366 дней

How Have You Been? - Tom Rosenthal

12 ноября, 2017 г.

Я захожу в квартиру, автоматом бросаю ключи на комод у стены, делаю три шага вперед в темноту и плюхаюсь на кровать, при этом совершенно не чувствуя ног. Сейчас уже ночь, вылет был поздним, и завтра я хотела сразу пойти на занятия, чтобы оценить весь масштаб трагедии. Много ли мне предстоит сдать? Много ли работ написать? Наверное, очень много. У меня есть время до конца месяца, чтобы разгрести все мои долги. Потом полечу обратно.
Радует одно - уже скоро я увижусь со Стивеном, Сторми и Диланом. Они обещали прийти ко мне, как только я им позвоню, но, учитывая сколько всего мне нужно будет сделать, позвоню я им не скоро.
Не понимая, что надо бы раздеться, принять душ и разобрать вещи, я заснула, как будто меня выключили. Уже скоро я видела какие-то сумасшедшие сны и совершенно ни о чем не думала, потому что усталость от всего накрыла меня с головой.

20 ноября, 2017 г.

Бен

Мама говорит, я снова не в себе. Пускай. Я давно привык к тому, что я не в себе. Заветная «норма» была недолгой и закончилась почти в то же время, когда уехала Джерри. И я снова остался один.
Один в этой ужасной комнате, стены и потолок которой давили на меня с необъяснимой силой. Один в этом доме, потому что, к сожалению, не был членом замечательной семьи Эвансов.
Один в целом мире.
Я лежал, днями смотря в потолок, и как какой-то робот автоматически принимал таблетки. Почти ни с кем не разговаривал, даже с Бобби, но он к этому быстро привык и давно перестал ко мне лезть. Брат хотел поиграть, поболтать со мной, рассказать что-нибудь новое, пособирать вместе принесенные Джерри пазлы... но я отталкивал и его тоже, просто потому что невыносимо было ни на кого смотреть или даже открывать рот, чтобы просто произносить слова. Я чувствовал вину перед всеми сразу, потому что когда меня снова бросало из одной фазы в другую практически без перерывов, то дома всегда стояла ужасно-неловкая атмосфера, суть которой я не могу описать. Всем просто было не по себе, что это снова происходит, и в воздухе висело тяжелое напряжение, которое никто был не в силах развеять. Но я все равно не мог с собой ничего сделать.
Врач не говорил ничего, чего бы я уже не знал, и только глупо пожимал плечами. Из всех наших с ним разговоров ничерта не складывалось, и в результате я уходил практически ни с чем. На свои вопросы я так и не получал ответов.
Почему моя жизнь такая? Как ее изменить? Как изменить себя?
Надеюсь, в прошлых жизнях я был умнее и куда успешнее. Почему мне досталась именно такая, дерьмовая?
Тот сон вдохновил меня. После него мне стали сниться другие сны, один прекрасней другого. Все они были такие красочные, как будто я проживал целую жизнь за ночь. Конечно, если мне удавалось нормально поспать. Просыпаться после такого было ужасно.
В одну из бесконечно-долгих ночей, когда поспать так и не удавалось, я лежал и думал обо всем, что происходит в моей жизни, и снова возвращался мыслями к Саре.
Где она сейчас? Что она делает? Встречается ли она с тем парнем? Если да, то счастлива ли она? Я очень надеялся, что счастлива, потому что после меня она заслуживала нормальных и здоровых отношений. Кто этот парень? Знаю ли я его? А как дела у ее мамы? Лучше ли ей?
Ответов на все эти вопросы я, конечно же, тоже не получал.
Я возвращался к своим фотографиям, особенно к тем, где была она. Мне хотелось снова увидеть ее, поговорить с ней, но не потому, что у меня остались чувства к ней - нет, они все же почти прошли - а потому что мне просто хотелось пообщаться с ней, как раньше, как с другом. Она была моим единственным лучшим другом долгое время, она была мне родным человеком, тем, с кем я всем делился, и она была неотъемлемой частью меня. Мне ужасно хотелось получить ответы на вопросы, мешающие спать уже почти год. Почему все так произошло? Почему?
С отъездом Джерри и с усиливающимся чувством одиночества мое желание снова повидаться с Сарой росло каждый день... девушка была в городе, это я знал, в тайне следя за ее «Инстаграмом» Она осталась жить в Орландо и училась на факультете журналистики в том же вузе, что и я когда-то.
Я точно знал, что она в городе...
Поэтому и пошел прямо к ней домой за этими ответами. Вот так вот нагло и бесцеремонно, после почти что года молчания. Это неправильно, ужасно неправильно... но я просто не могу больше мучиться. Просто я надеялся, что если взять и поговорить с ней, мне наконец станет легче, и та часть мыслей, что мучает меня по этому поводу, наконец исчезнет.
Я стоял перед ее домом, смотрел на знакомую белую дверь и не решался постучать. Ветер продувал насквозь - опять я оделся не по погоде. Серое небо давило на меня, голые деревья с мертвыми ветвями нагоняли тоску, где-то вдалеке зловеще каркали вороны, и от всего этого удручающего пейзажа мне стало ужасно не по себе. Стало даже страшно. По-настоящему страшно.
Что я делаю? И что я ей скажу? Сара вполне может захлопнуть дверь перед моим носом. Я бы тоже захлопнул. Она же даже не станет со мной говорить! А что подумает Джерри, если узнает? Она полностью разочаруется во мне, это точно.
Это была абсолютно ужасная идея приходить сюда. Да, плохая идея!
"Надо уходить... " - твердо решил я.
Только я развернулся назад к своей машине, стоящей у дома, входная дверь вдруг резко открылась, и я обернулся на звук приближающихся шагов.
С крыльца спускалась мама Сары. Мы с ней встретились взглядами и мгновенно поняли, что уж точно не ожидали друг друга увидеть.
Она сильно похудела с последнего раза, когда я ее видел, но, в целом, выглядела женщина вполне хорошо. В нормальной одежде, с новой короткой стрижкой по уши и хорошо накрашенная. Видимо, ей намного лучше. Минус один вопрос в моей голове. Как Сара достала деньги ей на лечение? Как давно? Плюс два вопроса.
Женщина резко застыла на месте, уставившись на меня так, как будто я только что рухнул с неба. Она нахмурилась и засунула руки в карманы своего пальто.
– Бен? Ты что тут делаешь? - спросила она, но явно не дружелюбным тоном.
Я быстро заморгал, и внутри меня начала расти ужасная паника.
– Я... эм... Сара дома? - мой голос показался мне писклявым и жалким, словно я забыл английский язык.
Женщина поправила короткие пепельные волосы, развивающиеся на холодном ветру, и нерешительно ступила вперед.
– Да, дома. Ты хочешь с ней поговорить? - в ее тоне слышалось ничем не скрываемое недоверие и даже некая опаска, будто я пришел грабить дом и стоял перед ней с пистолетом.
– Да... но если она не хочет меня видеть, то я уйду.
Я обернулся и стремительно зашагал назад к машине, желая поскорее убраться отсюда и очень сильно жалея, что вообще дерзнул прийти, но женщина догнала меня и мягко дотронулась до плеча.
Я посмотрел на нее сверху вниз и почему-то вспомнил ее больной, с глубокими синяками под глазами, безостановочно кашляющую и несчастную, лежащую в кровати под тонким пледом целыми днями, и сердце мое сжалось.
– Она бы хотела с тобой поговорить, я в этом уверена.
Руки задрожали от волнения, я с большим трудом сглотнул. Правда ли это? Сара говорила о том, что тоже хотела бы меня видеть?
Мы долго смотрели друг на друга со смесью непонятных чувств, и я наконец неопределенно кивнул и молча пошел к крыльцу.
Когда я застыл у двери, я обернулся на маму Сары, но ее уже и след простыл, как будто ветер подхватил ее и унес далеко-далеко отсюда.
Дзынь
Дверь быстро открылась, и мы тут же встретились с Сарой взглядами.
Боже, сколько всего смешалось в ее выразительных глазах.
Непонимание. Удивление. Испуг. Любопытство.
Сердце быстро-быстро забилось в моей груди, готовое сломать ребра. Сара все такая же, как и была раньше.
Девушка удивленно захлопала длинными ресницами и даже сделала шаг назад, словно от меня исходила опасность.
Она была одета в свободную черную футболку и джинсы-бойфренды, волосы, как мне показалось, были короче, чем в последний раз, когда я ее видел. Легкий макияж и маленький кулон на шее. В целом, она все такая же ужасно красивая. От удивления ее губы приоткрылись, а брови нахмурились и сдвинулись на переносице. Девушка все еще смотрела в мои глаза, видимо, пытаясь в них что-то прочесть, но, увы, мои глаза давно были пустыми.
Я не мог сам разорвать эту немую перестрелку глазами, и вдруг Сара первая заговорила:
– Бен? - ее голос повис в тишине и мгновенно вернул меня в прошлое. Я не слышал ее голоса уже так давно... А ведь когда-то не мог представить себе и дня без него.
– Прости, что вот так вот пришел, - я все же нашел в себе силы и неуверенно заговорил, смотря себе под ноги. - но...
И тут я сам задался вопросом: почему я вообще пришел? Я просто соскучился? Я хочу поговорить? О чем именно поговорить?
– Но..? - продолжила Сара, все еще обескураженная моим наглым визитом. Мы снова встретились взглядами, и я замер. Смотрела она вовсе не со злостью, в глазах у нее была теплота.
Нет, она не прогонит меня. Точно не прогонит. Я тоже слишком много для нее значу - и сейчас, смотря в ее глаза спустя столько времени, я это четко понял. Смотря на меня она видит прошлое, как и я, и ей тоже тяжело представить, что ее жизнь когда-то могла бы быть без меня. Все-таки мы друг друга не так давно любили.
– Я не знаю. Что сказать не знаю, зачем пришел не знаю... Я просто хочу поговорить. - выдавил из себя я.
Сара еще раз окинула меня внимательным взглядом, закусив нижнюю губу, и открыла дверь шире.

– Входи, Бен.
Я вошел в дом. В гробовой тишине мы поднялись на второй этаж, прошли по длинному коридору и зашли в самую дальнюю дверь - Сара шагала впереди, я тихо плелся сзади.
Комната девушки оставалась не тронута с 14 лет, с того момента, как она переехала ко мне, и тут все еще висели плакаты когда-то ее любимых музыкальных групп, на полках стояли учебники и тетрадки за среднюю школу, на подоконнике в ряд была выставлена ее личная коллекция кукол, которые ей в детстве покупал папа. Стены ярко-розовые, на кровати веселое желтое покрывало, подушки в форме сердечек и мохнатый круглый ковер на полу. Типичная комната учащейся средней школы.
Сара прошла вперед и стала смотреть в окно, отвернувшись ко мне спиной. Обстановка накалялась, и мне захотелось уйти, глядя на эти знакомые подушки, напоминавшие мне о том, как было здорово в 16 лет валяться с Сарой на этих самых подушках и болтать обо всем на свете, держась за руки.
Мы молчали довольно долго, неловко перетаптываясь с ноги на ногу, поэтому Сара очнулась и сказала:
– О чем ты хотел поговорить? - ее голос не выражал ничего, либо же она сделала его таким специально. В нем не читалось ни злости, ни обиды, ни тем более радости или волнения... ничего.
Я шумно сглотнул.
– Может, ты повернёшься ко мне лицом? - попросил я.
Девушка медленно повернулась и неуверенно подошла на два шага вперёд. Мы стояли прямо посередине круглого ковра, и я почему-то стал думать о какой-то ерунде вместо того чтобы пытаться придумать, что сказать Саре.
– Как ты? - спросил я.
«Бен, ты такой придурок...» - мгновенно отозвался внутренний голос. Нашел что спросить.
Сара безразлично пожала плечами.
– Я в порядке. А ты как?
Я шмыгнул носом, и мы все еще смотрели друг на друга. Сара этого не показывала, но я точно знал, что она взволнованна меня видеть.
– Плохо.
Девушка кивнула. Кому-кому, но ей точно объяснять не надо, почему у меня дела могут быть плохо.
– Я сразу так и поняла. Иначе ты бы не пришел.
Мы ещё немного постояли, не в силах ничего сказать друг другу, как вдруг она спросила:
– Почему сейчас?
Я опешил:
– Что сейчас?
Девушка улыбнулась краешком рта. Эта легкая улыбка мгновенно украсила ее лицо.
– Ты пришел сейчас. Только сейчас.
– Я... я не знаю. – я решил отвечать на все честно.
– Ты не хотел поговорить раньше? - не унималась она.
– Хотел.
– Правда хотел?
– Ужасно хотел!
– Зачем? Разве ты не ненавидишь меня? - спросила Сара абсолютно спокойным и пустым голосом, словно все происходящее не имело никакого смысла.
Я посмотрел ей в глаза, но не просто в глаза, а заглянул прямиком внутрь ее души, и откровенно сказал:
– Не было ни дня, когда бы я ни думал о тебе. Я просто не могу тебя ненавидеть.
Эти слова повисли в тишине, словно разразился раскат грома. Зачем я это сказал? Девушка выглядела потрясенной, плечи ее напряглись, а руки, как мне показалось, начали дрожать, прямо как и мои.
– Как ты можешь не ненавидеть меня? Я и то себя ненавижу, и знал бы ты, насколько сильно. Любой бы на твоем месте меня ненавидел...
Я не отвечал. Боялся сказать лишнего, боялся сказать что-то не то. Происходящее сейчас все еще было шоком для меня - мне все еще не верилось, что мы вообще разговариваем, что мы хотя бы находимся в одной комнате, и я себе это не придумываю. Немыслимо.
– Я никогда не смогу ненавидеть тебя. -продолжил я, почему-то довольный эффектом, который производили на нее мои слова.
И вдруг губа девушки задрожала, и карие глаза стремительно затянулись пеленой от слез. Сара опустила голову и даже не вздрогнула - так и осталась стоять и плакать, даже не закрывая лицо руками. Слезы быстро падали на ковер, и я приказывал себе не обнимать ее.
– Я... Бен... - ну вот и все. Она начала всхлипывать, глотать слезы, и я не смог безразлично смотреть на нее. Девушка подняла на меня мокрые и блестящие глаза. - Я не хотела так... Ты не...
Я ступил два шага вперед и крепко обнял ее, не дав договорить.
По телу стремительно прошел заряд электричества, и я почувствовал, что земля уходит из-под моих ног. Колени задрожали, ноги стали ватными. Мне не верилось. Не верилось, что Сара рядом, что я снова дотрагиваюсь до нее, что она прямо сейчас в моих руках. Мне не верилось, что мы сейчас все обсудим, что я все для себя пойму и отпущу ее со спокойной душой.
Отпущу...
«Надо отпустить. Бен, надо отпустить. Отпусти ее. Сара больше не твоя девушка. Не обнимай ее, не успокаивай, ты знаешь, к чему это может привести. Отпусти ее, разомкни же это объятие!»
Сара тут же обхватила мою спину руками и тесно сжала. Мы снова были близко друг к другу, и мое сердце с волнением билось так быстро и громко, что, наверное, даже она это чувствовала. Девушка привстала на носочки и уткнулась носом мне в шею, отчего та мгновенно стала мокрой. Ее лоб касался моей щеки. Я, заранее проклиная себя за это, дотронулся до ее волос и медленно провел рукой вниз по спине девушки. Внутри меня все бурлило, я чувствовал, что вот-вот взорвусь от переизбытка нахлынувших эмоций. Сара дрожала, как в лихорадке.
– Не плачь. - тихо сказал я, все еще обнимая ее. Во мне не было сил разомкнуть это объятие, я нуждался в нем слишком долгое время. Все бессонные ночи, все слезы, все переживания вылились в это объятие, и я почувствовал неподдельное облегчение. Мне стало намного лучше, стоя сейчас рядом с ней.
Сара первая отстранилась, отлепив мокрую щеку от моей шеи и не глядя мне в глаза, вытерла остатки слез ладонью и молча села на ковер, облокотившись спиной о кровать. Я сел рядом, и мы не разговаривали несколько минут, просто сидя рядом и соприкасаясь локтями. Слов не находилось, все было слишком странно, и я все еще мысленно пребывал в ее руках Я почти бездумно рассматривал вещи на полках: игрушки, статуэтки, призы за победы в конкурсах и соревнованиях, старые журналы о моде, лежавшие стопкой на прикроватной тумбочке - прошлое охватило меня, и я снова стал 16-летним мальчишкой, который первый раз пришёл в гости к девушке и хотел узнать ее поближе.
Сара медленно пододвинула руку, и наши ладони соприкоснулись, так что спустя секунду мы, не раздумывая, переплели пальцы в замок. По привычке, как делали тысячи раз. В тот момент казалось, что просто нельзя по-другому. Нужно было многое объяснить. Без поддержки в такую минуту - никуда. Ощущая ее руку в своей руке, моя голова снова пошла кругом, и остатки чувств к девушке стремительно зашевелились во мне.
– Я никого никогда не полюблю так, как любила тебя. Это то, что я поняла за этот год. - начала говорить Сара, сжав сильнее мою руку, и я задрожал всем телом, словно при ознобе. - Я все время чувствовала это, и я до сих пор ощущаю себя ужасно из-за того, что так поступила с тобой... Я просто подумала, что влюбилась в кого-то другого. - она сокрушенно покачала головой. - Но это было не так...
Она глубоко вздохнула.
– Его зовут Джеймс. Джеймс Маккенеди. Он близкий друг Танзи, и мы с ним познакомились на ее дне рождения, когда ты тогда не смог пойти и остался сидеть с Бобби, помнишь?
Я кивнул. Я помнил этот день. Сара была со мной, мы смотрели мультики вместе с Бобби, который словил простуду и чихал как котенок весь вечер, а потом Сара пошла к Танзи, своей лучшей подруге. Это было за шесть месяцев до того, как случилось то, что случилось.
– Ему тогда был двадцать один год. Он учился и учится в нашем вузе на факультете юриспруденции, может, ты его знаешь... - я его совсем не знал. - Он в тот вечер был очень мил и вежлив, смешил меня, не пил и довез до дома, а я наоборот немного выпила, и когда он попросил мой номер, я... по глупости дала. Сейчас понимаю, что не должна была этого делать... я не сказала ему, что у меня есть парень, ни в тот вечер, ни после, когда мы стали общаться. Когда я уходила к маме, я... я правда была сначала у мамы, но потом виделась с Джеймсом. Мне просто нужен был друг. Но... у нас ничего не было. Я нравилась ему, но ничего не было, правда. Мы только гуляли и разговаривали, я ни разу не была у него, и он у меня не был, мы не обнимались даже. Он не нравился мне тогда. Просто было интересно проводить с ним время. Ты все время был с Джерри... Я ужасно ревновала тебя к ней, хоть и не показывала, потому что видела, что у вас с ней явно что-то происходит, и я не могу ничего сделать и помешать этому. Мне нравилась Джерри, но не когда вы оставались вдвоем. Я видела, как она смотрела на тебя... и была зла на тебя и на нее, на вас двоих, запуталась, ничего не понимала. Время шло, вы сближались, маме становилось хуже, и Джеймс был тем, кто поддерживал меня и был рядом, пока ты не был.
– Но я был! Я всегда был рядом с тобой. Я был с Джерри тогда, потому что думал, что ты должна быть с матерью, и не хотел тебе мешать! Ты практически никогда не подпускала меня к своим делам, и я чувствовал, будто я тебе больше не нужен.
– Я хотела, чтобы ты был рядом, но тебя не было. -все равно продолжала Сара, игнорируя мои слова. - Джеймс помогал мне с мамой. У его родителей есть сеть крупных интернет-магазинов по всей Америке, они живут в Бостоне и помогают ему финансово. Джеймс ничего не тратил и откладывал на собственный дом, но... узнав о моей маме, он все деньги потратил ей на операцию и на дальнейшую реабилитацию. При этом ни сказал ни слова, анонимно перевел средства, и узнала я об этом только после того, как маму прооперировали. Мне сказали, что это какой-то благотворительный фонд, но все равно все было очень подозрительно, так что Джеймс сознался. Только благодаря ему она сейчас жива.
Я молча слушал, и вопросы уходили один за другим. Чувство облегчения перекрывалось злостью... почему она не рассказала? Какого хрена этот тип был с ней, а меня она решила не посвящать в свои проблемы? Она виделась с ним, пока я думал, что она у матери! Она нагло врала мне столько времени.
Но я вспомнил, что в это время тоже проводил много времени с Джерри и уже тогда начинал испытывать к ней далеко не дружеские чувства, но отбросил эту мысль. Я все равно тогда по-прежнему любил Сару. Я не собирался начинать с Джерри никаких отношений. Мне тоже просто нужен был друг!
– На той самой вечеринке мы с тобой здорово надрались, если помнишь.
– Да. В стельку.
– Там был и Джеймс, я не знала, что он тоже придет. Когда мы с тобой разошлись по дому, Джеймс нашел меня, и мы стали танцевать. Я была такая пьяная, что почти ничего не помню. Я на ногах-то не стояла! Совсем не понимала, что делаю, но я его, кажется, поцеловала первая. Я напрочь забыла, что ты тоже на вечеринке. Я просто не отдавала себе отчет. Я была зла за то, что ты был с Джерри все время до того, как встретиться со мной, что ты постоянно говорил про нее, хотя мне было неприятно. Я накрутила себя, что с ней тебе лучше, чем со мной. И была уверена, что ты изменяешь мне, и что ваши просмотры фильмов на диване уже давно зашли дальше... А Джеймс просто оказался рядом.
– Сара...
– Послушай... я была правда очень, очень пьяная. Мы поцеловались, все было очень неловко, потом мы пошли наверх и стали целоваться на кровати. Ничего не помню о том, сколько мы там были. Я сняла с него футболку, он снял с меня платье, но я не хотела заниматься сексом, и точно помню это. Потом я увидела хлопающую дверь, лицо Джерри, и мигом все поняла. Мы в тишине оделись, я извинилась перед ним, и ничего не было. Я поняла, что у нас с тобой все кончено, потому что видела Джерри. Она бы тебе все рассказала. Поняла, что ничего уже нельзя исправить, и я просто пошла собирать вещи. В школе Джерри игнорировала меня, а мне было так стыдно, что я боялась даже попробовать все объяснить.
– Ты могла бы поговорить со мной. Я ждал твоего звонка... я сам хотелось поговорить.
– Я проплакала целый месяц и не вставала с кровати, пока мама не заставила ходить на занятия. Мне казалось, что будет лучше, если я просто исчезну из твоей жизни, оставлю в покое, и ты больше не увидишь моего лица. Мне же и правда не было оправдания. Я сама поцеловала Джеймса, и я врала тебе, зачем тебе нужна была такая девушка... Я скучала по тебе, ненавидела себя, жалела обо всем, а когда узнала, что ты все-таки начал встречаться с Джерри, просто... рвала и метала в бешенстве. Я зачем-то в отчаянии позвонила Джеймсу, слово за слово, и мы решили попробовать сначала. Мы с ним встречались где-то три месяца. Я не смогла.
Сара замолчала и из ее глаз снова закапали слезы, как дождинки, падая одна за другой с густых ресниц. Я смотрел на ее родной профиль и мне тоже захотелось заплакать.
Все можно было изменить. Всего можно было избежать. Вся эта ситуация – просто ужасно глупое, несправедливо стечение дурацких обстоятельств. Мы столько всего натворили... и это уже никак не исправить. Как бы я хотел все исправить. Лишь бы только можно повернуть время вспять... Я бы, наверное, сделал бы это.
– Не смогла что?
Сара громко всхлипнула, плечи ее затряслись.
– Не... не смогла быть с кем-то, кроме тебя. Я... я думала, что буду с Джеймсом, и забуду тебя. Я... думала, что все пройдет, что я опять буду счастлива, что я научусь быть с ним. Ты был с Джерри, ты двигался дальше, и я тоже пыталась... - Сара заикалась и не могла ничего больше сказать, разразилась рыданиями и упала головой мне на плечо. Я не шевелился в оцепенении. Каждое ее слово будто бы ковыряло ножом в сердце. - Я не смогла, ничего не вышло. Джеймс меня лю... любил... он... я хотела забыть...
Она плакала. Я держал ее руку в своей и ничего больше не мог сделать. Мне было больно. Я думал, что узнаю все, что давно хотел знать, и мне станет легче, но сейчас мне стало даже тяжелее, чем было. Я понятия не имел, через что она проходила. В моей голове не было и мысли о том, что Сара ревновала меня к Джерри, что она нуждалась в поддержке и искала ее где-то еще, а не у своего парня. Я понятия не имел, что у них с Джеймсом ничего не было. Я не знал, что ей тоже плохо из-за нашего расставания, мне думалось, что она освободилась от отношений со мной, как от какого-то плена, и теперь нормально живет с новым парнем. Я думал, что у нее все хорошо...
– Прости меня... - сказал я. Я больше не знал, что сказать.
Девушка, поднимая на меня мокрые глаза, сказала:
– Не смей извиняться. Именно я была той, кто все испортил.
Мы смотрели друг на друга, а расстояние между нашими лицами было ничтожно мало, но я приказал себе отвернуться. «Думай о Джерри, Бен. У тебя есть Джерри»
– Ты счастлив с ней? - спросила Сара, нехотя убирая голову с моего плеча, все еще глотая слезы.
Я, не задумываясь, ответил:
– Да. Счастлив.
– Я счастлива, что ты счастлив. Ты заслуживаешь этого. Особенно после меня.
Это было последней каплей. Из моих глаз тоже потекли слезы.
– Ты тоже заслуживаешь... быть с кем-то другим. Кто сделает тебя счастливой. Особенно после меня.
Тишина. Сара не видела, что я тоже плачу, потому что я смотрел в сторону, боясь дать себе слабину и снова ее обнять.
– Я не смогу больше никого полюбить. - она помотала головой.
– Полюбишь, это точно. Я тоже так думал, но полюбил. - я шмыгнул носом, приказывая себе перестать плакать, но не мог. В глазах ужасно щипало.
– Но точно не в ближайшее время. Я все еще л... то есть... я еще не отпустила тебя.
Я знаю, что она хотела сказать. Она еще любит меня. Сидя здесь, держа мою руку, она все еще любит меня. Любила все это время, думала обо мне, нуждалась во мне. Что я чувствовал по этому поводу? Радость? Ликование? Разочарование?
Скорее, грусть. Почему я не поговорил с ней раньше, до того, как мы начали встречаться с Джерри? Мы с Сарой были бы вместе, я знаю точно, что я бы ее простил. Джерри была бы счастлива с другим парнем, который был бы лучше меня, потому что сейчас я делал ее скорее несчастной все это время, чем счастливой, и я ненавидел себя за это. Все было бы по-другому. Но сейчас уже ничего не исправишь...
– Джеймс видел, что мне плохо. Я рассказала про тебя, но он принял это спокойно. Он был рядом, поднимал мне настроение, иногда даже получалось. Мы ходили на свидания, я познакомилась с его родителями, мы были в Бостоне, и все вроде как бы было круто... но нет. Он ясно видел, что я грущу, что я не целую его первая, что не хочу наконец уже переспать с ним, что отпускаю его руку при первой возможности. Мы вернулись из Бостона, поговорили обо всем этом и расстались друзьями. Джеймс ни разу не упрекнул меня деньгами за операцию, хотя меня до сих пор душит совесть. Сейчас у него уже другая девушка, и я за него рада, потому что он хороший и порядочный парень. - Сара вздохнула. - Вот и вся история.
Я кивнул. Что я должен был сказать теперь? Изнутри будто выкачали все эмоции, и я сидел полностью опустошенный.
– Теперь и ты свою расскажи.

И я рассказал, при этом плача. Я рассказал про то, как плохо мне было, про то, как Джерри помогла мне, и я в нее влюбился. Про то, как долго я не решался начать с ней отношения, потому что думал о Саре, и про то, как все-таки решил двигаться вперед, и как тяжело для меня это было. Про Нью-Йорк, про наше с Джерри лето, про Дилана и Сторми, моих новых друзей. Про учебу, про маму и Бобби, рассказал просто все, что она пропустила. И про мои приступы тоже. Про то, что все стало хуже, тоже. И про то, что Джерри несчастна из-за меня и сейчас в Нью-Йорке, тоже.
Слезы высохли, и мы сидели молча, не в силах сказать ни слова больше.
– Все будет хорошо, Бен. У вас с ней точно все будет хорошо. Я в этом уверена. Вы подходите друг другу, как никто другой. Я это поняла, как только увидела ее рядом с тобой.
– Надеюсь на это. Но мне все хуже и хуже, а она не знает, что с этим делать. Она в ужасной панике, и я это вижу.
– Я тоже не знала, что делать. Потом она все поймет и научится.
– Я не хочу, чтобы она училась. Я отравлял тебе жизнь, теперь отравляю ей. Вы обе этого не заслужили. Иногда я думаю, что лучше бы вообще был один.
– Бен, о чем ты? Какое «отравлял жизнь»? - Сара внимательно посмотрела на меня.
– А разве не так?
– Не так.
– Это так.
Дальше Сара не спорила. Все равно я знал, что я, к сожалению, прав. Мое присутствие в жизнях людей никогда не шло на пользу.
– Бен.
– Что?
– У меня предложение.
– Слушаю.
– Раз ты здесь, и мы все выяснили, почему бы нам просто не послать все нахер и не притвориться, что все в порядке, и не провести время вместе? Давай фильм посмотрим, пиццу сходим поедим. Как старые друзья. Пожалуйста?
Я должен был сказать «нет». У меня есть девушка, которая дорожит мною, а я собираюсь провести остаток дня с бывшей, которая почти сказала, что все еще любит меня. Это просто ужасное предложение.
– Заманчивое предложение. - говорю я, опять идя на поводу у чувств. Вечно я думаю сердцем, а не головой. - Давай.

И мы сходили в кино. Это было ужасно странно сначала, но потом я даже забыл, что мы вообще расстались. Все было как раньше, как год назад, еще до того, как я встретил Джерри. Сара и я знали друг друга слишком хорошо, поэтому, высушив наши слезы, мы, как ни в чем не бывало, шли рядом и говорили обо всем на свете. Она рассказала про свою учебу, про новых друзей из вуза, про то, какие книги сейчас читает, какую музыку слушает и про многое другое. Мы болтали так, словно ничего не случилось. Одна тема для разговора плавно переходила в другую, и я даже не замечал, как они менялись. Мы смеялись, даже немного дурачились, совершенно забыв о всех событиях прошлого года, и в глубине своей души я нереально наслаждался тем, что я снова иду рядом с ней, говорю с ней, смеюсь с ней, любуюсь ей. Мне этого ужасно не хватало. Не верилось, что это происходило на самом деле.
В кино мы перешептывались, смеялись, и на нас все время шикали люди. Фильм был скучный, но это было не так важно. Мне хотелось взять ее за руку, как раньше, но я не брал. Она тоже хотела, но не брала первая, так что мы просто отсидели сеанс и пошли гулять.
Уже стемнело, когда мы вышли на улицу. Зажигались один за другим фонари, похолодало, и мы, засунув руки в теплые карманы, не спеша зашагали в сторону остановки. Сара предложила купить пиццу и пойти к ней. Я зачем-то согласился, потому что не мог представить, как вернусь в пустой холодный дом в одиночестве, попрощавшись с ней на улице вот так.
В ближайшем продуктовом мы купили пепперони и газировку, а затем поехали на автобусе к Саре. Мы сидели рядом у окна и смотрели, как сменяются одно за другим здания, бегут куда-то люди, загораются вечерние огни. Все это время мы тоже разговаривали. Мне казалось, что нам не о чем будет говорить, когда соглашался пойти с ней, но я ошибся. Даже спустя год, мы легко нашли общие темы. Все таки мы знали друг друга слишком хорошо.
У Сары мы с аппетитом съели пиццу, посмотрели телик, при этом почти не обращая внимания на то, что происходит на экране, и долго сидели на диване в гостиной, почти неотрывно глядя друг на друга.
Это все было сном. Происходящее тянулось медленно, как в тумане, разговоры растягивались в бесконечный поток слов, цепляющихся друг за друга, и мне казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как мы решили пойти в кино. Сара словно была нереальной, плодом моего нездорового воображения, нарисовавшего ее и этот день с ней. Но все происходило на самом деле. Я снова видел ее и слышал ее мягкий голос. Она была всей моей жизнью, единственным человеком до Джерри, ради которого я боролся с собой и открывал глаза по утрам. Я так хотел, чтобы она была счастлива. Нашла кого-то, кто достанет ей луну с неба, потому что она заслуживает такого человека. Не меня. И я это знал. Но все равно не мог просто так отпустить. Сара прочно отпечаталась в моем сердце и никогда не уйдет оттуда, как бы я ни старался.
Когда мне позвонила мама и сказала, что мне надо посидеть с Бобби, потому что она и Рон уезжают куда-то в гости, я нехотя стал собираться, и лицо Сары заметно погрустнело.
Мы, неловко шаркая ногами, вышли к двери, и она вдруг сказала:
– Подожди меня.
Девушка накинула на плечи куртку и вышла вместе со мной на улицу. Стало уже совсем темно, и свет исходил разве что из окон ее гостиной и от фонаря, стоящего неподалеку от дома девушки. Мы прошли до главной дороги и остановились на тротуаре, смотря друг на друга, но больше уже не улыбаясь. Видимо, мы оба четко понимали, что это уже окончательно был наш последний вечер вместе. Я уйду и больше никогда не вернусь - я буду с Джерри. Она зайдет в дом и будет оберегать свою маму - она также будет ждать свою новую любовь. Все кажется логичным и понятным, нам не по пути больше, но как же теперь прощаться, когда мы вспомнили, каково это - снова быть вместе?
– Как же мне теперь тебя отпустить... - прошептала Сара, словно прочитав все мои мысли и кутаясь от холода в лёгкую куртку, с грустью смотря мне в глаза.
– Не знаю. - отозвался я. Я так не хотел наступления этой минуты прощания, что совершенно не понимал, как себя вести и что говорить.
–Мы еще увидимся? - с надеждой спрашивает девушка, и мне становится грустно, как никогда. Я не хотел расставаться с ней. Уже точно не сейчас, когда я снова ее вспомнил.
– Это было бы неправильно - видеться вот так. Я не хочу врать, и Джерри не примет этого. А я ее люблю.
Сара хмурит свои идеальные брови и обреченно вздыхает, как будто все сказанное мной причинило ей ужасную боль, но она не хочет показывать.
– Тогда лучше бы ты не приходил, - тихо и сдавленно говорит она. - Потому что теперь прощаться с тобой в разы сложнее.
– Прости меня. Я тоже не хочу прощаться. Но по-другому уже нельзя. – я стараюсь придать голосу твердости, но ничерта не получается, и тот предательски дрожит, то ли от эмоций, то ли от холода.
Сара делает шаг вперед. Я не двигаюсь и не отвожу взгляда от ее до боли знакомого и красивого лица. Ветер слегка растрепал светлые волосы, в полумраке в ее темных глазах что-то блестело, а розовые губы были заманчиво приоткрыты.
– И что же теперь мы будем делать?
Я качаю головой. Это просто невыносимо. Мне хочется одновременно и бежать отсюда сломя голову, не оглядываясь и не вспоминая, что я тут был, и остаться навсегда, зацеловать Сару до смерти и укрыться с ней где-то, где нас не найдут и не осудят. Надо выбирать, и делать это сейчас. И быстро, пока нет возможности передумать.
– Я не знаю. Но я был рад снова увидеть тебя. Ты не представляешь, насколько мне этого не хватало. Насколько не хватало тебя.
Между нами расстояния было всего ничего. Я вижу, что Сара внимает каждому моему слову и смотрит совсем также, как смотрела предыдущие четыре года, что мы друг друга знали. Зрачки у нее были такие широкие, что почти закрыли радужку, и я не хотел больше причинять ей боль. Мне нужно оставить ее, потому что так будет правильно. У нее наконец будет шанс стать счастливой и больше не мучиться в отношениях со мной.
Пользуясь тем, что это наш последний разговор, я решился высказать все, что было на душе.
–Я благодарен тебе за то, что ты показала мне, как это - любить, за то, что была со мной, несмотря ни на что. Я понимаю, что причинил тебе много боли, и больше всего на свете я хочу забрать ее назад. Я желаю для тебя всего только самого лучшего. Поэтому и ухожу... Поверь, тебе без меня будет лучше.
– Нет! – не сдержалась она. – Мне никогда не будет лучше без тебя.
– Пройдет время, и ты поймешь, почему я так поступил. Поймешь, что я был прав. Просто запомни, что я люблю тебя. Любил тебя и всегда буду. Только ты не забывай меня, хорошо?
Глаза Сары блестели так ярко, словно рассыпанные с неба звезды, и она слабо улыбалась своей самой красивой улыбкой. Я чувствовал, что ей очень больно - она искренне не хотела отпускать меня. Я тоже не хотел. Она любила меня, и очень сильно, и я тоже любил ее, но уже совсем по-другому.
– Ни за что на свете не забуду.
Я искренне улыбаюсь. Это отличное утешение – знать, что она будет вспоминать обо мне иногда.
– Это хорошо.
– Ты тоже обо мне помни, договорились?
Я делаю еще один шаг вперед, почти полностью касаясь губами ее лба. Мы стоим так близко друг к другу, что наши тела практически соприкасаются. Мое сердце готово было разорваться от того, как сильно оно колотилось. В ушах и висках стучала кровь, мне казалось, что еще чуть-чуть, и я упаду в обморок. Давно я не испытывал такого выброса адреналина.
– Я никогда не забывал. – прошептал я, и мои слова были такими тихими, что напомнили мне отдаленный, еле слышимый шелест листьев.
Сара медленно поднимает на меня глаза, я слышу ее сбивчивое быстрое дыхание, почти ощущаю, как бешено стучат наши сердца в такт друг другу, и я ненавижу себя за то, что собираюсь сделать.
Я, упорно не слушаясь голоса совести, поднимаю лицо девушки за подбородок и целую, просто и легко прикоснувшись к губам. От этого мое сознание взрывается, как бомба. Я ничего не понимаю, не контролирую себя, сосредоточившись только на влажных губах девушки. Как давно я этого не ощущал, как много раз я проигрывал все это в своей памяти.
Она кладет мне руки на шею и по привычке прижимает к себе, заставляя сильнее приблизиться. Я поддаюсь, потому что воспоминание о том, как хорошо она целуется, мгновенно вспыхивает в памяти ярким пожаром.
Я с нечеловеческим усилием воли обрываю поцелуй, который и без того как назло затянулся, чтобы не дать всему этому продолжения. Я не отхожу и остаюсь стоять рядом. Зря я все это сделал, но по-другому я не мог. Не мог просто так уйти от девушки, которую так долго любил. После всего, что мы пережили вместе, мы заслужили достойное прощание.
– Ты - лучшая часть моей жизни. – снова шепчу я ей в волосы.
Я не отхожу, и она тоже не отходит. Нам не разойтись, словно нас обоих приклеили к месту. Наши лица все еще застыли рядом после поцелуя, ее руки все еще обнимают меня за шею, я чувствую ее холодные пальцы у себя на затылке, в волосах. По телу в россыпную бегают мурашки, и я не нахожу в себе сил сделать шаг назад. Это тяжелее, чем я даже мог себе даже представить – просто отойти.
Преодолев себя, я отпускаю Сару из объятий и в последний раз пристально смотрю на нее. На ее лице ясно написано паническое отчаяние.
– Не уходи. Прошу. - голос ее срывается. Она вот-вот снова разрыдается. В горле у меня встал ком, и я силой заставляю себя продолжать отступать.
– До встречи. - наконец говорю я, искренне надеясь, что мы еще увидимся.
Она просто стоит и смотрит, слезы без остановки стекают по ее щекам, в светлые волосы дует пронизывающий ветер, и она готова кинуться ко мне, но все же смирно стоит на месте. Это было последним, что я видел, смотря на нее.
Я отвернулся и быстро зашагал к остановке. Пока я ждал автобус, слезы рекой текли по щекам. Я всхлипывал, как ребенок, сжимал кулаки в карманах до невыносимой боли. Я не мог остановиться плакать, потому что это было непередаваемо грустно. Я никогда в жизни не думал, что нам с ней придётся вот так прощаться. Она была права... уж лучше бы я не приходил. Я как будто потерял ее во второй раз, и сейчас было даже тяжелее.
В автобусе я все еще велел себе успокоиться, но продолжал реветь. Люди странно смотрели на меня, но я не обращал никакого внимания, надел капюшон и отвернулся ото всех. Всхлипы раздавались на весь полупустой салон, но мне было плевать. Я смотрел в окно, но уже ничего не видел из-за застилавшей глаза пелены. Ни зданий, ни людей, ни огней - просто какие-то движущиеся размытые пятна.
Я, опустошенный и измотанный, вернулся домой, умылся холодной водой, прежде чем идти к Бобби. Посмотрел на себя в зеркало и увидел смазанный след от нежно-розовой помады на губах, который не смылся. Я искренне не хотел его стирать. Я смотрел на этот след, понимая, что это все, что осталось у меня от Сары - наш последний поцелуй. Но, все-таки, после долгих размышлений, смыл водой и мылом.
– Бен! – громко стучит в дверь в ванную Бобби.
– Да, приятель? - отзываюсь я, приоткрывая дверь, молясь о том, чтобы брат не заметил моих ужасно-красных глаз.
– Тебе Джерри весь вечер названивает. Ты телефон дома оставил.
Черт... Джерри.
– Спасибо, что сказал, я сейчас ей позвоню.

Бобби убежал назад к себе в комнату, крикнув мне напоследок:
– Я тебя жду!
Я вытер лицо полотенцем и пошел искать, где оставил телефон. Он лежал на столе в моей комнате, и я увидел 8 пропущенных. Мне стало стыдно, больно, мерзко от самого себя. Быстро набрав номер Джерри, я стал слушать долгие невыносимые гудки, заранее начиная придумывать, что сказать. Наконец раздался ее встревоженный голос:
– Бен! Тебя где носит?! Ты хоть представляешь, как я волновалась? - затараторила она. - Почему ты трубку не брал? Что-то случилось?
– Нет, нет, все хорошо, я просто оставил телефон на беззвучном и ничего не слышал. Успокойся. Я в порядке.
– И где ты был? - не унималась она. Она это из беспокойства, я знаю, не из недоверия. Мне тут же стало тошно от мысли, что я не оправдал ее доверия к себе. Сплошное разочарование для всех, кто меня любит.
– Гулял. - сказал я, и тут же пожалел об этом. Джерри же прекрасно знает, что я не хожу один гулять...
– Гулял? - удивленно переспросила она.
– Да... просто, знаешь, по району. Надоело быть дома.
Тишина в трубке. Я чувствую, как у меня от волнения подступает к горлу тошнота. Я ненавидел врать. А сейчас я вру Джерри.
– Понятно. Как ты?
– У меня все хорошо. - отвечаю я. - А ты как? Как на учебе?
– Все нормально, не так плохо, как я думала. Мне нужно еще кое-что догнать и сдать несколько работ, но я много учусь, чтобы побыстрее вернуться к тебе. Скоро, наверное, уже приеду. - воодушевленным голосом рассказала Джерри. Я знал точно, что она улыбалась все это время. Я ее просто не заслужил...
Мне было мерзко с самого себя. Я был с Сарой, пока моя девушка переживала из-за меня и училась, чтобы вернуться ко мне как можно скорее.
– Это круто! Ты большая молодец. - сказал я, но мой радостный тон оказался ужасно жалким. Джерри, тем не менее, не заметила.

– Да. Ладно, если все в порядке, я пойду спать, а то завтра рано вставать. Ты тоже ложись.
– Спокойной ночи... - бормочу я.
– Добрых снов. Люблю тебя. - Джерри кладет трубку, и я медленно опускаю телефон от уха.
– И я тебя... - говорю я сам себе, не представляя, что теперь буду делать.
– Бен! Ты идешь? - кричит Бобби из соседней комнаты.
– Да! Иду я, иду.
Остаток вечера мы с братом болтали о всякой ерунде, пока Бобби не отрубился прямо у меня на коленках. Я на руках отнес его в кровать, укрыл его мягким одеялом и выключил свет. Все как всегда.
– Люблю тебя, Бен. - промямлил младший брат сквозь сон.
– И я тебя, приятель. - ответил я, ощущая внутри пустоту и боль.
Я не заслужил любовь всех этих прекрасных людей. Я предатель, ужасный человек, лжец. Мне было стыдно перед Джерри, и я не спал пол ночи, думая, как теперь избавиться от этого гнетущего чувства вины и не разрушить то, что имею.
И так ничего и не придумал.