26 Глава-Три дня опасности
Первый день прошёл, как в тумане. Каждая минута длилась вечно. Письмо с угрозами лежало в ящике прикроватной тумбы, но Мине казалось, что она чувствует его вес даже на расстоянии. Каждое слово, каждая буква впились в её разум — "Следующий выстрел — в него."
Мустафа почти не спал. Он всё чаще смотрел в окно, будто предчувствовал беду. Его плечо всё ещё болело, но боль была ничто по сравнению с тревогой за Мине.
Камиль пытался взять ситуацию под контроль. Он лично обзванивал бывших коллег, запрашивал данные, проверял камеры у входа и возле здания. Но всё было тщетно — никаких подозрительных лиц, никаких улик. Только письмо. Только угроза.
— Мы не можем просто ждать, — сказал он вечером, войдя в палату. — Я пробовал выйти на одного из тех, кто сидел с Фаридом. Один бывший заключённый недавно вышел — его зовут Рамазан Сары. Опасный тип. Сейчас он скрывается, но я уверен — он причастен.
Мине молча кивнула. В ней начинала закипать злость.
— Мы найдём его, — пообещал Камиль. — Я не позволю, чтобы ты жила в страхе. И Мустафа тоже.
Мустафа тихо взял блокнот и написал:
«Пусть попробуют. Я не отступлюсь от неё. Никогда.»
На вторую ночь Мине снова не могла уснуть. Она встала, подошла к окну, глядя на звёзды. Сердце колотилось — не от страха, а от неизвестности. За её спиной послышались шаги. Мустафа встал, подошёл к ней, обняв одной рукой за плечи. Тихо. Нежно.
— Почему всё так сложно?.. — прошептала она. — Мы просто хотели жить…
Мустафа провёл пальцами по её волосам, утешая её без слов. Он не мог дать ответ. Но он был рядом.
И этого ей было достаточно.
Тем временем, где-то в старом складе на окраине города, Рамазан курил и рассматривал фотографию, на которой были Мустафа и Мине у входа в клинику.
— Осталось два дня, — сказал он, передавая фото человеку в чёрной куртке. — А если она не сделает, как мы просим… Мы закончим это по-своему.
— Начать подготовку?
Рамазан кивнул:
— Пусть она почувствует, что время уходит. Пусть дрожит каждую ночь.
На следующее утро Хатидже принесла Мине завтрак, но девушка даже не притронулась к еде. Её мысли были далеко отсюда — в том письме, в том лице Рамазана, что мелькнуло в её памяти. Она ведь видела его раньше... на одной из старых фотографий Фарида. Только сейчас она вспомнила.
— Тётя Хатидже, — осторожно обратилась она, — вы случайно не видели у Фарида друга по имени Рамазан?
Хатидже побледнела. Она узнала это имя.
— Да... он как-то приходил в наш дом, когда ты ещё не работала у нас. Я не знала, кто он, но по глазам поняла — ничего хорошего. Грязный, с тяжелым взглядом. Почему ты спрашиваешь?
Мине сжала кулаки.
— Он угрожает нам. Он на свободе. И, похоже, он один из тех, кто стоит за письмами.
Хатидже опустилась на стул, как будто силы оставили её. Мустафа, услышав разговор, сразу подошёл ближе. Его лицо стало серьёзным. Он жестами попросил лист и ручку:
«Где мы можем его найти?»
— Не знаю, сынок… — тихо ответила Хатидже. — Но у Фарида был старый гараж на окраине города, возле промзоны. Он всегда говорил: «Там можно спрятаться, когда весь мир охотится за тобой.»
Мустафа показал Камилю, который тут же отреагировал:
— Я съезжу туда. Один. Без рисков. Если это действительно их логово — найду доказательства. Только никому ни слова. Ни врачу, ни охране.
В тот же вечер Камиль подъехал к старому, покосившемуся ангару. Всё выглядело заброшенным, но внутри чувствовалась жизнь. Тёплый воздух, слабый запах табака, брошенный недопитый кофе возле двери.
Он достал телефон, сделал фото следов обуви у входа и направился назад, не рискуя идти внутрь. На заднем сиденье его машины уже лежал пакет с доказательствами.
А в клинике Мине сидела у Мустафы на кровати, склонившись к нему.
— Я боюсь, Мустафа, — прошептала она. — Но если мы сдадимся, они победят. А я этого не позволю.
Он взял её руку, прижал к груди, где билось его сердце. Её глаза затопились слезами.
Он написал:
«Ты — моя сила. А я — твоя. Мы пройдём через всё.»
Мине закрыла глаза, впервые за долгое время ощущая не только тревогу, но и любовь. Словно среди тьмы зажглась маленькая свеча — слабая, но упрямая. Она не гасла.