Cursed: cold embrace of the wind

Хватаюсь за волосы, взъерошивая их. Не знаю зачем я это делаю, но помню, что героини из фильмов делали так когда в их голову пролезал один из вопросов, требовавший тщательного анализа и раздумья. Ударяю себя по лбу, понимая, что та ещё дурында. Выбрасываю половину своих стихов которыми раньше дорожила. Раздраженно захлопываю дверь, за что слышу гневные крики сестры.

Да боже. Что со мной?

Я закрываю глаза, морщусь. Потом снова открываю их, но эта маска так и продолжает лежать перед глазами. Левая сторона — белая, а правая — черная. Провожу пальцем по границе между двух цветов, кручу деревянный предмет в руках, ищу подвох в каждой детали, но... Он абсолютно точно оставил мне свою маску. И тогда мои руки и щеки пылают таким огнем, что я просто визжу на всю комнату, после чего опять получаю нагоняй от сестры.

И размахивая тряпкой для мытья полов, я отдраиваю кухню. Тщательными и резкими рывками. Настолько сильными, что едва ли не роняю швабру на пол.

Вручила мне эту палку и наказала мыть полы за то, что отвлекаю её от работы? Ох, как же бесит. Мало того, что эти глупые мысли о Каге не выходят у меня из головы, так мне ещё и возиться с полом. Бесит. Бесит!

— Ну, как твои дела? — открывая бутылку минералки, слегка глядя на меня, спрашивает Дэни. По её лбу катится капелька пота. И сама она выглядит уставшей.

Я молчу.

— Понятно, — не охотно вытягивает она. Вздыхает. Наверняка выглядит нахмуренной. Пфф, как обычно. — А как дела с Ником?

Я резко останавливаюсь. Тело прошибает каким-то неприятным чувством. И я чувствую себя не много виноватой, ведь совсем о нем забыла и вообще не думала вспоминать. И сестра это замечает. Напрягается, видя мое задумчивое лицо.

— Всё так же.

Я боюсь сейчас даже двинуться, видя её озлобленное, как у дворняжки, лицо. Она и вправду накидывается на меня, но только словами.

— Что? Ты ещё не поговорила с ним? Ты совсем с ума сошла? — оскалено рычит Дэни. Её лицо краснеет от злости.

— Это не твое дело. — спокойно, подавляя раздражение в себе, отвечаю я.

И тут её эмоции застывают. Две тонкие линии называемые бровями дрожат. Её рот не много приоткрыт, но она ничего не собирается говорить. Она поражена. Моей жестокостью и холодностью. Такой наглой дерзостью. И через секунду, словно зажигаясь по новой, она наконец-таки загорается. И вся её злость и ненависть выливается на меня.

— Не мое? раз так, то пойди и сама скажи ему, что не хочешь с ним видеться! Какого черта я должна оправдываться перед ним? Это же не мое дело! — опускаю свой взгляд в пол. От её крика закладывает уши. Так жестко говорит. Прямо как мама. Будто я виновата во всем. Качаю головой. — Ах так? Не хочешь?

Её крики прерывает звонок в дверь. Я смотрю на лицо сестры и вижу на нём хищную улыбку. И едва я успеваю опомниться о том, кто это может быть, как она уже открывает входную дверь. Если побегу в комнату, то они меня увидят. Остается стоять здесь.

Я слышу приближающиеся ко мне шаги. Ничего не понимаю. Дэни хватает меня за руку и тянет за собой, после чего я замечаю что она схватила и Ника.

— Вам, ребята, не кажется, что пора разобраться с тем дерьмом, что вы натворили? — замечаю, что теперь она контролирует свои эмоции, но все же говорит грубо. Реально как мама. — Если продолжите молчать, то его станет больше. А потом и я не смогу помочь вам в его уборке. А потому валите-ка сюда и поговорите.

Я абсолютно не понимаю что происходит и чего добивается эта женщина. Какого черта она делает? Куда нас ведет? Зачем ей все это?

Она выпускает мою ладонь и пихает меня, не успевшую ничего сделать, в комнату. Отступаю назад что б не упасть и спешу выбежать из помещения, как передо мной появляется Ник, загораживающий мне дорогу к выходу. Хлопок. Дверь закрыта.

Морщусь. Серьезно? Так она решила нас помирить, да? Если говорить на чистоту, то я спокойно могу открыть окно и сбежать. Ну правда. Или же достать запасной ключ из ящика и открыть дверь.

Я хочу пойти к окну, как меня прерывают внезапные слова парня. Серьезно? Он тоже?

— Прости меня. — его голос кажется невероятно дрожащим. Так же в нем слышится искренность. Она такая светлая, пушистая. Прямо как облака. Или сахарная вата. — Из-за меня все это и случилось. Будь я не много внимательней, то заметил бы, что тебе не уютно. Сделал тебе больно. Вновь заставил вспомнить прошлое. Надавил на старые раны. О боже, я так отвратителен. Извини. Мне правда очень жаль.

На секунду я задумываюсь: А ведь он и вправду корил себя все это время. Если так, то я не понимаю почему. Я же сказала ему, что в этом нет его вины. Что это из-за моих страхов случилось. И продолжает происходить. И почему он меня не слушает? Ему что, вообще все равно на то, что говорю я?

— Ты идиот! — злостно выкрикиваю я. Не могу больше терпеть. И боль и обида, а так же страх, ненависть, сомнение и отвращение к самой себе слишком долго грызли меня изнутри. Я так хочу. Так хочу закричать, зарыдать на весь дом, проклиная тех ублюдков с вечеринки и прежде всего саму себя, решившую пойти туда. Так хочу послать эту Кристину. Хочу разбить ей лицо, которое однажды оставила целым не смотря на отвращение ко мне. Хочу наконец избавиться от всех этих чувств и начать жить заново. Я так много хочу... Но заместо этого я говорю совсем другое. То, что надо, а не то, чего желаю. И от этого моё сердце прожигает болью, словно его только что прокрутили через мясорубку. — Какого черта ты извиняешься перед такой эгоистичной тварью, как я, которая избегала тебя, наплевав на твои чувства и врала?!

Нет... Ведь я совсем не мразь. Просто мне нужно было время. Много времени. Мне и сейчас его недостаточно. Недостаточно что бы прийти в себя, разобраться во всем, что со мной случилось и сделать выводы. И вот когда одни задачи уже решены приходят новые, прямо как этот КагеКао со своей маской. И какого черта? Остановитесь! Слышите? Остановитесь, черт возьми! Мне не хватает времени для мыслей! Мне не хватает его что бы подумать о чем-нибудь... К примеру о себе. У меня его так мало, что я просто задыхаюсь. И среди этих сотни тысяч мыслей я не чувствую жизни. Вся моя жизнь будто занята раздумьями.

И я горько вздыхаю. Хватаюсь руками за футболку, сжимая её до побеления костяшек. И едва держа себя в руках поднимаю голову к Нику.

Всё же он виновен. Виновен в своей не терпеливости и жадности по отношению ко мне. В своей не обдуманной и сильной ревности. В том, что взваливает все свои чувства на меня, а я, никогда не испытывавшая такой напиток чувств просто пьянею, падаю с ног не зная что делать. И за что мне всё это? Почему он не может держать их хоть не много под контролем? Это так напрягает.

— Возможно сейчас не время, но ты говорила о том, что случилось с тобой в прошлом, но так и не сказала что именно. — он вздыхает. Аккуратно, по одному слову, будто прощупывает почву, говорит Ник. — Я не хочу на тебя давить, но все же... Если ты хочешь рассказать мне об этом, то я буду рад.

И меня накрывает паника. Мне хочется сбежать куда-нибудь прямо сейчас. Боль под лопатками и ребрами. Начинает сжечь бедро. И мне становится страшно. Я закусываю губу.

О боже, боже, боже! Нет. Прошу. Спроси о чем-нибудь другом. Умоляю. Тебе не обязательно знать это сейчас. Я могу рассказать тебе об этом потом, но пожалуйста, не упоминай об этом сейчас... Я не могу сдержать боль при упоминании об этом.

— Нет. — едва шевеля губами, отвечаю я.

Мне так одиноко, боже. И больно. пожалуйста, прижми меня к себе. Прошу. Иначе я сейчас рассыплюсь на кусочки. Умоляю.

— Ох, ладно. Хорошо.

Нет. Нет. Какое хорошо? Ты что, не видишь? Я же стою прямо перед тобой. Ты что и вправду не видишь боли в моих глазах?

— Я тогда пойду. Не думаю, что насильный разговор поможет в таком случае. — он грустно улыбается. Разворачивается к двери, открывает её. — Пока, Глория. — и уходит.

И в момент когда дверь захлопывается, я оседаю на пол, совершенно не живая. Мне так страшно из-за чувств внутри. И из-за всего вообще. И никто не сможет мне помочь. Я так и разрушусь в этой комнате... Нет...

— Он ушел. — сразу после его ухода я слышу едва стебящийся надо мной голосок. Я сразу узнаю его. Каге. — Ты в порядке?

Я не обращаю внимания на боль в груди от его слов. Слышу шаги, после чего он садиться на против меня. Я не в силах сейчас сердиться. Мне так больно. Так больно... Черт. И почему именно он видит меня такой жалкой?

Он тих. Спокойно сидит напротив меня, смотрит прямо на мое лицо. И не кажется, что он собирается смеяться надо мной или сделает мне больно. Наоборот. Его руки решительно тянуться ко мне, подтягивая меня сзади на себя и прижимая к груди. И все это так неожиданно и резко, что я просто не в силах пошевелиться. Я не могу сейчас ничего сделать. Потому что именно он спас меня от разрушения.

***

Внимательно смотрю на лицо Флора, искаженное мерзкой ухмылкой, словно у маньяка. Он поднимает свои руки вверх, не много сомневаясь, а буду ли я нападать. Я же вопросительно гляжу в его глаза, рассматривая всего его и ища в нём подвох. Но, к великому на то сожалению ничего не нахожу.

— Общие интересы? — щурясь, переспрашиваю я.

Странное чувство внутри, будто там что-то шевелится, резко затревожило меня, из-за чего я не много ослабила бдительность и задалась несколькими вопросами. Но все они вели к одному выводу... Мне нужно пойти на обследование, а то мало ли что, а я заболею, да ещё могу и леди заразить, а я этого не хочу. Поэтому мне надо как можно скорее пройти его и убедиться, что всё в порядке.

Ухмылка Флора становится ещё больше, когда он видит мое не много озадаченное и растерянное лицо.

— Я слышал разговор короля, — он запинается. — То есть вашего короля. И слышал, что в его планах свергнуть нашего короля и по совместительству моего брата. — он делает небольшую фразу, дав мне не много поразмыслить. — И я думаю, что в твоих интересах было бы преуспеть в этом деле и донести ту информацию, которую захочет услышать король.

— И я должна быть уверена что ты говоришь мне правду?

— О, да. — довольно просто и легко соглашается Флор. Меня злит его легкомыслие. — Ну, а если ты не доверяешь мне, то можешь залезть в воспоминания, как делала это в прошлый раз.

Хмурюсь.

Так значит он понял мою способность. Что ж, это проблематично, ведь я не знаю ещё ни об одной из них. Значит, если будет бой, то я буду более уязвима.

— Если это и вправду так, то я соглашаюсь, — я делаю паузу, но лишь для того, что бы увидеть как на глупом лице появится щенячья радость и надежда. — Но у меня есть несколько условий. — тут-то весь его пыл подутихает. Он внимательно смотрит на меня. — Во-первых, ты будешь приходить в определенное время, которое, естественно, назначу я. Во-вторых, ты будешь вести себя тихо и не попадешься кому-либо на глаза. И наконец, в-третьих, ты не приблизишься ко мне ближе, чем на расстояние вытянутой руки.

Ещё не много сомневаясь я убираю шпагу. Флор задумчиво хмыкает, будто понял, но не до конца. В принципе, если это так и окажется, то я не удивлюсь.

— Ох, леди. Это конечно хорошо, что ты так серьезно к этому отнеслась, но ты забыла об одном. Мне тоже нужно что-то взамен.

В недоумении смотрю на мужчину. Ну так что он тянет? Если ему что-то нужно в замен, то он может просто об этом сказать, а не делать из этого загадку.

— Ну так?

— Мне достаточно лишь контакта с вами. — ухмыляясь, словно сытый кот, отвечает Флор. — Поэтому я не соглашусь с твоим третьим пунктом~.

Щурюсь.

Если он говорит правду, то это весьма проблематично. Я не хочу что бы меня касался какой-то озабоченный незнакомец. Это... противно. Хм, но с другой стороны, если он будет касаться лишь пальца или ладони, то проблем не будет. Но все же... Не стала бы я подпускать ангела, а тем более мужчину так близко к себе. Но в данной ситуации выбора нет. Тогда что ж, решено.

— Какая бесполезная способность, — фыркаю я. — Но я согласна.

***

Я смотрю на единственную дочь мистера Габриэля, — Катрин, и на Келли, приносящую глубочайшие извинения за то, что не смогла усмотреть за порядком и защитить леди. Габриэль недовольно и разъяренно пожирает её взглядом, когда его жена, напившись до посинения, плачет в жилетку какому-то господину. А леди Катрин, испачканная сажей, со спаленным на половину платьем и раздосадованным лицом глядит в пол. А ещё где-то пропадают два брата этой девчонки. Что ж, эта семья стоит друг друга.

Я сжимаю пряди волос, когда в голову вновь лезет воспоминание о полуобнаженной Хэни и невинно улыбающейся Келли. Чувствую себя последней тварью из-за этого. Что ж, сам виноват. Не принял бы чувства той дурной девчонки, то ничего бы не было. Пф, ну что я за идиот?

— Какой милый задумчивый грибочек тут стоит. — слышу я игривый, полный энтузиазма голосок.

Медленно и крайне не охотно поворачиваю голову на звук и вижу горящую от счастья принцессу Изабеллу. И когда я сначала поворачиваюсь, то мне в лицо упирается её крайне открытый бюст, из-за чего я смущаюсь. Задираю голову.

Если честно, то не очень то я и хочу разговаривать с главной соблазнительницей мужчин. И даже если её одурманивающая способность не действует на меня, то я все равно не хочу с ней общаться. У неё странная харизма. Да и она сама странная.

— Не хочешь выпить со мной не много? — улыбаясь во все тридцать два зуба, спрашивает Изабелла. Она подходит ближе, от чего я чувствую неловкость.

— Отойдите от меня, пожалуйста.

Её переполненное радостью лицо хмурится.

Да, так и есть. Раньше она меня не встречала и не заводила разговор, поэтому сейчас в полном смятении, ведь я не поддаюсь её колдовству. Как прискорбно.

— Что? — удивляясь, и нервно стуча одной ногой, выдает она. — С тобой всё в порядке? Голова не кружится?

— Я повторюсь: идите отсюда.

Злюсь. Не люблю разговаривать с такими заносчивыми и эгоистичными людьми, пользующимися другими ради собственных целей.

Изабелла цокает. Потирает шею, внимательно разглядывая меня и не намереваясь уходить. Внимательно глядит за моим взглядом. Думает.

— А если так?

Едва я успеваю что-либо понять, как она прикасается своей ладонью к моей щеке. Легонько трет кожу. Я отстраняюсь, делая шаг назад.

— Что Вы?..

— Странно, — перебивает она меня. — Ничего не произошло...

Не знаю что с ней не так, но не слишком ли она зацикливается на этом? Серьезно не может смириться с тем, что хоть один парень не падает при виде неё в обморок? Хочет так же подчинить и меня? Как эгоистично. Будто она всерьез думала, что каждый мужчина будет валяться у её ног. Как бы не так.

— Может поцеловать? — хмурясь, и внимательно смотря на моё лицо, раздумывает она. От такого я заливаюсь краской. — Ох, я пошутила. Ты такой милашка. Так похож на поганку!

На её лице вновь сверкает улыбка. И довольная тем, что смогла смутить меня, она удаляется.

Боже, что с ней не так? Какая странная девушка.

Я пытаюсь выбросить всё её существование из своей головы и направляюсь к стойлу. Надо проверить как там Пасси. И если говорить о ней, то её имя сокращенно от Пассион — значит страсть. И оно полностью ассоциируется с моей матерью и лошадью, ведь она любила её сильнее, чем собственного мужа.

Проходя мимо грязи и обилия луж, я открываю дверь, направляясь к загону.

И всё же, что Изабелле понадобилось от меня? За столько лет она ни разу не интересовалась мной, так что же? И кажется, она не была в курсе, что я могу блокировать чужие способности, поэтому ей нужно было что-то другое. Но до этого я видел её общающейся с Келл, так может потому? Хотя нет, не похоже, что они говорили о чем-то таком. Келли выглядела раздраженной и обескураженной в её компании, поэтому не думаю что речь шла обо мне. И тогда у меня ещё больше вопросов.

Заглядываю к Пасси.

Не смотря на столькие года, в Пасси течет чистокровная Норвежская фьордская кровь. Раньше у неё была шелковистая, чистая нежно-кремовая шерсть и белая с некоторыми отдельными песочными прядями грива. Моя мать очень часто выезжала с ней во всякие поездки и брала её с собой в путешествия, ведь была просто без ума от Пасси. И мой отец четко показывал свою ненависть к животному. И вполне естественно, что когда моя мама умерла, то заботиться о ней стало некому. Меня отец забрал с собой в Шотландию, а кобыла осталась здесь. И тогда я буквально умолял ещё более черствую, чем сейчас Келли присмотреть за ней. И она на удивление быстро согласилась, лишь тихо ворчала о том, что я у неё в долгу. И спустя пять лет я вернулся из-за письма Келл о родителях. У ней тогда было тяжелое время, а отец меня вечно поджимал чтоб я вернулся, и поэтому мне пришлось везти Пасси с собой, где она получила перелом левой задней лапы, а именно чашечки, и стала не способной на длинные путешествия. Честно говоря, возвращать её сюда обратно было не легко. Я понимал, что ей тяжело и у неё уже не те годы что раньше. Поэтому я серьезно задумался о том, чтобы усыпить её. Ведь каждый день Пасси — это стояние в стойло, боль в лапах, мытье и еда, — всё. Она не способна даже пройтись пешочком на не длинные дистанции. Поэтому я думал, что лучше будет если она перестанет мучиться. Но вновь смотря в эти темные, почти карие, но не много темнее глаза, я вспоминал о матери. Ведь это единственное что осталось после неё. И я не мог убить Пасси. Просто не мог...

Я касаюсь рукой её не много влажной морды, гладя её по голове. Она утомленно глядит на меня. Грустно улыбаюсь.

И если так подумать, то ко мне часто подходят симпатичные девушки. И это после того, как я встретился с Хэни. Но лишь одна на меня не смотрит. Будто кто-то наложил на меня проклятье. Черт.

Я проверяю — достаточно ли у неё воды, и да, хватает. Думаю о том, что завтра помою её. Надо будет купить ей новую щетку, а то старая какая-то грубая. И создается ощущение, что я ей не глажу, а царапаю.

Снова смотрю в глаза Пасии. Такие темные, глубокие. И ресницы у неё густые. Такая красивая.

— Наверно ты тоже скучаешь по ней, — мои глаза слезятся. Я хмурюсь, но мои брови дрожат. Я не могу сдержать слез. — Или ты уже забыла?

Но я не вижу никакой реакции в ответ. Она прикрывает глаза когда я нежно расчесываю ее светлую гриву. Она у неё мягкая, похожая на пушок.

И вправду. Сколько лет прошло? Ты уже давно её забыла, моя милая. Скоро ты и меня забудешь. Я чувствую, что твой день скоро настанет. И так боюсь этого. Единственное напоминание о ней исчезнет. И как я тогда буду жить? Вот были бы у тебя, Пасси, детки, то я бы продолжал ухаживать за ними. А так... От тебя же ничего не останется, моя крошка. Ничего. Абсолютно...

В последний раз провожу рукой по её грубоватой, короткой шерсти. Убираю щетку на место. Она не открывает глаза чтобы проводить меня, и я не много унываю. Поправляю плащ. Ухожу.

Как обидно. Почему я не могу продлить жизнь лошади? Конечно, моя мать злоупотребляла этим, и Пасси прожила больше, чем должна обычная помощь из-за её фокусов, но почему я не могу? Я так не хочу с ней расставаться. Боже. Надо взять себя в руки. Она всё ещё жива, поэтому я не должен думать так пессимистично. Но что делать, если по другому я не умею? Эх.

Закрываю главную дверь стойла. Вновь смотрю на кучку собравшуюся возле замка. Габриэль покрывает гневными словами стражников что упустили девушку-ангела. Я вновь вспоминаю о Хэни, не много волнуясь на свой счет. Келли пытается уйти от Изабеллы, которая липнет к ней хуже типичных ухажеров. Катрин кланяется какой-то мелкой девчонке. Или...

Я раскрываю свой рот от удивления видя королеву самого масштабного и сильного по военным действиям королевства. Амелия Раун Бэклушъ и она же девчонка, ещё совсем ребенок, являющийся демоном и болеющим вампиризмом, который приручила себе сама. Говорят, что когда демон решается пить кровь врагов, то в его теле происходят сильные изменения и есть риск вообще отравиться и скончаться в муках, но при всём этом, если организм всё же примет кровь, то демон наделяется невероятной силой. Но глядя на эту девчонку, что ниже меня на головы так две, то я не могу сказать о ней такого. Выглядит слабо и наивно, что не скажешь о её взгляде. Вот на Катрин она смотрит вежливо и терпеливо, а когда встречается взглядом со мной, то в оливковых глазах пылает властность и азарт.

И видя, что она смотрит на меня, я кладу руку на сердце и кланяюсь. И не нужно быть экстрасенсом чтоб понять, что она довольно ухмыляется. Выпрямляюсь.

И вновь смотря на короткие ярко-сиреневые волосы Амелии, я невольно вспоминаю отца Генерала-лейтенанта, который навещал эту девчонку несколько лет назад, да и меня с собой потащил. Ибо я должен пойти по его ступеням и подняться даже выше его, а для этого я должен знать как подобные вещи делаются. Но я все время был встревожен и чувствовал себя ужасно, из-за чего при переговорах чуть не грохнулся в обморок и, конечно же, опозорил этого старика.

Но сейчас это не так важно. В последнее время я слишком много думаю о прошлом и переосмысливаю все свои поступки. И сам не понимаю почему так. Со мной происходит что-то дурное.

***

Я вновь хватаюсь за пряди волос, но на этот раз сильнее. Опрокидываю ведро с водой в котором она грязная и которой я мыла полы. Злюсь. Топаю.

— Да что за херня происходит со мной сегодня?

Моё сердце буквально выскакивает из груди. Оно мечется по всему телу. Да и сама я полна какой-то странной радости, от которой визжать хочется. И даже не смотря на то, что я до сих пор в ссоре с Ником, я рада. Черт, это странно! Я должна сейчас отвратно себя чувствовать и желать скорее помириться, но вся моя голова занята этим самонадеянным Каге. И что с ним не так? Или со мной?

Я кидаю на мокрый пол несколько чистых тряпок. У меня сейчас нет времени всё это затирать, а они впитают, так что всё нормально.

Сжимаю со всей силы зубы. И что на него нашло? Неужели я выглядела настолько жалкой, что он решил пожалеть меня? Нет. Если бы ему было наплевать, то он бы не стал ничего делать, даже если бы я там убивалась. Но тогда что? И почему он оставил мне свою маску? Хотя на нём была точно такая же. Или мне показалось? Ааа.

Я хочу закричать на весь дом, но не могу. Даже если Дэни ушла, то это будет весьма странно. Аа, весь день телефон разрывается от сообщений, но мне сейчас не до них. Отключаю его вообще, чтоб не тревожил. И все же хочу зарыдать. Или завизжать. Не знаю. Это чувство какое-то смешанное и я не могу точно сказать что это. Боже, как много проблем.

Так. Во-первых, он принес меня с вечеринки домой, когда моей жизни угрожала опасность; Во-вторых, несколько недель назад он приходил ко мне в комнату и волновался об моем самочувствии; И, в-третьих, он обнял меня, когда я ревела. Так, это не может быть просто случайностью. Он явно не просто так всё это делает. Возможно, что я его не безразлична. Но смеясь такому выводу я переключаюсь на другой вариант. Значит ему нужно от меня что-то. Но опять же — зачем ему тогда обнимать меня. Странно.

Я просто стучусь головой об стенку. И не знаю что ещё думать.

Слышу два звонка в дверь и несколько нервных ударов по ней. Неужели опять Ник? Или Дэни что-то забыла?

Спешу открыть дверь, поворачивая два раза замок и тяня его на себя. В дом вваливается та, кого я абсолютно не ждала. Длинные огненно-рыжие волосы забраны в хвост. Тонкие брови сошлись на переносице, показывая, что девушка не очень то и дружелюбна, как было в прошлый раз. Сегодня на Хэни растянутая черная туника и светло-голубые джинсы. А она худа.

— Какого черта ты игнорируешь мои сообщения? — раздраженно и зло шипит она, чуть ли не вгрызаясь мне в глотку. Вторая шипящая словно змея, женщина за сегодня хочет сделать это. Я измученно вздыхаю.

— У меня были дела. Я не мо...

— Плевать я хотела на твои дела! В том, что он пропал есть и твоя вина! А ты... Ты, — она не находит слов. Её сейчас разорвет от ненависти. Она реально хватается за мою футболку, тряся меня, словно болванчика. — Ты свалила с того вечера с демоном, чертова дрянь!

Не только слова, но и её голос, жаждущий убить меня, заставляет дрожать. Мои колени подгибаются от такого и я точно бы упала, если бы не её рука держащая меня за ткань.

— Так значит это правда, — выдыхая, кивает она. И видя, что я даже не пытаюсь возразить, она ещё сильнее злиться этому факту. — Притворялась своей. Такой невинной овечкой, черт возьми. А в последний момент взяла и кинула нас там, а сама пошла с этим... — она хочет плюнуть мне в лицо.

— Я не хотела этого.

Хэни мотает головой. Не верит. Ха. Она и не должна.

— Ты сгниешь, — её голос понижается до зловещего шепота, пробирающегося мне под кожу и заставляющего встрепенуться. — Слышишь? Сгниешь. Я посажу тебя на всю жизнь за это. Ты будешь молить о смерти, но нет... Я не стану тебя убивать. Ты останешься там. И сдохнешь, как последняя крыса.

Но я не согласна с этим. Я хочу возразить. Ведь я не знала, что всё будет так. Я не знала, что придет он. Я права не знала.

— Я не общалась с демоном. Он сам.

И она дает мне пощечину, отпуская мою футболку. Я падаю на пол. Моя кожа горит. Внутри тоже все пылает. Обидно. Жутко обидно.

— Попробуешь сбежать отсюда — будет только хуже. Наши ищейки определять тебя мене, чем за пол дня. А за попытку бегства твоя семья тоже пострадает. — ровно и четко говорит Хэни. Я не могу пошевелиться. — Я отправлюсь спасать его. А ты знаешь что с тобой будет, ха.

Сжимаю пальцы. Я слышу как она уходит, захлопывая за собой дверь. Не могу подняться на ноги. Мои ноги просто не двигаются от осознания всего этого ужаса, что сейчас произошло. И что только произойдет.