Внутри Своего «Я»

- Д, И, К, Л... - усердно произносил Уильям, вспоминая последовательность букв и неустанно сверля потолок глазами.

- Повтори ещё раз последнюю букву - как назло мать перебила его, едва запомнившуюся, цепочку.

- Какую? - в надежде спросил Уильям.
- Л - безжалостно пояснила маман, тщательно протирая посуду.
- Л - глухо пролепетал он созвучно «ве».

Мери демонстративно показала ему соприкосновение кончика языка и верхним зубам, чтобы ему было легче уловить систему.
- Л - повторял он пока не стало получаться что-то похожее.

- Ещё немного позанимаемся и получится - подбадривала его Мери - итак, следующие буквы.
- М, Н, О, П... - продолжил он с задумчивым выражением лица.

- Сегодня такие прохладные дни - заключила маман, глядя в окно и что-то обдумывая - гляди дождь пойдёт.
- Мам, - отвлёкся Уильям - нам же надо было за продуктами сходить.

- Ага, я выйду одна, а ты посиди дома, пока я приду, хорошо?
- Но тебе же будет тяжело.
- Я быстро - ответила она и начала оперативно одеваться.

Уильяму осталось лишь проводить ее взглядом, искренне желая быть полезным.
- Я скоро вернусь - кинула мать у дверного проёма и заперла дверь.

Она быстрым шагом направилась к продуктовому ларьку с корзиной в руке, накинув на голову платок.

Тучи на небе стали сгущаться, становясь всё массивней. И вскоре тяжелые капли дождя, что так рвались на землю, с плеском врезались повсюду.

Все начали поспешно прятаться, прикрывая головы. Наконец Мери заглянула в один магазин и громко выдохнула. Платок осторожно скатился на её плечи, а глаза стали живо разглядывать продукты.

- Вам помочь? - сразу же предложила свою услугу невысокая женщина, вышивая бисером.
- Да, мне нужно было всего лишь немного яблок, картошки и лука - и женщина сразу же принялась помогать Мери.

- На улице такой дождь, не хотите переждать - вежливо спросил продавщица.
- О, нет, мне надо спешить. Тем более я и так вся промокла - суетилась Мери, продолжая закидывать яблоки в корзину - К тому же меня дома ждёт сын, он будет переживать если я оставлю его надолго - добавила она.

- Дети: это хорошо - с какой-то досадой произнесла продавщица - Вот нам с мужем никак не удаётся обрести такое счастье - загрустила она, выдавив из себя улыбку.

- Господь Милостивый, Милосердный - сразу подбодрила женщину Мери, обнадеживающе взглянув на неё. Милая улыбка Мери тронула продавщицу и заставила её лицо засиять такой же улыбкой.

- Ну всё, мне это достаточно - решительно заявила гостья - А то я больше не дотащу - засмеялась она.
Женщина тут же предложила:
- Хотите отправлю с вами моего помощника?

- Нет не стоит, я справлюсь - засмущалась Мери, одновременно разыскивая кошелёк.
- Можно узнать ваше имя? - ни с сего попросила продавщица - Просто лицо знакомое.

- Мери Смит - не переставала улыбаться она.
- А... ваш муж священник, знаю. Я - Ребекка Браун.
- Приятно познакомиться - и снова взглянула ей в лицо.

- Мне тоже. Заглядывайте ещё - на что гостья охотно согласилась и выбежала за дверь.
Дождь ни чуть не стих, напротив начался ливень. Что заставило Мери немного занервничать.

Она промокла до низу и холодный ветер пронизывался до самых костей. Её зубы стучали, а плечи никак не разжимались. Прыгая с лужи на лужу Мери чувствовала, как мокрые ноги неприятно опирались о твёрдую подошву.

Пробегая среди таких же хлопотливый и суетливых людей её ненароком задел прихожий, от чего корзина с продуктами покатилась по улице. Расстроенная и уставшая она принялась собирать продукты с земли, пока их не растоптали.

- Хоть бы кто помог. Какие малодушные? - незаметно для себя Мери начала злиться, протягивая едва подвижную руку к яблоку.
Дом ещё не близко, а она уже выбилась из сил. Мери переживала, что Уильям испугается и начнёт искать её.

Этой мыслью она взбадривала себя, собирая остатки сил и передвигаясь в промокнем платье, которое отяжелело от воды.

Тяжело набирая ртом холодный воздух она чувствовала боль в груди и сухость в горле. Осталась ещё одна улица и вскоре Мери завернула за угол.

Дверь сразу же отворил Уильям, так как увидел её с окна.
- Мам! - встревожено воскликнул он, обняв крепко ее промокшее тело.

- Прости, я задержалась - виновато произнесла Мери, но кашель прервал её извинения. Уильям не переставал взволнованно рассматривать побледневшее лицо маман.

- Всё в порядке, мне сейчас нужно переодеться и выпить чаю - он тут же забрал корзину с его рук и принялся кипятить чайник, изредка поглядывая на кашляющую Мери.

Мать потихоньку дошла до спальни, шумно доставая сменную одежду. Наконец она снова спустилась в кухню, протирая нос платком.

- Мам, садись, я уже налил чай - подбежал к ней Уильям, заботливо провожая её до стола. Мери стала жадно пить, вдумчиво разглядывая скатерть.

- Мам, почему ты задержалась? - его не отпускало тревожное чувство и потому он не раз пытался обнять её.

- Внезапный дождь заставил меня задержаться на улице и ещё я случайно выронила корзину, пришлось собирать продукты - досадно выдохнула она.

Уильям жалостливо смотрел на мать. Желая утолить свою любовь к матери он поцеловал её в лоб, как это обычно она делает. Это растрогало маман и в ответ она крепко обняла свое единственное чадо.

К вечеру у Мери сильно поднялась температура, что она едва передвигалась. И Генри как раз обратил на это внимание, кинув ненароком:

- Не уж то Господь решил очистить твои грехи посред- ством болезни, Мери?
Она ничего не ответила продолжая нарезать хлеб. Сил хватало только на это. Изредка она сопела и громко всхлипывала, тяжело набирая воздух ртом.

- Мери, прошу не порть аппетит. И так особо желания нет это есть - небрежно и возмущённо произнёс Генри, нахмурив свои толстые брови. На что она нервно и демонстративно фыркнула и направилась в уборную. Муж возмущенно про- вёл её взглядом:

- А я ещё удивляюсь почему у нас такой проблемный сын - пробормотал он, громко выдохнув в сторону.
- Уильям! - сорвался Генри - Подай соль, будь полезней - Уильям сразу подскочил, чтобы дотянуться до соли и поднёс её к отцу.

Мери уже вернулась, продолжая протирать нос платком:
- Я уже не могу с вами находиться! - грозно поднялся он, пренебрежительно взглянув на родных.
Уильям вздрогнул от внезапной выходки отца и испуганно взглянул на маман:

- Жизнь с вами подобно болоту, в котором остается только тонуть. Моя жена настолько бездарна, что не способна принести денег в дом. Сын напротив, совсем одарённый. Почему всю семью должен тащить я?! - не выдержав крикнул Генри - Только и знаете создавать мне проблемы и ставить в неловкое положение перед другими.

- Генри в прошлом месяце тебя не было две недели - намекала Мери на эдакую опеку.
- Видать бедствовали, раз произносишь это с такой предъявой.
- Это же очевидно!

- Именно, Мери. Прекрати оправдывать себя. Тебе удобно сидеть на моей шее и делать вид, что ты чем то занята... Ах, извини, я же забыл, что правда всегда на твоей стороне, дорогая. Бедная, несчастная Мери, какой у тебя неблагодарный муж, живёшь словно пленница!

- Да, чтоб тебя Господь покарал! В тебе ничего святого не осталось - вскипела маман. Её щеки порозовели от поднявшееся температуры - Хотя в тебе никогда этого не было. Моя главная ошибка - это брак с тобой - чуть ли не криком вырвалось у неё.

После она резко остепенилась и со страхом ожидала последующих действий от мужа. Но, на удивление, он отреагировал весьма иначе:
- Я полностью с тобой согласен - не менее агрессивно поддержал её Генри, стукнув рукой по столу.

- Уильям, иди к себе - вежливо обратилась к нему Мери, не рассматривая более никаких вариантов. Уильям был сильно напуган, переживая за состояние маман.

- Мам, можно мне с тобой остаться? - схватился он за её руку. Но Мери убедительно на него взглянула и сжала его руку своей руке.

Как и любой ребёнок Уильям был сильно привязан к матери и от переживаний был готов расплакаться, но всё же медленно, словно на каторгу поднялся свою комнату.

Естественно, его детской любопытство не позволило ему пропустить их диалог и потому он спрятался за дверью возле лестницы:

- Что же ты его прогнала? Пусть слушает, как его родители терпеть друг друга не могут.
- Даже если это и так - злилась мать - ему не нужно это слушать.

- Почему же? Привыкла всегда врать? - провоцировал её Генри.
- Не суди по себе. Ты уже сам поверил в свою же ложь. Я устала вечно угождать тебе. Ни я, ни Уильям не слышали от тебя доброго слова. Только упрёки.

- Что ты называешь угождением? Раз это по-твоему угождение, то Слава Богу, что ты не показала ещё своей настоящей сущности. Это ты вечно строишь из себя святую. Хватит мне твоих притворств. Почему ты не подумала, что ты и твой сын заслужили это?!

- Как можно проявлять такую грубость к родным? Твой сын до смерти тебя боится. Он молиться на то, чтобы ты хоть раз ласково к нему обратился.

- Мери, ты хорошо умеешь винить других. Лучше взгляни на себя. Что ты сделала чтобы заслужить доброго слова, отношения? Ты всё мне через нос вытаскиваешь. Я устал постоянно перед тобой отчитываться: где я был и что делал. Ты живешь в моём доме, ешь из моего имущества и при этом доставляешь одни проблемы и твой же сын делает то же самое. Раз всё так плохо, раз я плохой что же ты вышла за меня?!

- Я была глупа. Я жалею о своём выборе. Ты казался мне совсем другим человеком. Я хотела построить новую семью, покаяться в своих прегрешениях и зажить по-новому. Но ты не разделял со мной этих целей. Кажись, ты и вовсе не хотел этого брака. Притворщик.

- Живешь с двойными стандартами. Бездействуешь, бедствуешь и винишь меня. Стремишься к покаянию, а сама пристрастила сына к греху. Слабая женщина!

- Как раз-таки это ты ведёшь двойную жизнь. На людях священник, а дома тиран. Где же твоя святость?! Сын мучается от такой жизни. Этот ребёнок не повидал достойного отношения к себе. А те шрамы, что ты оставил на его спине, всю жизнь будут напоминать ему о несчастном детстве. В чём его вина? - её глаза увлажнились, а голос сорвался.

- Жалкая лицемерка, смеешь меня обвинять! Я никогда не желал ни тебя, а уж тем более твоего сына. Я с самого начала говорил тебе отречься от него. Мучается он оказывается. Это твой выбор и вини теперь только себя. Не знала ли ты на что его обрекаешь? - не выдержав правды из слов отца Уильям готов был уже разреветься, но прикрыл своей маленькой рукой рот, чтобы сдержать плач, но вот слёз сдержать не удалось.

- Взгляни правде в глаза. Я не давал тебе обет сдержать все твои ожидания. Не будь эгоисткой, Мери! - сказал вслед ей Генри и с грохотом снова сел на стул.

Мери быстро поднялась по лестнице, отчего Уильям живо забежал к себе в комнату. Сердце больно и отчаянно маялось в груди, а пролившиеся слёзы немедленно удалились глаз.

Он попытался бесшумно залезть в кровать, ужасно боясь быть замеченным. Но, к его счастью, Мери не зашла к нему в комнату, как она это делает обычно.

Она любила смотреть на спящего сына, гладить его волосы и целовать руки. Иногда когда она нежно разглядывала его он не выдержал и начинал смеяться, так как его актёрское мастерство не всегда срабатывало.

Вскоре он услышал тихо всхлипывание и понял, что Мери плачет. Осознание этого заставило его горячо залиться слезами. И нахлынуло сильное желание выбежать и обнять маман. Его ещё долго не отпускала это чувство. По лицу стекали тёплые слёзы и впитывались в подушку, пронося с тобой каждую горькую мысль, возникшую у него в голове.

Раздался шум в соседней комнате Уильям серьезно забеспокоился о состоянии Мери, которая непрерывно кашляла. Не выдержав одиночества в столь печальный момент он сложил ручки и взмолился:

- О, Милостивый, исцели мою маму и даруй нам сил перенести это испытание. Господи, не оставляй нас и утешь наши сердца.

  Мери кашляла всю ночь. Иногда было слышно, как она, то спускалась, то поднималась по лестнице. Утром, как обычно, она шумно раскрыла занавес в комнате Уильяма и впустила напрашивающиеся в гости лучи.

А после присела на край кровати и стала озабочено разглядывать лицо сына. Её выдал внезапный кашель, который разбудил его:

- Мам, как ты? - едва проснувшись спросил Уильям.
- В порядке... впрочем как и вчера? - она снова достала носовой платок и высморкалась.

Сонный протёр глаза, потянулся и наконец поднялся. Он вглядывался в отёкшее лицо маман. В её опухшие веки, помутневшие глаза, судя по которым никакая ложь не спрятала бы её усталости.

- Но я... - продолжила Мери - сегодня иду к врачу - так что тебе придётся снова остаться дома.
- Нет, я хочу с тобой. В прошлый раз ты тоже без меня ушла - настаивал Уильям.

К обеду они были уже в Лечебнице и Мери сразу направилась в кабинет миссис Майер:
- Добрый день - вежливо поприветствовала её Мери, стуча по отваренной двери.

- Проходите, миссис Смит - незамедлительно пригласила ее врач.
- Уильям, подожди меня тут. Я скоро - обратилась к нему маман и зашла в кабинет.

Ожидание сразу же наскучило ему. Тем более его любопытной натуре каждая последующая минута казалось вечностью. Он начал покачиваться зад-вперёд, сложив ручки за спиной.

Наконец Мери вышла с кабинета, и Уильям сразу же завалил её вопросами, но она торопливо направилась к выходу, схватил его за руку.

- Что сказала врач? - не сдавался Уильям.
- Ничего страшного. Обычная простуда. Она выписала мне лекарства. Дома полечусь и выздоровею - ответила она - Майер просила меня приходить Лечебницу каждый день если смогу, чтобы проследить за лечением.

Кашель и высокая температура не покидали её уже несколько дней. Она шла в Лечебницу, пока могла ходить, но на следующий же неделе слегла.

Сильные приступы, особенно по ночам, тревожил почти всю семью. Каждый новый выдох сопровождался мокротой и дрожью в рёбрах.

Положение не улучшалась, возможно, от серьезной болезни, которые сразу не обнаружили.

Генри и вовсе перестал возвращаться домой, и вся ответственность легла на плечи Уильяма. Он самостоятельно справлялся с обязанностями по дому. И постоянно советовался с маман.

Вместе с ответственностью на его хрупкое сердце легла тяжесть, которую он с трудом переносил. Каждая ночь, проведённые в молитвах рядом с Мери и каждый день, проведённый в ожидании доктора Майер давали ему надежду на лучшее.

Миссис Майер часто захаживала к ним и её присутствие успокаивало мальчика.
- Моя маман же поправится? - с тревогой вопрошал он каждый раз.
- Да, даю обещание - убедительно говорила врач, лаская неспокойную голову Уильяма.

Мери настаивала, чтобы он не оставался с ней в одной комнате, так как мог заразиться. Но сын убедил её, что в любом случае мог прихватить болезнь.

Изредка в течение дня Мери пыталась встать и сделать хотя бы необходимое в доме. Чего всякий раз Уильям убеждал ее не делать. Так прошли ещё две недели.

Мери замечала на носовом платке частички мокроты с примесью крови, последствия тревожили ее больше, чем собственное здоровье.

В очередную ночь Уильям лёг рядом с маман и грустно разглядывал её исхудавшее лицо:
- Мам, ты же скоро выздоровеешь?
- Я очень надеюсь. Я уже чувствую улучшение - улыбнулся она своей мягкой улыбкой.
- Правда?! - обрадовался он и прижался к ней сильнее.

- Да, как же я тебя оставлю? - засмеялась Мери и прило- жила свою щеку к его голове.
- Отец вчера вернулся - вдруг оповестил он её - Почему он так долго не приходит?

- Не знаю - печально произнесла Мери и отвела взгляд в сторону - Лучше расскажи мне, что ты делал днём когда я спала? - снова весело заулыбалась мать.

- Я кстати уже выучил все буквы! - гордо заявил Уильям и подскочил с кровати, готовясь поразить маман своим достижением:
- А, Б, В, Г...Л...Ю, Я - без ошибок словно запись произ- нёс он весь алфавит, по привычке сверля потолок.

- Молодец! - похлопала демонстративно ему Мери - ты неплохо справился, в скором времени начнёшь читать - вдохновляла она его. Уильям смущенно улыбнулся и сделал вид, что для него это было легко.

- Ну хоть это отец не запретил - заязвил он. Прищурив глаза Уильям над чем-то задумался и вскоре продолжил:
- А то бы сейчас было «Уильям, разве ты не знаешь, что это грех...» - пробормотал он, превосходно скопировав манеру отца.

От неожиданного сходства Мери громко засмеялась, чем обрадовала сына и он, решив довести свою пародию до идеала, быстренько открыл дверцу шкафа, что стоял позади него и накинул на себя отцовский плащ.

Сделав типичное беспристрастное выражение лица, Уильям вздернул голову, приоткрыл веки и выражено опустил уголки рта.

- Не знаешь ли ты, о заблудший, что прочтение алфавита непростительный поступок. Ты понесёшь наказание и не смей более произносить подобное, ибо в противном случае тебя ждёт наказание и позор... Я достаточно ясно изъясняюсь? - кичливо повторил он любимую фразу отца - бу, бу, бу...

Маман заливалась смехом, прикрывая рот, чтобы приглушить звук и не привлечь внимание мужа шумом. Смех, несмотря на положительные эмоции, причинял ей боль. От резких сокращений на неё напал приступ кашля и всё тело тряслось от этих сокращений.

У неё немного поднялось давление, но всё это казалось незначительным перед поднятым настроением.
Тут он живо улёгся возле Мери, приобняв ее:

- Мам, помнишь наш последний разговор? - вдруг ни сего начал Уильям - Твоя душа сумела усмирить совесть? - намекнул он на её внутренний конфликт с пристрастиями.

- В последнее время мои увлечения меня особо не вдохновляют. Я думаю о своём здоровье и о том, от Кого оно зависит и осознаю, что в трудном положении всегда вспоминаешь самое важное. Соблазны и развлечения в этом мире очень манящая вещь и очень краткосрочная.

Довольство Господа же лучше и долговечней. Всё в этом мире действует своему порядку и потому если расположить в своей жизни всё должным образом, или хотя бы необходимым, то остальное сложиться без особых усилий.

Уильям с жадностью внимал ее слова и с увлечением ожидал последующие:
- Ты мое сокровище и сила для того, чтобы жить. У меня из родных остался только ты - самый близкий мне человек. Мне сложно было бы представить свою жизнь без твоего рождения. Я благодарна Богу за такую милость.

- Не отказывайся от того за чем следуешь, к чему стремишься и чего хочешь достичь, даже если весь мир будет против этого...
- Человек - прекрасное творение Господа настолько, что сам Господь почтил каждого из сотворенных.

В каждом из нас есть потенциал, своё призвание, своё неповторимое и особенное «я», которым наделил нас Творец.
- Что это «я»? - всё же любопытство Уильяма вынудило его прервать монолог.

- Это то, что кроется в середине души в самом сердце - коротко и без дополнений пояснила Мери, поцеловав сына в лоб. Она спрятала сжатый в руке носовой платок под подушку и продолжила:

- Запомни, Уильям, чему быть того не миновать. Лучшее, что может проявить человек в таком случае - это смирение и не в падать в отчаяние вопрошая, ибо все произошло так как должно было произойти. В каждом испытании есть благо если бы мы только знали.

Тебе следует размышлять над уроками жизни, в противном случае они не принесут тебе пользы.
Если человек сравнит милости, дарованные ему Господом с испытаниями возложенные на его участь то он поймёт, что приобрёл больше, чем потерял - её лицо выглядело бледнее обычного, ей с трудом удавалось говорить и речь была вялой, скорее всего оттого, что ее клонило в сон.

Казалось, будто она из последних сил пыталась донести сыну лучшее из накопленных знаний, в надежде, что это останется с ним на всю жизнь.

- Наш Бог - Бог Единый - её голос заметно дрожал, а по щеке пробежала робкая слеза - Он ниспосылается испытания и дарует отдохновение Он возвеличивает и унижает, Он оживляет и Он умерщвляет. Все подвластно его воле и величие принадлежит ему - она сделала небольшую паузу незаметно сглотнула, собравшийся ком.

Благословен Тот, в Чьей руке власть и Кто всемогущ. Кто сотворил смерть и жизнь, чтобы испытать нас и увидеть чьи деяния лучше. Он - Могущественный, Прощающий. Каждая душа будет возвращена к своему Господу. Так проси же прощение и лучшей обители, быть может мы преуспеем.

Уильям прижался к Мери, вдыхая её аромат. Мать крепко обняла сына и наконец спокойно легла на подушку.