366 дней

23 ноября, 2016 г.

– Привет, милая! - донесся громкий мамин голос из гостиной. Я сняла пальто, размотала вязанный шарф, аккуратно поставила ботинки на коврик и вошла в комнату. Было уже поздно, но я как обычно засиделась до самого закрытия в библиотеке.
Мама стояла на высокой табуретке на носочках, пытаясь достать лейкой цветок на книжном шкафу.
Я с интересом рассмотрела внешний вид мамы: светлый джинсовый комбинезон, сидящий на ней, как на кукле, веселая полосатая футболка и косынка с цветочками, державшая гриву густых черных волос. Мама держала зеленую леечку и не без труда пыталась дотянуться ей до цветка, стоящего почему-то очень далеко от края шкафа.
– Не поможешь? - спросила она, и я мигом приняла лейку из ее рук. Полив цветок как следует, я спустилась назад на землю.
Моя мама - милая женщина сорока лет, выглядевшая при этом всего на тридцать. Она была невысокой и очень красивой и женственной. Все, кто видел нас вместе, говорили, что мы похожи как две капли воды. Но мне так никогда не казалось. По сути, передалось мне от нее не так уж и много: голубые глаза, непослушные черные кудрявые волосы и, спасибо маме за это, довольно хорошая кожа.
– Как прошел день? - спросила мама, подходя с лейкой к другому растению, на этот раз, к счастью, стоящему не так высоко.
– Как обычно. Нормально. - ответила я, присаживаясь на диван и открывая "Фейсбук" впервые за неделю. В ленте тут же вспыли записи моих одноклассников и новые фотографии их счастливых лиц.
– В библиотеке была? - мама, полив цветы, решила устроить влажную уборку посреди недели, и стала протирать пыль с ненормальной скоростью, как будто к нам к минуты на минуту должна нагрянуть проверка на чистоту.
– А где мне еще быть?
Мама пропустила мимо ушей мой сарказм.
– Как дела у Джинни?
Джинни - это девочка из библиотеки, с которой мы иногда болтаем ни о чем и делимся прочитанными книгами. Как-то я проболталась о ней, и теперь моя мама считает своим долгом сделать из нас лучших подружек.
– Не знаю. Мы же с ней не друзья.
Повисла тишина. Мы с мамой неловко переглянулись, и она пожала плечами.
– Тогда может стоить подружиться?
Она была в курсе всех подробностей моей жизни, так как жизни у меня, как таковой, не было. Дом, школа, библиотека, дом. Разве это жизнь?
– Я пробую. - сказала я, удаляя при этом последнее сообщение от Евы. Она писала мне на той неделе, а увидела сообщения я только сейчас, ибо мне было просто не за чем заходить на "Фейсбук", ведь я ни с кем не общалась. И если в первые месяцы я чувствовала угрызения совести, то теперь чистка почты происходила на полнейшем автопилоте.
– Хорошо. Ты ведь знаешь, я только хочу, чтобы ты была счастлива. - сказала мама, останавливаясь напротив меня. Я нехотя подняла взгляд и встретилась с ней глазами, заранее предчувствуя, что в мамином взгляде будет написано.
– Я вполне себе счастлива. - сорвала я и выдавила улыбку, слишком пластмассовую и неестественную, судя по тому, как мама недоверчиво сощурилась. Она знала, что мои улыбки уже ничего не знали. Только хорошо замаскированную не проходящую печаль.
– И как ты себя чувствуешь? - спросила мама, садясь на диван рядом со мной и жестом показывая, чтобы я убрала телефон.
Я протяжно вздохнула и засунула телефон в карман. Ее небесно-голубые глаза впились в меня долгим взглядом.
– Нормально... - хмыкнула я, пожав плечами, хотя мне не удалось скрыть того, что я сказала это слишком наигранно.
– Ты сделала то, что тебе говорила в прошлый раз? И... в предыдущие разы тоже? - мама перекинула ногу на ногу и потянулась к пульту, чтобы выключить телек, как будто он нам с ней мешал. Все это выглядело, как прием у психолога, но нет. Это просто разговор с мамой. У нее в молодости в университете были пары по психологии, и она искренне считала, что этого было достаточно, чтобы пытаться сделать из меня веселого и жизнерадостного подростка.
– Нет. - коротко ответила я. Не было смысла врать.
Мама разочарованно вздохнула, предвкушая "интересную" беседу со мной. Наверное, она надеялась, что хотя бы в этот раз я сделаю то, что она советует, и наши однотипные разговоры, от которых, наверное, нас уже обоих тошнит, выйдут из привычного плана. А план был таков: спрашивать, как я себя чувствую, интересоваться, не последовала ли я ее совету, глубоко вздыхать и снова и снова возвращаться на год назад в тот день, когда Сторми уехала, оставив меня наедине с самой собой и парой общих друзей, которые были и не друзьями мне вовсе, как я потом уже поняла.
– Продолжаешь игнорировать всех? Так и не ответила Еве? - спросила мама, заправляя за уши черные, прямо как у меня, волосы. - Не надоело еще?
– Нет. - все так же без эмоций уперто ответила я.
Мама нахмурила брови и посмотрела куда-то в сторону окна. Я поджала губы и стала думать, когда все эти попытки "поговорить" сойдут на нет. Захотелось встать и уйти в свою комнату, но тогда мама пойдет за мной, и такой расклад событий будет ничем не лучше.
Я ничего не могла с собой поделать. Хотелось бы мне ей сказать, что теперь я нормально сплю по ночам. Сказать, что теперь я спокойно и без всякой грусти на душе прохожу мимо кофеен, где мы частенько со Сторми засиживались до самого закрытия, выпивая по пять чашек кофе, чтобы официанты отстали от нас. Мне бы хотелось сказать, что теперь я в полном порядке, и я не скучаю по Сторми каждый день. И что та часть меня, которую Сторми забрала с собой, волшебный образом вернулась и встала обратно на место.
Но это было не так.
– Почему на этот раз?
– Ты же знаешь. Каждый раз, когда я смотрю на них, я вспоминаю, что связывало нас. - ответила я, чувствуя, как где-то внутри начинает жечь раздражение от всей этой ситуации.
– И что вас связывало?
– Сторми, разумеется.
Повисла тишина. Мама прекрасно знала ответ на этот вопрос, но почему то снова и снова задавала его, как будто от этого ответ изменится. Она видела всю нашу со Сторми дружбу сквозь года, она знала, как подруга дорога мне, и как сильно я скучаю. И все равно пыталась сделать вид, что это не так. Словно все это неважно.
– У тебя же есть друзья.
– Были, - поправила я ее, нервно цокнув языком. - Были друзья.
– Нет, Джерри. Ты отталкиваешь их от себя. - Мама подалась вперед ко мне, обнимая меня одной рукой за шею. - Они готовы помочь тебе, потому что так друзья и поступают. Не ты одна потеряла лучшую подругу, пойми. Они тоже ее потеряли.
Ты можешь дать им шанс и попробовать справиться с этим вместе.
"О Боже, опять она за свое..." мелькнуло у меня в голове, и я покачала головой и попыталась отодвинуться на диване.
– Не говори об этом так, будто Сторми умерла. - холодно ответила я, смерив маму прищуренным взглядом.
Она замолкла, видимо, поняв, что сказала что-то совсем не то. Повисла короткая и неловкая тишина. Я опустила взгляд и уставилась куда-то в ворсинки ковра.
– Извини. Я не это имела ввиду. - виновато сказала она, убирая с моей шеи свою теплую руку.
Я промолчала, решив не спорить и не дерзить. Хотя это и было сложно. Ненавижу ссориться с мамой, но в последнее время сдерживать себя при подобных разговорах становится все труднее.
– Я просто говорю о том, что ты должна наконец пойти навстречу тем, кто хочет помочь тебе. - сказала мама мягким и проникновенным тоном, явно желая до меня достучаться. - Посмотри вокруг: люди протягивают к тебе руки. Джессика почти каждую неделю зовет тебя вместе с ними погулять. Ева не перестает писать тебе. А Коэн? Сторми ведь так нравилась ему! Вы могли бы проводить вместе время.
– Чтобы еще больше "размусоливать" эту тему? Им и без моего нытья нормально.
– Чтобы отвлечься. Чтобы ты поняла наконец, что ты не одинока. - заключила она, мягко мне улыбнувшись. Как будто решила математический пример для первоклассника. Ха-ха, как это просто.
И тут я поняла, что мне тоже есть, что сказать в свое оправдание.
– Джессика, Ева, Эвен и Коэн - это друзья Сторми. Они не мои друзья, никогда ими и не были. Да, мы проводили время вместе и много гуляли. И да, мы неплохо ладили, но каждый раз, когда я смотрю на них, я осознаю, что знаю их только благодаря ей. Если бы не она, я бы никогда не встретила их, не подружилась с ними. Даже когда я просто смотрю на них, я всегда вспоминаю Сторми. - я не знала, стоит ли мне продолжать, или на сегодня искренностей достаточно, но все же решилась рассказать все, что на душе. - Может, они и смогли так легко забыть ее, потому что они есть друг у друга. Я бы приняла их помощь, если бы могла... Но Сторми была слишком дорога... То есть... Сторми и сейчас слишком дорога мне. Видимо, дороже, чем им. И я не могу продолжать общаться с ними. Не могу ходить в те же места, куда мы когда-то ходили вместе. А они ходят, и им нормально, они сидят за нашим столиком и смеются в голос, будто никакой Сторми и не было вообще никогда, словно она ничего не значила! Я... Не могу даже заставить себя ответить хоть на одно сообщение от Евы. Я не могу. Когда я вижу их смеющуюся компанию, а вижу я их очень часто, рядом будто бы возникает силуэт Сторми, и я не могу его развидеть. Слишком многое в них напоминает мне о ней. Я думаю, мне легче справляться с этим в одиночку, чем с кем-то, кто знал ее. И вообще, зачем я это объясняю? Ты все равно меня не понимаешь, раз за целый год не сменила репертуар из однотипных фраз и советов.
Я перевела дыхание и откинулась на спинку дивана. Мама напряженно смотрела на меня, словно не понимая, как я могла высказать такой объем информации сейчас, за одну минуту, когда до этого месяцами не могла сказать и слова.
Прошло несколько ужасно долгих секунд неловкой тишины, и с ответом она не торопилась. Может, надеялась, что я решу добавить что-то еще. В глубине души мне было стыдно за то, что я так резко выражаю мысли и повышаю голос, но я решила этого не показывать. Злость одержала надо мной победу.
– Уже год прошел. - сказала она. А то я не знаю и считать не умею!
– Да, больше года, я умею считать.
– Она уехала не навсегда. Она обещала, что вернется. Сама написала тебе.
Да, Сторми написала мне всего одну смс через три дня после моего дня рождения, с которого исчезла. Оно гласило: «Все хорошо, я в Нью-Йорке. Мне здесь будет лучше, я хочу начать новую жизнь. Я кое-кого встретила. Прости за то, что так сбежала, мне очень жаль. Я обязательно вернусь, не переживай». Когда я пыталась позвонить на тот номер, он уже был недоступен. Вот на этом, собственно, и оборвалась моя связь с ней.
– Ты ведь веришь в это? В то, что она вернется?
Я помолчала, на самом деле задумавшись.
– Уже не знаю. - ответила я, качая головой. - Хочу верить, но, кажется, больше не верю. Если ей там лучше, то смысл возвращаться из-за какого-то глупого обещания.
Тишина, заполняющая всю комнату. Было бы неплохо сейчас включить телек, пойти заварить чай и закрыть вообще всю эту тему, но момент был, увы, не подходящий.
– Тебе нужно снова начать общаться с людьми. Доверять им, как ты когда-то доверяла Сторми. Прошел год. Подумай только, целый год ты почти ни с кем не общалась. А если она не вернется? Будешь до конца жизни скучать по ней? Так нельзя. Так пройдет не год, так пройдет вся жизнь. И потом ты оглянешься назад и подумаешь: "Черт, что я делала все эти годы?". И поймешь, что ничего не делала, только скучала, плакала и жаловалась.
Я молчала и не хотела признаваться себе в том, что в словах мамы есть доля правды.
– Подружись с кем-нибудь. Хотя бы попробуй. Людям ведь нужны люди.
Я упорно молчала, скрестив руки на груди.
– Ну а как же Джинни? - не сдавалась мама.
– Мы просто здороваемся и иногда разговариваем о книгах. За одним столом сидим, чтобы не было скучно.
– Из этого может зародиться дружба. Ты можешь начать с нее.
– Не знаю. Не хочется. Она какая-то странная. Книги с ней можно обсуждать, но мне не хочется особо идти гулять с ней.
– Ты ставишь себя выше нее. - заметила мама с видом великого психоаналитика.
– Возможно. Но это все побочный эффект одиночества. Когда ты находишься наедине с собой все время, начинаешь забывать про других людей. Ну... Что у них тоже могут быть свои странности, что они отличаются от тебя и все такое. Возможно, именно это со мной и происходит.
– Хм... Интересная мысль. Но ставить себя выше других людей в следствие одиночества – это не хорошо. Одиночество само по себе не очень хорошая вещь.
Я кивнула, все еще думая о том, как было бы неплохо замолчать уже наконец.
– Ты права. Но я, видимо, разучилась общаться с людьми.
– Тогда найди человека, способного понять тебя.
– Будто это легко. - я закатила глаза и стала рассматривать нитку, вылезшую из ковра под моими ногами.
– Нет, это не просто. Но если ты не хочешь и дальше пребывать наедине с собой и тосковать по Сторми, ты должна последовать моему совету. Это единственный выход из ситуации.

30 ноября, 2016 г.

Джинни сидела рядом и громко чавкала жвачкой. Я почему-то не могла сосредоточиться на чтении, и поэтому стала смотреть на нее. На единственную, с кем я разговаривала помимо мамы.
У нее были длинные каштановые волосы, вздернутый носик и до ужаса неровно выщипанные брови. Она сидела над толстой книгой о каких-то вампирах, раскрытой перед на столе. Я была рядом и перечитывала знакомые страницы «Великого Гэтсби». Предложения, которые я выучила наизусть.
– Зачем ты перечитываешь? Ты же уже это при мне читала раза два. - вдруг заговорила Джинни.
Обычно мы очень мало разговаривали. Мы просто сидели рядом, когда читали, и нам не нужно было общаться, чтобы составлять друг другу компанию. Это была особая связь. За это я и ценила ее: единственный, кто не пытается разобрать мое психологическое состояние по полочкам и "пытаться помочь". Простая болтовня.
– Это моя любимая книга. Я перечитывала ее десять раз. – равнодушно сказала я, переворачивая страницу. "О, я люблю этот момент". Гэтсби, после стольких лет, снова видит Дейзи.
– Но зачем? Неужели не оставить книгу, когда она заканчивается?
– История не закончится, пока я сама не захочу, чтобы она закончилась. - говорю я.
Джинни задумчиво кивнула, почесала нос и продолжила читать свой вампирский бред.
Я вернулась к любимым героям и даже почти изолировалась от перешептываний, гуляющих по библиотеке.
– Спасибо что посидела со мной! - весело сказала Джинни, когда собиралась уходить через какое-то время. Библиотека скоро закрывалась, народ стал медленно расходиться по домам. Мама Джинни уже ждала ее в машине снаружи.
– Не за что. - ответила я, отрывая взгляд от книги и поднимая глаза на девушку, надевающую куртку. - Увидимся завтра?
– Хорошо. Я принесу тебе одну книгу. Хочу, чтобы ты взглянула. Она показалась мне довольно интересной. - Джинни перекинула рюкзак через плечо и посмотрела на меня.
– Про любовь, как я люблю? – спрашиваю я с улыбкой, приподнимая одну бровь. Джинни подыгрывает мне и тоже начинает многозначительно улыбаться.
– Ну разумеется!
– Тогда хорошо! - ответила я, вставая, чтобы слегка обнять ее на прощанье.
Вскоре она ушла, и одиночество снова окружило меня со всех сторон. Не хотелось больше оставаться в пустой библиотеке ни секунду. Я подняла книгу со стола, чтобы отнести ее на место. У меня был экземпляр дома, но я перечитывала библиотечную книгу только чтобы посидеть с Джинни.
Я торопливо шагала между стеллажами, и я знала почти все книги в этом ряду. Пока мы были здесь, я успела прочитать очень многое на этих полках. Красивый корешок вскоре встал на свое место на полке, слившись с другими книгами. Я отступила на шаг, прислонилась спиной к стеллажу и глубоко выдохнула. Еще один день прошел. Возможно, я стала на один день ближе к возвращению Сторми. Может, она приедет завтра, вся такая веселая и позитивная. Может, через неделю, через месяц. Но я стала на один день ближе к этому дню. Эта мысль посещала меня каждый день перед сном. С ней мне было легче засыпать. Но сейчас – нет. Сейчас я вспомнила, как мы со Сторми сидели в этой самой библиотеки до закрытия и, смущаясь и смеясь, листали романы с пометкой 18+
По спине пробежался холодок, но я заставила себя не раскисать. Только я собралась уходить и уже повернулась в сторону выхода, до меня донесся на удивление знакомый голос:
– Джерри!
Сердце в изумлении пропустило удар, и я уставилась на человека,
крикнувшего мое имя.
Это была Ева.