25 Глава-Сильная сторона тьмы
Утро принесло не облегчение, а тревожную тишину. Казалось, весь мир затаил дыхание перед бурей. Мине не сомкнула глаз — она провела ночь рядом с Мустафой, крепко сжимая его руку. Тот спал, но беспокойно — даже во сне чувствовал, что над ними сгущаются тучи.
Ранним утром в палату вошёл Камиль. Он был хмур и молчалив, но в глазах читалась решимость.
— Мы поговорили с адвокатом, — произнёс он, кивнув Хатидже. — Есть возможность перевести Мустафу в частную клинику под защитой. Надёжное место. Камеры, охрана. Мы не знаем, кто за этим стоит, но не станем ждать, пока они ударят.
Хатидже кивнула, тяжело вздохнув:
— Мы согласны.
— Когда перевод? — тихо спросила Мине.
— Сегодня. Через несколько часов. Но есть одно «но», — Камиль взглянул на неё серьёзно. — Ты тоже должна поехать с ним. Ты — цель. И если ты останешься здесь одна, мы не сможем гарантировать безопасность.
Мине не колебалась ни секунды:
— Я еду.
Мустафа, проснувшись от голосов, приподнялся на локтях. Камиль подошёл к нему, положив руку на плечо:
— Не волнуйся, сынок. Мы тебя не оставим. Никто тебя не тронет.
Мустафа посмотрел на всех и, взяв блокнот, написал:
«Если Мине будет в безопасности, я всё выдержу.»
Мине улыбнулась сквозь слёзы. Он думал только о ней.
Переезд был организован молниеносно. Два охранника, машина с тонированными стёклами, сопровождение. Всё выглядело, как эвакуация важного свидетеля. Мустафа и Мине ехали молча, держась за руки. Сердце Мине колотилось — страх всё ещё сидел внутри. Но рядом с Мустафой она ощущала силу.
Частная клиника на окраине Стамбула встречала их суровой тишиной. Стены — белые и глухие, охрана — на каждом этаже. Никто не мог войти без пропуска.
Но в другом конце города Рамазан снова говорил по телефону:
— Они перевели его. Всё по плану. Мы знаем, где они. Следующий шаг — поджечь страх до предела. Если она не придёт сама, мы приведём её.
Голос на другом конце провода звучал холодно:
— Напомни ей, что он может умереть, не сказав ни слова. И никто не услышит его крик.
Клиника встретила их не как больных, а как тех, кому угрожает опасность. Персонал знал: каждый шаг, каждый посетитель будет проверяться. Мустафу разместили в палате на втором этаже, окна которой выходили во внутренний двор, где всегда дежурили охранники.
Мине сидела рядом. Она почти не отходила от него, даже когда ему ставили капельницу или приходили медсёстры. В её глазах поселился постоянный страх — не за себя, а за него.
Хатидже подошла с сумкой, в которой были вещи Мустафы. Она старалась не показывать эмоций, но по глазам было видно — её сердце сжимается от боли.
— Я останусь внизу, возле охраны, — сказала она, кладя руку на плечо Мине. — Если что-то случится — сразу кричи, милая. Не бойся.
Мине кивнула, едва сдерживая слёзы.
Когда Хатидже ушла, Мустафа жестом подозвал Мине ближе. Взял свой блокнот, медленно написал:
«Я не знаю, что будет дальше. Но если с тобой что-то случится — я не прощу себе.»
Мине прочла и, опустившись на колени перед его кроватью, сжала его руку:
— Ты не один, слышишь? Мы вместе. Они не победят.
Мустафа смотрел на неё с такой нежностью, что Мине стало трудно дышать. Ей хотелось прижаться к нему, спрятаться в этих тёплых, сильных объятиях — но она боялась разрушить хрупкий баланс между ними. Он не мог говорить, но его взгляд кричал: «Я люблю тебя».
И в эту самую минуту охранник постучал в дверь:
— К вам письмо.
Мине встала, напряглась. Взяла белый конверт с пустой обложкой. Она раскрыла его медленно… И побледнела.
«Ты думала, ты в безопасности? Мы знаем, где ты. На этот раз ты рискуешь не только своей жизнью. Следующий выстрел — в него. Если хочешь его спасти — освободи Фарида. У тебя три дня.»
Подпись: Р.
Руки Мине задрожали. Она подняла взгляд на Мустафу, который уже понял: что-то не так.
— Это письмо от них… — прошептала она. — Они нашли нас…
Мустафа протянул руку, забрал письмо и сжал его. Его глаза налились гневом. Он взял ручку и на обороте листа написал:
«Я не позволю им победить. Мы сильнее. Вместе.»
Мине кивнула. Теперь у них было три дня. Всего три… Чтобы найти способ остановить Фарида и его людей до того, как станет поздно.