Глава 12
Лети сидела в конференц-зале подле своего брата, подобно его ручной собачонке, уже битый час. За это время её ноги, закинутые одна на другую, успели затечь, спина ломилась от нужды держать осанку в присутствии пятнадцати многоуважаемых членов совета, окружающих принцессу, а в её голове медленно, но верно, нарастала неприятная боль. Это всё от того, что лорды во главе с Шаяном, их императором, никак не могли утвердить верную стратегию в развязанной ими же войне против Висмута.
— Мы можем нанести решающий удар хоть сейчас! — вскликнул кто-то с противоположного от Лети конца стола.
— В этом нет никакого смысла!
— Они не так слабы, как мы думали...
— А я уверен в наших силах!
Крики мужчин раздавались со всех сторон, смешиваясь в единый и неразборчивый гул. Лети, борясь с желанием заткнуть свои уши или потерять дар слуха, повернулась к брату:
— Зачем я сижу здесь, если вы и без меня так удачно справляетесь?
— Я слышу в твоём голосе сарказм, — ухмыльнулся Шаян.
— Признаюсь, это удивительно - в таком-то шуме! Ведь я говорю, но совсем не слышу своих же слов. И как только всего пятнадцать человек способны создать целую акустическую пытку?
Шаян взглянул на сестру, сощурив глаза, но ничего не ответил. Вместо этого он поднялся со стула, имея при этом чрезвычайно угрожающий вид, чем заставил лордов мгновенно утихнуть. Даже Лети заметно напряглась.
— Я дам каждому из вас по одному предложению, которое вы должны озвучить в порядке очереди, — заявил он, пристально разглядывая взмокшие от пота лица лордов. — И помогут вам звёзды, если в каждом из них я не услышу дельной мысли.
Когда Шаян опустился обратно, он сомкнул свои ладони в замок и стал ждать, не обращая внимания на сестру, будто бы вовсе не она побудила его усмирить советников. И так каждый раз. Он вроде бы слышит её слова и замечает её присутствие, но, только дело доходит до напоминания о важности Лети, он мнит себя единственной имеющей силу персоной.
Лорды, начиная от того, что находился по правую руку от Шаяна, и далее по порядку, стали озвучивать свои идеи насчёт войны. Все они были различны, но совершенно схожи в одном: Резерфорд не уступит противнику, куда бы их не загнали несчётные битвы. Неважно, какой ценой.
И цена эта, по мнению лордов, не станет маленькой. Звучали даже мысли о том, чтобы биться, пока кровь последнего из их солдат не орошит земли северян. Шаян лишь согласно кивал в ответ на эти высказывания, пока последний советник не умолк. Тогда он слегка ухмыльнулся, коснулся пальцами своего чуть щетинистого подбородка и бесшумно вздохнул.
— Ну и кто из вас осмелится сунуть свою шею в петлю первым? — внезапно спросил он. В зале повисла гробовая тишина. — Ваши предложения одно абсурднее другого. Мы же не хотим, чтобы висмутцы пустили в ход всю свою мощь? Нет, это неразумно. Эффект неожиданности себя уже исчерпал! И так... — Шаян наугад тыкнул пальцем в какого-то советника. — Вот вы. Вы хотите быть повешаны, как предатель короны, на следующей казни?
Лети едва удавалось справиться с удивлением, ведь она-то считала, что Шаян солидарен со своими советниками. Пускай войну объявили без его ведома, каждым своим действием он лишь усугублял ситуацию на фронте, будто бы поддерживая решение лордов. И они, по всей видимости, тоже думали, что император на их стороне. Глаза того, кто находился на грани смерти, стали по пять серебрянников.
— Нет, Ваше Величество, — отчеканил он, будто на автомате.
— Тогда повторите мне свои соображения насчёт войны. Слово в слово.
Лорд на мгновение замешкался, гадая, обманывает ли его собственный слух. А вот Лети, кажется, начала понимать ход мыслей своего брата.
— Нам стоит объявить всеобщий призыв в армию, чтобы превзойти Висмут численностью. Это необходимо, так как их воины лучше обучены своему делу, — произнёс лорд. На вид ему было около сорока лет, и своё дело, очевидно, мужчина знал.
— Вы не договорили, — подсказал ему Шаян. — То, что показалось мне самым весомым в вашем плане. Что-то насчёт...
— Лордов, — подхватил мужчина.
— Да.
— Я предложил призвать в войска в том числе и высокородных мужчин, ведь они с детства обучались военному делу, в отличие от простых крестьян, и лучше держат в руках оружие.
— Из этого должно получиться что-то стоящее? — с энтузиазмом спросил Шаян, но тут же улыбка стёрлась с его губ, сменившись циничной ухмылкой. — Или же призыв лордов разрушит нашу империю прежде, чем сюда вторгнутся войска северян?
— Что вы имеете ввиду?
— Неужели вы столь глупы, чтобы считать, что лорды с радостью погибнут на поле боя среди простых крестьян? Они привыкли к роскоши и удобству, — Шаян встал, чтобы обойти стол и встать за спиной у допрашиваемого; его сильные руки впились в спинку стула мужчины. Всё взоры обратились к ним, перестав бегать по залу. — Вы бы пошли на войну в ряду обычных воинов?
— Но я возглавляю стратегическое направление наших войск, — в голосе советника слышалось возмущение тем, что его могли так принизить. — Возможно, знать тоже стоит отправить командующими?
— У нас хватает и более квалифицированных специалистов, — сказал Шаян и тут же дополнил, намекая на своего оппонента. — Однако не все они, очевидно, справляются со своей ролью.
Лети наблюдала за братом, непроизвольно затаив дыхание. Он разыгрывал целый моноспектакль в конференц-зале, чтобы доказать собственную правоту, и ему это уже практически удалось - противник не возражал, так как его аргументы себя исчерпали. Шаян не просто так выбрал именно эту идею советника для дискуссии, и он не ткнул в него наугад, как могло показаться неопытному глазу. Нет, за всеми его словами и всеми действиями стоял определённый замысел. А ещё, он непременно использовал сестру для его логического завершения.
— Лети, я хочу спросить, — обратился Шаян к ней, и она нехотя подняла на него глаза. — Вот твой муж подчинился бы всеобщему воинскому призыву? Он бы стал слушать чьи-то приказы, будучи на много рангов выше тех, кто их отдаёт?
Лети задумалась. Естественно, она не стала бы сдавать Телариса и говорить, что тот воспротивился бы воли её брата. Но и очевидную ложь Шаян не захочет услышать- он точно знал, что девушка не станет врать ему. Иначе не задавал бы ей вопросы посреди совета, когда благосклонность лордов почти была у него в руках.
Но на секунду промелькнула мысль о том, что Шаян спрашивает лишь потому, что знает об их недавней беседе с мятежниками, и хочет вывести сестру на чистую воду. Нет, он не мог знать, откуда? Не позволив себе развить эту мысль, чтобы не выдать себя затяжным молчанием, она негромко цокнула языком и сказала:
— Теларис не стал бы выступать в роли простого солдата как минимум потому, что он принц этой империи, и его образование заключалось в ведении войны. Это было бы неразумной тратой ресурсов.
— Ты права, — ответил Шаян. — Но если даже член нашей семьи не подчиниться приказу, это даст повод думать, будто бы используем знать Резерфорда как пушечное мясо. Мы не спросим у них, хотят ли они воевать, когда право выбора дано им от рождения. Если мы сделаем исключение для отдельных персон, другие пожелают того же и восстанут, — сказал Шаян и, бросив взгляд на Лети, добавил, — И всё это из-за того, кто даже не представляет для Резерфорда никакой ценности. Твоего мужа.
Лети молчала, тупо уставившись на Шаяна. Ею завладел шок вперемешку с щемящим грудь возмущением. Как её брат вот так просто мог использовать её саму и позорить имя дорогого ей человека ради своего замысла? Она уже не могла позволить себе безмолвно сидеть и смотреть на то, как он рушит империю, будто какой-нибудь замок из песка.
— Теларис был лишь удачным примером, который ты использовал, чтобы добиться желаемого, — неожиданно для сидевших вокруг лордов, Шаяна и самой себя возразила Лети. Её пальцы до боли сжимали лакированные подлокотники стула.
Шаян застыл на месте, его руки были прижаты к расшитому цветами камзолу. На них заиграли синие вены.
— И чего же я, по-твоему, желаю, моя дорогая сестра? — оскалившись, спросил он.
— Ты мне скажи.
Во рту у Лети пересохло, и слова лишь чудом не застревали в горле. А Шаян, к её собственному удивлению, обратился к остальным собравшимся, старательно делая вид, что ничего не произошло. Он даже не посмотрел в её сторону, заставляя девушку думать, будто и вправду не слышал её слов.
— Вместо того, чтобы спрашивать совета у вас, уважаемые лорды, есть более деликатный способ решения конфликта. Его я позаимствовал у нашего союзника, правителя Молидена, который мудро правит своей империей вот уже тридцать лет. Хотя, признаюсь, я не мог остаться в стороне и не модернизировать этот чудесный метод.
Сначала Лети подумала, будто её брат сошёл с ума, ведь правитель Молидена вообще отказался от участия в войне. Неужели он планировал опозорить башни имперского дворца белыми флагами? Сдаться? Нет, что угодно, но поражения Резерфорда по собственной воле Шаян точно не допустит.
Но затем верная мысль озарила девушку, подобно вспышке в её голове. Отец Фии потому и не участвовал в разразившейся войне, что сдал собственную дочь на попечение названному союзнику - Шаяну. Он хотел что-то сделать с Фией, её новой и, пожалуй, единственной подругой в этом замке. Но ведь бедная девушка и без того лишилась всего, что прежде ей было дорого: своей власти, друзей из родной империи и доверия к собственному отцу.
Мгновенно в венах принцессы вскипела кровь, и гнев подхватил её, словно вихрь, против которого она была бессильна. Либо Шаян начнёт считаться с её мнением, либо она сделает всё возможное ради того, чтобы защитить хотя бы своих близких. И пусть это навлечёт на неё гнев могущественного правителя Резерфорда.
Лети встала столь резко, что все двенадцать пар глаз мигом обратились к ней. Стул ударился о заднюю часть её коленей и тут же двинулся назад, но никто, казалось, не заметил противного скрипа, разнесшегося по залу: всё внимание лордов и самого императора теперь было сосредоточено на единоличном мятеже принцессы.
- Ты не посмеешь трогать двух единственных дорогих мне людей, - прошипела Лети, и её голос в этот момент звучал особенно убедительно.
Лицо Шаяна побледнело от очередной дерзости сестры, и он даже сделал нетвёрдый шаг в её направление. Она не понимала, что это могло значить, да и сам он, наверно, не смог бы ответить. Краска сбежала с лица Лети, и, чувствуя, как тело теряет равновесие, она не стала дожидаться реакции брата. Не сказав больше ни слова, она выбежала из конференц-зала.
Коридоры сменялись залами, а залы - очередными коридорами. Лети поначалу и сама не понимала, куда бежит, но вскоре ноги сами принесли её к тяжелым дверям имперской библиотеки. Это место было особенным для неё, так как в самые скучные вечера ей приходилось спускаться сюда и развлекать себя книжками. Не то, чтобы она не любила чтение, но более того принцесса ценила уединение, предоставляемое ей в стенах библиотеки.
Свет здесь был погашен, бесчисленные книги всё ещё оставались одной из самых неинтересных вещей для придворных дам и лордов, а потому Лети была единственны человеком во всём помещении.
Она, не думая ни секунды, так как мысли в голове оказались спутанными в тугой клубок, нетвёрдыми шагами направилась в скрытый от рассеянного уличного света угол зала. Там, среди запылённых книжных полок, пол был завален шёлковыми подушками.
Внезапно дверь позади Лети распахнулась с резким щелчком, который отозвался в каждой её косточке. Полоска света из коридора исчезла столь же быстро, как и появилась. Лети обернулась, чтобы увидеть надвигающийся на неё силуэт Шаяна: он передвигался небыстро, как хищник, не желающий спугнуть свою добычу. Она в любом случае уже попалась в его орошённые кровью когти.
Видно, он побежал вслед за сестрой, как только она покинула собрание, и был в худшем расположении духа. Его разгневанные глаза сразу отыскали в полутёмном помещении фигуру девушки. Едва Лети успела сделать вдох, как Шаян с силой схватил её за ворот расшитого кружевами платья.
- Кажется, мы с тобой уже говорили о твоём неподобающем обращении с императором, - сказал он, не сдерживая ярости. Его горяча слюна забрызгала шею девушки.
Неожиданное превращение расчётливого хищника в не контролирующего себя зверя испугало Лети гораздо больше, чем произнесённые им слова. Она впервые подумала, что Шаян может быть эмоционально нестабилен после того, как на его плечи обрушилась ответственность за целую империю. Ведь именно после смерти их отца она и перестала узнавать в парне перед собой родного брата.
- В первую очередь, ты мой старший брат, а потом уже император, - ответила Лети. - Я пытаюсь донести до тебя, что со мной хоть иногда, но стоит считаться.
- Ты не представляешь, чего мне стоило заработать репутацию у этих старых зазнавшихся придурков, всю жизнь следовавших за нашим отцом. Я не позволю тебе и твоей несдержанности свести на нет все мои старания. Нельзя кидаться на меня с обвинениями на глазах у членов совета.
- Как будто ты послушал бы меня, подойди я к тебе лично, - почти обиженно возразила Лети. - Ты послал бы меня куда подальше, как какую-нибудь уличную шавку.
- После этой выходки именно такого отношения к себе ты и заслуживаешь, - произнёс Шаян, и Лети стало не по себе от прозвучавшего в его голосе презрения.
А она ещё думала, что ненавидит брата. О нет, он и здесь её превзошёл. Казалось, будто лишь она была причиной всех его провалов и... О, Гелиос! Не думал ли Шаян, что это Лети пыталась убить его в ту злосчастную ночь? Ведь неудачливого убийцу так и не нашли.
- Я прошу от тебя лишь смирно сидеть на советах и кивать там, где это требуется, - продолжил Шаян. - Я прошу лишь исполнять то немногое, что могу от тебя потребовать, а в остальное время ты вольна заниматься всем, чем заблагорассудится. Так почему же тебе так сложно смириться со своим положением?
- Да потому что ты причиняешь вред людям, которые мне дороги! - воскликнула Лети и вырвалась из уже ослабшей хватки брата. Слова слетали с её языка прежде, чем она успевала их обдумать. - Ты мнишь из себя благородного и справедливого правителя, дорожишь заработанной всего за пару лет репутацией, но неужели не осознаёшь, что люди просто тебя боятся? Они привыкли бояться нашего отца, и ты продолжил его политику: ты казнишь людей на виду у всего города, делая из их смерти целое шоу, ты разрушаешь целые города ради того, чтобы доказать, что нашла армия сильнее, ты используешь людей ради собственной выгоды, а ведь они тоже имеют право делать свой выбор! В конце концов, ты втягиваешь в эту грязь и меня, как отец втягивал мать. Он был тираном, и ты - ничем не лучше.
- Ах ты... - побагровел от злости молодой император. Его слова потерялись в протяжном хрипе, который вырвался из горла Лети. Он был вызван тем, как сильно Шаян сжал в своих тонких музыкальных пальцах её шею. Перед глазами замелькали белые и чёрные пятна, кружащиеся по потолку имперской библиотеки в безумном танце. Кровь отлила от её лица, и сделалось невозможно дышать.
- Ты сполна поплатишься за свои бездумные слова, сестра, - отчетливо прозвучал голос Шаяна в холодном безвоздушном пространстве между ними.
Его глаза. Эти бездонные чёрные дыры, в которых радужка слилась с подернутым пеленой безумного гнева зрачком, и единственное, что отделяло от образа брата его внутренних демонов, стало крохотное белое пятнышко на границе с белком в его левом глазу. Лети цеплялась за этот дефект, как за спасательный круг, изо всех сил стараясь не утонуть в своём внезапном страхе.
Когда она успела пожалеть о сказанных словах , о том, как с презрением смотрела на своего императора и как могла думать, что по её воле он изменится, Шаян внезапно разжал пальцы на её горле и отпустил Лети. Они всё ещё стояли слишком близко друг к другу, а тяжелые, жадные вдохи девушки, должно быть, обжигали его лицо.
Лети не решалась больше смотреть в глаза брата. Её голова была опущена, а мягкие подушечки пальцев машинально скользили по шее; по тем участкам её нежной золотистой кожи, что посинела от грубости Шаяна. В висках безудержно пульсировала кровь.
Казалось, что на этом всё кончено. Шаян стоял неподвижно, взглядом уткнувшись в её влажные от пота волосы, и дыхание его было почти беззвучно - только скрытая за роскошным камзолом грудь вздымалась в сбитом ритме.
Прежде он никогда не прикасался к своей сестре, и Лети отчетливо осознала, что больше не может быть в безопасности рядом со старшим братом, который был ей когда-то защитником. Все счастливые воспоминания из детства разрушились в один миг.
Человек, чьи удаляющиеся шаги она слышала в тёмном зале, больше не был ей братом. Он стал её жестоким правителем, как сам того и желал.