Глава 11
Корабль оказался больше, чем представлял его Сайрус. Ещё при подходе к причалу стали видны высившиеся над морской гладью мачты и оливково-зелёные паруса, подчинённые ветру. Несмотря на ухоженный вид, Сайрус видел, что судно не новое. Его наверняка списали с флота Резерфорда и пригнали сюда, чтобы не разрывать связей с заморской империей, но и одновременно излишне не тратиться.
Хотя, прежде этот порт не был основным, и из него ходили, прямо сказать, пережившие немало бурь корабли. Так что этот по местным меркам, считай, был роскошью.
Они с Эретией и новой «семьей» ждали своей очереди на посадку, стоя в толпе на мощёной пристани. Язык Сайруса больше не поворачивался назвать её девчонкой - перед ним стояла самая настоящая девушка. Молодая, смышлёная, временами придирчива и всегда чрезвычайно наблюдательная. Сайрус не мог не догадываться, что всю неделю пути она его изучала и, скорее всего, довольно успешно. В это время он изучал её. Она не несла в себе угрозы, а потому он, хоть и не собирался делиться с нею своими мыслями и всеми теми вещами, подразумевающими доверие, не тратил силы на пузырь вокруг себя и своих тайн.
И это с учётом того, что у самой Эретии их было ничуть не меньше. За ним гнались, потому что он совершил оплошность - оставил клинки в телах своих жертв (по ним легко было вычислить владельца, если хорошо постараться). Но вот Эретия - что такого девушка могла совершить, чтобы её заперли в пограничной крепости? Или больше - кем она могла быть?
В том, что девушка обладала какой-то особой важностью, принц уже не сомневался. Он, в общем-то, и связался с ней из чистого любопытства, которое с каждым днём оправдывалось всё больше. Вот и сейчас: Сайрус не был рад своему перевоплощению в простого крестьянина, но мысль Эретии была более деликатна, чем его собственная, неизменная стратегия. Очевидно, что благодаря уму девушки его клинки до сих пор покоились на дне походного мешка, а в их компании прибавилось путников. Дети вокруг мирно бегали вдоль моря, глаза их озорно светились, а не лезли на лоб от испуга при виде крови. Хоть один человек, но неизменно узнавал истинное обличие знаменитого посланника Мейтинера, стоило ему обнажить сталь.
Пока путники носили «маски», всё было спокойно.
- Вы откуда будете? - спросила у Эретии новая спутница. Кажется, она представилась как Флорентина. - Если не секрет.
- Мы из западного Теллириума, - как ни в чём не бывало ответила ей девушка, прекрасно играющая свою роль. - Можно сказать, покидаем родное гнездо.
- Неужели впервые?
- Да.
- А родители ваши где?
Женщина была излишне любопытна. Сайрус убедился в том, что Эретия думает так же, как и он, когда поймал на себе её мимолётный обеспокоенный взгляд. Правильных ли людей они выбрали себе в союзники?
- Наши родители сейчас в Иттре, - ответил за Эретию Сайрус, обращая на себя внимание женщины. - После того, как наша империя оказалась во власти Резерфорда, родители нашли подработку в империи целителей, но совсем недавно написали нам с сестрой, что не справляются в одиночку. И вот, мы спешим им на помощь, так как здесь больше нечем заработать себе на жизнь честным путём.
- Как хорошо, что мы с мужем предложили вам плату за билеты, - обрадовалась наивная женщина.
Её муж и сын отправились на кассу и вскоре должны были вернуться.
- А вы откуда родом? - поинтересовалась Эретия. Скорее всего, она просто хотела увести неизбежно завязавшуюся беседу в другое русло.
- О, наша семья из Мейтинера! - оживилась Флорентина. - Правда, мы не маги вовсе, а самая обычная семья. Моя мать была травницей и переехала в Мейтинер ещё подростком, так как там больше платили. А вот у мужа корни тянутся далеко в глубь веков, и мы даже подозреваем, что на малую долю он всё-таки маг.
Сайрусу было смешно слушать, как кто-то гордился вероятностью наличия в своей крови магической сущности. Ведь в его империи это означало лишь то, что когда-то давно предок мужчины был опозорен за связь с простой смертной, совсем как отец Сайруса, а затем его детей, внуков и правнуков - и дальше по списку - постигала та же незавидная судьба, пока следы былой силы совсем не размылись. Уж лучше изначально родиться смертным и как смертный отправиться к звёздам, чем носить на себе клеймо былой силы предков.
- Вы направляетесь в Иттир за травами? - уточнила у женщины Эретия.
- Нет, по работе. Мы продаём не только травы, но и всякую старинную утварь. Скопилось много товара, который с охотой раскупят в Иттире. К тому же, после казни той милой девочки всем нам необходим небольшой отдых.
- Какой именно девочки? - уточнил Сайрус, с удивлением заметив своё же беспокойство.
- Леди Мира Мантесс. Мы все её обожали, такой добродушной она была и так несправедливо обвинена в измене. Лишить жизни эту прелестницу! Видно, императрица не ведает, что творят её люди, пока она сама находится в отлучке.
Сайрус догадывался, кто первый же приказал казнить Миру за хранение в своей шкатулке с драгоценностями пропавшего артефакта. Его тётка, несмотря на всеобщее народное обожание, была той ещё стервой.
Принц не был доволен своим внезапным небезразличием к новой и одновременно такой давней знакомой. Но какая разница, если она уже мертва?
- Но поговаривают, будто казнь так и не свершилась, - неожиданно продолжила женщина. - Мол, нашли заковырку в приговоре, но это скорее версия дворца, хоть они ничего и не подтверждали. Люди шепчутся, что леди Мантесс удалось обхитрить всех и сбежать.
- Возможно ли это? - изумилась Эретия. Она не подозревала, что при дворе, где правит магия, возможно и не такое.
Но Сайруса больше волновало другое. В первый и последний свой день в столице в этом году он разговаривал с Мирой на крыше Святилища. Тогда он проникся к этой леди какой-то симпатией и даже подкинул ей идею о побеге: если она с лёгкостью пробралась на окраину города, когда должна была гнить в тюремной камере, так почему бы просто не пересечь границу? Но девушка отказалась, сказав, что ей незачем бежать.
Получается, она всё-таки вняла его совету? Или нашлась причина для того, чтобы сохранить собственную жизнь? Исходя из их беседы, Сайрус понимал, что причина должна была бы быть веской.
- Я хоть и патриот своей империи, - сказала женщина, - но, буду честна, преступников при дворе не так много, а потому и охраны для них хорошей не предусмотрено. Леди Мантесс была достаточно умной девушкой, чтобы спланировать побег, но где же ей теперь скрываться?
- Ей придётся бегать по лесам до конца своих дней, если кто-то вдруг не рискнёт помочь, - пребывая в некоторой задумчивости, произнёс Сайрус. - Пойти против императрицы - равно подписать себе смертный приговор.
Флорентина посмотрела на него несколько ошарашено, и Сайрус понял, где прололся. Он же сказал, что никогда не покидал Теллириум, а рассуждал как истинный мейтинерец. Хмурое выражение лица Эретии, скрестившей на груди руки, только подтвержало его догадку.
- Наш покойный дядя какое-то время жил в Метинере и рассказывал, как у вас всё устроено, - быстро исправил ситуацию он, радуясь своему богатому опыту в сочинении небылиц. - Вы, наверно, должны понимать, как детям, привыкшим к обыденности, интересно слушать истории об империи, основанной колдунами. Ведь больше магия нигде не распространена, а тут - рассказ из первых уст.
Едва он закончил изливать очередной поток лжи этой доброй женщине, с билетами вернулись и муж, и сын Флорентины.
Мальчишка выглядел не старше подростка, у которого ещё молоко на губах не обсохло, и всюду таскался за отцом, в котором, видимо, видел пример для подражания. Его волосы пшеничного цвета блестели, будто главная ценность пацана, а серые глаза были всегда устремлены в пол. Его тело было достаточно подтянуто, но, догадался принц, этим он лишь компенсировал другие очевидные недостатки своей внешности. Образ жизни мальчишки не требовал от него больших физических нагрузок.
Сайрус видел, как пацан краем глаза посматривал на стоящую рядом Эретию, пока та не видела. Ну, или только делала вид, что не видит, стараясь избежать новых проблем. В конце концов, она сама решила оголить свою грудь и сделать её пышные формы достоянием каждого жителя портового городка. Сайрус не был уверен, что её хитрость приносит какие-то плоды, но, если Эретия посчитала это необходимым, он не видел необходимости ей препятствовать.
Когда до их компании дошла очередь, им пришлось лишь показать проверяющему на входе билеты, а дальше - проноси с собой на борт всё, что заблагорассудится. Такая фривольность относительно безопасности пассажиров и жителей заморской империи, в которой они высаживались, обуславливалась тем, что попасть на этот корабль желали в основном беглецы из захваченных городков, до которых никому и дела не было, да контрабандисты. Вторым были только рады, лишь бы они платили процент в казну. Смысла проверять багаж, когда почти наверняка найдёшь там запрещенный груз, резерфордцы не видели.
Живое подтверждение тому, почему купец нанял Сайруса (а фактически, это было именно так) в качестве своеобразного стражника. В дорожных саквояжах его семьи нашли бы, чем поживиться, те, кому это вдруг могло бы понадобиться.
Им с Эретией выделили отдельную, но совсем крохотную каюту. Две койки, старый сундук, да ещё стол и стул - вот и всё, что в ней находилось. Девушка зажгла огарок свечи, и Сайрус успел заметить, что скрывавший половицы ковёр дырявый. Он сбросил все их вещи под стол, а сам прошёл к окошку, находящему почти под потолком, и осмотрелся. Оно выходило не на второй ярус палубы, как у многих, а прямиком к морю. В каюте стоял сырой запах плесени вперемешку с солёным воздухом.
- Ты знаешь, сколько нам придётся ютиться в этой каюте? - спросила у него Эретия, но будто бы просто чтобы разбавить тишину.
Сайрус повернулся к ней и неожиданно обнаружил, что, если вытянуться в полный рост, его затылок станет упираться в доски. Что ж, похоже, ему придётся полюбить общество работяг снаружи, ведь в комнатушке, очевидно, слишком мало места сразу для двоих.
- Ты никогда не бывала в Иттире? - поинтересовался он.
- Не совсем. Конечно, я там бывала, но в детстве, когда длительность путешествия волновала меня меньше всего.
- Дети обычно считают дни до прибытия. Тут, должно быть, одно из двух: либо нашёлся тот, кто тебя развлекал, либо Иттир - не то место, куда тебе интересно было попасть.
- Отчего же, - насупилась девушка. - У меня там был друг.
- Ты к нему бежишь?
На её лице отразились и горечь, и радость, и сожаление о чём-то ему неведомом. В конце концов, Эретия села на скрипучую кровать и скрестила на груди руки, словно обороняясь. Не от него - от неприятных воспоминаний.
- Я не уверена, что он меня помнит. В любом случае, ты так и не ответил на мой вопрос. Сколько нам плыть?
- Дней пять, если повезёт, и судно не угодит в бурю.
- Бурю?
Маг ухмыльнулся, заметив её мимолётный испуг.
- Такое часто случается, но это только рассказы о бурях пугающи, - пожал Сайрус плечами и лёг на свою койку, закинув обе руки за голову. - На деле, стоит лишь помолиться звёздам о чудесном спасении, и шторм мигом стихнет.
Эретия фыркнула, посмотрев на спутника сверху вниз. Они буквально находились на расстоянии вытянутой руки.
- Это не смешно. Крестьяне действительно верят в высшие силы, - сказала она не без доли упрёка в голосе.
- А я говорил совершенно серьёзно. Если уж и вживаться в образ, то до последней детали, - провозгласил Сайрус и пальцем указал в потолок. - Эта каюта подправит мою идеальную осанку, а морские волны заставят тебя уверовать в силу звёзд. Наверняка ты согласишься со мной: некоторые решают свои проблемы самостоятельно, но большинство всё же склонно полагаться на Гелиоса, когда судьба уготовит им какое-никакое испытание.
- К какой категории ты причисляешь самого себя? - спросила Эретия неожиданно, склонив свою голову набок и с интересом наблюдая за реакцией мага.
Он на секунду задумался. Сайрус и прежде задавал себе тот же вопрос, с удовлетворением понимая, что знает ответ и в собственной объективности не сомневается. По этой причине ему больше был интересен ответ Эретии:
- А к какой причислила бы меня ты?
Она не думала долго:
- Думаю, ты неисправимый агностик. Ты владеешь магией, происхождение которой доподлинно неизвестно, но это знание тебе и не нужно. Необходимо только наличие собственных убеждений относительно сверхъестественного мира.
- Я не отрицаю его существование.
- Естественно. Но и не подтверждаешь, что тебе известен каждый его элемент.
- Как мы вообще пришли к этой теме? - удивленный тем, насколько точно девушке удалось прочесть его натуру, усмехнулся Сайрус. У него вдруг появилось некое опасение за то, сколько ещё ей удастся узнать о нём. Этого всё же не стоило допускать, но и отказывать себе в удовольствии общения с неглупым человеком принц не собирался.
- Ты сам её начал, - ответила Эретия. - Но я не отказалась бы сменить русло разговора.
- Тебя что-то интересует?
- Да.
- И что же это?
- Та девушка, - сказала она. - Мира Мантесс, так её назвала Флорентина? Мне показалось, что вы знакомы, и тебе, возможно, известно, что такого она совершила?
Сайрус нахмурился:
- Зачем тебе знать это?
- Чтобы меня не казнили в твоей империи, если я вдруг окажусь там и совершу то же самое преступление, - она улыбнулась, но несколько шире, чем того требовали прозвучавшие слова.
- Тогда я притворюсь, будто не знаю о том, что ты собираешься засесть в Иттире до тех пор, пока, видимо, не сменится власть в Резерфорде. Но да, мне известно, за что собирались казнить леди Мантесс. Могу сказать лишь что она хранила одну вещицу, о существовании которой могла только слышать.
- Это так странно, - произнесла Эретия, - мы успели почти досконально изучить друг друга за прошедшую неделю и не пытаемся скрывать этого. Но почему-то напрямую не призаём, что накопилась огромная куча вопросов, которые впору было бы озвучить.
- Это неинтересно, - отмахнулся Сайрус, про себя думая, что всё интересное начинается как раз с этой фразы.
В тот момент, когда девушка собиралась ответить ему, раздался стук в дверь. Неосознанно переглянувшись с ней, он поднялся с кровати и выглянул, но снаружи никого не оказалось. Только серебристая птица размером со среднее яблоко сидела на парапете, удерживая в клюве свёрнутую надвое бумажку. Едва Сайрус дотронулся до неё, птица раскрыла на удивление широкие крылья и скрылась за кармой корабля.
«Считаю должным сообщить вам то, о чём моя мать сообщила мне совсем недавно, и совершенно убеждена, что в таком деле необходима краткость. Что ж - я ваша дочь. Эта информация убедила меня сохранить собственную голову на плечах хотя бы в ближайшем будущем. Ни на что не намекаю, но, очевидно, нуждаюсь в помощи могущественного человека, как вы и сказали мгновение назад своим знакомым на пристани.
Покорно, ваша М.М.»
Вот, что Сайрус прочёл на переданной ему бумажке. Затем перечитал, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, смял записку с торопливо выведенными на ней буквами и швырнул комок в море.
Он поднял голову и заметил блёклый силуэт девушки, провожающей судно на причале. Несмотря на значительное расстояние, Сайрус видел растянувшуюся на её губах улыбку.
Неужели мать Миры могла так убедительно соврать ему в тот день, когда он спрашивал её о дочери?