«Второе перерождение»

Ночь опустилась на особняк, окутывая его стены тишиной. Девушки, завершив дневные дела, начали расходиться по своим комнатам, унося с собой усталость и шёпоты прошедшего дня. В коридорах пахло сандалом и свежим деревом. Всё было по местам, как и полагается в доме, где царят порядок и иерархия. Всё — кроме одной комнаты.

Суми молча стояла у дверей покоев Тейджо-бо́тян. Не колеблясь, она вошла.

Комната встретила её тяжёлым воздухом. Смесь табачного дыма, дешёвого алкоголя и ночных ароматов клубных улиц — всё это жило здесь, как будто сам воздух отравился его безразличием.

На полу валялись пустые бутылки, окурки заполнили пепельницу и вышли далеко за её пределы. Где-то у двери стояла пара грязной обуви. Пыль покрывала комод. Никакой гармонии. Никакого баланса.

Суми медленно начала приводить всё в порядок, не произнося ни слова. Её движения были тихими, но точными. Как будто в каждом из них жила молитва. Она собирала бутылки, аккуратно вытирала стол, сметала пыль, а потом подошла к задёрнутой шторе, за которой скрывалась кровать.

Раздвинув ткань, она увидела замятое тёмно-красное постельное бельё, небрежно скомканное на широком футоне. Простыня была частично спущена, на ней остались следы табака. На тумбочке стояла пустая чашка с высохшими остатками чая. Всё это выглядело удручающе неухоженно, словно её владелец давно перестал замечать окружающее.

Но взгляд Суми задержался не на этом. Напротив, над письменным столом, висела та самая картина. Белый холст, почти пустой, только в одном углу — непонятная мазня, будто кровь, размазанная рукой. Суми долго смотрела на неё, не отрывая взгляда.

"Что он в ней видит?.. Почему она висит здесь, словно святыня?"

Внутри неё боролось непонимание и тревога. Всё в этой комнате кричало о внутренней боли, но никто не хотел её слышать.

Она медленно подошла к холсту, вгляделась в деталь — грубую, резкую, но в ней было что-то. Не мастерство, но чувство. Боль, спрятанная за бессмысленным мазком. И всё же, это её не оправдывало. Для неё хаос не был стилем жизни. Она пришла созидать, а не сочувствовать разрушению.

Суми тихо вздохнула, опустила взгляд и направилась к выходу. Работа была окончена, но внутри неё осталось беспокойство — от этого пространства, от его хозяина, от судьбы, которая теперь связала их.

Первый свет зари, словно сквозь тонкий шелк, проникал внутрь через сёдзи. Полы в коридоре отозвались глухим скрипом — редкий гость в это утро. Тейджо шагал, чуть покачиваясь, с помятым воротником и усталыми глазами.
Ночь снова закончилась там, где он надеялся забыться — в клубе, под музыку и дым.

Он толкнул дверь своей комнаты, бросив пиджак на пол — но остановился, резко выпрямившись.

В комнате царил идеальный порядок.

Никакого запаха сигарет.
Ни одной пустой бутылки.
Стол блестел, как будто был вымыт вручную. Даже шторы были расправлены.
На комоде стояла небольшая фарфоровая ваза с одной веткой цветущей сакуры.

Он прошёлся по комнате, взгляд скользнул к картине на стене, той самой — с белым холстом, на который он так часто смотрел, будто в нем прятались ответы. Сегодня она показалась ему неуютно-чистой.

— Кто... сюда входил? — выдохнул он, почти не веря.

Он шагнул к кровати, погладил рукой ткань — была тёплая, словно кто-то недавно её заправил.

Стук в сёдзи.
Заходит Каташи, с чашкой зелёного чая в руке.

— Ohayō, botchan. (Доброе утро, молодой господин.)

Тейджо повернулся к нему:

— Ты что, начал следить за моим бельём? Или решил показать, как должен жить наследник?

Каташи удивлённо оглядел комнату.
— Nani...? (Что?..)

Он медленно прошёлся по комнате, останавливаясь у окна.

— Это точно не я. И не Рэй. — Он нахмурился. — Хотя нет... Пару дней назад я слышал, что oba-san (тётушка) Фусэ просила у деда разрешение на новую служанку... Но не думал, что её направят к тебе.

Тейджо уселся на край футонной кровати.
Он задумчиво выдохнул:

— Это всё... неправильно.
— Что именно? — спросил Каташи, не оборачиваясь.

— Тут не должно быть порядка. Ни у кого нет на это права. — В голосе Тейджо появилась еле уловимая злость.

Каташи покачал головой.
— Странно. Не знаю, кто бы осмелился без приказа убираться в комнате наследника клана Ронин.

Тишина повисла между ними.

— Но если хочешь, я выясню, — добавил он.

Тейджо не ответил. Он лишь вновь посмотрел на картину, потом на вазу с сакурой. Было в этом что-то... чужое. Слишком правильное. Слишком личное.

Каташи, сделав последний глоток чая, бесшумно покинул комнату племянника. За его спиной всё снова погрузилось в тишину.

Тейджо молча упал на футон, не раздеваясь, улёгся на правый бок, уставившись в стену.
Сквозь приоткрытые сёдзи проникал мягкий свет — он резал глаза.
Мысли путались, но он гнал их прочь. Усталость сжимала тело, а в голове звучало только одно:
«Кто тронул мою комнату?..»

Тем временем на кухне особняка, где ещё витал аромат поджаренного риса и свежих овощей, царила особая суета.
Фусэ, как всегда собранная и строгая, стояла у входа, внимательно наблюдая за девушками.

— Yukkuri, yukkuri! — резко проговорила она. — Медленно, с достоинством. Вы не на базаре!

На длинном деревянном столе стояли аккуратно собранные подносы с традиционным японским завтраком — мисо-суп, тарелка с рисом, маринованными овощами и жареной рыбой.

— Сегодня вы несёте завтрак oyabun-sama (господину Ронину), Katashi-sama и... — Фусэ на миг замялась, скользнув взглядом по девушкам, — Teijō-sama.

Шёпот пробежал по кухне.
Среди девушек — лёгкое напряжение. Не каждый день им доверяли приближаться к самому наследнику.

— Слушайте внимательно, — строго сказала Фусэ, сложив руки за спиной.
— Когда войдёте в помещение — не смотрите в глаза. Поклон на уровне талии, руки перед собой. Если с вами заговорят — отвечайте коротко, уважительно. Без вопросов.
Если он вас проигнорирует — радуйтесь.

Лёгкий смешок пробежал по рядам, но быстро утих под её тяжёлым взглядом.

— Miho-chan, ты с Reina — к Katashi-sama.
— Aiko и Kana — к oyabun-sama.
Фусэ замолчала на миг, затем:

— А Sumi, — она посмотрела на неё пристально, — ты пойдёшь вместе с Yuri к Teijō-sama.

Пауза.

Несколько девушек резко повернулись в сторону Суми. Та стояла спокойно, опустив взгляд, лицо как всегда скрыто белой балаклавой, накинутый платок лёгким шёлком спадал с плеч.

— Hai, — тихо ответила она, голос её был как шелест утреннего ветра.

Фусэ посмотрела на неё дольше, чем на других, затем повернулась к остальным:

— Не перепутайте комнаты. Не создавайте шума. И если увидите Rōnin-sama — глаза в пол.
Теперь идите.

Суми с подносом в руках шла по длинному коридору позади Юри.
Пол был вычищен до блеска, стены украшены старинными каллиграфиями.
Тишина была пугающе густой. Лишь лёгкий скрип их таби (японской обуви) нарушал её.

— Это... его комната? — шепнула Юри, остановившись у тёмного дверного проёма с деревянным рисунком на сёдзи.
— Hai, — кивнула Суми.
Дверь была приоткрыта.

Юри толкнула её слегка, пропуская Суми вперёд.

— Gomen kudasai... — тихо произнесла она. — Завтрак для Teijō-sama.

Комната встретила их запахом табака и тихим дыханием хозяина.

Тейджо всё ещё лежал на боку, не поворачиваясь к ним.

Юри, слегка дрожащими руками, поставила поднос у входа, а Суми — спокойно прошла чуть дальше и аккуратно опустила свой поднос у столика ближе к нему.
Он, не двигаясь, приоткрыл один глаз.

Его взгляд замер на белом силуэте с платком, из-под которого виднелись только глаза.

Они задержались на ней на секунду дольше, чем стоило.

Тейджо поднял бровь едва заметно, потом отвернулся.

— Можешь идти, — буркнул он.

Юри резко кивнула и быстро вышла.
Суми поклонилась молча и также вышла, не сказав ни слова.

Как только дверь закрылась, Юри зашептала:

— Ты не... опустила голову! Суми, ты...
— Я делаю всё с уважением, но не нарушаю то, что священно для меня, — тихо произнесла она.

Юри замолчала, не найдя, что сказать.
А Суми уже шла вперёд по коридору, спокойная и невозмутимая, словно ничего особенного не произошло.

Из тени коридора, за декоративной ширмой с изображением цапель, Фусэ тихо наблюдала, как девушки возвращаются с утреннего поручения.

Юри, взволнованная, что-то шептала другим, но её голос терялся в лёгком шуме шагов. Все уже скрылись за поворотом.

Осталась только Суми.

Она шла медленно, с той же невозмутимостью, которой обладала с самого прибытия. Её движения были точны, шаг — бесшумен, осанка — прямая, взгляд по-прежнему устремлён вперёд, словно она несла в себе что-то гораздо важнее, чем просто поднос с едой.

Фусэ прищурилась.

В её памяти тут же всплыл давний разговор, который состоялся во время ужина с Shumi Fukumoto — женщиной, что привела в этот дом этих девушек.

— Fusē-san, — сдержанно произнесла Шуми, разливая чай, — Ты увидишь её сама. Девушку в платке.
— Ту самую? — уточнила Фусэ, не поднимая глаз от миски с варёными соями.
— Суми.
— Она не просто предана своей вере. Она словно живая граница между двумя мирами: миром, где человек — слуга клана, и миром, где он — лишь раб перед своим Творцом.
— Неужели ты хочешь, чтобы она служила Тейджо-сама?
Шуми посмотрела в сторону сада, где под светом фонарей медленно опадала сакура.
— Я не заставляю её служить. Я просто направляю её туда, где её твёрдость столкнётся с огнём. Если Суми сможет устоять — значит, она не из тех, кто поддаётся тлению.
— Ты хочешь, чтобы я наблюдала за ними? — удивилась Фусэ. — Зачем?
— Потому что только тогда, когда сталь брошена в огонь, мы узнаём, останется ли она клинком... или треснет.
Фусэ медленно выдохнула, вернувшись в настоящее.

Суми как раз скрылась за поворотом, но в её голове девушка всё ещё стояла посреди коридора — с прямой спиной, с решительным спокойствием, не склоняющей головы.

Она не боится... И не прячется. Даже перед Тейджо-сама. Это может быть благословением... или проклятием для них обоих.
Фусэ развернулась и медленно пошла в сторону кухни.

Настало время сообщить Shumi-sama, что искра уже попала в сухую траву.
Светло-серое небо за окнами начинало проясняться, пробиваясь сквозь тонкие рисовые перегородки. В воздухе уже витал аромат риса, имбиря и свежезаваренного зелёного чая. Суми молча шла по длинному коридору, покидая покои наследника. Её взгляд был прикован к полу, но внутри неё всё словно выдыхало с облегчением.

"Хвала Всевышнему... Он даже не взглянул в мою сторону. Ни слова, ни приказа, ни грубости. Пусть так и будет... Я не хочу быть замеченной, не хочу быть частью их мира. Я здесь по воле Аллаhа, но не обязана быть одной из них."
Она шагала с прямой спиной, сохраняя достоинство, хоть внутри чувствовала себя уставшей. День только начинался, но уже казался тяжёлым.

В кухне было многолюдно. Девушки уже расселись за длинным низким столом, завтрак готовился под чутким надзором Фусэ-сан. Суми присела в угол, на своё место, аккуратно поправив длинный белый платок и балаклаву. Её движения были бесшумны, почти незаметны.

— Девочки, вы не представляете! — внезапно воскликнула Юри, подаваясь вперёд, глаза её сверкали от волнения. — Мы сегодня с ней были вместе — я и Суми... представляете, в комнате наследника!

Девушки замерли, кто-то поднял брови, кто-то отложил палочки.

— Не может быть... он сказал тебе хоть слово? — прошептала одна.

— Нет, ничего... он был... странно спокойным, — Юри пожала плечами. — Но Суми, — она повернулась к ней, — ты видела, как он на тебя смотрел?

Суми подняла на неё спокойный, ничего не выражающий взгляд.

— Я ничего не видела, — тихо ответила она. — Я смотрела на поднос.

— Ну а вообще... — начала Михо, нахмурившись, — не кажется ли вам странным, что именно её выбрали служанкой Тейджо-сама?

В комнате повисла неловкая тишина.

— Думаешь, это совпадение? — добавила кто-то.

Суми не отвечала. Она не отводила взгляда от своей пиалы с рисом, но внутри всё дрожало.

"Почему я? Почему меня назначили к нему? Это испытание... я должна оставаться сильной. Не забывать, кто я есть. Не забывать, ради чего я здесь."