366 дней

(Лежит у Джерри в сумочке)

27 ноября, 2017 г.

Я вернулась, и Бен вел себя странно.
Он один приехал встречать меня в аэропорт, и только я появилась в поле его зрения, Бен стремительно подбежал ко мне и так сильно обнял, что, казалось, сломал мне все ребра. Он был так рад, как будто не видел меня лет десять. Сначала я подумала, что у него снова началась мания, но Бен довольно убедительно заверил меня, все в порядке, и он просто очень по мне соскучился.
Потом парень не отходил от меня ни на шаг. Постоянно задавал какие-то вопросы, даже если ответы на них не имели никакого значения, не отпускал мою руку, даже когда она вспотела и устала, и я была очень насторожена его поведением.
День мы пробыли у него, почти не вставая с кровати и не отрываясь друг от друга, но потом я довольно охотно вернулась к маме, хотя Бен не хотел отпускать меня. Еле-еле я уехала, и теперь мы с мамой сидели на кухне и ужинали.
Она тоже решила устроить экспресс интервью, и я отвечала на все ее вопросы один за другим. Я уже отчиталась и за университет, и заверила ее в том, что меня не исключили и не исключат, и даже рассказала про помолвку Сторми и Дилана, передав все детали (умолчав, разумеется, про Стивена - о нем я и сама старалась не вспоминать и не думать).
– Как я рада! Они, должно быть, очень счастливы сейчас.
– Да, еще бы. Они идеальная пара, и из них выйдут такие же идеальные муж и жена... - отвечаю я, наливая себе и маме душистый зеленый чай.
– Кто бы мог подумать - Сторми выйдет замуж! Еще вчера вы с ней лазили по деревьям и разбивали коленки, гоняя на велосипедах - а теперь! Поверить не могу.
Я смеюсь и с нежностью смотрю на маму. Она сидит с мечтательным выражением лица - наверное, представляет себе и мою свадьбу тоже.
– Сторми очень повезло с Диланом, он просто замечательный. Добрый, заботливый, любит ее без памяти. - говорю я.
– А Дилану-то как повезло со Сторми!
– Это тоже. Им обоим очень друг с другом повезло.
Мы снова садимся и какое-то время молча пьем чай, думая кто о чем.
– Ты-то замуж не собираешься, милая? - спрашивает мама, и я чуть ли не захлебываюсь чаем.
– Нет, не собираюсь. - быстро отвечаю.
– Почему? - на ее лице отобразилось чистейшее удивление.
– Разве тебе хотелось бы, чтобы твоя восемнадцатилетняя дочь выскочила замуж? - улыбаюсь я. - Первый раз таких матерей вижу.
– Смотря за кого. Если за Бена, то я не против. - она подмигивает.

Мы обмениваемся улыбками и снова молча продолжаем пить чай с испеченным мамой яблочным пирогом, в то время как я думаю, почему мне вдруг перехотелось провести остаток жизни с Беном, хотя я так хотела этого раньше. Я его разлюбила? Нет, это исключено. В своих чувствах я была уверена на миллион процентов Наверное, оно и плохо, потому что я любила его больше, чем себя. А себя любить тоже надо.
Все просто стало в разы сложнее, чем было раньше. Намного, намного сложнее. И я больше не знала, что мне делать, и тем более не знала, как ему помогать.
– У Бена же вроде скоро день рождения! - вдруг вспоминает мама.
– Да, через два дня.
– А что ты ему подаришь? Он будет праздновать?
– Он хотел новую палароидную камеру. Ее и подарю. А праздновать... нет, не будет. Разве что только дома, с родными. После дня рождения он обещал, что мы вернемся в Нью-Йорк.
– Давно пора, - замечает мама. - Давно уже пора.
– Да. Это точно...
Остаток вечера прошел незаметно. Я помогала маме по дому, потом мы легли вместе смотреть какой-то старый, но интересный фильм. Почти все это время я переписывалась с Беном, убеждая себя в том, что все наладилось.

28 ноября, 2017 г.

Пока я возвращаюсь из торгового центра с купленным для Бена подарком, мы со Сторми болтаем по телефону. В последнее время мы вообще мало разговаривали, хотя нам явно было что обсудить.
– Я до сих пор поверить не могу! - восторгается Сторми. По ту сторону телефона она, я уверена, мечтательно кружиться по комнате или нелепо танцует, это сто процентов. - Как думаешь, возможно ли умереть от счастья? У меня уже третий день подряд сердце разрывается.
– Думаю, можно, так что осторожней, подруга! - смеюсь я.

Как бы мне хотелось сейчас быть с ней в эти счастливые минуты. Листать каталоги со свадебными платьями, составлять планы, просто мечтать... Я утешала себя мыслью, что осталось еще совсем немного времени, и мы со Сторми снова сможем видеться каждый день.
– Как я люблю его, Джерри! Я никогда не думала, что мне посчастливится в этой жизни кого-нибудь так сильно любить! - я слышу шум и понимаю, что она, скорее всего, плюхнулась на кровать.
– Но ты же не сейчас только поняла, что ты его любишь.
– Конечно не сейчас! Но я убедилась в серьезности его намерений... И в прочности наших чувств. Мы... понимаешь, будем настоящей маленькой семьей. Это нереально. Я с ума схожу.
Я улыбаюсь так сильно, что у меня чуть ли не сводит челюсть.
– А Дилан что говорит?
– Ну, знаешь, последние дни мы особо не разговаривали... - она смеется, и я смеюсь вместе с ней. Невозможно удержаться, чтобы не смеяться, и я иду по улице, улыбаясь, как идиотка. - Но все же когда разговариваем... Он тоже очень рад.
– Мы все за вас рады. Я и маме своей рассказала, так что прими и от нее поздравления.
Какое-то время мы молчим. Я шагаю по знакомой улице и немного размахиваю пакетом с купленным подарком. Стало совсем холодно, а я так и не надела теплое пальто. Прохожих было мало, – все, наверное, на работе – только туристы шатались по городу небольшими группками. Иногда меня здорово бесило, что я живу в Орландо, из-за того, что тут без конца кружились желающие пройтись по паркам. Однако возможность взять и посетить Диснейленд и другие тематические места перевешивала все недостатки.
– Я уговорю Дилана сделать Бена шафером. - говорит Сторми. - А ты будешь подружкой невесты. Представляешь, какие красивые получатся свадебные снимки? Все по парам. Ты будешь в каком-нибудь нежно-голубом платье, Бен в костюме... Прямо как начало новой истории.
На секунду я представила себе такие снимки, и по телу разлилось приятное тепло. Мы с Беном выглядели бы просто шикарно.
– Это было бы просто замечательно... - на миг я задумалась. - Но разве не Стивен должен быть шафером?
– Я бы попросила Дилана сделать шафером именно Бена. А то вы со Стивеном выглядели бы как парочка, а этого нам совсем не надо.
В груди словно что-то неприятно сжалось при таком упоминании меня и Стива, и в горле образовался ком, который я постаралась побыстрее проглотить.
Я ничего не рассказывала Сторми про нашу образовавшуюся со Стивеном особую дружбу, она даже не знала о том, что мы с ним так тесно общались последние недели. Я также ничего не рассказывала ей про нашу странную связь, которую мы с ним почувствовали, и не рассказывала про то, как я к этому отношусь. Тем более не говорила про тот странный случай у нее на кухне. Я слишком стыдилась это кому-либо рассказывать.
– Кстати, Джерри, как Бен? Вы скоро с ним приедете? Он в норме?
Я с облегчением выдохнула, когда речь зашла о Бене.
– Да, приедем. Он мне позавчера пообещал. С ним все хорошо. Завтра у него день рождения, не забудьте, кстати, поздравить его.
– Конечно не забудем, о чем речь! Я так рада, что все наконец-то стало хорошо. И у меня, и у тебя, и у всех наших друзей. Ты можешь в это поверить? Белая полоса наконец-то наступила!
Не успела я ответить, как послышалось громкое шуршание в трубке.
– Ой, Дилан, кажется, вернулся с работы пораньше. Я пойду, позже тебе напишу. Или позвоню.
– Целую, - говорю я.
– Пока-пока! - весело прощается Сторми и кладет трубку.
Еще я не успела убрать телефон в карман, как приходит сообщение, и экран снова загорается. Это от Стивена.
«Куда ты пропала? Все хорошо?»
Меня снова как будто пронзил озноб. Если я ему отвечу, мы станем снова переписываться, но если не отвечу, он поймет, что что-то не так и, скорее всего, обидится. Я этого не хотела.
«Все нормально. Я просто выбирала Бену подарок»
Ответ пришел сразу.
«Понятно. Не игнорируй меня, пожалуйста»
«Я не игнорирую»
«Игнорируешь»
Вообще-то, это правда. Я только написала ему короткое сообщение о том, что прилетела, как он и просил, но больше мы не разговаривали, хоть он и писал мне и присылал мемы.
Я решаю не отвечать и убираю телефон в карман, но вскоре снова приходит сообщение, напоминая мне в очередной раз о том, что я поступаю неправильно во многих отношениях.
«Прости, если я сделал что-то не так. Не лишай меня возможности общаться с тобой»
Мне было паршиво. Казалось, будто я изменяю Бену, хотя я этого и не делала. Меня словно бросало из стороны в сторону, я искренне не знала, что отвечать. Мне не хотелось терять Стивена, но и продолжать с ним общаться теперь тоже казалось мне неправильным. По крайней мере мне бы не понравилось, если бы Бен оказался в похожей ситуации.
Пришло еще одно сообщение, и у меня окончательно закружилась голова от мыслей. Внутри словно бурлил какой-то непонятный гнев, но я даже не понимала, на что я конкретно сержусь. На себя? На Стивена? На Бена? Казалось, что на всех сразу.
«Ты - все, что у меня сейчас есть»
Я вздохнула и окончательно убрала телефон в карман. Мне было нечего сказать, и я старалась не углубляться в значение его слов. Все обернулось совсем не так, как я ожидала. Я вовсе не хотела, чтобы Стивен начал что-то чувствовать ко мне.
Через полчаса, когда я вернулась домой и сидела у себя в комнате, стараясь красиво запаковать Бену подарок, навязчивые мысли все еще упорно не хотели покидать мою голову. Я купила синюю бумагу, милую ленту, вооружилась ножницами и скотчем, как вдруг зазвонил телефон. Я взмолилась, чтобы это была Сторми или Бен, но это, черт возьми, звонил Стивен.
Я долго не решалась взять трубку, тупо пялясь на его фотку с высунутым языком, которая стояла у меня на контакте с ним, но потом все-таки ответила:
– Алло?
– Прости меня, - сходу говорит он, и голос у него несчастный.
– За что?
– Ты знаешь за что. Мне плохо от того, что мы не разговариваем. Я знаю, что плохо поступил, так что давай, пожалуйста, притворимся, что я этого не делал.
Я долго молчу и смотрю в потолок, задрав голову.
– Скажи что-нибудь. - жалобно говорит он. Это необычно. Стивен всегда уверен в том, что говорит. Теперь же его голос был совершенно иным.
– Я знаю, будет ли правильно, если мы продолжим общаться. Ты нравишься мне, просто... не так.
– Тебя смущают мои чувства, я понимаю, что они стали очевидны... Но я ни на чем не настаиваю, я ни о чем тебя не прошу. Я уважаю тебя и то, что ты в отношениях с другим, просто... ты нужна мне. Правда, очень нужна. Я к тебе привязался... такое вообще редко когда случается, и я сам очень смущен... Но пожалуйста, давай не будем это все усложнять. Мне очень нужна твоя дружба.
– Дружба? - я глубоко вздохнула. - И только?
Стивен долго молчит, и в этой тишине я слушаю, как бешено колотится мое сердце. Знал бы об этом разговоре Бен...
– Ты сама мне как человек нужна. Все равно как это называть. - почему-то я вспомнила, что когда-то так говорил и Бен.
– Стивен... Прости. Но нет.
– Пусть будет дружба. Пожалуйста! - продолжает он, и я начинаю снова необоснованно злиться. Я не хочу вести этот разговор, не хочу делать ему больно, а приходится.
– Стивен!

– Но только не исчезай. С тобой я не чувствую себя одиноким. У Дилана есть Сторми, у Ника есть Ребекка, у Бена есть ты. У меня никого нет.
– Я так не могу. Это неправильно, и моему парню точно не понравилось бы.
– Не бросай меня. - просит Стивен, все еще не сменяя своего жалобного голоса. Мне становится настолько не по себе, насколько это возможно. – Помнишь, тогда, в первый день, как мы встретились? Ты спросила меня, где мое место. Я не знал ответа. Я думал об этом днями, пытаясь понять, куда я трачу свою жизнь, зачем мне все эти путешествия, попытки уйти от реальности? Почему я считал себя крутым, когда на самом деле никому дела нет до меня? А потом появилась ты, и я понял, что я кому-то нужен. И я нашел свое место. Оно рядом с тобой.
Я так крепко сжимала телефон в руке, что побелели пальцы. Дыхание сперло, и я сильно закусила нижнюю губу, чтобы подавить судорожный вздох или всхлип, который так и рвался наружу. От этих слов мне было плохо, я чувствовала себя отвратительно в роли человека, который должен принимать решение, от которого зависит чужое счастье. Но я не могла так поступать с Беном.
– Прости, Стивен.
И я положила трубку.

29 ноября, 2017 г.

Бен настойчиво запускает пальцы в мои волосы, нежно касается губами моих губ, и я без раздумий углубляю поцелуй.
Мы стоим на заднем дворе его дома. Семейные посиделки, которые, в общем-то, никому кроме миссис Эванс и не были нужны, затянулись. На подходе был разве что только испеченный ею праздничный торт. Бобби закатил истерику, и его родители незамедлительно кинулись его успокаивать, в то время как мы с Беном, явно почувствовав себя лишними, воспользовались возможностью ненадолго сбежать. Далеко все-таки не убежишь, поэтому мы тихо пробрались на задний двор и бесшумно прикрыли за собой дверь.
Не говоря ни единого слова, мы прильнули друг к другу и не могли перестать целоваться уже несколько минут. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были словно глотком кислорода, и если бы мы вдруг остановились, мы бы совершенно точно задохнулись. Непреодолимое, жизненно необходимое желание, даже своего рода потребность – просто касаться.
Не размыкая поцелуя, Бен мычит мне в губы:
– Мы должны... м-м... идти... наверное...
Я не сразу сообразила, что он там сказал, потому что руки парня начали бродить по моей спине, и я совершенно ничего не понимала. Давно у нас с ним такого не было... чтобы от обычных поцелуев сносило напрочь голову. Я так по нему скучала. Я так скучала по всему этому. По его губам, по его телу, по тому чувству, когда уносишься далеко-далеко, как будто за эти поцелуи успеваешь прожить целую жизнь. Уверена, он чувствовал то же самое.
Я суматошно запускаю пальцы Бену под колючий свитер. Его тело теплое, почти горячее, кожа мягкая и гладкая, и я не могу остановиться прикасаться к нему.
– М-м... нет... давай останемся тут...
Бен резко выгибается, выскальзывает из моих рук и вдруг обрывает поцелуй.
– У тебя руки холодные! - с негодованием восклицает он. Он растрепанный и губы у него припухшие и красные, как кровь.
Я смеюсь и снова с нежностью притягиваю его к себе. Мы опять целуемся, потеряв ощущение времени и пространства.
Вдруг Бен снова отрывается и смотрит на меня так внимательно, как будто хочет что-то хочет сказать, но сразу передумывает и снова меня целует.
– Бен! - до нас доносится громкий крик Рона из дома. - Вы где?
– Черт! - ругается Бен, останавливая поцелуй, и смотрит на дверь, ведущую в дом, как на своего злейшего врага.

– Пойдем, задуешь свечки и загадаешь желание! – улыбаюсь я и трясу его за локоть от нетерпения.
Я всегда любила так делать, может, именно поэтому все мои желания на дни рождения исполнялись, стоило только их загадать.
Парень смотрит на меня со снисхождением и выразительно изгибает бровь.
– Ты веришь в исполнение желаний по задуванию свечек?
– А ты разве нет?
– Нет конечно. – с улыбкой отвечает он, я стукаю его кулаком в грудь. - Ауч! Ладно, может быть немного и верю.
Мы, взявшись за руки, идем в дом, с радостью возвращаясь в тепло после длительного пребывания на осеннем холоде.
Миссис Эванс, нарядная и счастливая, несет торт со свечами и ставит его на стол на кухне. Бобби уже успокоился и спокойно сидел на высоком стуле, болтая ногами и наблюдая за происходящим. Рон стоял рядом со своим сыном и молча сдержанно улыбался. Я и Бен неторопливо вошли на кухню, и я догадалась щелкнуть выключатель у двери, так что теперь только свечи в торте нежно освещали темную комнату.
На лицах всех присутствующих залегли странные тени, тем не менее Эвансы улыбались и с любовью в глазах смотрели на Бена, пока он сам не решался подойти ближе, все еще сжимая мою руку. Миссис Эванс по традиции затянула «Happy Birthday To You», во время которой Бен медленно подходил к торту, искренне улыбаясь и смотря по сторонам. Сейчас он походил на ребенка, радовавшегося простому вниманию и заботе. Атмосфера была такой теплой и домашней, что я даже на мгновение почувствовала себя настоящим членом их семьи.
Песня закончилась, и Бен наклонился к торту и задул все свечки с первого раза. Мы все радостно захлопали в ладоши, и шум напомнил комнату. Я включила верхний свет. Миссис Эванс обняла Бена и поцеловала в обе щеки, Рон тоже приобнял его и похлопал по спине, что-то сказав на ухо, а Бобби мигом кинулся к старшему брату на руки, обхватив маленькими ногами его пояс.

– Ты стал уже слишком тяжелый для меня, приятель, - смеется Бен, когда Бобби повис на шее брата, как обезьянка на ветке. Я смотрела на эту милую сцену и думала о том, как я счастлива, когда счастлив Бен.
Далее мы все поели торт и довольно быстро нашли себе какие-то дела. Миссис Эванс разговорилась с Роном о чем-то важном, судя по их лицам, а Бобби стал смотреть мультики по телику в гостиной. И снова так вышло, что мы с Беном остались почти что одни.
– Время подарка, - торжественно говорю я, и Бен смотрит на меня в удивлении. - Что? Ты удивлен тем, что я что-то тебе купила? - я улыбаюсь и еле сдерживаюсь, чтобы снова его не обнять.
– Немного, - признается Бен. Я иду в коридор, где оставила рюкзак с подарком внутри, и возвращаюсь уже с ним. Парень смотрит на меня в нежном умилении.
– Как я могла бы ничего тебе не купить? Вот, открывай, - говорю я, почему-то начав переживать, точно ли ему понравится, хотя вполне должно было понравиться.
Бен нетерпеливо снимает подарочную бумагу, раскрывает упаковку и, видя ту самую камеру, на которую давно пускал слюни, улыбается широко-широко.
– Блин, Джерри, спасибо огромное! Я ее очень хотел... даже слов нет... Она, наверное, дорогая?
– Это не важно. Главное, что ты рад. - я подхожу и обнимаю Бена, и он сжимает меня в своих руках так трепетно и аккуратно, словно я хрустальная. Безумно приятное чувство растекается вдоль позвоночника, и я рада, что сегодня Бен хорошо провел свой день рождения. Как он говорил мне раньше, обычно он терпеть этот день не мог.
Какое-то время мы стоим просто стоим в коридоре, и парень продолжает вертеть в руках камеру и читать какие-то бумажки, входящие в набор. Вдруг он поднимает на меня глаза, и все его лицо принимает какое-то странное, не понятное мне выражение.
– Что? - спрашиваю я. - Я знаю этот взгляд.
Но Бен лишь моргает, отводит взгляд и говорит:

– Не хочешь немного проветриться?

Так и получилось, что мы очутились на крыше. Ничего никому не сказав, Бен взял старое одеяло, пару зимних курток, чтобы не замерзнуть, и уже через десять минут после неожиданного предложения "проветриться" мы сидели на крыше и дышали морозным вечерним воздухом.
На часах давно минула полночь. Было довольно темно - фонари слабо освещали подъездные дорожки домов, и только из-за луны сделалось так светло, что можно было с легкостью различить даже маленькие листья на деревьях и расплывчатые силуэты домов вдали. На землю падали четкие тени деревьев, вырисовывая запутанную кружевную паутину. Крыши домов были словно слегка покрашены серебряной краской. Спокойно, словно весь мир замер, только где-то вдалеке шумят машины в центре. Ночь завораживала и вдохновляла меня на что-то прекрасное, но я, увы, не понимала, что делать с этим чувством.
– Так красиво... - шепчу я, словно боясь нарушить идеальную ночную атмосферу.
– Да, очень, - соглашается Бен. - Я подростком часто сюда лазил. Меня все искали, думали, что я из дома уходил или глупостей каких опять натворил, а я просто сидел здесь и игнорировал все свои проблемы.
Я усмехаюсь.
– Я так маленькой в шкаф в прихожей забиралась и сидела там, пока меня не найдут. - признаюсь я, и мы улыбаемся друг другу.
– Но разница в том, что ты хотела, чтобы тебя нашли, - говорит Бен. - А я вовсе не хотел. Приятно было прятаться.
Мы молча сидим какое-то время и просто смотрим по сторонам. Я запрокидываю голову наверх и поражаюсь тому, какие яркие звезды разгорались в этом высоком черном небе.
– Что мы будем делать дальше? - спрашивает Бен.
– В смысле?
– Вернемся в Нью-Йорк?
Я кутаюсь в зимнюю парку Бена, поджимая под себя ноги от холодного порыва ветра. На крыше этот ветер ощущался еще сильнее.
– Я думала, что да. А ты не хочешь? - я пристально смотрю на него, пока парень рассматривает что-то в дальнем конце улицы, пытаясь уловить изменения в его лице.
– Я хочу вернуться. Хотелось бы восстановиться на старом месте учебе...
Я с нескрываемым облегчением улыбаюсь.
– Правда? - это очень хороший показатель. Значит, Бену окончательно стало лучше, раз он готов двигаться дальше.
– Да. Я расскажу им всю правду про расстройство и попробую попроситься назад. Я устал бегать от этого, менять школы, вузы, скрывать. Хочу начать принимать себя и все такое... - парень глубоко вздыхает.
– Это замечательно. Я очень рада. Правда, очень рада.
Он переводит взгляд на меня, и мы долго смотрим друг на друга. Вдруг парень откидывается назад и медленно ложится спиной на расстеленное по крыше одеяло. Он хлопает рукой по месту рядом с собой, и я также опускаюсь на спину. Бен нашаривает в полумраке мою руку и переплетает со мной пальцы. Мы лежим в тишине, и я чувствую такой покой и умиротворение, каких уже очень давно не испытывала. В этот момент все кажется идеальным. Лежа под этим огромным, высоким, бесконечным небом, я чувствовала, что лично мое место – здесь, рядом с Беном, и я - часть чего-то очень большого и важного.
– Сейчас самое время начать поражать тебя своими познаниями в астрономии, но я, к сожалению, не знаю ни одного созвездия. - признается Бен наигранно грустным голосом.
– Зато я знаю, - говорю я, вдруг вспомнив свою старую книгу по астрономии, стоящую в моем книжном шкафу еще с незапамятных времен.- Мне начинать поражать тебя?
– Начинай. - смеется Бен.
– Ну, хорошо... - я пристально рассматриваю звезды, пытаясь разглядеть в них знакомые силуэты. - Вот там «Индеец». - я указываю пальцем в небо свободной рукой. – Его легко запомнить, потому что он похож на треугольник. А вот там «Большой пес»...
– Все, я поражен. - перебивает меня Бен и театрально охает. - Ты только что сломала всю систему. Обычно парни таким образом девчонок клеят. А ты сама кого угодно склеишь!
Я громко смеюсь, пожалуй, слишком громко, что считается неуважением к такой бархатной тишине.
Мы опять молчим. Я еще долго ищу созвездия и называю каждое из них про себя, пока Бен не говорит:
– Это был лучший год в моей жизни.
Я поворачиваю голову в его сторону. Он смотрит в небо, я обвожу взглядом его давно изученный профиль, утопающий в темноте, после чего Бен говорит:
– Все потому, что ты сделала его лучшим. Я так рад, что встретил тебя. Ты показала, что моя жизнь может быть другой, что она может быть лучше. Что я заслуживаю куда большего, чем жить здесь, перебиваясь от фазы к фазе. Что я заслуживаю иметь друзей. Жить отдельно от семьи. Просто жить.
– Это тоже был лучший год в моей жизни. - отвечаю я, улыбаясь от его слов и невольно краснея.
Бен чуть сильнее сжимает мои пальцы в своей руке.
– Я тебя люблю. Прости меня.
Я в удивлении поднимаю брови, но парень все равно этого не видит.
– За что простить?
Он очень долго молчит, как будто совсем забыв про то, что только что сказал. Когда я уже тоже почти это забыла, засмотревшись на созвездие «Большого пса», Бен все-таки ответил:
– Да так, ни за что. Просто сказал.

На часах четыре утра - мы еще не спим. Лежа в кровати и разговаривая обо всем на свете, я и Бен не замечали, как быстро летит время, не давая нам в полной мере погрузиться в магию ночи. За окном черно-черно и очень тихо, мы совсем не видим друг друга, и только шепот и звуки легких поцелуев наполняют комнату.
– Мне тут вчера написала Ева... - вдруг говорит он. - Она зовет нас с тобой на ее день рождения.
Я удивилась, но потом даже немного усмехнулась. Столько времени прошло, с прошлого ее дня рождения мы даже не разговаривали, и тут она снова приглашает меня. Опять глупая вежливость.
– Ты хочешь пойти? - спрашиваю. - Это же третьего декабря, я думала, что к этому времени мы уже уедем.
Бен молчит, словно не решаясь что-то ответить.
– Мы с тобой познакомились там, помнишь?
Я улыбаюсь в подушку.
– Как же такое забыть, до сих пор от тебя отвязаться не могу... - шучу я, и Бен толкает меня в ногу своим коленом.
Мы тихо смеемся. Я четко помню наш первый разговор, почти что дословно. Помню его протянутую руку, белую рубашку, слегка голубую от неонового света в клубе, взлохмаченные как всегда волосы и с улыбкой сказанные слова: "Так... Мы можем стать друзьями?"
– Ладно, давай сходим.
Я почти засыпаю, вымотанная этим насыщенным днем.
– Спокойной ночи, я люблю тебя, - говорит Бен и нежно целует меня в плечо.
Я бормочу что-то вроде "сладких снов, я тебя тоже", и мне уже начинает сниться какой-то сон.
Наверное, это мне приснилось, потому что я очень хотела спать, но почему-то отдаленной частью сознания до меня донеслись тихие слова, как будто прозвучавшие в темноте:
"Прости меня"