Вместо "Люблю" - знак абзаца

- Она поцеловала меня? – Смотря в потолок, спрашиваю у самого себя. – Признала меня? Или это был утешительный приз?

Конечно, последнее. После долгого сна тело, наконец, смогло отдохнуть, и мозг стал работать, а не кряхтеть как старый двигатель. Не уверен, есть ли этому научное объяснение, но факт, что я чувствую себя намного лучше, остается фактом. Мысли пришли в порядок, и многое прояснилось. Рори получила косвенное признание в любви (и не важно, что не поняла его), а я получил детский поцелуй в щеку.

«Ты дома?», быстро набираю сообщение и отправляю его Авроре.

Ответ не заставляет себя ждать:

«Уехала с Арно, буду только вечером. А что? Что-то срочное?»

Отвечать теперь нет ни желания, ни смысла. Наступило утро, и карета снова стала тыквой. Я стал тыквой, дожили... Без настроения я плетусь в душ, смотрюсь в зеркало. Длинные пряди сальных волос, будто я не был в душе месяц, свисают вдоль выраженных скул, умело их скрывая; очки сидят криво из-за старой погнутой душки; по коже рассыпались прыщи от бессонных ночей. В общем, выгляжу на все минус сто! Не удивительно, что такая красотка, как Аврора Шаплен, не замечает во мне потенциального спутника жизни. Думаю, она бы не заметила меня вовсе, если бы не наша многолетняя дружба.

На этой грустной ноте я включаю душ и несколько минут стою под холодными струями воды, мучая себя. Может, хоть так я заставлю себя измениться? Сеанс душ-терапии подходит к концу, и я проверяю свои часы; в запасе еще около двадцати минут. Быстрый перекус, подбор одежды и... несчастный случай. Сняв очки, чтоб надеть любимый свитер с узким горлом, теряю равновесие, падаю, приземляюсь на эти самые очки и доламываю старую душку.

- Чудесно! – Вскрикиваю с сарказмом и злостью.

День моего возвращения к дровам, что я наломал перед отъездом, иным и быть не мог. Все хуже, чем я ожидал. Но унывать рано. Хлопаю ладонями по щекам, чтоб взять себя в руки, из шкафа достаю старые пыльные очки и с обреченным вздохом готовлюсь выходить из дома. На работе предвидится неприятный день.

Офис встречает меня неработающим лифтом, поэтому на десятый этаж приходится подниматься пешком. Пот и слёзы – лучшее описание этого утра.

- Привет, Тимми! – Машет мне рукой наш младший редактор. – Я занял тебе место!

Пройдя мимо коллег, работающих в штатном режиме, размещаюсь за своим столом, который уже успел покрыться тонким слоем пыли.

- Ты же в курсе, что это место и так мое? – Кильян с улыбкой пожимает плечами, но тушуется и прячется за своей перегородкой, когда видит нашего главреда, идущего ко мне. Её лицо не светится счастьем или хотя бы уверенностью, что уже настораживает.

- Я рада, что ты вернулся. Надеюсь, тебе удалось отдохнуть, потому что у нас проблемы.

- Все те же или уже новые? – Шутливым голосом пытаюсь разрядить обстановку, но подколоть Кейтлин не удается, потому что сегодня она – холодная мадам Томмильсон.

- Серьезней, Тимоти. – Я киваю и слушаю девушку. – Шеф принял решение замять эту историю, поскольку у новой версии «Хрупкой вечности» появились свои фанаты. Люди оставляют положительные комментарии, это дает нам время на принятие решения. Но случился новый форс-мажор...

Кейтлин не успевает договорить, как мимо нас проходит высокая стройная брюнетка, а за ней мужчина в строгом костюме тройке с портфелем в руках. От девушки лет двадцати семи веет морозной гордостью и надменностью. Никому бы не хотелось оказаться в ее подчинении. Но ее спутник... Убийца в сфере офисных планктонов. Высокомерный мужчина лет тридцати пяти в строгих очках и с ястребиным взглядом. Ему бы подошло быть адвокатом мафии или кровожадным консильери. От него мурашки по коже.

Я одними губами спрашиваю главреда, боясь произносить это имя вслух и до последнего не веря, что она здесь: «Айко Макколо?», - и получаю кивок девушки в ответ. Руки начинают нервно перебирать ниточки свитера, а тело пробирает мелкая дрожь.

- Тимоти, - окликает меня месье Мантуан из дверей переговорной, - зайди, пожалуйста.

Я нервно сглатываю, Кильян, будто провожая меня в последний путь, хлопает по плечу, а Кейтлин гордо кивает, показывая, что отпускает меня на внеплановое совещание. Правда, не то, чтобы у меня был выбор на него не идти. В переговорной тихо, лишь неразборчивое перешептывание слышится со стороны гостей нашего офиса. Наконец шеф закрывает дверь и обращается к собравшимся. Кроме нас четверых в углу расположился представитель типографии (не уверен, зачем он здесь) и наш главный редактор Кейтлин, которая зашла слишком незаметно для меня.

- Что ж, позвольте представить, - громким управленческим басом начинает шеф, - автор «Хрупкой вечности», Айко Макколо.

- Здравствуйте, - на ломаном французском сдержанно приветствует всех девушка и продолжает говорить на английском. – Думаю, ни для кого не секрет, зачем мы с Николасом приехали. Мы бы хотели услышать причины произошедшего.

Повисает тишина, а право взять слово использует Кейтлин (и мы ей безумно за это благодарны):

- При рассмотрении инцидента была снята ответственность с типографии и переводчика, занимающегося Вашей книгой. На данный момент мы ведем внутреннее расследование. К сожалению, на момент подготовки дополнительного тиража, ответственный редактор не имел возможности проверить его, поскольку был в командировке. Тимоти, - внезапно переводит на меня взгляд главред, - ты успел что-то выяснить?

Паника захватывает меня с ног до головы, и я предстаю перед выбором: правда или ложь. «Врать нехорошо, Тим. Научись недоговаривать», - вспоминаю я хитрый совет малышки Рори из нашего прошлого и решаю ему следовать.

- Да, миссис Макколо, когда я только узнал об инциденте, я проверил все документы на своем ноутбуке; мои файлы никто посторонний не трогал, однако есть предположение, что мог произойти сбой в облачном хранилище. Этим сейчас занимаются техники.

Автор кивает, но ее лицо выражает полное неудовлетворение моим ответом. Оно и понятно, ее репутацию мои оправдания не спасут (пускай, она и не пострадала). Николас что-то шепчет девушке на ухо, и та поворачивается к нашему шефу.

- Тимоти знает, что я не приемлю грубых исправлений в своем тексте. Тем более исправлений сюжета. Николас, мой адвокат, внимательно изучил наш договор и обратил мое внимание на то, что за подобную выходку я имею право подать на ваше издательство в соответствующие органы. – Она делает небольшую паузу, и я замечаю, как дыхание нашего начальника учащается, а на лбу выступает пот. Но выглядит он молодцом; держится. – Однако мой менеджер заверила меня, что люди приняли это безобразие за эксклюзивное издание с первоначальной неизданной концовкой. Подтвердив эти слухи, все стабилизировалось.

Далее её слова подхватывает Николас:

- Миссис Макколо не будет выдвигать обвинений в вашу сторону, если издательство будет согласно на несколько условий.

- Вы ведь понимаете, - услужливо начинает шеф, явно теряя свою статусность в глазах наших оппонентов, - мы не можем заключать какие-либо соглашения без юристов фирмы.

- Безусловно. Если вы согласны сотрудничать, мы готовы выбрать время для встречи с вашим юристом.

Николас категоричен и строг. Ни один мускул на его лице не дрогнул, пока он угрожающе смотрел на нашего шефа. Будь я художником, пару Айко и Николаса я бы представил в виде симбиоза невероятно пугающей красоты южноамериканской гарпии и не менее впечатляющей и опасной зеленой анаконды. От подобной ассоциации меня передергивает, и я возвращаюсь в реальность.

- Если вы не против подождать, юристы подойдут примерно через десять минут.

Анаконда вопросительно смотрит на Гарпию, и та молчаливо соглашается.

- Отлично, - хлопает ладонями шеф. – Миссис Макколо, пока Вы ожидаете, могу я предложить Вам чай? Или, может, кофе?

Не издав ни звука, девушка отмахивается и погружается, казалось бы, в свои мысли. Она выглядит загадочно, устрашающе, но всё же она – человек. Должна же она понимать такую простую вещь, как человеческий фактор. Все ошибаются. Да, переписанную книгу сложно назвать мелкой ошибкой, но все же... это не конец света. И вообще, моя версия получила больше положительных отзывов во Франции, чем ее!

Последнюю мысль, кажется, я обдумывал так громко, что сама Айко ее услышала. Иначе я не знаю, как объяснить ее заинтересованно-суровый взгляд, смиряющий меня. Но все же ее лицо смягчается, и она что-то шепчет своему адвокату. Неловкая тишина нарушается скрипом двери. В переговорную заходят два молодых человека в серых костюмах. Юристы.

- Добрый день, - говорит один из них, протягивая руку сначала шефу, а затем нашим гостям. – С делом мы уже ознакомлены...

С этого момента мы с Кейтлин чувствуем себя явно лишними на этих переговорах (что уж говорить о парне из типографии). Тем не менее, нам надо здесь быть. Проблема касается всех, значит и решать ее необходимо общими силами – таков принцип работы нашего издательства. Неожиданно Кейтлин дергает меня за край рубашки под столом, привлекая мое внимание.

- Ну и наломал же ты дров, Бейль, - шепотом причитает главред, забавно морща свой маленький носик.

Я виновато пожимаю плечами и тихо отвечаю:

- Я тут ни при чем. Кто ее просил приезжать? Сами бы справились.

В моей груди еще тлеет надежда на то, что правду никто не узнает, а предложение Айко окажется выгодным для дальнейшего сотрудничества. Поэтому я вновь концентрируюсь на диалоге двух сторон.

- Итак, первое условие – решением инцидента во Франции будет заниматься команда миссис Макколо.

Голос Николоса, манера его поведения и подобранные им слова являются либо показателем его профессионализма, либо их с Айко готовности к данному этапу «переговоров». Он ни на миг не сомневается в сказанном, лишь наблюдает за реакцией шефа и ждет ответа юристов. Те молча кивают, принимая первое условие.

- Хорошо. Поскольку недавно моя клиентка подписала с вами еще один договор на новые две рукописи, вторым условием является контроль над каждым этапом работы с рукописями миссис Макколо.

- Какого именно рода контроль предполагается? – Вежливо интересуется шеф, анализируя риски.

- Ответственный редактор должен быть готов отчитаться за каждый этап работы над изданием рукописи миссис Макколо и предоставить ей все черновые материалы. Будь то перевод рукописи на французский язык или иллюстрация к ее обложке.

В унисон с юристами шеф кивает, и Кейтлин обреченно вздыхает. Еще бы... Это унижение для нее – отчитываться за каждое свое и мое действие перед автором. Справедливо, но бьёт по самолюбию.

Тем временем Айко оглашает третье, самое жуткое условие:

- Последний пункт касается лично меня и моральной компенсации. Я не приемлю исправлений своих работ в области сюжета и построения мыслей. Если бы все тут были достойными авторами, книжная индустрия Франции не покупала бы права на иностранные издания.

От злости я сжимаю кулаки. Неужели она думает, что во Франции нет талантов? Высокомерная, неблагодарная особа. Я ей охваты в ее социальных сетях поднял, а она...

Макколо продолжает говорить:

- Поэтому я требую увольнения виновного сотрудника в случае его обнаружения. Если не осмелится показаться, то пусть и живет как трус. А вылезет – увольте. Должна же быть хоть какая-то дисциплина в этой конторе.

Я задерживаю дыхание и жду реакции хотя бы кого-нибудь из этой комнаты, но все молчат. Наконец шеф прочищает горло и, не спросив мнения юристов, соглашается на последнее условие. Адвокаты обеих сторон уединяются в соседней переговорной для заключения соглашения, а в нашей повисает минутная гнетущая тишина. Я стараюсь не издавать ни звука (будто это поможет мне скрыть то, что натворил).

- Пора возвращаться к работе, - внезапно сообщает Кейтлин и выходит из переговорной.

- Согласен.

Бросаю первое, что приходит в голову и следую за главредом. В офисе шумно, но в моей голове звоном повторяется лишь одно слово Айко «увольте».

Официально спор улажен, но расслабляться рано. Впереди игра «как избежать наказания за мошенничество».

Спасибо за прочтение!

Надеюсь, вам понравилась эта глава, поэтому не забудьте подписаться на мой Telegram-канал! Там я публикую детали о персонажах, делюсь новостями и просто общаюсь с вами. Ссылка в профиле.

Но, если не хочется искать... t.me/moona_lunt

Хорошего дня!)