ЧАСТЬ 3: Перепланировка
Лера стояла у окна. Оно было меньше, чем раньше — не выше груди, хотя утром она могла видеть в него всё небо.
Теперь — только кирпичная стена, за которой… кто-то дышал. Медленно. Протяжно. Так, будто дом на вдохе пытался втянуть её обратно.
На столе — кассета.
Без подписи. Только зеркальная поверхность.
Она пыталась не смотреть в отражение, но оно… моргнуло.
Она включила видеоплеер.
Шипение.
Изображение — коридор. Но стены в нём будто сделаны из кожи. Жилки. Вены.
Камера движется вперёд. За кадром — чьё-то дыхание. Мокрое. Затруднённое. Как будто человек, умирающий в вентиляции, пытался говорить.
— Ты осталась.
— Теперь ты — дверь.
Экран мигнул. Появилось лицо — её лицо, только без глаз. Вместо них — почтовые ящики. Из одного торчала рука, сжимающая глазное яблоко.
И голос, уже внутри головы:
— Выхода нет. Только выходные.
Кассета выскочила сама. Плеер начал плавиться. Пахло резиной и мясом.
В квартире изменилась планировка.
Кухня стала длиннее.
В ней теперь было три окна, но снаружи — всё та же кирпичная стена.
А дверь в ванную — исчезла. Вместо неё — новый коридор, уводящий глубже, куда-то за границы квартиры, как будто кто-то строил дом дальше, пока она спала.
На стенах — фотографии.
Все они были ею.
Но в каждой — она на незнакомом фоне: чужие квартиры, старые подъезды, чёрно-белые улицы.
Под одной из фотографий — подпись: «Лера. 1986 год. Первая итерация.»
Она вошла в новый коридор.
Там пахло фотографиями и временем. Стены мягкие. Из-за одной двери доносился смех — её же голос.
За другой — крик. Тоже её голос.
Она открыла третью.
Внутри была школьная раздевалка.
И Таня. Живая. Молодая.
Сидит на лавке, расстёгивает пуговицы. Оборачивается. Улыбается.
— А ты чего здесь?
Лера замерла.
— Таня? Это что?..
— Не тормози, — Таня подмигнула. — Мы же договорились: если исчезну — ищи меня в самых старых стенах. Это они всё хранят.
И тут же: моргание света.
Комната дёрнулась.
Таня… размылась. Стала деревянной. Плечи её теперь — дверные косяки. Ноги — ручки.
Она стала дверью.
И сказала:
— Вход только изнутри.
Лера закрыла глаза.
Когда открыла — стояла снова в своей квартире.
Только… всё было зеркально.
Кухня слева. Диван другой стороной.
И на столе лежала записка. От неё самой.
"Если читаешь это — ты уже в отражении. Не доверяй времени. Оно здесь — тоже жилец. Чтобы выйти, нужно не искать дверь. Нужно стать лестницей."
Она почувствовала боль в ногах. Посмотрела вниз — ступни расползались.
Пальцы вытягивались в плитку.
Кожа вытягивалась в ступени.
Ногти стали гвоздями.
И в голове — голос:
— Перепланировка одобрена.
Она закричала — и боль отступила.
Всё стало как было.
Или почти.
Звонок в дверь.
Это была Таня. Как в первый день. Чистая, целая, с пакетом еды.
— Ну ты чего? Открывай, мы же договаривались!
Лера стояла, не двигаясь.
— Таня умерла, — прошептала она. — Я видела. Она стала этажом. Я...
— Гонишь, — Таня фыркнула. — Я тут, перед тобой. Не будешь — уйду.
Она ушла.
Через секунду — снова звонок.
Таня. С тем же пакетом.
— Ну ты чего? Открывай...
Это заело.
Каждый раз — звонок.
Таня. С пакетом. Та же реплика. Те же глаза.
Как будто время, застрявшее в петле, играет сцену, пока ты не согласишься войти в неё.
Лера дождалась восьмого раза.
И открыла дверь.
Таня прошла внутрь.
Села на диван.
Молчит.
А из пакета вытаскивает не еду — а кассету. На ней надпись: "ПОВТОРЕНИЕ. 7И. (ТВОЙ РАУНД)"
— Что это? — прошептала Лера.
— Ты так и не посмотрела, кто был до тебя, — сказала Таня. — Кто был тобой до тебя.
— В доме не живут. В доме становятся.
Она нажала «play».
Экран показал: Лера. В другом подъезде. В другом времени.
1972 год.
Она — школьница.
Входит в лифт.
Смотрит в камеру.
— Я не хочу забываться. Если я исчезну — не открывай дверь. Он будет говорить моим голосом. Он будет…
…иметь мою кожу.
Экран трескается.
Из динамиков — удар. Мокрый.
Лицо Леры на экране начинает врастать в панель. Она становится кнопкой.
Сначала — «7».
Потом — «ТЫ».
Таня смотрит на неё.
И говорит:
— Тебя уже не существует в базах. Ни имени, ни квартиры, ни биографии.
— Дом переписал тебя.
— Ты — новый подъезд.
— Поздравляю. Тебя заселили.
И исчезает.
Остаётся только кассета.
Комната снова меняется.
Теперь это не квартира.
Это — приёмная.
Стол. Стулья. Окошко с табличкой:
"Архив жильцов. Заходить только без лица."
За столом — человек. Без лица.
Он машет рукой:
— Подходите. Форма есть?
Лера молчит.
— Ну...
Он достаёт лист.
На нём — её почерк. Уже заполненная анкета. Подпись. Фото. Отпечаток пальца.
— Всё готово. Осталось только выбрать, кем вы были.
И перед ней — папка.
Открывает.
Внутри:
Лера, 2006. Исчезла после входа в лифт.
Лера, 1986. Стала кнопкой «9Б».
Лера, 1972. Была отвергнута. Сбежала на 5 этаж. Найдена в стене.
Подпись снизу:
«Следующая итерация: 2025. Статус: активен. Искажение: прогрессирует.»
Она рвёт лист.
Кричит.
Бежит к двери.
За ней — ещё один коридор.
Только теперь он в ней.
Она не движется по полу.
Пол движется в ней.
Стенки коридора — её рёбра.
Двери — позвонки.
Где-то открывается замок — её зубы.
И вот… комната.
Пустая.
Только телевизор.
И кресло.
На экране — ты. Читатель.
Смотришь эту историю.
И голос:
— Ты читал. Ты открыл. Ты в доме.
— Добро пожаловать. Следующий этаж — ты.