Оторва

Когда электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке в окружении множества журналов и пустой тары, показали пять часов утра, сон словно рукой сняло, и о нём осталось лишь одно пустое напоминание. А с другой стороны, можно ли назвать сном те последние несколько часов, что Николь проторчала в кровати, безнадёжно глядя в потолок? Всю ночь ей не давала спокойно заснуть та бестолковая, неподробная история одного из полицейских, который жутко трясся каждый раз, когда его губы произносили слово «чудовище». Девушка, правда, больше интересовалась судьбой пожилой свидетельницы; откинувшись спиной на подушку, она с видом опытного сыщика проработала несколько десятков версий той ситуации. Но что это такое — ужасающая реальность или же очередной бред, чтобы развлечься ночью на дежурстве — так и останется загадкой.

Иногда её любопытство выходит за рамки дозволенного, и девушка невольно начинает забивать себе голову совсем не теми вещами, даже если те не касаются её вообще.

Рывком поднявшись на кровати, Кэрролл обвела взглядом свою комнату. В это время солнце уже встало и сейчас играет золотистыми лучами на её лице, пробиваясь сквозь панорамное окно. Зажмурившись и прикрыв глаза ладонью, Ник едва опустила свои стопы на пол и почувствовала пушистый ворс кончиками пальцев, как вдруг тело её налилось ощутимой тяжестью, а в ушах отдало отнюдь не самым приятным шумом. Похоже, пары часов недостаточно, чтобы восстановить всю утраченную за день энергию, и девушка, согласившись с этим доводом, уже через считанные секунды укуталась в тёплое одеяло.

Не так много времени прошло с тех пор, как её уставшее тело распласталось на кровати, напрочь потонув в белоснежных простынях, но ненужный рой мыслей разом атаковал голову подростка, подобно назойливым насекомым в жаркий летний день, и помешал ей наконец отвлечься от реального мира и быстро заснуть. Вечный закон подлости: когда в этом нет необходимости совершенно, пред глазами, конечно, предстаёт немало идиотских воспоминаний. И вот, Николь ворочается с боку на бок, пытаясь найти удачное положение и в кои-то веки вырубиться, а не совершать очередной экскурс в самые бредовые дни её жизни. Как насчёт вспомнить одну из тех немногих прогулок с лучшим другом, когда тот вволю напился и во весь голос пел гимн Штатов? А это случилось в день рождения Кэрролл, она тогда хотела спрятаться в шкаф и не вылезать оттуда вплоть до Рождества...

А сейчас это даже кажется забавным.

Так и не сумев хоть немного поспать, Николь перевернулась на живот в попытках рукой нащупать телефон. Под подушкой его не оказалось, и потому, свесив с края голову, она заглянула под кровать, где тот самый гаджет мирно покоился на другой стороне, едва не потонув в кипе давно потерянных журналов и старой обуви. Девушка переползла на противоположный край и достала мобильник, подцепив его за край пальцами. Судя по всему, та смахнула его рукой или ногой, пока с горем пополам пыталась уснуть, и не обратила внимания на то, как он упал.

Убрав непослушные пряди волос за ухо, Ник взглянула на ярко сверкающий экран. Глаза не сразу привыкли к яркому свету, и, когда девушке удалось сфокусировать взгляд на телефоне, перед ней предстало немало уведомлений от Райана. Что ж, как и всегда, несколько пропущенных звонков и двадцать сообщений. Ник готова была поспорить, что он сейчас сидит, поджав ноги и положив на них подбородок, и сосредоточено смотрит на монитор ноутбука и каждые пять секунд проверяет дисплей смартфона, тыкая на него или кликая мышкой, дабы они не выключились и на миллисекунду. Под глазами огромные синяки, в которых скопились те три кружки кофе, которые он выпивает во время ожидания, а на груди орда крошек чипсов, сухариков и печенек миссис Дженкинс — его крёстной бездетной тётушки и по совместительству владелицы квартиры. Райан — сирота, родители его трагически погибли в автокатастрофе, когда он был ещё совсем маленьким. Настолько маленьким, что он их даже не помнит: ни голосов, что так ласково называли его по имени, ни пряного аромата сладкого, купленного на днях специально на выходные, ни внешности. В приют его не взяли, потому что Райана сразу же пристроила к себе очень дальняя их родственница, та самая хозяйка однушки, в которой сейчас парень и теснится.

Николь не видела её ни разу, но одно девушке известно точно: она работает без устали; тридцативосьмилетняя женщина в самом расцвете сил не вылезает из пыльной работы бухгалтера, то и дело изо дня в день с головой окунаясь в надоевшие цифры, расчёты, коим нет конца и края. Перспектива, конечно же, так себе. Тётя поздней ночью приходит уставшая, в самом ужасном на свете состоянии, принося достаточно много денег, чтобы племянник жил, ни в чём не нуждаясь. Глядя на него, сложно сделать вывод, что они живут бедно, кое-как сводя концы с концами: прекрасно учится в школе, привычно для обыкновенного подростка одевается, всегда ухоженный, правда, единственная деталь — парень выглядит худощавым.

Райан любит её до безумия и души не чает в тёте. И потому он пытается сделать всё, чтобы хоть как-то помочь ей. Готовка, уборка по выходным, магазин — всё это легло на его ещё не окрепшие юношеские плечи. Парень пробовал даже устроиться на работу, но нигде не смог надолго задержаться. Кому-то осточертела его беспамятная любовь к опозданиями, другому — его возраст (якобы он слишком молод, хотя надо ли много ума для того, чтобы мыть посуду в кафе?). Николь и её родители даже пытались хоть как-то помочь, предлагая некоторую сумму, но те наотрез отказываются, аргументируя тем, что так нельзя поступать и это нечестно. Ему очень тяжело, и девушка знает это не понаслышке.

Но несмотря на изобилие чёрных полос в жизни, Райан остаётся самым лучшим и весёлым на свете человеком, которого в лёгкую можно ставить в пример кому угодно.

И Кэрролл в том числе.

Так чем можно объяснить эту гиперопеку со стороны парня? Он однажды потерял семью, и теперь другу хочется, чтоб и с его непутёвой подругой всё было в порядке. И Райан может спокойно заниматься своими обязанностями, когда Ник наконец-то пишет ему после ночных похождений.

Она набрала номер друга и поднесла телефон к уху. Родители уже полчаса копошились в гостиной на первом этаже — видимо, собирали вещи в командировку и проверяли, всё ли на месте. А потом они начали о чём-то оживлённо спорить, но через минуту это прекратилось, и оба продолжили дополнять свои чемоданы рухлядью и не только.

Два гудка — и Райан берёт трубку.

— Ало? — В динамике раздался хриплый голос друга.

—Ты себя не жалеешь совсем, — Николь усмехнулась. — Иди спать.

Девушка поднялась с кровати и зашагала по комнате. Дурацкая привычка — обходить дом раз по десять, когда та болтает с Фернандесом по телефону. Правда, сегодня её обычный круг будет сокращён до размеров комнаты хозяйки.

Вместо ответа она услышала шорохи. Николь хотела нажать на отбой, но парень, вздохнув, произнёс:

— Интересно, тебе когда-нибудь надоест?

Кэрролл лукаво улыбнулась.

— Не-а.

Всё самое интересное, включая в первую очередь историю о странном ночном феномене, так и норовило слететь с её губ, но девушка вовремя избавилась от навязчивой идеи. Нельзя, чтоб столь шокирующая новость дошла до Райана: друг посоветует ей завязать с опасными путешествиями по городу и не даст оторве ступить и шагу без его ведома. Похоже, придётся отложить данную тему на неопределённый срок.

— Ты сегодня странная.

— В смысле? — удивилась Николь, на носочках переступая разбросанные по полу вещи.

— Ты позвонила, да ещё так рано. Обычно ты после обеда мне кидаешь точку в личных сообщениях — и всё. Либо я вижу тебя в школе и понимаю: «Фух, она не нашла приключений на свою голову... Пока что»

— А-а... Ну, просто, я о тебе вспомнила...

— Спасибо, — он обиделся.

— Именно сейчас! — Кэрролл поспешила исправить ситуацию, пока Райан не бросил трубку. — Ведь то, что я вообще о ком-то думаю ночью, — редко. Очень.

Он промолчал.

Спустя минуту, хмыкнув, парень спросил:

— А в этот список людей, о которых ты редко думаешь по ночам, входит Тони?

Она остановилась перед зеркалом и взглянула на себя. Голубые бессонные глаза, которые грозят поменять свой цвет на красный, если девушка не предпримет ещё одну попытку лечь спать прямо сейчас, обветренные тонкие губы, искусанные до крови, и каштановые волосы, буквально торчащие из головы в разные стороны, оставляли желать лучшего.

Ник отвернулась от своего отражения, вспомнив, какой вопрос ей задал Райан.

— Причём тут он?

— Я думаю, это в тему, — он зевнул. — Плюс ко всему, я горю желанием с ним познакомиться.

Произнося последнюю фразу, парень внезапно приободрился, и от его усталости практически ничего не осталось. Это у друзей общая черта — безграничное любопытство, готовое выдернуть их даже из полусонного-полумёртвого состояния.

— Ладно.

— Что?

— Приходи ко мне как-нибудь. — Девушка забралась на кровать, решив не обходить её стороной, и, пройдясь по ней ногами, спрыгнула обратно на пол. — Вы быстро поладите.

— Вау! — Райан был искренне удивлён столь внезапным поворотом событий. — Второй визит к тебе за всю историю нашей дружбы!

— Адрес забыл? — Она едва сдержала улыбку.

Парень засмеялся.

— Нет, Ник. Я гарантирую тебе: мы весело проведём время вместе.

Кэрролл отняла телефон от уха и взглянула на экран: они болтали уже около пятнадцати минут. Тем временем родители, проснувшись, уже сидели в гостиной и о чём-то весело разговаривали. К ним то и дело прибегала в суматохе миссис Дурвуд и выслушивала указания Рэйчел по поводу её любимых цветов, за которыми обычно ухаживала самостоятельно, а потом взрослые успешно перевели тему на их пока ещё не покинувшую «родимое гнездо» дочь.

Было почти шесть часов, и Николь поняла, что разговор с лучшим другом можно продолжить попозже.

— Тогда... До встречи?

— Да, тебе же надо спать... — прошептал он с ноткой сожаления и вины в голосе. — Что ж, тогда пока. Обожаю тебя, мартышка.

— А я — тебя. — Эта фраза вышла отчасти натянутой; да кому вообще даются легко искренние слова, особенно если речь идёт о нелюдимом человеке?

Договорив, подруга нажала на отбой и, засунув телефон под подушку, легла наконец на кровать и уснула через минут пять.

***

Тёмно-синий автомобиль бесшумно подъехал к воротам особняка. Когда он остановился, двери распахнулись, и люди, которые не были в Сан-Франциско целых пять лет, наконец-то оказались в городе. Им предоставилось некоторое время — всего несколько недель — на то, чтобы вновь вспомнить всю ту притягивающую семейную-дружескую атмосферу, окунуться в воспоминания, затерявшихся в глубине памяти среди новых дел и проблем, и снова увидеть дорогих людей.

Вернее, кого-то лишь проводить, на что уйдёт всего лишь час, а кое с кем им придётся остаться и терпеть вспыльчивый бунтарский характер подростка, у которого вовсю играют гормоны.

Миссис Кэрролл, радостная и в приподнятом настроении, но все ещё очень волнующаяся, выбежала, нет, вылетела навстречу к гостям и обняла каждого. Глава семьи плёлся где-то сзади, зевая и держа в руках кружку горячего кофе, а их дочь всё ещё зашнуровывала кеды в коридоре, краем глаза наблюдая за тем, что происходит на улице. Завершив с обувью, Ник неохотно поднялась и осторожно переступила через порог. Девушке очень не хотелось вылезать из своей тёплой уютной постели, но её увлекательному путешествию в мире сновидений помешала мама, ворвавшись к подростку в комнату и радостно взвизгнув, словно ей снова исполнилось пятнадцать лет: «До-очь, приехали!» И вот, Николь стоит тут, рядом с папой, и наблюдает за тем, как дядя с тетей тонут в объятиях Рэйчел.

«Надеюсь, обо мне они не вспомнят в ближайшие два месяца, » — думала одиночка, переминаясь с ноги на ногу.

— Ой, забыла, — освободив своих брата с подругой из рук, произнесла женщина с оттенком печали в голосе, а потом, снова улыбнувшись, обернулась к своей дочери и добавила:

— Ник, иди сюда!

Оскар с Мёрфи тоже повернулись и посмотрели на неё.

Та стояла на месте, словно пропустив фразу мамы мимо ушей, и оглядывала изменившихся за пять лет родственников.

Её дядя с тётей может и занимают достаточно высокое положение в обществе, работая в проекте «Города будущего» в качестве учёных вместе с Кэрролами и другими представителями самых разных профессий, но наедине со своей семьёй они совершенно другие. Свободные, жизнерадостные, активные... Такие люди как Миллиганы с годами только расцветают, одаривая окружающих своим позитивным настроем и верой в прекрасное. И с помощью науки (ботаники и физики, кстати) этим двоим под силу в корни изменить мир, улучшив его и создав комфортные условия для жизни на Земле.

Супруги переглянулись, а потом снова окинули племянницу пристальными взглядами. Когда люди рассматривают Николь так — с ног до головы — ей становится не по себе: хочется резко ответить и убежать из их поля зрения. Но сейчас не тот случай и тем более не тот момент. Это те люди, по которым девушка безумно скучала на протяжении аж пяти лет.

И они входят в список тех, о ком она иногда думает по ночам.

Утерев выступившие на глазах слёзы, Мёрфи подошла к Ник и, улыбнувшись, обняла её. В этот момент на душе племянницы стало гораздо теплее, и даже она, будучи брезгливой девчонкой, что в любой другой ситуации не подпустит к себе человека столь близко, не вырвалась из нежных рук тёти, а только положила подбородок на её плечо и смотрела куда-то мимо неё. Естественно, для подростка существовали некоторые исключения в виде родителей и Райана, но отныне список пополнился ещё парой новых имён.

Дядя, словно прочитав мысли племянницы, рванул к жене и Николь и стиснул их обеих, и всё трио залилось звонким смехом.

Спустя несколько секунд, Мёрфи отпустила девушку и, в который раз взглянув на неё, удивлённо произнесла:

— Ник! Неужели и вправду ты?

Оскар тем временем стоял в стороне вместе с Джейкобом и оживлённо беседовал с ним. Вот он отпустил очередную свою шутку — и давние друзья захохотали. Миссис Кэрролл же зачем-то убежала в дом.

— Как ты выросла! — Забрав за ухо рыжую прядь волос, что ненароком прилипла к щеке, Мёрфи продолжала восхищаться. — Очень похожая на папу, красивая, взрослая девушка. Я помню тебя маленькой девочкой с косичками, заплетёнными розовыми лентами, и лёгком летнем платьице... — Сложив ладони, она мечтательно вздохнула.

Платьице и ленточки — самый страшный кошмар для Ник. Это её «криминальное» прошлое, в котором девушке запомнились куклы, сказки о феях и принцессах, и от всего этого ей становится дурно. Даже в детстве оторва ненавидела всё это, но кто слушал мнение ребёнка? Да и была ли у неё собственная точка зрения?..

— Спасибо. — Голос Николь звучал, как и обычно, холодно, зато щёки её вмиг налились алой краской. — А где Тони?

Мама возилась на кухне с миссис Дурвуд, бывшие однокурсники обсуждали минувшую университетскую жизнь и времена ещё до рождения «кактусов», а девушка приятно разговаривает с Мёрфи. Но кое-кого в этой живописной семейной картине всё-таки не хватало. Так где же тот человек, о встрече с которым она мечтала с самого дня их отъезда?

Миссис Миллиган засмеялась.

— Ох, он так устал в дороге, что уснул в машине. Мы с Оскаром решили не будить его. — Она обернулась, чтобы взглянуть на автомобиль, и продолжила:

— Всё-таки, от Сиэтла до Сан-Франциско часов двенадцать ехать, а это без учёта пробок и остановок.

Тем временем мужчины возились с багажом. Забрав пару чемоданов и рюкзак, они исчезли за дверью дома.

— Соскучилась по нему? — Мёрфи смотрела куда-то мимо племянницы, а потом улыбнулась ей и приблизилась к машине, вдруг о чём-то вспомнив. Николь последовала за ней.

Женщина распахнула багажник и достала оттуда свой чемодан, о котором, видимо, забыл её супруг, когда относил вещи в дом.

— Ну так, —проговорила Ник, пожав плечами.

Родственница забрала волнистые волосы в тугой хвост, шумно выдохнув, прошла к особняку, волоча за собой достаточно массивный груз. Несмотря на это, тётя спокойно управилась с тяжестями, и подросток не без интереса наблюдал за ней.

Они приблизились к лестнице. Девушка помогла Мерфи поднять её багаж, который на самом деле в два раза тяжелее, чем может казаться на вид.

«Что она туда засунула, интересно? Там ядерное оружие? Оборудование?»

Пока Николь обдумывала содержимое чемодана, миссис Миллиган кивнула ей в знак благодарности, и обе переступили через порог дома. Взрослые уже сидели на диване в гостиной и, конечно же, они вели шумную беседу. На кофейном столике перед ними возвышались две открытые бутылки вина и наполненные им бокалы. Миссис Дурвуд всё ещё возилась на кухне. По душистому ароматному запаху яблочного пирога Николь поняла, что завтрак почти готов. На кухонном столе уже располагались столовые приборы и мамин любимый сервиз, который она бережёт для особых случаев.

— Какой прекрасный запах! — протянула Мёрфи, поздоровавшись с кухаркой и восторженно оглядывая дом. — Рейчел, как мы давно у вас не были, дома стало чище!

Хозяйка отмахнулась:

— Дети выросли. И потому наше гнездо теперь в нормальном состоянии.

Ник едва подавила желание засмеяться. В её комнате господствует настоящий хаос, да такой, что у любого «гостя» возникнет ощущение, словно Сатана собственной персоной регулярно заходит к оторве на чай, а чёрт и вовсе сломит ногу.

Миссис Дурвуд, подбежав к домочадцам, объявила, что завтрак будет через полчаса. Девушка решила пойти наверх, к себе в комнату, дабы не выслушивать восхищения родственников по поводу того, как она «изменилась, как выросла, а также должна пользоваться популярностью противоположного пола». А Рэйчел до сих пор считает (с самого знакомства её с Райаном), что Николь и её одноклассник идеально друг другу подходят. Дамы, конечно, так шутят, но подростка эта тема, слишком неудачная, уже раздражает. Хорошо, что главу семьи с дядей это не интересует, и потому они обсуждают еду.

Иногда подростку кажется, что у её мамы и Мёрфи есть подпольное свадебное агентство.

Лучше сбежать отсюда, пока не поздно.

Она молча поднялась с дивана и прошмыгнула в коридор. До лестницы оставалась всего лишь никчёмная пара метров, как вдруг Николь услышала, как парадная дверь хлопнула и шаркающие шаги послышались в коридоре. Девушка обернулась в ту сторону. И тогда она увидела, что давно знакомый ей человек разувался в прихожей. Всклокоченные рыжие волосы свидетельствовали о недавно прерванном сне. Парень обладал завидной россыпью веснушек на лице: они сплошь покрыли все его щёки, переносицу и лоб. Глаза у кузена карие; подобно янтарю, они сияют золотистым светом. С последней встречи с сестрой он сильно изменился. Тот Тони, которого она знала в детстве, носил гигантские круглые очки, что выглядели нелепо из-за своих габаритов, а на зубах у него стояли брекеты, благодаря которым кузен сильно шепелявил. И Николь его вечно передразнивала, как и подобает лучшей в мире сестре.

Когда парень закончил с обувью, смахнув с брюк пылинки, поднял глаза и заметил стоящую подле него девушку. Улыбнулся. Что ж, теперь он не так сильно похож на девчонку, как в свои одиннадцать, в нём что-то «такое» даже есть. Брекетов больше нет, и кузине открыты его ровные зубы.

— Привет, — проговорил он, смотря ей прямо в глаза, такой родной, но так сильно изменившийся.

А ноги предательски вросли в землю, и Ник не могла сдвинуться ни на шаг. Она просто молча пялилась на брата, открыв от удивления рот, но не сумев выдавить и слова. Зато его реакция сестры начала забавлять, и он, задорно засмеявшись, сам подошёл ко тихоне и стиснул в объятиях. Девушка, недолго колеблясь, вышла из ступора и ответила на приветствие.

Родители вдруг затихли. Скорее всего, они заметили детей вместе, и теперь сидели с улыбкой до ушей, перешёптываясь и переглядываясь между собой.

Но им это не мешало вовсе. Когда до Ник наконец дошло, что, чёрт возьми, это ОН, что ОН здесь и стоит прямо перед ней, ожидая хоть какого-то намёка на то, что Кэрролл за пять лет их отсутствия в Сан-Франциско не разучилась говорить, с такой огромной любовью смотрит на свою младшую сестру... А та, в свою очередь, от внезапно нахлынувшей радости потеряла дар речи. Возможно, даже выглядела оторва тупо со стороны, но ей было абсолютно всё равно. Теперь всё равно. Душа просто пела; с девушкой так давно не случалось подобного.

— Я очень рада тебя видеть, — наконец выдавила она с едва заметной улыбкой на лице, когда собственный язык снова стал подчиняться ей.

— И я тебя. — В его голосе чувствовалась явная уверенность, от того малолетнего ботаника с ужасно-неудобными брекетами не осталось и следа.

Хоть у кого-то перемены произошли в лучшую сторону.

***

Немного потеснившись в компании родных и попробовав фирменный пирог миссис Дурвуд, подростки решили пойти комнату Николь. Внешний вид её «малость» изменился с тех пор; вся та тошнотворно-детская обстановка спальни приказала долго жить, и теперь скромный уголок маленькой принцессы больше напоминал пристанище панк-рокера. Вся комната была оформлена в тёмных тонах, лишь какие-то небольшие детали украшений могли представиться в другой гамме. На тёмно-синих обоях громоздились плакаты с рок-группами, а также скетчи будущих настенных росписей Кэрролл и их с другом фото в белой рамке (зачастую там находится только компромат); на кровати скомканным лежало чёрно-белое одеяло в клетку, а колючий шерстяной красный плед наполовину сполз с огромного коричневого мешка, расположенного в углу комнаты. На полу были разбросаны носки и карандаши (кое-кто обожает рисовать, лёжа на животе), а многочисленная одежда лежала где угодно, но не в шкафу: и на спинке компьютерного кресла, и на краю постели, и рядом с мешком. На письменном столе у ноутбука скомканные фантики от печенья, конфет и одиноко стоят бумажные стаканы, где нередко был недопитый Николь после срочных встреч с Райаном кофе. Спальня сама по себе небольшая, зато панорамное окно во всю стену с тёмно-серыми плотными шторами и огромное зеркало напротив него создают иллюзию пространства. Правда, адский кавардак в комнате всё равно заменяет это преимущество на один сплошной минус.

Тони шокировано обводил взглядом уголок своей кузины, широко распахнув глаза и мотая головой из стороны в сторону. Такая реакция вполне нормальна, девушка уже привыкла. Она стоит у зеркала, скрестив руки на груди, и наблюдает за тем, как брат пытается переступить через её вещи и притом ни одну не задеть. Смешок грозит вырваться наружу, но оторва молчит, поджав губы, и ждёт его официальное заключение.

— Вау! — Тони ловко перепрыгивает через груду одежды и чуть не задевает рукой стол. — Ума не приложу, сколько нужно сил, чтобы так всё...

— Засрать, да, — продолжает Ник за парня, накручивая на указательный палец прядь волос. — Добро пожаловать!

Он театрально кланяется в пол, и оба заливаются хохотом. Вот они, те беззаботные счастливые минуты, прямо как те, которых девушке так не хватало всё это время. И единственный человек, кто способен вызвать в Кэрролл ровно те же чувства — её лучший друг, сейчас наверняка скучающий в пустой квартире, наводя дома порядок или смотря фильмы в полном одиночестве. От этой мысли у неё дрогнуло сердце, и Николь машинально открыла нашу с Райаном переписку в Фейсбуке, с радостью заметив от него парочку непрочитанных сообщений. Девушка украдкой взглянула на Тони, с любопытством разглядывающего её собственную мини-библиотеку из тех самых мистически-страдальческих книг, и она решила воспользоваться шансом и полазать в соцсети.

Поджав губы, Ник быстро просмотрела, что успел ей написать Райан за те три часа, что они не общались.

Райан Фернандес
Ну что, мартышка? Приехали?
7.14 a.m.

Как там твой братец? Познакомить не забудь!
7.17 a.m.

Игнорщица, фу.
7.46 a.m.

Пиздец одиноко... Приходи ко мне в шесть, я столько годных фильмов ужасов скачал!
7.47 a.m.

Ник усмехнулась; Тони тем временем возвращался к кузине, миновав целую полосу препятствий на полу, и оказался у стены, где хозяйка спальни развесила фото. Там были не только они с Райаном: девушка нередко снимала на камеру и тёмные пустынные улицы, случайных прохожих, которых смогла уговорить на съёмку, и, конечно же, самого черноволосого. Он обожает оказываться в центре объектива, хотя сам не раз признавался, что Кэрролл «чуть-чуть рукожоп», что нередко у неё на фото видно палец, плохая цветокоррекция... Но со временем и возрастанием количества фотографий Николь заметно улучшила свой навык, и теперь на её стенке красуется всё самое лучшее. И любимая работа девушки — фото Райана, наскоро сделанное в предыдущем «их» кафе, пока друг сидел за деревянным столиком в «Старбакс», сжав в ладонях бумажный стакан с зелёным чаем. На нём надеты чёрная кожаная куртка и красная клетчатая рубашка под ней; волосы взъерошены, словно в помещении за несколько секунд до этого момента гулял ветер. Парень задумчиво смотрит в окно, на улицу, где отражают солнце застеклённые небоскрёбы, и золотистый свет оживил фотографию, пробравшись в зал сквозь жалюзи и играя на лице друга. Чёрные глаза, попавшись на солнечный луч, приобрели совершенно новый оттенок, и теперь в них плясали яркие огоньки.

Красота.

По правде говоря, Райан сам оценил это фото, признавшись, что подруга его всё-таки умеет подбирать ракурсы. Позже он попросил отправить этот «шедевр» в личные сообщения. А фотограф была довольна.

— Ого. — Тони присвистнул, разглядывая стену с многочисленными фотографиями.

— Что, неужели нравится? — Ник разблокировала телефон и быстро напечатала ответ другу:

Николь Кэрролл
О'кей. Я приду с кучей еды!
7.52 a.m.

— «Неужели»? Да ты талант! — Брат недоверчиво выгнул бровь, бросая взгляд то на сестру, то на фото.

Райан в ту же минуту зашёл в сеть.

Райан Фернандес
Я встречу тебя у дома.
7.52 a.m.

Девушка вырубила гаджет и засунула его в карман. Тони тем временем всё ещё стоял на прежнем месте, засунув руки в карманы и недоверчиво мотая головой. Он явно был удивлён, приятно удивлён. И Кэрролл начинает догадываться, о чём именно парень думает сейчас.

«А не стать ли ей знаменитым фотографом?»

Несомненно, фотографировать всё и вся — интересное хобби, оно творческой личности под стать, но связывать жизнь с ним Николь наотрез отказалась. Оно не принесёт ей значимых побед, зато откроет новые горизонты, потайные уголки этого мира. И навсегда сохранит память о самых дорогих людях.

Тони решил в очередной раз напомнить кузине, что в комнате она всё-таки не одна:

— Ник?

— Да? — отозвалась девушка, приземлившись на кровать и сложив ноги по-турецки.

Он взглянул на собеседницу, и губы кузена скривились в довольной ухмылке.

— А что за парень рядом с тобой? Вы встречаетесь?..

Слова застыли в воздухе. Подушка в одночасье полетела в голову парня; возможно, сейчас он уклонился, но, предвкушая победу, проворонил второй удар. Развязалась ожесточённая битва: два доблестных воина, вооружившись подушками, лупили друг друга, не жалея сил.

Идиоты, что ещё сказать?..