Записка на белом шкафчике
Вырезка из украденной тетради №2
«Пропускаю множество мыслей в голове, но все равно чувствую себя никем. Даже так: я вообще не чувствую.
Все еще мучаюсь с отсутствием идей, но так ли важна моя деятельность в масштабе вселенной? Вероятно, нет, и этот ответ очевиден.
Я просто хочу быть кем-то, мне нужно доказать себе, что я чего-то стою.»
За поеданием оладьей на завтрак, мы с Арми рассказали моему отцу о предстоящем катастрофическом провале. Хоть мне и было безумно стыдно слышать то, как они, откровенно, смеются, я все же был рад за то, что Арми согласился нам помочь. Я относился к нему как к старшему брату, поэтому без пререканий внимал его нравоучения и старался никогда с ним не спорить. Во-первых, не было необходимости, мы понимали друг друга прекрасно, во-вторых, да кто вообще захочет спорить с Арми Моррисом? Ростом чуть менее шести с половиной фута* он уже мог напугать одним ростом, но в добавок ко всему, Арми был хорошо развит физически, я не знал пока что ни одного человека, осмелившегося с ним спорить.
— И когда выступление? — спросил отец, попутно убирая остатки завтрака со стола.
— Ты хочешь придти? — спросил я с недоверием.
Отец немного помедлил с ответом.
— А я разве когда-то не приходил на твои выступления? — он задал вопрос таким тоном, будто бы я ляпнул какую-то глупость, а он говорит очевидные вещи.
— А я разве когда-нибудь выступал?
— Оу...
Далее последовало неловкое молчание, пока с парковки не послышался отвратительный звук сигнала машины Томаса.
— Мне пора, — сделал вывод я, закончив тем самым эту дурацкую паузу.
Томас был довольно в приподнятом настроении. Вообще-то, Томас всегда был в приподнятом настроении, но в этот раз его подняло гораздо выше, чем обычно. Как только мы отъехали от мотеля, он заговорил.
— Хорошо, что ты сейчас сидишь, иначе бы ты упал, — констатировал очевидный факт Томас, после чего, наконец, раскрыл секрет своего полета — мои родители разрешили нам порепетировать в гараже, да мы же теперь реально самая настоящая группа! — восклицал Томас, а я боялся, что от излишней жестикуляции он потеряет управление, одного раза мне хватило.
— Хэй, Томас, это все очень круто, но следи за дорогой, прошу, — я сказал это грубее, чем предполагалось, но его это никак не задело. — Так, когда сможем порепетировать?
— У нас есть две недели, ничтожно мало, поэтому будем репетировать каждый день после школы, начиная с сегодняшнего дня — ответил Томас очень серьезно, да настолько, что немного удивился.
Мне ничего не оставалась, кроме того, как согласится с ним.
Вернувшись в мотель после уроков, я первым делом побежал в бар к Арми, чтобы обсудить с ним предложение Томаса и как можно раньше морально подготовить его к тому, что затея наша серьезна, хотя я и сам в это не особо верил, если честно.
Арми активно мыл барную стойку, когда я зашел в помещение. Из динамиков играли Sum 41 Арми подпевал и выглядел довольно веселым, его день, очевидно, был удавшимся.
Он не сразу заметил меня, был увлечен припевом, а когда все же увидел, подозвал сесть за барный стул.
— Ты раньше обычного, — заметил он, — что-то случилось?
— Нет, просто Томас предложил репетировать каждый день, когда ты сможешь найти на это время?
Арми задумался, поправил свои волосы и стал что-то высчитывать на пальцах, шепча одному ему понятные слова.
— Ну, смотри, я весь ваш после четырех часов вечера и до шести, к семи уже подтягиваются люди в бар, отец прибьет меня, если я облажаюсь, — Арми посмотрел на настенные часы прямо над барной стойкой. — Сейчас три, если вы отите начать прямо сегодня, то советую нам с тобой поторопиться, — сказал Арми и, скинув с себя фартук, завязал волосы в небрежный пучок.
Затем мы с ним закрыли бар и пошли за инструментами.
К гномьему царству, дому Томаса, нас подкинул мой отец. Они с Арми еще раз перекинулись парой шуток.
Томас ждал возле открытой гаражной двери. Мы обменяли с ним рукопожатием, после чего он пригласил нас внутрь и опустил дверь.
Сначала я даже и не понял, что это помещение - гараж, потому что здесь царила невероятная чистота, не считая пары пустых бутылок колы, на полу, да и то они стояли ровно, не смея нарушить идеальный порядок. Вдобавок к этому, гараж даже более походил на жилую комнату, нежели на склад ненужных вещей, коими были все гаражи, которые я когда-либо видел в своей жизни. Чем больше я рассматривал мебель, тем больше понимал, что если Томас и не живет здесь на постоянной основе, то хотя бы проводит здесь, по меньшей мере половину дня. В самом центре гаража стояла барабанная установка, позади нее, у стены, стоял диван синего цвета с принтом космоса. На потолке висели пару кривых бумажных ракет, видимо, сделанные своими руками и довольно давно. На стенах плакаты с супергероями, а рядом на столике стояла большая стопка комиксов. Томас был настоящим гиком, сидящим в подвале, удивительно, что он не носил дуршлаг вместо уродской шапки, которая все еще пыталась скрыть последствия его неудачной стрижки.
— Крутая плотина, чувак, — подметил Арми, видимо тоже осмотрев помещение полностью.
— Давайте лучше репетировать, пока моя мама не передумала, — ответил Томас и приступили к репетиции.
Спустя пару неудачно взятых мной аккордов, к нам через дверь, ведущую в дом, зашла женщина лет сорока на вид. Сложно было разглядеть во что она была одета, так как половина ее наряда была скрыта за фартуком, ее кудрявые светлые волосы были убраны наверх, а упитанное телосложение добавляло какого-то ощущения уюта, что ли, очевидно было, что такая женщина точно любит гномов и чистоту, возможно даже чуть больше своего сына.
— Мальчики, — окрикнула она нас, — давайте, пойдем в дом, хотя бы поешьте, а то вы тут так и помрете в этом гадюшнике.
Я почувствовал себя очень неловко, а Томас лишь молча встал из-за барабанной установки.
— Пошли, парни, иначе мама нас убьет, — отшутился Томас, и мы как три идиота друг за другом вошли в дом.
Внутри сверкало абсолютно все, клянусь, даже кошка и та сверкала. Стены были увешаны семейными фотографиями. Краем глаза я позволил себе взглянуть на фотографию, где двое счастливых людей обнимали не совсем счастливого малыша в костюме супермена, но странность была в том, что оба родителя были светловолосыми, лишь один Томас темненький. Арми тоже задержал внимание на этой фотографии.
«Кажется, у меня есть плохие новости для нашего бобра» — заключил Арми, и мы оба тихо посмеялись.
Миссис Дэвис накормила нас невероятно вкусной индейкой с картошкой, а потом еще и буквально силком заставила съесть ягодный пирог. Так вкусно и плотно я не ел со времен, когда отец от нас съехал, а говорить о питании в мотеле, где живут одни мужчины, смысла нет совершенно. Обычно мы питались разнообразными вариантами яичницы, жареным мясом, изрядно приправленным перцем и консервами. В доме семьи Дэвис я вновь почувствовал тот уют, которого мне, как я понял в тот вечер, не хватало. Семейные фотографии, запах свежеприготовленного ужина и вкуснейшего пирога заставили меня вновь вернутся в то счастливое время, которое у меня когда-то было. Я поймал себя на мысли, что завидую Томасу. После приема пищи мы отрепетировали еще пару раз, пока время не заставило нас с Арми уехать.
На самом деле, все прошло гладко, что я даже не поверил в это. Конечно, мы лажали, очевидно, без этого было никак, но мы справились, я верил в то, что мы чего-то стоим, нужно был лишь доказать себе это.
Вырезка из украденной тетради №3
«Порой, мне не хватает наставлений моих родителей. Обесценивание их слов из-за юношеского максимализма - самый отвратительный мой поступок за всю жизнь.
Я хочу снова обнять вас. Обоих.
Снова хочу слушать глупые папины шутки и саркастичные замечания мамы.
Я не хочу вас подводить, я люблю вас.
Никогда не знаешь, сколько отведено времени на пребывание в нашем мире, простите, что так и не попрощались должным образом.»
Вечерами, снова и снова читая тетрадь владельца белого шкафчика, я замечал нашу невидимую связь. Я никогда не видел владельца, но я внимал каждому его слову, он смог достучаться до меня и моего сердца сквозь тетрадные листы, сквозь символы и рисунки на полях. Во мне бушевала буря эмоций, я был уверен в том, что нас связывает что-то большое, на каком-то космическом уровне. Может, я сам придумал себе это, но мне так хотелось верить. Я смел предположить, что владелец потерял своих родителей, мне было это близко. В те минуты, когда я впервые прочел эти строчки, я почувствовал с какой болью на душе был их автор. Хотелось просто подойти, крепко обнять и прошептать: «Все будет хорошо, ты со всем справишься, главное не отталкивать от себя людей, главная ошибка в скорби - одиночество» и обнять еще крепче прежнего.
До вечеринки в честь празднования Хэллоуина, а заодно и окончания выборов в президенты школы (господи, какое глупое звание), оставалась ровно неделя. Все предыдущие дни мы корпели над нашей музыкой, улучшали навыки игры и просто отлично проводили время вместе с парнями, затем миссис Дэвис нас очень вкусно кормила и с набитыми до отвала животами мы с Арми возвращались обратно в мотель. Отец много работал, Грег, отец Арми, тоже много работал, даже Арми после репетиций работал и только один я ни черта не делал, полностью был предоставлен самому себе, а от того и перелистывал раз-другой украденную тетрадь.
Вырезка из украденной тетради №3
«Для того, чтобы быть счастливым, стоит иногда не думать.
Все мои дерьмовые мысли только от того, что слишком много думаю»
Так как времени было уже в обрез, а мы собирались не облажаться, ну как минимум, я предложил Томасу следующую идею:
— Слушай, что, если мы попросим Джули дать нам возможность на этой неделе порепетировать в зале?
Взгляд Томаса скептически был направлен в мою сторону.
— Попросим у Джули что...? — не скрывая толи удивления, толи недоверия спросил Томас.
— Думаю, нам надо найти свои слабые точки конкретно на той площадке, где и будем выступать, — взгляд Томаса был особенно тупым, я поспешил объяснить, — так мы сможем их исправить и не облажаться, — убеждал его я.
Томас улыбнулся.
— Джули са-а-мый странный человек в моей жизни, — откровенно засмеялся Томас в ответ на мои аргументы, но я тогда подумал лишь о том, кто может быть страннее парня, живущего в гараже и онанирующего на бюллетень с лицом Хлои Честерфилд.
— В чем же заключается ее странность? — мне было действительно интересно узнать мнение Томаса о Джули.
На самом деле, за прошедшие два месяца в новой школе, она не показалась мне какой-то странной. Окей, у Джули были свои тараканы, но лишь от того, что она все любила держать под контролем.
— Она постоянно как заноза в заднице, вечно ее это сердитое лицо смотрит ото всюду — Томас обвел глазами настенные плакаты с лицом Джулии, — у меня с ней личный конфликт, просто поверь в то, что она заноза в заднице и все тут, — он нахмурился, всем видом дал понять, что дальше продолжать этот диалог не намерен, а я и не стал.
— Я сам узнаю у нее, а ты иди в класс.
Мы попрощались с Томасом на следующие полтора часа, после чего я отправился в кабинет биологии. Нас с Джули распределили в пару, отчего я был несказанно рад по нескольким причинам: первая - Джули отличница, а значит, сдача работы на "отлично" мне была обеспечена. Вторая причина - я мог бы узнать насчет репетиции в зале, завести с ней совершенно обычный диалог, медленно подводящий к моей коварной цели. Мысленно я ликовал, а на деле же - с отвращением смотрел на разрезанный труп лягушки и молился о том, чтоб не свалиться в обморок при всем классе.
— Ну ты и слабак, Фарелл, — язвительно заметила Джули.
— Просто я очень ранимый.
Я постарался отвести взгляд в сторону и принялся рассматривать абсолютно все, что попадалось в мое поле зрения: на стены, увешанные плакатами строения тел, на морщинистое лицо нашей учительницы-динозавра, миссис Стэнли, понял, что лучше уж смотреть тогда на разрезанную лягушку. В мое поле видимости попал и белый шкафчик, но я не придал ему должного внимая, поэтому и не сразу заметил на нем появление какого желтого объекта. В голову полезли мысли, которые были совершенно не к месту.
— Джули, мне срочно надо выйти, — предупредил я ее.
— С тобой все хорошо? — видимо, мой тон заставил Джули забеспокоится, поэтому я продолжил в той же манере.
— Да, что-то мне совсем не хорошо, я скоро вернусь — бросил я и выбежал из класса.
Я медленно шел к шкафчику и мысленно прикидывал во сколько баксов обойдется отцу мое пребывание в психушке, если я все это себе навыдумывал и это так забавляется уборщик, но что-то влекло меня туда, в мир владельца белого шкафчика. Как удивительна и нереалистична была наша с ним связь, но, клянусь, я искренне верил в то, что все это было не просто так и, увидев, желтый стикер, с запиской, написанной таким же почерком, что и все заметки в тетради, я выдохнул с облегчением, но затем меня накрыло новой волной, еще более опасной предыдущей.
Текст записки был следующего содержания:
«Прошу тебя, незнакомец, верни мою тетрадь. Ты знаешь, что воровать нехорошо? Теперь знаешь, поэтому положи ее на верх шкафчика. Спасибо.»
Я уже готов был вернуть тетрадь на перемене, но таким образом я бы никогда не узнал владельца этого чуда, мою, как я считал, родственную душу. Мое отвратительное любопытство не давало мне просто так закончить нашу с владельцем историю, поэтому я пошел на еще более отвратительный поступок, чем воровство - шантаж.
«Я передам тетрадь лично тебе в руки в пятницу после мероприятия. В 20:30 возле стадиона.
p.s а то вдруг и в этот раз ее кто-то стащит.»
Было мерзко от самого себя, но ради конкретной цели иногда приходится идти на всякие мерзости и переступать через себя. Приклеим стикер обратно, я вернулся в класс биологии с совершенно иным настроением.
— Жаль, что лягушачьи органы тебя в такой восторг не приводят, —снова саркастично подметила Джули.
Я проигнорировал ее ухмылку, потому что собирался поговорить с ней на наиболее важную для нас с бобрами тему.
— Джули, ты, вероятно, видела нашу заявку на выступление на школьной вечеринке, поэтому перейду к делу, — но в тот момент Джули посмотрела на меня ровно также как и Томас несколькими часами ранее.
— Вы, простите, что? — переспросила она с недоверием.
Вот же черт!
— У нас с Томасом и моим другом есть группа, мы много репетировали, хотим поучаствовать в конкурсе групп на Хэллоуине, Томас предложил, — попытался вкратце объяснить я.
— Последний раз, когда Томас выступал - был настоящий кошмар, не уверена, что тебе стоит позориться вместе с ним, ответила Джули и стала записывать что-то в тетрадь.
Я стало обидно за Томаса. Да, я тоже не верил в него, да, он чудак, но он был, действительно, крутым барабанщиком.
— Джули, мы хорошо играем, просто дай нам шанс.
Джулия молча продолжила писать что-то в свою тетрадь, а я, следовательно, стал все списывать. На перемене мы сдали свои работы, Джули вышла из класса первой, так ничего и не ответив. Меня безумно напрягало ни сколько ее молчание, сколько огромное желание узнать, что же за личная неприязнь у них с Томасом и что же тогда случилось на его выступлении. Я решил не задавать ему этот вопрос, когда мы сидели за ланчем, я помнил его утреннюю физиономию во время разговора о Джули, я не хотел задеть его снова, но не упомянуть ее имя было просто нереально.
—Я поговорил с Джули, — после этой фразы Томми заметно воодушевился, — но она так ничего и не ответила, —заключил я, и Томас пожал плечами.
— Я говорил тебе, что с ней лучше не связываться.
К счастью или сожалению, мои мысли были совсем далеки от проблемы с репетицией, я снова вспомнил о записке, о том, какой ответ я дал и мысленно окрестил себя идиотом.
— Алекс, что-то случилось? —Томас своим вопросом вывел меня из раздумий.
Прикинув всю ситуацию, я решил поделиться с ним всем, что произошло с того момента, как я украл или же, как мне больше нравится думать, одолжил, но по факту, все же украл тетрадь владельца белого шкафчика.
— Томас, ты посчитаешь меня идиотом, но я не мог отвязаться от мыслей об этом чертовом шкафчике, — он закатил глаза и откинулся на спинке стула.
— Го-о-осподи, — протянул он, — да какого черта он тебе так понадобился-то? —Томас не скрывал своих эмоций, он был явно не в восторге от моего маниакального влечения, я же, в свою очередь, посчитал, что очень странно упоминать Господа и черта в одном предложении.
— Томас, я украл из этого шкафчика тетрадь, которую перечитал всю, я считаю, что владелец - моя родственная душа, — последнее словосочетание я прошептал, не хотел, чтобы кто-то подумал, что я такой романтик.
— Вот скажи мне, ты идиот, Алекс? — вопрос был явно с подвохом, — ты пошел на воровство ради удовлетворения собственного любопытства?
— Ну-у, — задумался я, — да я и не только на воровство пошел, — ответил я, ссылаясь на стикерную переписку сегодня утром.
Томми смотрел на меня осуждающе, не знал, что он такой правильный человек, хотя повторюсь, как можно быть правильным онанируя на бюллетень... Ну вы поняли.
— Владелец оставил мне записку сегодня утром, — продолжил я, — просил положить тетрадь на место, но я так сильно хочу увидеть его, что назначил дату нашей встречи, — в моей голове все это звучало в разы убедительнее, ей-Богу. Сейчас же, я сам это произносил и сам понимал бредовость своих слов.
— Ты идиот, — заключил Томас.
Пусть так, но впервые за несколько месяцев в моей жизни стало появляться что-то интересное, причины просыпаться по утрам, осознание того, что у меня есть друзья, музыка и где-то там есть и моя родственная душа, с которой нас отделяет одиноко выкрашенный в белый шкафчик в школьном коридоре.
На парковке возле школы нас с Томасом поймала Джули.
— Прости, что не дала ответ сразу, нужно было согласовать с управлением школы, — Джули пожала плечами, — вас устроит сегодня в пять?
Я посмотрел на Томаса, он кивнул.
— Да, Джули, и спасибо тебе огромное, — ответил я, садясь в машину.
Я верил в то, что Джули все же окажет нам помощь, но не думал, что настолько быстро. Кажется, Томас тоже был удивлен такому повороту событий.
Томас сказал, что приедет раньше нас с Арми, потому что ему нужно было установить барабаны, хотя, клянусь, я не мог даже и представить как он в одиночку будет их собирать. Отец подбросил нас с Арми в школу к пяти часам, пожелал удачи и удалился.
— Черт подери, чувак, меня здесь сто лет не было! — с восторгом произнес Арми.
— Школа сильно поменялась?
— Да нет, все такой же гадюшник, — ответил он и мы, поудобнее взял чехлы с гитарами направились к спортивному залу.
Джули и Томас ждали нас внутри, атмосфера неловкости между этими двумя была заметна за километр, они старательно не смотрели друг на друга, делая вид, что каждый занят своим делом, хотя по факту, никто из них ничем не был занят.
— Томас, как жизнь, чувак? — Арми и дал ему пять, поставил гитару и теперь уже обратил внимание на Джули. — И тебе привет, — подмигнул он ей.
Взгляд Джули говорил все за нее, она смотрела так, будто была в замешательстве.
— Алекс, на пару слов, — четко сказала она и мы отошли ближе к выходу из зала.
— Это кто такой? — она была возмущена.
— Я говорил тебе, что нас трое в группе, это Арми... — но она не дала договорить.
— Фарелл, это был риторический вопрос, — она закатила глаза, — от него спиртом пасет за километр!
— Ты ничего не понимаешь, это его естественный запах, — отшутился я, но Джулия была настроена крайне недружелюбно.
— Я дала вам порепетировать, взяв всю ответственность на себя, понимаешь? Да, я не верю в Томаса, не особо верю в тебя даже, а вот в этого обалдуя с немытой башкой уж тем более, — заключила Джули.
— Детка, тебе нужно быть немного помягче, — в разговор вступил Арми, — понимаешь, свои внутренние комплексы лучше не стоит проецировать на других, а особенно незнакомых тебе людей, и уж тем более не стоит оценивать степень чистоты чьей-то башки, — совершенно спокойный тоном ответил Арми и подмигнул Джулии.
От растерянности я не знал, что и сказать, да и нужно ли было вообще что-то говорить? Я просто молча наблюдал за поведением Джули. Она теребила рукой свой браслет и то и дело, одергивала подол юбки, стараясь не встречаться взглядом с Арми. Репетицию она не отменила, вероятно, это было крайне глупо с ее стороны, она осталась с нами в зале и прослушала все три песни, что мы заготовили.
Я сделал себе пару заметок о неудачных моментах, которые стоило бы отработать, Томас и Арми собирали барабанную установку и грузили ее в машину. Я вышел последним, потому что черт дернул меня проверить наличие записки на белом шкафчике, точно ли я не выдам все это себе?
Мое шестое чувство не подвело меня, на шкафчике висела записка, но там не было моей приписки снизу, следовательно, владелец шкафчика оставил мне еще одну записку. Я с опаской огляделся вокруг, будто совершал преступление и зачитал содержание:
«Никому кроме тебя моя тетрадь здесь не сдалась, не трать наше с тобой время, просто положи ее наверх.
Спасибо.»
«А автор стал грубее» - подумал я, но оно и не могло быть по-другому. Знаете, наверное, отвратительно и совершенно неприемлемо, когда твои личные вещи оказываются в руках у каких-то незнакомцев, вымогающих у тебя личную встречу, но у меня не было выбора. Моя самая отвратительная черта - я до безумия любопытен, настолько, что не вижу грани, вот и тогда я ее тоже не видел, поэтому продолжил стоять на своем:
«Прискорбно, но я в выигрышном положении, поэтому тебе все стоит встретиться со мной в пятницу в 20:30 у стадиона.»