Алексис Бронте: Тайны королевского рода

Дюрбуи, 1864 год

Несколько часов, проведенных в поезде, показались для меня лишь мгновением по сравнению с тем, какой долгий пусть мне пришлось проделать от железнодорожной станции до замка высоко почтенной королевской семьи ангелов — Бронте.

— Мисс, — позвал меня мужчина, — мы уже подъезжаем. Позвольте мне помочь вам с чемоданами.

— Я была бы вам очень признательна, — с улыбкой ответила я, поднимая пышную юбку платья, дабы ненароком не задеть и не разбить что-то.

Пока джентльмен забирал мои чемоданы, я мимолетно глядела в окошко, которое было порядком не таким чистым, как хотелось бы. Но за его пределами, по ту сторону прозрачного стекла, красовался неимоверный вид города, в котором мне предстоит жить ближайший год, если, конечно же, мне будут здесь рады и не прогонят, как обычно поступают с прибывшими туристами. Но несмотря ни на что я не осмеливалась назвать себя «туристом», как-никак, Дюрбуи — мой родной город, в котором я родилась и в котором умерли мои родители.

Поезд, с громким свистом, остановился, после чего мужчина, открывая дверь, выставил наружу мои вещи, пожелав напоследок счастливого пути.

«Милые люди, — подумала я, провожая взглядом шумный поезд, из трубы которого валил пар. — Но все ли они такие?»

Повернувшись к рельсам спиной, я то и дело искала человека, которого мне должны были прислать как помощника и проводника.

— Где же ты? — прошептала я тихо.

— Мисс Уилшуд, — крикнул кто-то из толпы проходящих мимо людей. — Мисс Уилшуд, — повторил он, и только теперь я заметила мужчину в серой рабочей одежде, махающего мне и периодически подпрыгивающего, дабы я его наверняка заметила. — Какое счастье, что вы здесь, — проговорил он, тяжело дыша, пытаясь привести свое дыхание в норму. — Я так долго вас искал. Представляете, попутал железнодорожные станции.

— Здесь разве есть еще одна? — спросила я, отчетливо помня, что пять лет назад станция была лишь одна.

— Этим летом достроили, — подтвердил он кивком. — Только вы же понимаете, что она не для людей.

— Само собой, — подтвердила я, улыбнувшись.

Когда дыхание мужчины пришло в норму, он поспешно пролепетал:

— Вы проделали такой долгий пусть. Пойдемте, я проведу вас к карете.

Мужчина, надевая шляпу на копну темных волос, оживленно подхватил мои чемоданы, приглашая следовать за ним.

По правде говоря, дорога выдалась длинная. Я то и дело зевала, прикрывая рот рукой, а мистер Феликс, так звали этого мужчину, пытался всеми возможным способами меня подбодрить, то и дело рассказывая радостные, бывало, даже смешные истории за время моего исчезновения.

— Сын Керри Бронте стал настоящим джентльменом, — говорил мистер Феликс. — Дамы от него в восторге. Чего они только не делают, дабы он обратил на них внимание.

— А что он? — спросила я с интересом.

— Нос воротит, — фыркнул тот.

— Отчего же? Местные дамы ему не по душе?

— Его не узнать после приезда, — продолжал мужчина. — Кронпринц путешествовал по миру, и поговаривают, встретил прекрасную даму в Лондоне.

— В Лондоне, говорите? — переспросила я.

— Да. Вы бывали там?

— Приходилось видеть, — призналась я неохотно. — Он неимоверно красив.

— Поверю вам на слово, мисс, — улыбнулся кареглазый мужчина, после чего радостно воскликнул. — Вот мы и пришли.

Открыв дверь кареты, мистер Феликс подал мне руку и, лишь когда я примостилась внутри, сел на место кучера, крикнув лошадям:

— Но!

Хоть кони мчались быстро, мы прибыли к замку только через три часа. Как оказалось, королевская семья хотела поселиться как можно дальше от людей, дабы кто-то ненароком из местных жителей не залез в их имения. По этой же причине ангельские стражи пустили страшные слухи о лесе, в глуши которого и построили замок. И если дороги у смертных были более-менее ровными, то в лесу карета скакала, как дамы при диком танце. На резких поворотах я то и дело врезалась в стекло кареты, с каждым разом все больше удивляясь, как оно еще не разбилось.

И наконец-то свершилось чудо — дверь кареты открылась, и я, держась за поданную руку слуги замка, вышла наружу, облегченно набрав в легкие свежий воздух.

— Добро пожаловать домой, мисс Уилшуд, — проговорил дворецкий, чей голос был мне до боли знаком.

— Гарри! — воскликнула я. — Ты так вырос. Тебя не узнать.

Захватив юношу в объятия, я то и дело вспоминала, как он, пока мои мама и папа беседовали с Керри Бронте, развлекал меня и следил за тем, чтобы я ничего не натворила ненароком. Он мой друг детства, и хоть для всех он всегда был лишь простым слугой, для меня он был человеком, из-за которого я и приходила сюда, в замок своей тети — Керри Бронте. Именно с Гарри мы разговариваем на «ты», нарушая все правила созданного этикета. Именно с ним я шутила и строила козни сыну Керри Бронте, которого, на самом деле, ей подкинули. Именно от него я узнала, что Джеймс Бронте — ангел. Именно Гарри рассказал мне всю правду королевской семьи Бронте.

— Ты стала такой взрослой, Хелен, — заговорил он, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Не значит ли это, что я должен звать тебя мисс Уилшуд?

— Брось, — возмутилась я. — Для тебя я всегда буду Хелен.

Гарри Кипермейт лучезарно улыбнулся мне, забирая чемоданы и приглашая войти внутрь.

Поднимаясь по долгим, но мелким ступенькам, я то и дело обращала внимание на то, как изменился сад вокруг замка и как неизменно сам замок остался прежним.

— Я слышала, кронпринц сильно изменился, — первая заговорила я. — Это правда?

— Чтобы Джеймс изменился? Пф, — фыркнул тот, и я тут же вспомнила, как Гарри не любит его. — Скорее, он остался все тем же лицемерным эгоистом, только еще и с короной.

Двое мужчин, охраняющие вход в замок, радостно, но все-таки деловито поприветствовали меня, открывая дверь, тем самым давая наконец-то увидеть свой так называемый дом. Не то чтобы я тут жила, нет, просто перед смертью родителей я часто сюда приходила, разумеется, с мамой и папой, а когда их не стало, тетя предложила переехать к ним, и я любезно согласилась с этим, хоть и не сразу. В конечном итоге, любая комната стала мне горьким напоминанием об утрате, и с этим чувством я не могла бороться, отчего решила уехать из города. И все эти пять лет я путешествовала по разным городкам земного шара, записывая все свои приключения в дневник, о котором знала лишь только я.

— Милочка моя, — начала тетя, спускаясь со ступенек ко мне и разводя руки в стороны. — Ты так выросла, но осталась такой же прекрасной, милой дамой.

— Тетушка, вы мне льстите, — начала я.

— Ничуть, — тут же возразила она, радостно сверкая зелеными как изумруд глазами. — Пойдем, выпьем чашечку чая, я более чем уверена, что тебе есть чем поделиться. Последний год ты не была многословна. Радость, что хоть сообщила о приезде. Для всех это было такое счастье. По правде говоря, замок опустел без тебя. Нет человека, кто мог бы вытворить что-нибудь такое эдакое. Помнишь, как ты подпалила шторы в гостиной?

— Разве такое забудешь? — подхватила я разговор. — Вы сказали, что я одна из ведьм, и меня это жутко напугало. Ведь их сжигали на костре.

— Мы с твоей мамой хотели тебя убедить в том, что тебе ничто не угрожает, — продолжила Керри Бронте, — но ты так разнервничалась, что магия пошла против тебя. Ох, мы еле потушили огонь.

— Я спалила семейную реликвию, — виновато напомнила я. — И люстра разбилась, и хрустальная ваза, подаренная моим прапрадедушкой.

— Не будем ворошить прошлое. К тому же, ты уже взрослая дама, — она заботливо прикоснулась к моей руке. — А что касается той вазы, то мне она все равно никогда не нравилась.

— Тогда мне так не показалось, — не сдержалась я от комментария.

— Что было, то прошло, — тетушка сделал такой тон, по которому можно было понять, что разговор на эту тему окончен. Она переключилась на другую, по правде говоря, мою самую нелюбимую тему для разговора. — Лучше объясни мне, как так произошло, что за пять лет скитания по странам ты не встретила достойного джентльмена?

— Почему же? Встретила, — возразила я, вовсе не желая задевать эту тему. — Но, увы, нам пришлось на время разойтись в дорогах.

— Как так?

— Он тоже путешествовал, — начала объяснять я. — Мы с ним встретились по чистой случайности.

Я не хотела рассказывать Керри Бронте, кого именно я встретила. Отчего-то мне хотелось день нашей встречи оставить только в своих воспоминаниях, только в своем сердце.

— Но потом он был вынужден уехать к себе домой, — закончила я, нахмурившись.

— Я уверена, что вы с ним еще встретитесь, а сейчас никаких слез, никакой печали, ты приехала сюда не для этого, верно? — не дожидаясь моего ответа, Керри Бронте повела меня за руку в Зимний сад, который так красиво обустроили, что я буквально не могла оторвать от него взгляд.

В самом его центре красовался огромный фонтан, сделанный из фигур падших ангелов. Отчего именно эту композицию они выбрали, я не знала, ведь все мужчины королевской семьи Бронте были ангелами, но вовсе не падшими. По правде говоря, сыновей Бронте находили чисто случайно, в основном, под дверью своего замка. Керри Бронте была единственной представительницей женского рода, но, также как и остальные жены королей, у нее умирали дети на следующий день после рождения, а бывало, даже и в тот же день. Одни называли это проклятием, другие считали, что это Бог хочет уберечь их семью и весь их род от греха. Главное правило ангелов — не иметь связь с женщиной. Ходили слухи, что некий Николас Бронте — один из основоположников королевской семьи, осквернил свою кровь, отчего Всевышний наложил проклятие. «Все дети в вашей семье будут умирать изо дня в день, пока в роду не появится женщина-ангел», — гласило оно. Проблема была в том, что женщин-ангелов просто-напросто не существует. Ангелами могут быть только мужчины. Женщина же — потомок Дьявола.

С этим утверждением я никогда не была согласна. Как по мне, оно звучало весьма оскорбительно и ничтожно, но остальным дамам было все равно до этого. Их устраивало положение, в котором они находились. Но я — не они, придет время, и женщина будет иметь голос, как в мире людей, так и в мире ангелов.

— Почему падшие ангелы? — спросила я, присаживаясь на табурет и галантно расправляя пышное голубое платье, идеально подчеркивающее мои глаза.

Чай нам накрыли в саду под огромным могучим дубом в тени, дабы солнце не давало нам возможности загореть, ведь загар не присущ аристократам.

— Так захотел Джеймс, — ответила Керри Бронте, сделав маленький глоток зеленого чая. — Он сказал, что его много связывает с этими фигурами, но я никак не могу понять, что именно.

— Как странно, — задумчиво проговорила я, наклонив голову в бок. — А где же сам кронпринц? Неужто он еще в обиде на меня за детские шалости?

— Вовсе нет, мисс Уилшуд, — возразил Джеймс, появившись из потайного туннеля Зимнего сада.

Подходя плавной походкой к нашему столику, белокурый юноша наклонился ко мне, дабы поцеловать тыльную сторону моей ладони. Жаркое, но нежное прикосновение его губ заставило мое сердце встрепенуться, вспоминая нашу прощальную встречу в Лондоне. Помимо всего этого я ощутила шершавую бумагу в своей ладони.

«Записка», — тут же осенило меня, но я тщательно пыталась скрыть свои рвущиеся наружу эмоции.

— Но в крокет с вами мы еще сыграем, — с таинственной улыбкой продолжил он.

— Только если вы не будете плакать, как делали это раньше, когда проигрывали, — не сдержалась я.

— Мне было двенадцать лет, — оправдывался Джеймс Бронте, — да и к тому же, эту игру только придумали, и я вовсе не знал все ее хитрости.

— Хочу напомнить, что мне тогда было десять лет, и я постоянно вас обыгрывала, — я вновь победоносно улыбнулась. — Я очень надеюсь, мистер Бронте, что за десять лет вы научились играть в крокет достойно и без слез.

— Можете не сомневаться, мисс Уилшуд, — продолжил он, сверкая на солнце своими яркими серо-голубыми глазами, — завтра я уйду с поля победителем.

— Это мы еще посмотрим.

— Хелен, вы мне делаете вызов? — театрально удивился мистер Бронте.

— Возможно, — я улыбнулась ему в ответ, уверенно глядя ему в глаза, которые так и остались такими же таинственными и загадочными.

— Что ж, тогда до завтра, — он готов был уже уходить, как я поспешно проговорила:

— Я слышала о ваших волшебных конях, способных летать.

— Вы говорите о пегасе? — переспросил кронпринц. — Как я полагаю, вы хотите получить одного из них за выигрыш.

— Верно.

— Так уж и быть, я сдержу свое слово, но не спешите радоваться, мисс Уилшуд, ведь мы даже еще не играли. Кто знает, возможно, в этот раз выиграю я.

— Тогда что потребуется от меня?

— Об этом вы узнаете позже, мадемуазель, — спокойно ответил он. — Простите, что покидаю вас, дамы, но графиня Дебюсси не любит, когда я опаздываю.

Больше он и слова не сказал, поспешил в замок, причем так быстро, будто это была не графиня, а королева Англии. Не знаю от чего, но такое положение вещей меня порядком задело.

— Кто она?

— Женевьев Годелив Дебюсси, — пояснила тетушка. — Она прибыла из Франции с очень недобрыми намерениями. Хочет выйти замуж за моего сына, но я не дам этому свершиться. Джеймсу нужна настоящая королева, а не распущенная француженка. Бьюсь об заклад, ее лишают имущества, поэтому она прибыла сюда — одурачить моего сына.

— Неужели она так прямо об этом заявила?

— Нет, конечно, — возразила Керри Бронте, энергично махая веером из стороны в сторону, отчего ее темные кудри то и дело улетали за плечи. — Но я вижу ее насквозь. Когда графиня Дебюсси прибыла в наш замок, она заявила мне, что познакомилась с Джеймсом в Лондоне на балу у короля Великобритании. Нетрудно догадаться, что этот король тоже ангел, отчего и пригласил Джеймса к себе, но что касается графини Дебюсси, то я молю господа о том, чтобы она не оказалась той самой девушкой, о ком мой сын твердит без умолку.

— Отчего же вы не спросите его об этом? — удивилась я, в глубине души жутко ревнуя принца к прибывшей даме.

— О, милая моя, Хелен, неужели ты думаешь, что я не пыталась этого сделать? Он будто позабыл о моем существовании: все время проводит с этой графиней.

По своей дурной манере я приступила покусывать свою нижнюю губу, борясь со злостью, накопившейся внутри.

«Значит, вот во что вы захотели со мной поиграть, мистер Бронте, — раздраженно подумала я, допивая чай, который, на самом деле, вовсе не хотела пить. — Ну что ж, вызов принят».

Оставшееся время я без малейших остановок рассказывала о себе и о городах, в которых мне довелось побывать. Не могу скрыть тот факт, что я поистине хотела, чтобы мой рассказ дошел до Джеймса Бронте. Пусть знает, что мне было весьма весело и без него. Пусть этот высокомерный выскочка считает, что встреча в Лондоне меня совершенно не затронула. Но, по правде говоря, я так и норовила открыть записку, которую он незаметно передал мне при встрече, но в следующую секунду мне хотелось ее порвать и выкинуть куда-нибудь подальше или просто-напросто сжечь. Тетя же, ничего не подозревая, то и дело рассказывала про своего сына, тем самым действуя мне на нервы.

— Простите, тетушка, но я порядком устала, — призналась я.

— Ох, милая, извини, я тебя замучила с этими вопросами, — быстро пролепетала она. — Пойдем, я провожу тебя до комнаты.

— Ну что вы, не стоит, я прекрасно помню, где она находится, — тут же ответила я, по правде говоря, желая просто поскорее остаться одной и наконец-то открыть записку. — Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь.

Не давая возможности сказать ей что-то еще, я мигом поспешила к потайному туннелю Зимнего сада, где могла побыть наедине и прочесть то, что давно желала. Отойдя на довольно-таки приличное расстояние от тетушки, я еще раз убедила себя в том, что за мной никто не следит и только потом, примостившись удобно на скамейку и расправив платье, я открыла идеально сложенную бумагу, чей запах был пропитан ароматами роз.

«Дорогая мисс Уилшуд, простите, что не сказал вам это лично, но я весьма рад вашему приезду. Последний раз мы виделись с вами в Лондоне на балу у короля Великобритании. Признаю, ваш наряд, ваша красота затмили всех. По правде говоря, я и не думал, что это были вы: ведь для меня вы остались все той же маленькой девчонкой, делающая мне пакости и обыгрывающая меня в крокет. Пожалуй, то голубое плать, е идеально подчеркивающее ваши прекрасные небесно-синие глаза, надолго останется в моей памяти.
P.S. Встретимся в полночь у фонтана падших ангелов.
С любовью, Джеймс Бронте»

***

Как назло, время длилось очень долго, я то и дело пыталась его ускорить, отвлекаясь на раскладывание вещей или на прочтение книг. Но стоило мне прочесть несколько страниц, как я тут же забывала, о чем только что говорилось в книге: мои мысли явно не были в этом комнате, они были рядом с Джеймсом. Что он делает? С кем он? С графиней Дебюсси? О чем он хочет со мной проговорить и почему так поздно?

С одной стороны, мне жутко хотелось встретиться с ним, но с другой, — я хотела разозлить его и показать, что он для меня ничего не значит. Но проблема была в том, что все было совсем наоборот. Для меня Джеймс Бронте много значил, а прибывшая графиня только и делала, что вызывала у меня ревность.

«Сначала он меня целует, — думала я возмущенно, расхаживая со стороны в сторону, — а потом флиртует с этой графиней. Джентльмены так не поступают».

Моему бешенству не было предела. Так или иначе, кронпринц должен объясниться. Нельзя больше месяца ухаживать за мной, путешествуя по разным странам, а потом в одну секунду забыть обо мне и обо всем, что нас связывало.

Я хотела, чтобы Джеймс пожалел о своем поступке, отчего надела свое красное, по правде говоря, откровенно платье с глубоким вырезом на груди и открытыми плечами. А на голове сделала легкую прическу. Накрученные пряди волос водопадом спадали на обнаженные плечи, сколько я себя помню, мужчины от такого образа не могли отвести глаз.

Наконец-то часы пробили полночь. Приоткрыв дверь своей комнаты, я порядком испугалась такой гробовой тишины. Было слышно только мое собственное нервное дыхание и шуршание пышного платья. Некоторые охранники спали, остальные же пытались не заснуть, хоть это и давалось им с трудом.

Дабы не быть замеченной я использовала потайной проход в замке, чтобы добраться до Зимнего сада. Скрывались они за большими картинами, на которых зачастую были изображены ангелы, их сражения и победы. К сожалению, ни один из проходов не был освещен, из-за чего я вечно спотыкалась об камень или о еще что-нибудь, встречающееся мне на пути. Повезло мне только тем, что с детства я прекрасно запомнила, какой из туннелей куда ведет.

Первое, что я увидела, выйдя на улицу, была Луна, она как всегда ярко освещала Зимний сад и озеро, расположенное неподалеку.

Мне тут же вспомнился момент из своего счастливого детства, когда я не думала об этикете и правилах хорошего тона, когда я могла делать все, что только пожелаю. Моим любимым делом было нарядиться в легкое платье и, не затягивая себя в тугой корсет, нырнуть в то самое озеро, по воде которого плавали утки и где-то неподалеку квакали жабы. Все, рано или поздно, смирились с моим озорным неугомонным характером и привычкой лезть в неприятности, отчего не особо ругали меня за каждодневное летнее купание, в отличие от Джеймса, который постоянно смотрел на меня так, будто я не человек, а та самая жаба, от которой появляются бородавки.

— Джеймс, — звала я, весело выныривая из воды, — пойдем со мной купаться. Вода теплая, как парное молоко.

Как обычно, он кривил свое лицо, превращаясь в нудного старика.

— У меня намокнут крылья, — отвечал он с каждым разом все раздражительнее.

В конечном итоге, мне это надоело так сильно, что я, используя свой дар управлять огнем, окружила Джеймса со всех сторон, пока, убегая от пламени, он не попал в воду.

— Я это сделала, — радостно визжала я, с дерева прыгая в озеро к ангелу, чьи крылья тяжело спадали в воду.

— Ты никогда не повзрослеешь, — злобно проговорил он, — глупая девчонка.

— Да что с тобой такое? — изумилась я, недовольно скрестив руки на груди. — Мы же дети. Мы должны веселиться и наслаждаться жизнью, пока это возможно.

— Тебе пора уже повзрослеть, Хелен, — твердил он. — Совсем скоро нас выведут в свет, и мы должны показать себя наилучшим образом.

— Спешишь стать королем, Джеймс? Хочешь влиться в королевскую знать? — продолжала я, неотрывно глядя ему в глаза. — Поскорее хочешь забрать корону и управлять ангелами?

Он молча направился к замку, и по его напряженному телу стало понятно, что я совершенно права.

— Король — не значит лучший, — кричала я ему вслед, — простак — не значит глупый.

Подойдя к ангелу ближе, я тихонько прошептала:

— Я знаю твою тайну, Джеймс. Если хочешь стать королем — заслужи у ангелов доверие и уважение. Они должны тебе доверять, а не бояться и ненавидеть как твоего отца.

— Мой отец мертв, — сухо ответил тот.

— Я говорю не про Аларика Бронте.

***

Не теряя ни секунды, я направилась к фонтану, время от времени оглядываясь назад, дабы точно убедиться, что за мной никто не следит.

Джеймс расслабленно облокотился на одного из падших ангелов, совершенно не замечая, как я бесшумно подошла к нему.

Первое, что мне хотелось сделать, так это напугать его, как когда-то в детстве, но я уже давным-давно выросла, и подобное поведение было бы неуместным с моей стороны. Казалось, ангел был так увлечен мыслями, что и вовсе позабыл о нашей встречи, и почему-то мне не хотелось ему об этом напоминать.

Наблюдая за знакомыми чертами лица, я то и дело улыбалась, борясь с желанием прикоснуться к его прекрасному лицу.

— Твоя любовь, мой друг, дороже клада,
Почетнее короны королей,
Наряднее богатого наряда,
Охоты соколиной веселей.
Ты можешь все отнять, чем я владею,
И в этот миг я сразу обеднею, — сладко проговорил Джеймс, разворачиваясь ко мне лицом.

— Уильям Шекспир, — прошептала я с улыбкой.

— Твой любимый поэт, — добавил он, подходя ко мне ближе.

Заправляя выпавшую прядь за ухо, он легонько провел ладонью по моему лицу, задерживая кончик большого пальца вблизи губ.

— Ты прекрасна, — прошептал он, соприкасаясь губами.

Его теплые, жаркие губы накрыли мои, отчего все тело, подобно кусочкам льда, начало таять. Я не могла держаться на ногах и, падая в объятья Джеймса, ответила на его поцелуй также нежно, но и в то же время страстно.

Прохладный ветер ласкал мою кожу, в то время как поцелуй согревал сильнее любого костра или чая. Его теплые руки остались все такими же сильными и властными, как я их запомнила в наш последний день встречи. Джеймс притянул меня еще ближе, давая понять, что скучал по мне не меньше, чем я по нему.

Положа одну руку на мою талию, а другую запустив в волосы, юноша еще сильнее прижал меня к себе, ни на секунду не прекращая поцелуй, тем временем как я, проведя рукой по его четкому очертанию скул, вновь радостно заулыбалась, сама не понимая толком, почему.

— Я скучала, — шептала я, прерывая поцелуй.

— Я скучал сильнее, — с улыбкой возразил он.

— А я еще сильнее, — продолжила я, вновь целуя его, наслаждаясь его собственным запахом тела, чем-то напоминающим аромат после летнего дождя, когда мир будто зажил новой жизнью. — Керри Бронте сказала, что ты много времени проводишь с графиней Дебюсси.

— Ревнуешь? — самодовольно заявил Джеймс, взяв меня за руку и ведя в потайной туннель Зимнего сада.

— Может быть, — неохотно согласилась я.

— Это очень глупо с твоей стороны, ведь Женевьева, во-первых, сестра моего лучшего друга, а во-вторых, помолвлена с графом Леоном Дебюсси.

— Что еще за друг? — уже облегченно продолжила я.

— Марк Демаре, — продолжил юноша, — он француз, увлекается живописью и вскоре приедет сюда с картинами, которые я попросил его нарисовать.

— Он тоже ангел?

— Разумеется. Иначе он не знал бы о моем существовании.

— Значит, картины, что висят в замке, его работа?

— Именно, — согласился ангел, кивнул легонько головой. — Марку нужны были деньги, но он отказался принимать от меня. Поэтому я предложил ему нарисовать картины, а потом за его работу заплатить. Он согласился и стал успешным художником, чьи картины покупает каждая семья ангелов.

— А фонтан кто сделал? — спросила я, мимолетно указав рукой назад.

— Я, — как-то неуверенно ответил он, то ли не хотел этого признавать, то ли была какая-то другая причина.

— Почему именно падшие ангелы? Разве ангелы их не презирают? — спросила я, то, что давно хотела узнать.

— Все верно, но меня многое связывает с падшими ангелами.

— Например?

— История, происхождение, — ответил он с неохотой.

Я прекрасно понимала, что он хотел сменить тему разговора, и против своей воли я это сделала, в глубине души желая разузнать как можно больше из того, что Джеймс от меня скрывает.

— Куда мы идем? — начала я, улыбаясь.

Джеймс улыбнулся мне в ответ загадочной улыбкой.

«Что он задумал?» — гадала я.

— Пойдем, я тебе кое-что покажу, но ты должна пообещать, что никто не узнает о том, что ты сейчас увидишь.

— Клянусь именем ангела, — проговорила я клятву, которую почему-то Джеймс считал самой верной.

Идя в потайном туннеле Зимнего сада, Джеймс не вывел меня обратно в замок, а свернул в лесную чащу, которую я раньше никогда не посещала. Казалось, что Джеймс Бронте задумал что-то страшное и коварное или таким мне показался лес, но, в любом случае, все варианты и предположения тут же испарились в воздухе, будто их не было, стоило только мне убедиться, что все намерения юноши чисты и надежны.

— Я хоть и не умею рисовать, — начал кронпринц, оживленно преодолевая преграды, встречающиеся нам на пути, которые, по правде говоря, мне давались с трудом, — но зато у меня неплохо получается делать скульптуры.

Сначала я вовсе не поняла, что он хотел этим сказать, пока не увидела девушку-ангела, обессилено упавшую на землю.

— Это она? — начала я восхищенно. — Девушка-ангел, которая, по легенде, может снять проклятие с вашей семьи?

— Да, это она.

— Красиво, — призналась я, прикасаясь к кончикам заостренных крыльев. — Невероятно.

Девушка, сидевшая на камне, рукой прикрыла лицо, изображая сострадание и печаль, другая же рука лежала вокруг опавших перьев от собственных крыльев.

— Она плачет, — поняла я, — но почему?

— Как-то раз я спрашивал Бога о той девушке, которую все ждут, и он ответил, что ей будет очень тяжело жить. Во-первых, по той простой причине, что крылья ее опадут. Они не будут чернеть, как это происходит у падших ангелов, они будут опадать белыми перьями. И каждое упавшее перо будет приносить ей много боли.

— За что ей такое наказание? Зачем лишать ее крыльев? — я вновь посмотрела на скульптуру с сочувствием.

— Так заложено природой, — пояснил Джеймс. — Женщина не может быть ангелом, поэтому ее крылья опадут.

— А проклятие? Оно перестанет существовать?

— Дети перестанут умирать, но крылья ангелов, осквернившие свою кровь, будут чернеть и опадать.

Я тут же вспомнила что отец Джеймса — Аларик Бронте, до конца своих дней был с белыми крыльями, впрочем, как и все остальные ангелы королевской семьи Бронте. Они оставались ангелами в то время, как дети изо дня в день умирали, стоило только им родиться.

— А как же Керри Бронте? — напомнила я. — Она же единственная женская представительница вашей семьи.

— Она не ангел, — напомнил Джеймс. — И, по правде говоря, даже не Бронте. Мой дедушка, Ларион Бронте, как-то рассказал мне, что Керри не их дочь. У его жены было больное сердце, ей нельзя было нервничать. Прежде чем умереть, Меган успела родить ребенка. Вот только мальчик умер, и чтобы она не нервничала, ей дали другого ребенка — девочку. Она так обрадовалась, ни на секунду не отходила от нее. Разумеется, она не знала об обмане и никто не хотел ей говорить правду, в первую очередь, из-за того, что Меган шла на поправку. Все думали, что болезнь ее миновала, но вскоре она умерла, держа на руках свою дочь.

— Тетушка знает об этом?

— Нет, — сочувственно проговорил Джеймс. — Ларион умер вскоре после кончины своей жены в сражении с демонами. Керри воспитывала служанка Сиси.

— А на пятнадцатый день рождения Сиси умерла, — закончила я, вспоминая рассказы тети об ее любимой служанке и в то же время подруге.

— На восемнадцатый день рождения Керри Бронте устроила бал, где и встретила Аларика Уилшуда. Он тоже был ангелом, но при женитьбе они решили оставить фамилию Бронте, чтобы не прекращать королевский род. Ну, а дальше ты уже знаешь.

— Ты — единственный представитель своего рода, — закончила я. — Скоро состоится твоя коронация.

— И мне нужна королева, чтобы законно вступить на трон, — юноша подошел ко мне ближе, целуя обнаженную шею. — Я хочу, чтобы тебя называли Хелен Грейс Бронте. Я хочу, чтобы ты была моей королевой.

— Я хочу этого не меньше тебя, но еще я хочу полноценную семью, Джеймс, — шептала я, тяжело дыша. — Я хочу родить наследника престола, хочу засыпать в твоих объятьях, зная, что имею на это полное право, зная, что могу прикасаться к тебе, а не бояться того, что в дальнейшем наш ребенок умрет.

— Я люблю тебя, Хелен, — ангел взял мое лицо в свои ладони и, заглянув в мои глаза, с тоской и грустью продолжил. — Если бы ты только знала, как сильно я тебя люблю. Если бы ты только знала, как я хочу прикоснуться губами к твоему телу. Как же я хочу наблюдать за тобой, пока ты спишь. Знала бы ты, Хелен, как я хочу, чтобы тебя называли миссис Бронте.

Вставая на одно колено, Джеймс, неотрывно глядя в мои глаза, достал из кармана кольцо, бриллиант на котором переливался при лунном свете также ярко, как звезды на небе.

— Дорогая Хелен, я знаю, насколько могу быть несносным и противным, знаю, сколько гадостей я тебе сделал, прежде чем понять, что влюбился в ту самую озорную девчонку, которая совершенно не любит правил этикета, но которая любит веселить народ и подпаливать вещи в замке. Я люблю тебя, Хелен, несмотря на то, что ты постоянно выигрываешь в крокет и при удобном случае загоняешь меня в воду. Я люблю твой капризный характер, люблю твои синие глаза, напоминающее небо, люблю твою игривую улыбку и заразительный смех. Раньше мне не нравилось, что когда ты приходила в замок, все лакомства доставались тебе, и ты никогда со мной не делилась ими, но сейчас я готов отдать тебе весь мир, только бы ты была счастлива. Я прошу тебя, Хелен, стань моей женой.

Мое сердце колотилось в бешеном ритме, я забыла, как меня зовут, я забыла, где я. Я перестала слышать дуновение ветра, а слышала только свое собственное сердце, рвущееся наружу.

Хотела ли я быть его женой? Хотела ли я до конца своих дней прожить с ним, с человеком, которого любила больше всего на свете, но с которым я не смогла бы родить ребенка? Хотела ли я, чтобы меня называли миссис Бронте?

— Да, — уже в голос ответила я. — Я согласна.

Надевая кольцо мне на палец, Джеймс то и дело улыбался во все тридцать два зуба. Вставая, он, крепко обнял меня, целуя в губы.

— Она согласна! — закричал он что есть мочи во все горло, радостно подхватив меня на руки.

До моей комнаты Джеймс нес меня на руках, время от времени целуя меня или смеясь как мальчишка, которому подарили то, что он поистине хотел.

За все двадцать лет я впервые увидела его таким счастливым, обычно он принимал строгое лицо лидера, командира, но сейчас он сиял от радости и, казалось, хотел рассказать всему миру, что я буду его женой.

Подойдя к двери моей комнаты, он поставил меня на ноги, проговорив сладким голосом слова из повести Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта»:

— Прощай, прощай,
а разойтись нет мочи,
так и твердил бы век:
«Спокойной ночи».

***

Следующий месяц выдался насыщенным и своеобразным. Как Джеймс и обещал, мы сыграли с ним в крокет и впервые в жизни он одержал честную победу, но, несмотря на выигрыш, он подарил мне пегаса или, точнее, яйцо, из которого примерно через сто лет вылупится крылатое создание. Что касается тетушки, то когда она узнала о нашей помолвке, первым делом пришла в недоумение, зная, как с Джеймсом мы постоянно скандалили и то и дело жаловались друг на друга. Но в следующую секунду Керри Бронте была на седьмом небе от счастья, особенно от того, что графиня Дебюсси не будет жить в замке.

В скором времени к нашему счастью присоединился лучший друг Джеймса — Марк Демаре, естественно привезя обещанные картины. Несмотря на то, что Марк меня не знал, я отчетливо помнила его из своей прошлой жизни, как друга и верного товарища.

— У меня такое чувство, мисс, что мы с вами знакомы, — сказал он, когда Джеймс представил нас друг другу.

— Это правда, — подтвердила я. — В прошлой жизни мы действительно были знакомы с вами.

— Удивительно, — проговорил он, мило улыбаясь мне в ответ. — Извольте спросить, кем же я был в прошлой жизни?

— Музыкантом, — ответила я. — Мы встретились с вами на балу, когда вы играли на скрипе.

— Как странно, но в этой жизни мне не дается ни один музыкальный инструмент, — признался он.

— Вы тогда не были ангелом, — добавила я. — Возможно, вы стали им, когда пожертвовали своей жизнью чтобы спасти одну девочку, тонущую в озере.

— Правда? — удивился тот. — Что ж, тогда я могу гордиться собой.

— Лос-Анджелес запомнил вас как героя, — добавила я с улыбкой.

— Хелен говорит правду, мой друг, — подтвердил Джеймс, подходя к нам ближе. — На небесах я наблюдал за вами, и я очень рад, что теперь мы с вами встретились. Благодарю за картины, они прекрасны.

— Это несправедливо, — подала голос я, изображая обиженного человека. — Я еще не видела ни одной привезенной вами картины.

— Это можно легко исправить, — темноволосый юноша с яркими зелеными глазами отошел к завешенной простыней картине, в предвкушении заявив: — Считайте, что это мой подарок на вашу свадьбу.

Передо мной стал образ девушки в бежевом пышном платье и юноши, сидящего на королевском троне. Это был Джеймс, а позади него стояла я, положив руку на его правое плечо.

— Вы сказали, что видите меня впервые, но картина говорит обратное, — начала я, восхищаясь работой Марка.

— Джеймс прислал мне вашу фотографию с бала у короля Великобритании, а еще написал огромное письмо о вашей неземной красоте. Мне несложно было нарисовать вас, узнав столько.

— Благодарю за подарок, вы прекрасно рисуете.

Джеймс поблагодарил своего друга за проделанную работу, после чего приступил смотреть или, в основном, показывать мне остальные привезенные картины. Вскоре к нам присоединилась графиня Дебюсси, и пока она разговаривала со своим братом, я наконец-то спросила у Джеймса:

— Ты знал, что я соглашусь выйти за тебя замуж?

— Я на это надеялся, — ответил он с улыбкой, поцеловав меня в губы, пока никто не видит.

***

Дни пролетели, как считанные секунды, подготовка к свадьбе показалась мне настоящим праздником, несмотря на некоторые сложности, а любовь Джеймса и возможность проводить с ним каждый день — настоящим Раем.

Сегодня я проснулась со счастливой улыбкой на лице, осознавая тот факт, что вскоре меня будут называть миссис Бронте. К сожалению, полдня мне пришлось провести без Джеймса, веря людским приметам о том, что жениху нельзя видеть невесту до свадьбы. Поэтому принаряжаться и общаться мне доводилось со слугами, которые, к счастью, были очень даже дружелюбными и общительными.

Соорудив на моей голове неимоверно красивую прическу и нацепив на нее небольшую фату, я еще раз подошла к зеркалу, дабы убедиться, что выгляжу поистине красиво.

— Вы прекрасны, — восхищено проговорила служанка Мэри, неуверенно поднимая на меня голову с другого конца комнаты.

— Благодарю, — ответила я с улыбкой, соглашаясь с тем фактом, что Джеймсу понравится то, как я выгляжу.

Через пару минут мне предстояло находиться в тронном зале, где, собственно говоря, и состоится венчание. Все знатные гости со всех городов земного шара прибыли в наш маленький, ничем не приметный городок. Единственные люди, чью персону я не увижу в этот день, были мои родители. Мы всегда мечтали с папой о том дне, когда он, ведя меня к алтарю, передаст в руки жениху, сказав несколько слов о том, как сильно он любит меня и как сильно бережет.

Сегодня же мне предстоит пройтись по огромному тронному залу самой, но в глубине души, сердцем я ощущаю, как папа идет рядом со мной, уверяя, что мне нечего бояться.

И вот настал тот момент: я стою за дверьми, которым вскоре предстоит открыться, чтобы впустить меня по усыпанной лепестками роз дороге к Джеймсу Бронте, к будущему королю ангелов, к человеку, которого я люблю больше всего на свете.

— Какой торжественный день, — вывел меня из размышлений мужчина, принарядившийся во все черное, — а меня даже не пригласили посмотреть на свадьбу сына.

Он ловко изображал обидчивого человека, но безуспешно.

— Люцифер, — тут же догадалась я.

— А ты смышленая барышня, — начал он, подходя ко мне ближе.

Как и следовало ожидать, он не снял капюшон, дабы показать свое лицо. И я не могла сказать точно, хорошо это или плохо. Первые ангелы, видящие падение Люцифера, утверждали, что его лицо страшное, как сам Ад. Ходили слухи, что на нем нет ни одной живой части: тело все в порезах и ожогах.

Единственное, что мне было видно за черной мантией, так это красные, как огонь из дьявольской темницы, глаза, прожигающие насквозь.

— Что тебе от меня надо? — спросила я, пытаясь побороть страх и панику.

— От тебя ничего, — уверял он, смотря мне в лицо, — но Джеймс мне обязан на веки вечные.

— Оставь его в покое! — уверенно крикнула я. — Неужели у тебя нет других забот, кроме как портить жизнь своему сыну?

— Мне порядком становится скучно, — признался он, наклонив голову вправо, — а тут такая любовь между вами. Грех не вмешаться в события такой великой истории.

— Уходи, — сквозь зубы процедила я.

— Раньше ты умоляла меня остаться, — вытянув костлявую руку вперед, Люцифер провел рукой по моему лицу, но я усердно ее отбросила в сторону.

— Раньше ты был ангелом, — напомнила я, — но собственная гордыня погубила тебя.

— Я хотел добиться равенства между ангелами!

— Ты хотел власти, — возразила я, уверенно глядя в его страшные глаза, которые раньше, в далеком прошлом, были чисты, как небо без единого облака. — Ты пошел против Бога, за что и поплатился.

— Ты говорила, что любишь меня! — кричал он с возмущением.

— Я любила ангела с голубыми глазами и русыми волосами, — спокойно продолжила я. — Тебя же я не знаю, и знать не желаю.

— Ты все равно будешь моей! — кричал он что есть мочи, вцепившись когтями в мои обнаженные плечи.

— Мое сердце всегда будет принадлежать Джеймсу, — уверенно продолжала я, готовясь к дальнейшим действиям Люцифера. — Убей ты меня хоть сотни раз, я все равно буду любить его.

— Замолчи! — его глаза пылали сильнее любого костра.

— Я люблю Джеймса Бронте! — только и успела крикнуть я, прежде чем Люцифер воткнул в мое сердце острое лезвие.

— Ты всегда будешь принадлежать мне, — услышала я шепот Люцифера, прежде чем закрыть глаза и погрузиться в темноту на ближайший сотни лет. — Увидимся в следующей жизни, Хелен.