ФИА
МОЛИДЕН
— Ты правда считаешь, что лорд Сэмвил тот самый?
— Да, я так считаю.
— Но... ты же знаешь его всего неделю!
— А кажется, будто всю свою жизнь. Нет, даже больше, как будто мы были влюблены друг в друга ещё в прошлых жизнях, ты помнишь, как в той истории, которую нам рассказывала твоя мама?
Фиа помнила, и даже слишком хорошо, потому что всегда представляла, будто прекрасная принцесса - она сама, а тот, чья любовь топит мёд в поцелуях - её судьба. Но, к сожалению, она очень рано осознала то, как жесток бывает реальный мир, и давно перестала верить в сказки.
— Прости... я не хотела.
— Ничего, всё в порядке.
Фиа принуждённо улыбнулась подруге и порадовалась, как хорошо у неё это вышло. Её мать умерла от изматывающей лихорадки, когда принцессе было тринадцать лет, но она до сих пор испытывала неприятную боль в груди, когда кто-нибудь случайно упоминал её в разговоре.
— Расскажи мне, — попросила она, — какого это - любить.
— Я... Любовь очень сложно описать словами, Фиа! Ты просишь невозможного.
— Пожалуйста.
Блисс наигранно закатила глаза, а затем рассмеялась.
— Представь, — сказала она, — что ты спишь. Ты спишь очень долго и не знаешь, когда придёт твоё время проснуться, но вдруг... вдруг приходит он, и ты просыпаешься. Открываешь глаза, смотришь на его прекрасное лицо, сначала размытое, но затем отдельные детали становятся всё чётче, окрашиваются в яркие краски... и вот ты уже видишь перед собой целый мир, такой впечатляющий и бесконечный, что сковывает дыхание... Фиа?
Она сама не заметила, как погрузилась в свои мысли. Что, если она так никогда и не встретит того самого? Если никто и никогда не станет заботиться о ней?
Что ж, в таком случае ей придется пережить это и править империей в одиночку. Она почти верила в собственные слова. Почти.
— Блисс, ты не будешь против, если я покину тебя? — спросила она, вставая с мягкой постели. Фии вдруг стало плохо от запаха сладких духов - по крайней мере, это то, что она пыталась внушить своему телу.
Блисс нахмурилась, а губы Фии дрогнули в улыбке.
— Конечно, иди, но вечером ты обещала мне ужин, — предупредила она.
— Я помню.
Фиа расправила плечи, вдохнул как можно больше воздуха в свои лёгкие, и торопливыми шагами покинула покои Блисс. Они познакомились не так давно, на прошлогоднем балу в честь тридцатилетия коронации её отца, и, кажется, Блисс действительно верила в их дружбу. Прада, она никогда и не давала повода усомниться в собственной искренности, но на самом деле не испытывала особой близости по отношению к девушке. Причина была лишь в том, что в имперском дворце она не знала ни одного человека, с которым можно было бы быть искренней в своих чувствах, а потому Фиа и вовсе перестала заботиться о них. Она могла найти покой с одним единственным человеком, который, кажется, не испытывал и капли подобных чувств к ней самой. Её устраивал подобный расклад вещей, лишь бы его он тоже устраивал.
Она спустилась по длинной лестнице в коридор, ведущий к комнатам гвардейцев, нажала на ручку одной из дверей, и та послушно открылась. Небольшое помещение заливал тёплый солнечный свет, лучи которого преломлялись, когда проходили сквозь толстое оконное стекло, и останавливались на восточной стене и потолке, выложенным блестящей плиткой. Комната Айджи напоминала собой уменьшенную копию чердака Малой башни, окна которой были выложены витражом. В детстве принцесса любила бывать там в рассветное время, когда чердак заливало особенно много света, и , возможно, поэтому она так любила приходить к Айдже.
— Привет, — сказала она.
Дверь позади неё захлопнулась с лёгким щелчком, когда Айджа оторвался от чтения книги и улыбнулся, подняв глаза. Фиа улыбнулась в ответ, и её улыбка впервые за долгое время была искренна.
— Привет, принцесса.
Айджа сдвинулся к краю дивана, на котором сидел, освободив место, и Фиа забрались туда, скрестив ноги. Он был значительно жёсче и меньше, чем её собственная кровать, но она уже успела привыкнуть к нему за те три месяца, что приходила сюда. Гвардеец приобнял Фию за плечи, когда они прижалась к его широкой груди и позволила себе расслабиться, не беспокоясь о том, как выглядит её прическа и нет ли складок на шелковом платье.
— О чём расскажешь сегодня? — спросил Айджа.
— Блисс, кажется, влюбилась
Фиа почувствовала, как дрогнула его грудь, когда Айджа усмехнулся.
— Тебя это пугает, принцесса?
— Не называй меня так, я же просила.
— Конечно, принцесса.
Девушка рассмеялась, удивившись, как легко удавалось ей это в его присутствии.
— Ты дурак.
— Заметь, я никогда не утверждал обратного.
— Я хотела сказать, что мне сложно поверить в искренность этого чувства! — спешно исправилась она.
— Ничего подобного, — его смех был резким. — Ты рассказала мне достаточно за то время, что мы общаемся, и, я считаю, ты - первая, кто поверит в любовь. Разве не так, Фиа?
Конечно, она и сама понимала, что верила. Но разве нельзя было хоть раз обойтись без этой его фирменной проницательности? Вздохнув, Фиа положила голову на его плечо и услышала размеренный ритм его сердца сквозь одинокую тишину.
— Так.
— Тогда в чём же дело?
Она и сама сомневалась в собственном ответе, пока рука Айджи не коснулась её мягких волос, спадавших с головы густыми кудрями. Приятное тепло окутало её тело.
— Думаю, мне страшно. Я всегда знала, что меня будут окружать люди, мой двор - ведь я же принцесса Молидена! Но никогда не думала, что их будет так мало. Я имею ввиду тех, кому я действительно дорога как человек, как личность, и в последнее время считала Блисс одной из таких людей. И вот теперь она говорит, что влюблена. Как думаешь, кто из нас ей дороже: лорд Сэмвил или я?
— Принцесса, ты боишься одиночества?
— Конечно. А ты нет?
Айджа сглотнул, и его горячее дыхание обожгло ей шею.
— Нет, — твёрдо ответил он и замолчал.
Прекрасно. Фиа с самого начала знала, что для него было редким случаем - показать людям свои истинные эмоции. Хотя и с удивлением обнаружила, как тот факт, что эта его черта распространяется и на неё, причинят ей боль.
Айджа отстранился от неё и, встав с дивана, подошёл к ряду полок у освещенной солнцем стены. Тёплый свет играл с его тёмно-русыми волосами, а она вдруг поняла, каким большим на самом деле стал этот диван без него.
— Император в бешенстве, — сказал Айджа, пристёгивая клинок к поясу и делая вид, будто с самого начала ждал удобной минуты для того, чтобы уйти. — Он молчит и пытается делать вид, будто ничего не происходит, чтобы не сеять панику. Но что-то изменилось.
Фиа прижимала ноги к груди, обхватив их руками. Она была рада, что Айджа сменил тему, ведь прошлый раз он просто перестал говорить, нацепив на лицо маску безразличия. К тому же, обсуждение именно этой темы было единственно важным сейчас.
— А поимки тех мятежников не было достаточно? — уточнила девушка.
— По всей видимости, нет.
— Как думаешь, я могла бы спросить его о причинах столь странного поведения?
Айджа пожал плечами и, последний раз проверив остроту ножа, сунул его в ножны.
— Я знаю, у него запланирован совет с теми лордами, которые прибыли в замок вчера, — она облизнула губы. — Если бы я смогла туда попасть...
— Нет.
Фиа посмотрела на Айджу, который нацелил указательный палец прямо ей в нос.
— Хватит с нас риска, ты останешься в своих покоя, пока он ещё не понял, что ты помогаешь мятежникам, — отвернувшись, он поправил броню и теперь выглядел, как преданный слуга императора. — Сегодня вечером длинная смена: я буду на посту во время совета и праздничного банкета. Почти вся стража будет там, так что в твоём крыле должно быть тихо.
Фиа вздохнула. Одно время она находила успокоение в тишине, ведь выросла в замке, где каждый день что-то происходило и тишина была редким праздником. Но сейчас она чувствовала себя пленницей.
— Раз ты уже уходишь, — пробормотала она и добавила, будто в шутку, — принеси мне кусочек торта.
Айджа остановился, взявшись за ручку двери. Его лицо смягчилось.
— Постараюсь.
Простой мысли об ещё нескольких минутах с ним Фии было достаточно, так что теперь принцесса намеревалась отправиться в свои покои. Она поднялась с дивана, когда Айджа открыл дверь и оцепенел. Фиа вздрогнула. Прямо на пороге стоял гвардеец, поднявщий руку, видимо, собираясь постучать. Он переводил взгляд с Айджи на Фию. Опомнившись, Айджа скрестил руки на груди и привалился к дверному косяку, заслоняя её собой.
— Что тебе нужно?
— Кто это?
— Не твоё дело.
— Да брось, — гвардеец отпихнул Айджу и протиснулся в комнату.
Фиа вжалась спиной в стену, стиснув юбки платья с такой силой, что ткань протестующе заскрипела.
— У любого гвардейца может быть любовница, но только не у тебя!
Фиа смотрела на незнакомца и вдруг услышала звон металла. Гвардеец замер, стоя спиной к Айдже. Он поднял руки над головой, а на его лице читалось удивление. Фиа не знала, было ли оно вызвано тем, что он, вероятно, внезапно узнал в ней принцессу или тем, что Айджа приставил к его горлу нож.
— А кто сказал, что она любовница? — зарычал он.
Фиа посмотрела на незнакомого смуглого гвардейца с копной рыжеватых волос. Она не помнила, чтобы он был среди тех, кого она обычно могла видеть в коридорах замка, но наверняка утверждать ничего не могла. Нужно было спасать ситуацию.
— Отпустите его, сэр Хемфилл, — скомандовала она и порадовалась, что её голос не дрогнул.
К её собственному изумлению, Айджа без колебаний подчинился, отправив клинок обратно в ножны. Он поравнялся с сослуживцем и гордо расправил плечи.
— Принцесса... — благоговейно прошептал гвардеец, и Фиа на секунду подумала, что прямо в эту секунду он кинется ей в ноги. К счастью, этого не случилось.
— Назовите себя.
— Сэр Коллин Пик, третий полк, — пробормотал он.
Значит, сад. Фиа тут же поняла, почему не узнала гвардейца, а он не сразу узнал её - в имперском саду она не появлялась с самой смерти матери.
Айджа негромко кашлянул, привлекая к себе её внимание. Фиа кивнула, давая ему понять, что справится со всем сама.
— С какой целью вы пришли к сэру Хемфиллу? — невозмутимо спросила она.
Гвардеец шумно сглотнул, безуспешно пытаясь выпрямить спину.
— Мне было приказано передать ему, что император распорядился доставить вас к себе в кабинет. Ведь сэр Хемфилл ваш сопровождающий...
Фиа не была удивлена. Отец нередко вызывал её, чтобы обсудить какую-нибудь ерунду вроде угощений к балу или цвета полотенец в комнатах гостей, хотя она так до конца и не понимала, каким образом решение подобных вопросов вообще доходило до него, зато прекрасно понимала, что так он пытался дать ей почувствовать власть. Она находила подобную черту достаточно милой и потому невольно улыбнулась.
— Считайте, ваша задача выполнена, — сказала она. — Вы можете быть свободны.
Она видела, как в глазах гвардейца отразилась неуверенность в собственном везении, но затем он почтительно склонил голову и отошёл от двери, сначала медленно, но под конец почти что бегом. Фиа опомнилась достаточно быстро, сказав ему в след:
— Если хоть одна душа узнает о том, что произошло здесь сегодня, сэр Пик, не ждите моей милости впредь.
Гвардеец вздрогнул, не решив обернуться.
— Да, принцесса, — ответил он и спешно покинул комнату, захлопнув за собой дверь.
Айджа облегчённо вздохнул, и Фии показалось, что всё это время он вообще не дышал. Она рассмеялась.
— Сэр Хемфилл, наш сговор чуть было не раскрыли, — сказала Фиа и почувствовала, что сама была напряжена, словно сжатая пружина. Теперь она, наконец, позволила себе расслабиться.
— Принцесса, я и не знал, что вы можете быть такой принцессой, — улыбнулся Айджа, указывая на дверь. — Уверен, этот Коллин не решится даже заговорить со мной об увиденном. Он и сам не успел осознать, что случилось, и раз так... Не позволите ли, наконец, сопроводить вас к отцу?
— Не смею мешать исполнению ваших обязанностей.
Вместе они вышли из его комнаты и тут же вынуждены были скрыть улыбки: коридоры дворца имели собственные глаза и уши, а так же по ним нередко проходили другие гвардейцы. Их отношения, которые, на самом деле, с большим преувеличением можно было назвать отношениями, хранились в строгой секретности, ведь что могло бы побудить принцессу встречаться с обычным гвардейцем? Любой бы решил, что их связывают узы любви, но от этой мысли Фии мгновенно захотелось рассмеяться - ещё неизвестно, что отец воспринял бы хуже: любовь к Айдже или преступный заговор против союзнической империи.
Коридоры дворца пролетали один за другим, хотя шли они неспеша, но нужда придерживаться почтительного расстояния делала минуты пути до кабинета императора бесконечными.
Айджа служил в имперской гвардии лишь потому, что когда-то служил и его отец, которому удалось добиться довольно большого успеха в виде уважения со стороны монарха и всей императорской семьи, так что он посчитал личным долгом сделать из сына своего приемника. Всё, что она знала о нём, было сказано Айджей совершенно случайно и то только потому, что ей пришлось присутствовать на годовщине смерти его отца. Он погиб, сопровождая императора на охоте за белым тигром в заснеженных горах Висмута, когда сошедшая с курса из-за порыва ветра стрела пронзила его грудь. Подобные обстоятельства сделали его смерть всеобщей трагедией, а Айджу в качестве подобия извинения определили в личную охрану принцессы. Именно поэтому он сопровождал её теперь к отцу и именно поэтому они узнали друг о друге три месяца назад. Тогда же, когда он вошёл в круг мятежников из Резерфорда, давнего агрессора на международной арене. Значительная их часть базировалась здесь, в Ренделисе, столице Молидена, и в их число входило немало высокопоставленных людей... включая и её саму. Фиа сама толком не понимала, как стала помогать мятежникам: наверное, ей просто стало скучно.
На пороге императорского кабинета по обе стороны от двери дежурили двое давно знакомых ей гвардейцев. Они расступились, когда Айджа трижды постучал в деревянную дверь. Фиа вошла, оставляя его ждать снаружи.
Её отец склонился над папкой с бумагами и что-то сосредоточенно писал. Свет заливал его широкую спину и золотистые волосы. Казалось, он даже не заметил её прихода.
— Отец? — позвала она его. Фиа больше не была уверена в тематике их приватной беседы, ведь не видела предмета обсуждения.
Император оторвался от бумаг, а посмотрев на неё, сдержанно улыбнулся.
— Я рад, что ты пришла, Фиа, — сказал он, вставая из-за стола. От его излишне ласкового тона по телу девушки пробежали мурашки. — Мне нужно поговорить с тобой об одном соглашении.
Фиа торопливо разгладила несуществующие складки на своём платье.
— О каком соглашении? — невозмутимо спросила девушка. Голос её звучал как-то хрипло.
Отец подошел ближе к ней, жестом приглашая сесть на свободный стул, предназначенный в основном для личных встреч императора с советниками. Фиа нехотя подчинилась, сложив похолодевшие руки на коленях.
— Ты знаешь об объявлении войны Висмуту, не так ли? — спросил он.
— Все знают, — ответила Фиа.
Император кивнул.
— Тогда ты должна понимать, что Молиден вынужден отказаться от нейтралитета и выступить за одну из сторон.
— Что ты хочешь сказать, отец?
Сердце Фии отчаянно билось в груди, будто вот-вот должно было вырваться из неё.
— Я не выступлю ни за одну из сторон, потому что нашёл более мирный способ решения конфликта, — на мгновение он замолчал, подбирая слова. Дыхание Фии сбилось, но она не могла позволить отцу увидеть свою слабость, ведь уже знала то, о чём он собирался сказать ей. — Фиа, как бы жаль мне не было говорить тебе об этом, я считаю, что данное решение - лучшее из возможных.
— Отец...
— Ты едешь в Резерфорд, Фиа, и это не подлежит дальнейшему обсуждению.