Глава 13. Изменник
Темнота окутала весь лес, скрывая под черной мантией все живое и неживое оставляя одну единственную покровительницу ночи — Луну. Ее сияние бросалось в лицо каждому, кто осмелился гулять по улицам или, как в моем случае, находиться в лесу. Холод проникал сквозь одежду, которая так и осталась прежней — бальное платье и только.
Крылатое создание, шагающее возле меня, выпускала из своего носа пар, возникавший из-за холодной зимней атмосферы. Обхватив себя руками, я стала потирать их как можно сильнее и пританцовывать, перепрыгивая то на одну, то на другую ногу, дабы согреться и не получить воспаление легких, чего мне вряд ли удастся избежать.
— Куда ты меня ведешь? — спросила я пегаса дрожащим от холода голосом.
Я не надеялась, что он мне ответит, но он все-таки это сделал хоть и не словами. Он указал головой в сторону густого леса, но мне это ничего не дало.
— Я хочу домой, — возражала я. — Мне холодно, а в лесу нет ничего хорошего кроме как диких изголодавшихся животных.
Крылатый конь посмотрел на меня своими голубыми глазами и, подойдя ближе, укрыл сияющими белоснежными крыльями, которые оказались неимоверно теплыми.
Мы пошагали дальше, хоть мои ноги совершенно замерзли и промокли от вечного вхождения в сугроб. В скором времени началась метель, ломающая ветки деревьев и носящая меня из стороны в сторону. К счастью, вскоре мы обнаружили едва заметную пещеру, внутри которой было куда уютнее, чем снаружи.
Пегас оставил меня в ней, а сам ушел обратно в лес. Мне не оставалось ничего, как надеяться на его возвращение, как-никак, но с ним лучше, чем совсем одной. Удобно примостившись на единственном камне, я стала покачиваться из стороны в сторону в надежде, что мама и папа совсем скоро вернутся за мной и попробуют убедить, что увиденные мной ранние события в замке лишь страшный сон, а вовсе не реальность, и я бы с радостью в это поверила. Но как бы я не хотела этого, я действительно находилась в пещере в тонком шифоновом платье, которое ничуть не могло меня согреть.
Прошло более десяти минут, прежде чем пегас вернулся с маленьким созданием, укутанным в зимнюю шубу. Передо мной оказался самый настоящий гном с бородой и едва заметными черными глазами размером с бусинкой.
— Ваше высочество, — с поклоном проговорил он. — Меня зовут мистер Телхар. Я вам принес шубу и немного хвороста, чтобы распалить костер.
— Спасибо, — дрожащим голосом проговорила я, закутавшись в шубу по самую голову.
Тем временем пегас встряхнул в одно мгновение весь снег, собравшийся за время пребывания на улице. А потом подошел ко мне и, примостившись рядом, укрыл крыльями мои ноги и только после этого, я почувствовала, что начинаю отогреваться.
— Простите, что не принес вам еду, боюсь, она вам не понравится, — продолжал мистер Телхар. — Еда гномов не предназначена для людей.
— Благодарю за вашу доброту и помощь. Я вовсе не голодна, — солгала я. Мне не приходилось видеть еду более пяти часов, а за это время я успела как следует изголодаться. Но как я могу думать о еде, когда родители на поле сражения остались совсем одни, и неизвестно, вернутся ли они живыми.
— Для вас все, что угодно, принцесса, — ответил он с улыбкой.
Улыбнувшись ему в ответ, я погладила пегаса, прошептав на ухо:
— Спасибо.
Гном живо начал разводить костер, подкидывая периодически ветки в огонь, дабы он не погас.
Под тяжестью век я погрузилась в прекрасный мир Морфея.
***
— Алексис, — сквозь сон услышала я знакомый голос. — Принцесса, просыпайтесь.
У меня жутко болела спина, и неудивительно, ведь я всю ночь пролежала на камне, в непонятно какой позе, а лицо горело подобно костру, у меня явно поднялась температура, и неожиданно появившаяся лихорадка и слабость по всему телу были тому подтверждением.
— Да у вас жар, — в панике спохватился юноша, прикладывая свою ладонь к моему лбу.
— Где мои родители? — спросила я, лишь на половину открыв глаза.
— Они скрываются, — пояснил мистер Олифард. — Мне было велено вас найти и доставить к ним.
— Тогда пойдемте к ним, — как можно оживленнее сказала я, дабы он не понял, насколько плохо я себя чувствую.
— Надень-ка это, — светловолосый юноша вручил мне красный, сделанный из неизвестной для меня материи плащ, не имеющий ни карманов, ни рукавов, лишь одну единственную застежку и глубокий капюшон. — Так тебя никто не тронет.
Мне хотелось спросить, что именно он хотел этим сказать, но сил не нашлось и на такое простое дело, отчего я просто кивнула в знак согласия и, сделав то, что меня просили, приготовилась услышать следующий указания.
— Алексис, — начал мистер Олифард младший присев на корточки, чтобы видеть на одном уровне мои глаза. — Что бы ни случилось, кого бы мы ни встретили, молчи. Ты меня хорошо поняла? Ты должна быть тише воды ниже травы.
Легче задачи я никогда еще не выполняла, учтя еще то, что я еле способна ноги передвигать, куда уж говорить.
— Будет сделано, — весело произнесла я, как бы трудно мне это не было. — А разве по этикету мы не должны говорить друг с другом на Вы?
— Все верно, принцесса, — кивнул он, — но мы же с тобой теперь друзья, а не чужие люди, верно?
— Верно, — подтвердила я, искренне улыбнувшись.
— Пора идти, — через пару секунд продолжил он, выпрямляясь, тем самым расправляя красную мантию. — И кстати, зови меня просто Лиам.
— Хорошо, Лиам.
Ангел вышел наружу, а за ним следом пегас, имя для которого я так не придумала.
Последний раз осмотрев пещеру, я заметила недостающего здесь одного человека, а точнее гнома. Мистер Телхар исчез. Стоило только мне повернуться, как я увидела знакомые черные, как бусинки, глаза. Я хотела было заговорить, но он прижал указательный палец ко рту, тем самым прося меня молчать, и я молчала, пока не услышала его тихий шепот.
— Берегите себя, принцесса, — пролепетал он напоследок.
***
Шагая по еще больше накопившимся сугробам, я падала и тут же вставала, дабы успеть за Лиамом, который весьма встревоженно оглядывался по сторонам, будто каждую секунду ждал появления кого-то, кто, как мне казалось, доводил его до ужаса. Если бы я не обещала молчать, я бы обязательно спросила его обо всем, что меня волнует, пока не получила бы ответы.
Так, около тридцати минут, мы шли по одному единственному направлению — строго на север, никуда не сворачивая, пока не попали на тропинку, имеющую четыре варианта дальнейшего пути. К счастью, метели не было, и мы могли спокойно разглядеть названия городов на указателе. На каждой дощечке было написано следующее:
Арлон
Дюрбуи
Тионвиль
На самом последнем указателе названия не было. Кто-то усердно пытался стереть прежнее именование, выцарапав корявым почерком:
Мертвые души
Я испуганно взглянула на Лиама, как бы спрашивая, кто так мог подшутить, да и кому это надо, на что он не торопясь объяснил.
— Столица падших ангелов, — шепотом произнес он. — Нам туда нельзя.
После этого он завернул направо, ускорив шаг до такой степени, что мне не оставалось ничего, кроме как забраться на пегаса, который при помощи своих быстрых крыльев моментально догнал юношу.
И вновь мы шли в тишине. Лиам, задумчиво, уже не так тревожно, шагал легкой бесшумной походкой по не протоптанной тропинке, которая не знаю от чего, показалась мне неимоверно знакомой.
Я хотела было признаться Лиаму о нахлынувшем чувстве дежавю в надежде, что он мог бы мне пояснить, действительно ли я могла быть здесь раньше, но он остановился как вкопанный, впрочем, то же самое произошло и с пегасом.
Поднимая голову как можно медленнее, дабы капюшон не упал с головы и не открыл мое лицо, я заметила довольно-таки знакомые очертания прибывшего незнакомца. Передо мной стоял тот самый Люцифер, угрожающий моим родителем и желающий для меня самую наихудшую смерть. Я в ужасе опустила голову, вцепившись крепко в пегаса.
«Только бы он меня не узнал», — молила я Бога.
Если он здесь, значит, моих родителей нет в живых. Как же мне хотелось, чтобы я ошибалась.
— Кого я вижу, — пролепетал незнакомец. Хоть я и не видела большую часть его тела, а лишь только ноги, но я могла поклясться, что он развел руки в стороны и, возможно, снял капюшон, отчего мне и самой захотелось поднять голову. Но кто-то или что-то внутри меня подсказывало, что лучше вообще не двигаться, а тем более не говорить. — Это же сам Лиам Олифард. Или ты предпочитаешь называть тебя по-другому?
— Меня зовут Лиам, — сказал он как отрезал.
— Как бы там тебя не звали, — продолжил Люцифер, — ты должен знать свои прямые обязанности. А то, что ты перешел, как жалкий трус, на другую сторону вовсе не значит, что ты перестал быть моим должником.
— Я все помню, — так же злобно проговорил Лиам, сжав со всей силы кулаки, отчего даже костяшки побелели.
— Твоей феноменальной памяти мне недостаточно, — продолжал тот. — Я жажду видеть их сгорающий пепел в адской гробнице.
Было совсем не трудно догадаться, что он говорил обо мне и моей семье. Что я должна теперь делать с полученной информацией? Бежать сломя голову от этого психа, но что мне это даст? А как же мама и папа? Как же я смогу их найти?
Люцифер подошел к Лиаму вплотную, тем самым приближаясь и ко мне, хоть он меня и не видел, по всей видимости, из-за весьма необычной мантии, но от этого мне легче не стало.
— Я хочу знать, что с королевской семьей покончено, — процедил незнакомец сквозь зубы. — Но их жалкая смерть ничто по сравнению с тайной, которую они скрывают. Я не успокоюсь, пока не получу желаемое. Джеймс, ты меня знаешь.
— Не называй меня так! — крикнул Лиам.
— Но Он так тебя назвал, — без всяких эмоций напомнил Люцифер. — Какая жалость, но ты его предал. И ради кого? Ради девчонки?
— Заткнись! — в полной ярости прокричал Лиам.
— Как ее там звали? — не останавливался тот. — Хелен? Как она только посмела бросить тебя в день свадьбы.
— Убирайся вон! — с той же силой прокричал Лиам, выставляя меч вперед. — Не смей говорить о ней, не смей даже имя ее произносить! Из-за тебя она мертва, из-за тебя она не помнит меня, из-за тебя мы с ней никогда не встретимся!
— Не делай поспешных выводов, — спокойно продолжал Люцифер. — К тому же у нее есть прекрасная особенность — перерождаться.
Сказав это, он исчез, оставив после себя еле заметную пыль, схожую на пепел, оставленный после костра.
***
Я летела сломя голову, сидя на пегасе, совсем позабыв об указателе и месте, куда мы мчались. Мне было все равно, в какой город я попаду, главное подальше от Лиама, предателя, который обязан меня убить, и, возможно, он уже убил моих родителей.
Ненавижу. Как он мог? Как он мог так поступить? Я же ему верила, я думала, он мой друг. Слеза покатилась по моей щеке, а следом за ней мои глаза затуманились слезной водой. Поспешив вытереть лицо, я совсем позабыла, что пегас мчится что есть мочи, а я отпустила руки, тем самым оторвавшись от крылатого коня, начала падать вниз с высоты птичьего полетела в самую глубь обрыва, в самую темную дыру леса.
— Пламя, — кричала я пегасу, но он меня не слышал.
С криком упав вниз, я сильно ударилась плечом об камень, и было неудивительно, я явно сломала себе руку. За одним криком пошел другой, но уже больше не от испуга, а от боли, я не могла пошевелить рукой.
— Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал, — послышалось сзади. С трудом обернувшись, держа в здоровой руке больную руку, я увидела огромного накаченного мужчину с темными, как смола, волосами и заостренными зубами.
«Вампир», — тут же поняла я, попятившись.
— Это же само ее высочество, принцесса, — продолжал он громко, оставаясь находиться в темноте, подальше от солнечных лучей.
— Алексис Катерина Лоррэйн Паула Бронте, — пролепетал чей-то женский, до боли знакомый голос.
— Лара Бернар, — удивленно произнесла я охрипшим голосом.
— Так меня звали, когда я была нефилимом, — продолжала она, сверкая белоснежными заостренными зубами, — теперь же зови меня Морис.
— Зачем вы это сделали? — удивилась я.
— Твой глупый отец меня не замечал, — она сделала обиженное, но весьма наигранное лицо. — Он видел моего мужа, а меня нет, но ведь я была в сто раз умнее его. Я хотела управлять людьми, но Уильям Бронте мне не позволил. А теперь, — она торжествующе обвела руками собравшихся вампиров, которых насчитывалось не меньше сотни, — я лидер.
Я нервно сглотнула, гадая, что же дальше она намерена делать.
— Отпустите меня, — обессилено молила я. — Я вам ничего плохого не сделала.
— Ты нет, — продолжила она, поднимая одну бровь вверх, — твой отец — да. Видишь ли, твоя жизнь дороже любого золота. За нее Уильям Бронте может отдать свой замок или целый легион, который в моих руках превратится в жестокую непобедимую армию вампиров.
— Отец не будет жертвовать своей армией, — возразила я.
— Поверь мне, будет, — настаивала на своем Морис, легкой походкой приближаюсь ко мне, но так как я стала в надежное место под солнцем, она не могла до меня дотронуться, но, тем не менее, холод по всему телу я почувствовала сразу, стоило только ей приблизиться ко мне или обнажить клыки. — Ты даже не представляешь, на что способна. Ты не можешь даже вообразить, каким даром тебя наделил Всевышний.
— Во мне нет ничего особенно, — говорила я уверенно, пытаясь скрыть внутреннюю дрожь.
Морис Бернар презрительно фыркнула, но в следующую секунду заинтересованно наклонила голову в бок, внимательно рассматривая меня с ног до головы, чего я не любила больше всего на свете, так как именно в этот момент чувствовала себя старинным экспонатом в музее.
— Интересно-интересно, — проговорила она, скрестив руки на груди.
Развернувшись, она зашагала прочь, приказав своим преданным вампирам завязать меня у какого-то старого дуба, про который я и в помине не слышала. Но стоило им выполнить приказ, как в моей голове завыла сирена. Я должна была убираться прочь отсюда, но было одно но: даже если бы я выбралась из дерева, я бы не смогла подняться вверх, крыльев-то у меня нет, да и пегас улетел куда-то.
— Расскажешь все сама или мне использовать силу? — начала Морис, восседая на троне в несколько метров от меня.
— Что именно я должна рассказать? — спросила я, осмотрев хрупкое старое дерево, которое может воспламениться от одной спички.
— Где находятся ангельские врата? — ответила она таким тоном, будто ей уже не один раз доводилось спрашивать об этом.
— Я не знаю никаких врат, а тем более, где они находятся.
— Не смей мне лгать! — выкрикнула она, резко вскочив с места. — Твоя мать — нефилим, отец — ангел, ставший изменником, которому теперь не дано знать расположение ангельских врат. Твой брат мертв. Остаешься ты — единственная наследница трона. Девушка, перерождающаяся не одно поколение. Наполовину ангел, наполовину демон, в чей крови спрятаны наисильнейшие дары высших существ. Ты — ключ ко всем тайнам.
— Осмелюсь вас огорчить, Морис Бернар, но я не знаю ничего из того, что вы от меня просите.
Стоило только ей сомкнуть руки на моей шее, не давая возможности дышать, как из разных темных уголков появились ангелы, вооруженные острыми мечами.
— Отойди от принцессы! — скомандовал мужчина, с темно-русыми волосами подставляя острый наконечник меча к горлу мисс Морис. — Я повторять дважды не буду.
Она злобно отступила назад, сверля меня убийственным взглядом, как бы говоря «тебе все равно от меня никуда не деться».
— Лара Бернар, — проговорил прибывший не так уж удивленно. — Кто бы мог подумать?
— Во-первых, я Морис, — начала она на удивление спокойно, — во-вторых, ангелам запрещено здесь находиться.
— В-третьих, — рассержено проговорил мужчина, — вампирский закон гласит: не приближаться к королевскому роду.
— Она сама к нам пришла, — тут же заявила Морис. — Мы ее сюда не звали.
— А к дереву принцесса тоже сама себя привязала?
— Ну, тут, может, я ей и помогла, — невинно пролепетала женщина.
— Зато теперь я помогу тебе вернуться назад в Ад, — ангел вонзил в ее грудь меч, отчего она исполнила пронзительный крик, доводящий до дрожи.
В следующую секунду ее тело превратилось в прах, а потом ветром вместе со снегом улетучилась в неизвестность.
— Все хорошо? — поинтересовался ангел, в одно мгновение освободив меня от пут.
— Да, — как-то неуверенно кивнула я, нервно сглотнув. — Все хорошо.
— Меня зовут Грэхем Олифард, — представился он с поклоном. — По приказу Уильяма Бронте я должен доставить тебя к твоим родителям.
— Они живы, — радостно заговорила я.
— А как же иначе? — с улыбкой подтвердил ангел. — Они бы не оставили тебя одну.
Я улыбнулась ему в ответ, как бы соглашаясь, но в следующую секунду улыбка исчезла, будто ее и не было.
— Ваш сын Лиам Олифард? — спросила я испуганно.
— Можно сказать и так, — ответил он растянуто. — Ты с ним знакома?
— Да, — сухо ответила я. — Он хотел меня убить.
Такое заявление ангела явно удивило, после чего он тут же начал объяснять.
— Этого не может быть, — уверял он. — Поверь мне, Лиам никогда не убьет тебя.
— Я слышала их разговор с Люцифером, — говорила я, пытаясь побороть рвущиеся наружу слезы. — Он предатель. Изменник. Враг. Он лгал, что его зовут Лиам, как оказалось, его зовут Джеймс.
Я и сама не понимала, отчего так хочется плакать. Непонятно почему, но я чувствовала, что была знакома с Лиамом намного раньше. В прошлой жизни что ли.
— Алексис, — удивился Грэхем. — Он никогда не причинит тебя вреда. Если он и солгал, то только чтобы уберечь тебя.
— От кого? — я обессилено развела руки в стороны.
— От себя, — еле слышно проговорил ангел.
Я недоверчиво нахмурила брови, готовя целый список накопившихся вопрос, и все было бы хорошо, если бы не окружающие нас со всех сторон вампиры. Я совсем забыла, что они больше тридцати минут сражаются с ангелами, которые умело обращают их в пепел, возвращая в гробницу Ада. Но один из мерзких созданий был явно настроен на другую цель, он не хотел убивать ангелов, он хотел их обратить в себе подобных.
— Сзади! — крикнула я, испуганно прикрыв рот рукой.
В горло Грэхема Олифарда вцепился темноволосый, бледный, как смерть, юноша. Ангел сразу же откинул его в сторону, вонзая в уже давно не существующее сердце нож, клинок которого сиял подобно пламя. И хоть прах вампира давным-давно исчез с дуновением ветра, Грэхем остался стоять как вкопанный ко мне спиной, не желая поворачиваться лицом.
— С вами все хорошо? — спросила я неуверенно, подходя маленькими шашками к нему ближе.
— Алексис, уходи отсюда, — спокойно, но уверенно проговорил он, напрягаясь всем телом.
— Что происходит? — не сдавалась я, наблюдая в недоумении, как Грэхем снимает свою красную мантию, обнажая идеально белые могущественные крылья, на кончиках которых через пару секунд стали появляться черные перья, совсем как у отца, только еще быстрее.
Ангел обессилено упал на землю, тяжело дыша. Я неотрывно глядела на его спину, а точнее на крылья, которые за считанные секунду стали чернее любого каменного угля. И только сейчас я поняла, что Грэхем превращается в вампира. Насколько же был сильный укус, если сам ангел лишается своей силы.
Быстро осмотревшись по сторонам и ища варианты ухода в безопасное место, я не нашла ничего, кроме как разъяренных вампиров, обнажающих свои острые клыки. Взглянув наверх, я увидела порхающих в небе ангелов с печалью и грустью смотрящих на происходящее.
Один-единственный взгляд, а сколько боли и сострадания он выражал.
— Алексис, — проговорил кто-то сзади, положа свою теплую руку на плечо, — пора уходить. Здесь не безопасно.
Обернувшись, я увидела зеленоглазого ангела, а позади него пегаса, виновато опустившего голову.
— Пламя, — я мигом подбежала к летающему коню, обведя руками вокруг шеи.
— Вот видишь, — проговорил незнакомец, — она на тебя не обижается.
Пламя радостно забил копытцами о землю, подсовывая свою мордочку к моему лицу.
Темноволосый юноша усадил меня на пегаса, нашептывая ему на непонятном языке какие-то указания.
— Очень на это надеюсь, — с улыбкой проговорил ангел, после чего обратился ко мне. — Держись крепче и ни при каких обстоятельствах не отпускай руки, пока Пламя не спустится на землю. Их величество очень переживает и хочет поскорее тебя увидеть.
Больше он и слова ни сказал — крылатое создание помчалось быстрее ветра наверх к солнцу, после чего, вернувшись к уже знакомому мне указателю, направился в сторону Дюрбуи, остановившись только, когда стал виден огромный деревянный дом, надежно спрятанный в лесной глуши.
Я неуверенно ступила на землю, усыпанную снегом, с неким волнением и трепетом подходя к двери. Ни в одном из окон дома свет не горел. В лесу стояла смертная тишина, которую нарушало только мне слышное собственное сердцебиение, пульсирующее по всему телу подобно игре барабанщика на ударных музыкальных инструментах.
С такой же неуверенностью поднося руку к висевшему на стене миниатюрному звонку, я ждала не меньше пяти минут, пока кто-нибудь откроет дверь, но она так и оставалось плотно запертой, без единого намека на то, что ее вообще хоть когда-нибудь открывали.
Переборов все сомнения и страхи я повернула дверную ручку, после чего дверь со скрипом открылась, погружая меня в полумрак поместья Олифардов.
— Здесь кто-нибудь есть? — крикнула я в темноту не очень-то уверенно.
Пару секунду я так и осталась стоять в полной тишине, доводящей до ужаса, пока из дальнего конца комнаты не донесся еле слышный отцовский голос.
— Алексис, — пролепетал папа, с распростертыми объятьями подбежав ко мне. — Мы так переживали.
— Девочка моя, — со слезами проговорила мама, крепко-крепко обняв меня.
В таких жарких объятиях мы просидели не меньше получаса, пока я не нарушила затянувшееся молчание.
— Грэхема обратили, — проговорила я, утирая слезы. — Теперь он вампир.
Родители переглянулись с неимоверной грустью, после чего продолжили.
— Оно даже и к лучшему, — сказал папа, ведя меня к камину, чтобы развести костер и как следует согреться.
— Он был ангелом, а теперь — вампир, — напомнила я в недоумении. — Что в этом хорошего?
— Видишь ли, солнышко, — начала мама, — так как Грэхем — ангел ему строго-настрого запрещено иметь какую-либо связь с женщиной. За нарушение установленных правил Бог дает каждому определенный срок, чтобы исправить свою ошибку. Но выбор очень жесток. Чтобы остаться ангелом и продолжать служить Всевышнему, он должен убить своего ребенка, в данном случае, Лиама Олифарда.
— Но если ты этого не сделаешь, — подхватил разговор папа, подкидывая дрова в костер, — тебя закроют на веки вечные в темницу Ада, где твое тело сгорает и превращается в пепел.
— А как же ты, папа? — в ужасе проговорила я. — Неужели тебя тоже запрут в Аду?
— Нет, — спокойно, но все же встревожено ответила он. — Джек погиб в бою, тем самым освободив меня от наказания.
— И стал моим ангелом-хранителем, — закончила я.
— Да, — отец кивнул, нервно проведя рукой по темно-коричневой копне волос. — С ним ты всегда будешь в безопасности.
Мама приготовила чай, пока я рассказывала все то, что происходило со мной со времени ухода из замка.
— Лиам не предатель, — возразил отец. — Он просто связан с Люцифером клятвой. А имя Джеймс он получил от Бога во время создания. За связь с девушкой он был изгнан с небес, где позже приобрел имя — Лиам Олифард. Как оказалось позже, настоящий Лиам хотел освободить своего отца — Грэхема от наказания, как это сделал Джек, только покончив собой. Во время того как Лиам падал с Пизанской пашни, Джеймс падал с небес, и каким-то удивительным образом их тела соприкоснулись, за счет чего дух Лиама освободился, а Джеймс занял его место, проникнув в тело. С того самого момента его зовут Лиам Джеймс Олифард.
— Значит, Лиам не собирается убивать никого из нас?
— Конечно же нет, — подала голос мама с улыбкой и, присев рядом на мягкий диван, обняла меня за плечи.
— Тогда что за клятва связывает его и Люцифера? — не останавливалась я.
— В своей прошлой жизни Лиам был знаком с одной девушкой, ее звали Хелен Грейс Уилшуд, из-за которой его изгнали с небес. Но, несмотря ни на что, он продолжал ее любить, — рассказывала мама. — История долгая, поэтому я сразу перейду к концу. Когда дело дошло до свадьбы, Хелен сбежала или, если верить свидетелям, ее убил Люцифер прямо перед выходом к алтарю.
— Из-за того что Хелен не пришла на церемонию, все сразу поняли, что что-то не так, ведь она любила его больше своей жизни, — продолжил отец. — Лиам был зол, увидев Люцифера с мертвым телом Хелен на своих руках. Но Сатана сказал: «Я буду убивать каждого, кого ты полюбишь пока ты не исполнишь свое предназначение».
— Что еще за предназначение? — поинтересовалась я.
— Никто не знает, — услышала я сзади знакомых голос.
Обернувшись, я увидела знакомого уже мне ангела с темными волосам и безумно красивыми ярко-зелеными глазами.
— Лиам никогда никому не говорил об этом, — продолжил незнакомец, снимая красную мантию с плеч, оголяя белоснежные крылья. — Насколько мне известно, даже Хелен не знала причину, по которой Люцифер так разгневался на Лиама.
— Марк Олифард, — подал голос отец, — есть какие-нибудь новости?
— Да, ваше величество, — ответил ангел с поклоном. — Все готово. Пора выезжать.
***
Весь день мы провели в машине, в полной тишине и без малейшего объяснения того, куда именно мы едим.
— В безопасное место, — отвечал на мои постоянные вопросы отец. — Так будет лучше для тебя.
О чем именно он говорил, я понятия не имела, и мама как назло не желала мне объяснять. Я даже пыталась выпытать информацию у Марка Олифарда, который, как оказалось, приемный сын Грэхема, но и он не осмелился пойти против отца, рассказав то, что они тщательно пытались скрыть.
Когда за окном ни на секунду не останавливающейся машины показалась полная чарующая и одновременно пугающая луна мама и папа заснули впрочем, как и Марк, и только я не желала засыпать. Пытаясь побороть зевок, я тихонько наклонилась к ангелу, ведущему машину, и неуверенно, но все же настырно пыталась разузнать место, куда он нас вез.
— Простите, — начала я сонно, — но не могли бы вы мне сказать, куда мы направляемся и зачем.
— Прости, — начал он тихо, — но мне не разрешено об этом говорить.
— Вообще-то это нечестно, — надулась я, скрестив руки на груди, отчего ангел мило улыбнулся и на его щеках появились ямочки, — все знают, куда мы едем, а мне и слова об этом не говорят.
— Даже если бы я тебе сказал, — продолжил тот, внимательно смотря перед собой на дорогу. — Ты бы все равно не поняла, где это.
— И все-таки, — не останавливалась я. — Куда мы едем?
— В Румынию.
— А поточнее?
— В лес Хойя-Бачиу, — еле слышно проговорил он.
— Да, вы правы, — начала я. — Мне ничего это не говорит.
Через пару секунд я уже более уверенно спросила:
— С какой целью мы туда едем?
И ангел с черными, коротко подстриженными, как у ежика, волосами вновь уклончиво ответил:
— Чтобы уберечь тебя.
— От кого или от чего?
— От демонов, — подавленно проговорил он, мигом повернув голову ко мне. Юноша еле слышно прошептал: — Их величество хотят стереть тебе память на определенный срок, чтобы ты не помнила о том, кем являешься, и чтобы демоны в случае обнаружения не смогли узнать место расположения ангельских врат.
— Сколько раз я должна сказать? — немного со злостью процедила я. — Мне неизвестно место расположения ангельских врат.
— Просто тебе еще не исполнилось восемнадцать лет, — спокойно объяснил он. — Именно с этого возраста Всевышний начинает говорить одному из членов королевского рода место расположения ангельских врат.
— Это значит, что ближайшие тринадцать лет мне ничего не угрожает? — неуверенно переспросила я.
— Отчасти.
— А родителям?
— С ними все будет хорошо, — уверял ангел. — Они под надежной защитой.
Я прекрасно понимала, что он много недоговаривает, я прекрасно осознавала тот факт, что родителям и мне угрожает опасность, но, несмотря ни на что, я была благодарна ангелу за правду и честность.
— Спасибо, — как можно искренней произнесла я.
— За что? — удивился он.
— За правду.
***
Место, куда мы прибыли, довело меня до ужаса. Весь лес с самого его начала был покрыт туманом, отчего и собственный кончик нос едва был виден. Прежде чем погрузиться во весь этот ужас, мама и папа крепко взяли меня за руки, веля не при каких обстоятельствах не отпускать их.
— Зачем мы сюда пришли? — с ужасом спросила я, пытаясь скрыть тот факт, что мне уже все известно.
— Чтобы спасти тебя, — ответила мама.
— Тебе не кажется, что она имеет право самостоятельно решать, — подал голос отец.
— Нет, — тут же возразила мама, и казалось, что она вот-вот заплачет. — Алексис еще слишком маленькая, чтобы решать королевские проблемы, а тем более...
— Эй, — перебила я. — Вообще-то я тут стою. Никуда не делась.
Родители вновь переглянулись, и казалось, что они общаются между собой каким-то особым неизвестным для остальных способом. Возможно, даже при помощи мыслей. Что-что, а этот вариант я тут же отбросила в сторону.
— Пора идти, — спокойно, но с той же тревогой проговорил отец. — Времени осталось слишком мало.
Без единого слова мы пошагали дальше, нарушая загробную тишину хрустом ломающихся снежинок под тяжестью наших ног и отчетливое карканье воронов, с какой-то подозрительной усердностью смотрящие на нас.
Туман погружал нас в неизвестность зимнего леса, пока мы не смогли не увидеть даже самих себя, хоть и ощущали теплоту ладоней, сплетенных между собой.
— Агния Климент, — прокричала в неизвестность мама. — Мы пришли к вам за помощью.
Издали подул сильный ветер, а через пару секунд появилась она — худощавая темноволосая колдунья, с головы до ног облаченная во все черное.
Без малейших эмоций она произнесла холодным голосом, еле заметно кивнув головой:
— Ваше величество, чем могу быть полезна вам и вашей семье?
— Ты знаешь, что нам нужно, — проговорил отец, сильнее обычного сжимая мою руку.
— Да, знаю, — согласилась она, на пару шагов подойдя ближе, тем самым рассматривая меня с интересом и неимоверным любопытством. — А еще я знаю, что принцессе вовсе не нравится ваш план. Так ведь, Алексис?
Я молча сглотнула, пытаясь унять дрожь и неугомонное сердцебиение.
— Помогите нам, — умоляла мама.
— Вы делаете только хуже, отнимая у нее воспоминания, — без единой эмоции продолжала женщина, своей бледностью напоминая вампира. — Ей будет тяжелее вернуться в свои круги, когда память восстановится.
— Зато это ей поможет выжить, — возразила мама.
— Ошибаетесь, — заговорила ведьма, посмотрев на меня сочувственным взглядом. — Поможет ей вовсе не это.
Папа, доставая из кармана красный, как кровь, рубин размером с сердце, протянул его ведьме, проговорив:
— Просто сделай это.
— Как будет вам угодно, — Агния поклонилась, забирая драгоценность и бросив на меня еще один жалкий взгляд, проговорила так тихо, что ее голос услышала только я. — Найди меня.
Прикасаясь ко мне своими холодными руками, она закрыла глаза, при этом нашептывая что-то на неизвестном для меня языке пока из рук не посыпались зеленые искры, за секунду окружившие меня в своих объятиях.
Они проникали в мою голову, пока я не почувствовала жуткую боль по всему телу и еле заметный, расплывающийся образ родителей. Добрые карие глаза отца и белоснежные волосы мамы с голубыми как океан глазами.
— Мы тебя любим, — шептали они, пока я от боли не погрузилась в темноту, разрывающую меня на миллионы осколков.