Избранные

Я серьезно хотела что-то сломать. Ненавижу, когда его толкают в такое положение. Феликс был сильным, но настолько сильным, насколько он позволял себе быть. Я боялась за него. Боялась за нас.
— Семья это кровь. — медленно объяснила Мил. — Не важно, вдруг он обратится к иудаизму и откажется наступать на пауков, потому что верит, что у них есть души. Правда в том, что они должны знать, на чьей стороне он стоит.

— А если он встанет против них? —шептала я. — Тогда что?
Мил замолчала.
Винни и Данил открыли дверь в магазин. Порыв ветра ударил мне прямо в лицо. Я сделала глубокий вдох и посмотрела на улицу.
— Черт.
— Что? — Мил остановилась, протянув руку в сумочку. — В чем дело?
Тори дотянулась до ее спины и показала Винни большой палец вниз.
Трое мужчин в костюмах вылезли из черного внедорожника, словно в замедленном движении. Они не торопились к нам. Несколько человек на улице остановились, чтобы посмотреть, а затем поспешили в магазины, хлопнув дверью за ними. Малыш на велосипеде чуть не столкнулся с телефонным столбом перед тем как сопровождающий развернул его в противоположном направлении.

Мил стояла передо мной. Я пыталась ее сдвинуть, но она не шелохнулась. В этом маленьком сценарии она была немного важнее, будучи боссом и все такое, я не стала с ней спорить, по крайней мере, не сейчас.
Человек посередине был почти лысым, у него была трость.
Он слегка прихрамывал и выглядел разъяренным. Я не узнала его, пока он не подошел на несколько футов ближе. У него были ярко-голубые глаза, как у Феликса. Они ничего не делали в открытую, но это не означало, что я испытывала желание петь и танцевать.
— Миссис Камписи, да? — мужчина ухмыльнулся, его улыбка послала озноб вдоль моего позвоночника.

Я ненавидела, когда люди улыбались так. Зачем так улыбаться, показывая всему миру как тебя все бесит?
— Сэр. — сказал Винни. — Пожалуйста, отойдите. Нам не нужны неприятности. Девочки расслабляются, спокойно ходят по магазинам.
— Расслабляются. — повторил мужчина, двое мужчин, которые сопровождали его, выглядели, как итальянские борцы сумо. — Я не расслаблялся со дня своего рождения.
— Может, тебе стоит сделать педикюр. — сказала я сквозь зубы. — Там творят чудеса, когда я прихожу в определенное время.
— Или. — сказала Мил. — Я всегда могла бы пристрелить тебя, снять напряжение между глаз. На самом деле, было бы очень приятно, гораздо быстрее, чем ботокс.
— ДеШири. — мужчина гаркнул — Ты мне отвратительна.
— Хорошо, я не хотела бы привлекать тебя. Боже, ты выглядишь старше. Как нога? Катастрофа на лыжах? — Мил усмехнулась.
У девушки был острый язычок, неудивительно, что Максим был очарован.
— Ты. — кивнул он мне. — Ты жена Камписи, не так ли?
— Я ношу его ребенка. — я пожала плечами. — Это тебе о чем-нибудь говорит?
— У меня для него послание.
— Так скажи. — щелкнула я. — И скажи своим собакам, чтобы перестали пялиться на мою грудь, пока я не перерезала им горло.
Двое мужчин засмеялись, пока я доставала нож из кожаной куртки и держала его между пальцами.
— Я не шутила.
Они перестали смеяться.
Мужчина поднял руку, она была покрыта кольцами, ногти аккуратно подстрижены, едва ли это тип рук ворчливого работника.
— Я хочу встретиться с ним. Я скажу ему все, что он хочет узнать о семье. Без оружия. Только мы вдвоем, немного пообщаемся. Дядя и племянник.

Тори резко втянула воздух, стоя за мной, я сузила глаза сильнее.
— Ты должен больше ценить свою жизнь.
— Почему ты так говоришь?
— Он может разорвать тебя голыми руками.
— Нет. — мужчина фыркнул. — Если я отрежу их первым.
— Что? Он тебе не по зубам. — Мил разозлилась. — Это все? Мы вроде, как заняты.
— Вот и все. — он кивнул нам и сделал шаг назад.
В один миг что-то острое пронзило бедро, я отшатнулась от Тори, когда кровь начала просачиваться сквозь мои джинсы. Острая боль переросла в ожог, который пронзал мою ногу. Я чувствовала, что кровь начинает растекаться по коже.
— К сожалению, он промахнулся. Считайте это предупреждение. — он посмотрел на рану и усмехнулся.
— Благодарю. — ответила я задыхаясь.
Я бросила нож прямо в бедро его друга. Нож вошел великолепно.
Бормоча череду вульгарных проклятий, парень попятился назад. Но дядя Феликса не вздрогнул, просто посмотрел на меня, а затем, наконец, бросил откинул голову назад и засмеялся.

— Молодец, как только я убью твоего мужа, я смогу просто взять тебя себе. Мне бы не помешало немного тебя отшлепать.
— Беги, старик. — сплюнула Мил. — Она может и не выстрелит в тебя, но у меня есть заряженный пистолет, и я почувствую себя намного счастливей спустив курок, даже если мне не следует делать этого.
Он кивнул, все еще улыбаясь.
— Ты в порядке? — Тори схватила меня за руки, пока Винни пытался поднять меня на руки.
— Я в порядке. — мои зубы начали стучать. — Ничего особенного, пулевое ранение после покупки нижнего белья. Думаешь, Бог пытается мне что-то сказать?
— Да. — Мил протянула руку к своему телефону. — Больше секса, потому что ты никогда не знаешь, когда получишь пулю. Откуда выстрел вообще взялся? Должно быть, стоял глушитель, я ничего не слышала и ничего не видела. — поклялась Мил, набирая номер.
— Ты звонишь Никите? — спросила Тори, пытаясь устоять рядом мной.
— Нет, я звоню Максу. — Мил держала телефон у уха. — Я позволю ему рассказать Никите.
— Хорошая идея. — Тори вдохнула.
Они разговаривали так, как будто то пулевое ранение обычное дело, может быть для парней, но для нас? Не такое уж и обычное. На самом деле, я только один раз была подстрелена и боль не была такой сильной, не постоянно.
Жжение продолжалось, продвигаясь вверх по моей ноге и отдаваясь в бедро. Я сжала зубы, когда их голоса начали стихать.
Я чувствовала себя словно в тумане, боль все еще была, но казалось, что она распространяется повсюду, и все, что мне нужно было сделать, это закрыть глаза, и все было бы хорошо. Не выдержав больше, с моих губ сорвался тихий стон.
— Она потеряла много крови. — Винни сжал зубы и попытался поднять ногу, держа меня в руках, я крепко цеплялась за него.
— Нам нужно вернуться домой.
— Почему так много крови? — онемение распространилось наверх, заменив боль. Я была этому рада.
— Я не врач. — голос Винни дрогнул.
— Вин? — спросила Тори. — Ты чего-то не договариваешь?
— Пуля близко к бедренной артерии.
Почему они звучали так, будто разговаривали под водой?
— Насколько близко? — спросила Тори, ее голос звучал пустым, темные пятна начали плыть перед глазами. — Боже!
Тори ахнула, а потом все стало черным.
Слишком много слов, мало действий.
***

POV Феликс
Я сжал переносицу, пока Никита продолжал говорить.
Роман и Макс сидели на диване, просматривая камеры наблюдения вокруг наших местных предприятий, пока я боролся с желание ударить Никиту. Конечно, он пытался держать нас вместе, но зачем он позвал Романа? Его присутствие здесь оскорбляло меня, и я еле сдерживался, чтобы не прикончить его.
— Итак. — Никита ударил своим кастетом. — Феликс.
— Что? — я посмотрел на него.
— Десять миллионов, и судя по всему, твоя старая семья хочет знать чью сторону ты выбрал, в то время как твоя новая семья...
— Мы. — Максим подмигнул.
Я закатил глаза. Никита усмехнулся.
— Верно, твоя новая семья предлагает защиту, так что на данный момент мяч в наших руках. Хочешь сделать заявление? Или ты хочешь ненадолго лечь на дно?
— Когда залечь на дно кому-то помогало? — спросил Роман. — Насколько мне известно, залечь означает, что он прячется. Зачем человеку прятаться, если он не виновен?
— Действительно зачем? — повторил я. — Заявление. Я сделаю заявление.

Я не говорил им что сделал его за день до этого с моим дядей, но это было нормой. Я, мог бы вызвать суету, отвлечь внимание от Абонданатовых. По крайней мере, я был обязан им.
Никита посмотрел на свой телефон.
— Эй, Тори, что... — его лицо побледнело.
Макс соприкоснулся со мной.
И потом я услышал крик на другом конце, в то время, как проклятая рука Никиты дрогнула от ярости, его глаза все больше сузились. На лбу появилась вена от напряжения.
— Поторопись. — он повесил трубку и медленно покачал головой, его ноздри раздулись от гнева. — Это Юл.
— Что с Юлей?— я стоял, сжав руки в кулаки готовый убить каждого ублюдка, который рискнет причинить ей вред.
— В неё стреляли. — Никита выругался и бросил свой телефон на стол.
— Всегда так? — Роман свистнул.
— Заткнись, пока я не пустил пулю тебе в лоб. — прокричал я, смотря в глаза Роману.
— Ого! — Макс подошел к Роману, как раз в тот момент, когда я вытащил пистолет и прицелился ему в голову.
— Черт. — пробормотал Макс. — Убери пистолет, Феликс, у нас и так большие проблемы.
— Ее ранили в ногу. — сказал Никита, его рука сжала мое плечо. — Нам нужно много крови.
— Я позвоню на помощь. — огрызнулся я и быстро набрал второй номер ДеШири в команде. Он когда-то был хирургом и не моргнул бы дважды, если бы я попросил его прийти и сделать экстренную операцию.
— Что? — рявкнул он в телефон.
— Ты мне нужен. Дом Никиты. Жду.
— Если я не приеду?
— Тогда я выслежу тебя, и ты действительно пожалеешь, что...
— Уже в пути. — он заржал и закончил телефонный звонок.
— Ты уверен, что хочешь, чтобы ДеШири был вовлечен? — выдохнул Никита.
— Экстренное сообщение, Никита. — прорычал я. — Вся чертова мафия уже была вовлечена в ту минуту, когда ты защищал меня в Вегасе, в тот момент, когда Юля сказала, что беременна. У нас самая сильная семья в Италии, которая отправляется на Craigslist1 за моей чертовой головой! Помощь ДеШири ничего не меняет. Просто будет больше народа на моих похоронах.
— Ты не умеешь. — вздохнул Макс.
— Правильно. — я кивнул, но знал, что все наоборот.
Я умру, моя смерть была такой же верной, как моя любовь к Юле. Это могло бы быть написано на моем лбу.
Моя любовь к ней убьет меня.
Потому что, в конце концов.
Когда я выберу семью Камписи.
Это будет за ее счет.
И я попрошу Никиту убить меня за это.
Только тогда я могу сохранить ее в безопасности, только тогда моему слову смогут доверять.
— Ник! — Виктория закричала на весь дом.
Как в тумане Винни принес Юлю и положил ее на кухонный стол.
— Дерьмо! — я помчался к ней. — Максим принеси морфин.
Глаза Юли распахнулись, а затем закрылись, когда ее тело стало биться в конвульсиях.
— Нам нужна кровь. — Роман начал разрезать джинсы ножницами.
— Используй мою, используй мою кровь. — закричал я.
— Ты должен быть совместим. — одним окончательным разрывом Роман снял джинсы с левой ноги, кровь потекла из раны.
— Мы подходим! — взревел я. — Максим!
Макс бросил мне морфин.
— Иглы, нам нужно взять кровь, четвертую группу.
— Мы сделаем это здесь? — Максим закрыл глаза, бормоча себе под нос, прежде чем вернуться в хранилище, где мы держали оружие и наркотики лучшего сорта.
Мои руки дрожали, когда я опустил бледное лицо Юли.
— Детка, ты меня слышишь?
Она застонала.
Никита ударил кулаком по стене, когда из ее ноги вылилось больше крови.
— Останови кровотечение, черт возьми!
— Я пытаюсь! — Роман закричал, его руки были покрыты кровью моей жены.
Красный, цвет, который меня утешал, приносил мне покой, наконец, принес мне смерть.
— Нет. — я покачал головой и поцеловал Юлю. — Нет, ты должна бороться, детка! Хорошо? Ты должна бороться!
Было так много крови, что невозможно было сказать, где была рана.
— Иглы. — Макс бросил их в меня, я поймал их в воздухе и схватил резиновую ленту, затягивая ее вокруг моего бицепса. Жало иглы ничто по сравнению с ужасом, который я наблюдал в ее глазах.
— Тебе лучше молиться Богу, чтобы у тебя хватило крови для нее, прежде чем ты тоже умрешь. — Роман не стал надевать перчатки, когда он выстрелил морфином прямо в бедро Юли.
— Бог никогда не был на моей стороне. — пробормотал я, наблюдая, как кровь течет из моего тела в иглу.
— Ну, теперь тебе лучше надеяться, что он сейчас здесь. — Роман положил руки на грудь Юли. — Потому что она теряет сознание, она потеряла слишком много крови.
— Юля!— закричал я, когда Роман наклонился и прижал ухо к ее губам.
Он проклял, когда что-то прошептал ей на ухо.
Она застонала и покачала головой, ее глаза открылись, а затем снова закрылись.
Клянусь, я вышел за приделы своего тела и наблюдал, как моя душа начинает рушиться в воздухе.
— Боже, я сделаю все, чтобы спасти ее. Возьми меня вместо нее, очисти от зла, оставь ангелов там, где они должны быть.
Я продолжал отдавать кровь флакон за флаконом, мои колени затряслись, когда слабость усилилась.
Наконец Никита положил руку мне на плечо и прошептал, чтобы я остановился. Черт, я собирался истекать кровью ради этой девушки, если бы мне пришлось.
Минуты отчаянья могут длиться часами. ДеШири наконец прорвался через дверь. Стивен взглянул на Юлю и приступил к операции, его руки скользнули по ее бедру, будто он уже знал, где находиться рана.
— Это не бедренная артерия, а большая вена, с ней все будет в порядке. — он облегченно вздохнул.
— Болит, но это прекрасно. Если мы не остановим кровотечение, она умрет, но я думаю, вы уже это знаете. — он крепче прижал руки к ноге.
Ругаясь, он снял одну руку и потянулся за щипцами.
— Мне нужен человек с твердой рукой.
— Скажи мне что делать. — я подошел к нему.
— Хорошо. — сказал он, прижимая руки к ее открытой ране.
— Мне нужно удалить пулю, но рана будет продолжать кровоточить, поэтому мне нужно, чтобы ты зажимал ее каждый раз, когда мне нужно взять инструмент, когда я удалю пулю нужно зажать рану так сильно, будто ломаешь ногу. Думаешь, ты сможешь это сделать?
— Да. — прохрипел я. — Я смогу.
Его руки двигались так быстро, что это было почти незаметно.
Через десять минут она снова дышала нормально, кровотечение прекратилось, но мои руки?
Они застыли в этом месте, я испугался, если их уберу и если вздохну неправильно, то она умрет.
— Роман. — кашлянул Стивен. — Нужна твоя помощь зашить рану.
Роман двинулся вперед, руки дрожали, когда он взял иглу и начал зашивать.
— Теперь ты можешь убрать свои руки, Феликс. — голос Стивена был грубым, измученным.
Кивнув, я убрал руки. Они были покрыты кровью. Возможно, это была бы моя кровь, если бы она умерла. Больше ничего не было. Никакого другого варианта.
— Спасибо. — сказал я хрипло.
— Вы, ребята, в таком дерьме и вы это знаете. — Стивен вздохнул и огляделся по сторонам.
— Где она? — Данил ворвался в комнату, а затем шесть человек и, конечно же, Фрэнк Альферо, дедушка Виктории и босс в семье Альферо.
— О, воссоединение. — я поморщился. — Мило.
— Юлия? — Данил подошел к столу. — Кто несет ответственность за это?
Все замолчали. Кровь была повсюду.
— Дядя Феликса. — наконец Вика ответила.
— Альфонсо Камписи? — произнес Данил ужасным голосом, его лицо стало красным.
— Так много для этого отпуска. — Фрэнк вытащил свой мобильный телефон.
— Подождите! — Никита протянул руку. — Что вы делаете?
— Я думаю, что пришло время. — руки Фрэнка слегка дрожали, когда он приложил телефон к уху. — Призвать к порядку.
В комнате стало слишком тихо.

— Не только наша семья мы все в этом нуждаемся. Теперь. — закрыв глаза прошептал Фрэнк
— Все из них? — мы с Никитой закричали. Данил поднял руку.
— Двадцать четыре часа. — Фрэнк вздохнул. — Мы встречаемся здесь. Пришло время вооружиться и собраться вместе.

— Пожалуйста, скажи мне, что он не делает то, что я думаю. — Никита толкнул Данила в грудь. Но он не двигался.
— Что? — произнес Данил. — Соберись сынок. Мы поднимаемся вместе, мы падаем вместе. Ты умираешь, мы умираем, это единственный выбор.
— Что такое? — спросил я, по-видимому, только один, достаточно храбрый, чтобы сделать это.
— Он звонит в комиссию. — сказал Никита глухим голосом. вы Впервые с восьмидесяти пяти... впервые с тех пор, как старые боссы вернулись на Сицилию.
— Что означает... — я сглотнул. — У ФБР будет свободный день.
— Я бы заплатил, чтобы быть в аэропорту. — Макс кивнул. — Фальшивая плата за кого-то, чтобы отчитаться за это дерьмо.
— Камписи лучше надеется, что Юля выживет. — тихо сказал Данил. — В противном случае вообще не будет необходимости во встрече.
— Почему ты так говоришь? — спросила Тори, когда Фрэнк повесил трубку.
— Феликс. — Данил кивнул в мою сторону. — Она умирает, у тебя есть мое разрешение, от одной семьи к другой. Одна кровь к другой.
Он медленно подошел ко мне, потом поцеловал меня в щеки.
— Мое благословение, ты можешь очистить линию, сын. И я помогу тебе сделать это.
— Проклятье. — Никита ударил рукой по столу.
— Независимо от того... — я оглядел комнату. — Что мы собираемся на войну.
— Да. — Фрэнк сделал шаг ко мне и положил руку мне на плечо. — Я верю, что так оно и есть.

Говорят, что каждый раз, когда вы рискуете жизнью, вы никогда не возвращаетесь таким же, как прежде.

***
POV Юля

Последнее что я помнила, это ужасная боль и много крови. В итоге я потеряла сознание в тот момент, когда Роман прошептал мне на ухо, что я нужна Феликсу. По крайней мере, мне казалось, что он прошептал это. Возможно, я придумала это все.
Я все еще чувствовала боль, но тяжесть в груди не отпускала меня. Как будто я была парализована, не могла двигаться. Паникуя, я попыталась пошевелиться, но не могла сдвинуться с места.
Открой глаза!
Я пыталась. Затем я застонала и попробовала второй раз.
— Юля — шептал Фел.
Я узнала бы этот голос из тысячи. Это был тот самый голос, который велел мне сражаться, тот, который назвал меня ребенком. Боже, я пропустила этот голос. Казалось, теперь, когда он говорил со мной, каждое слово было подрезано, наполнено яростью, притом, что я сама виновата в этой ситуации.
Я боролась со слезами. Воевала и потерпела неудачу, когда они скользнули по моим щекам.
— Открой глаза, детка.
Я застонала, а затем медленно открыла глаза, у меня ушло несколько секунд, чтобы приспособиться к темноте моей комнаты, которую я делила с Феликсом. Я несколько раз моргнула, смутившись, что я тихо плачу.
Фел выдохнул, его грубые пальцы медленно вытирали слезы с моих щек. Он медленно опускался ко мне, его губы нежно поцеловали меня в лоб, а потом зависли над моими губами, прося разрешения. Он ждал, чтобы посмотреть, смогу ли я отвернуться или наклониться вперед.
Мне потребовалось приложить всю силу, которой я обладала, чтобы сдвинуться с места, и Феликс увидел. И это было важно.
Его губы нежно накрыли мои, его язык медленно с осторожностью ласкал мой рот. Это был самый нежный поцелуй, который я когда-либо могла вспомнить, как будто он боялся, что я сломаюсь.
— Тебе больно? — пробормотал он мне в губы.
— Нет. — прошептала я и покачала головой.
— Ты помнишь, что случилось?
Мои брови сдвинулись.
В меня кто, то стрелял, много крови. Кто посмел? Все мое тело дрожало.
— Все в порядке. — Фел нежно обнял меня. — Он уже мертв.
— Ты убил его?
— Пока нет. — Феликс скрипнул зубами. — Но я думаю, что у меня будет несколько добровольцев, когда придет время. Будем собирать команду.
— Звучит весело.
— Как охота на оленя. — усмехнулся Феликс. — Мы распылим краской гигантскую мишень на его спине, а затем будем сражаться за первый выстрел.
— Мне. — дрожь потрясла меня. — За мной первый выстрел.
— Ой, детка, я сам собирался дать тебе выстрелить первой, но я решил, что ты захочешь его ранить, прежде чем мы его освободим на поле.
— Ножи в оба бедра или может просто щелкнуть его Ахиллесову пяту, так чтобы он не смог бежать? Да, звучит неплохо.
Феликс застыл позади меня.
— Что? — я снова вздрогнула, прижимаясь ближе к нему так что даже почувствовала его сердцебиение.
— Ничего. — подавился он. — Я просто ненавижу разговоры о насилии.
— Это ножи. — я сглотнула. — Парни любят острые вещи.
— Парни любят большие вещи. — Фел провел рукой вдоль моей левой руки, его кончики пальцев танцевали по моей коже. — Блестящие вещи тоже. С темными волосами и яркими глазами. Вещи, которые имеют грязный рот, и привычку держать удар в отношении чудовищных актов насилия.
— Эй, это же я. — дразнила я.
— Как ты себя чувствуешь?
— Уставшая, расстроенная, раздраженная. — я вздохнула и закрыла глаза.
— Я могу дать тебе больше наркотиков.
— Нет. — я прочистила горло. — Они заставляют мое тело чувствовать себя тяжелым.
— Возможно, я заснул на твоей груди, у меня тяжелая голова, потому что она наполнена огромным количеством знаний.
Я засмеялась. Это было так хорошо, что хихиканье почти превратилось в рыдание. Феликс не шутил со мной уже год.

Чертов год. Он был самим собой, забавный, нежный гигант с убийственными инстинктами.
— Знания, да? — я прижалась к его теплому телу. — Ты уверен в этом?
— О, я уверен. — Феликс кивнул. — Что еще было бы там, чтобы сделать ее такой тяжелой?
— Ты хочешь, чтобы я ответила на это или просто промолчала?
— Это твой способ спросить, хочу ли я, чтобы ты насмехалась и дразнила меня, или ты просто ищешь оправдание, чтобы пробежать пальцами по моим волосам? — Фел ухмыльнулся и наклонился.
— Виновата? — я сказала, затаив дыхание.
Он снова засмеялся.
Мой желудок сжался.
Я ненавидела, что это не продлится долго.
Я знала, что часы тикают и не была уверена, что его хорошее настроение и улыбка продлятся после того как я поправлюсь, сейчас он был напуган, что я умру.
С большим трудом мне удалось перевернуться на него, мне нужно было снова поверить в него, напомнить себе, за что я его люблю.
— Фел? — прошептала я, не в силах закинуть на него ногу, потому что он был на столько огромен словно отдельная планета, мне удалось прижаться к его груди на несколько секунд, прежде чем сосредоточиться на его полных губах.
— Что? — его голос был оборван, его дыхание сбилось, как, будто он пробежал марафон.
— Поцелуй меня снова.
— Юль. — его синие глаза за секунду превратились в черные. — Это ничего не может изменить. Я не...
— Значит, ничего не меняет. — я пожала плечами, хотя мое сердце чувствовало, что это все меняет!
— Я не остановлюсь. — он посмотрел мне в глаза, а затем его губы образовали чувственную улыбку. — Я не думаю, что смогу. Слава богу, пуля попала в вену, ты истекала кровью я не знал, что делать ты могла умереть.
— Итак. — я потянула нижнюю губу своими зубами. — Сделать еще лучше?
— Черт возьми, Юля. — Феликс взял меня за руки. — Ты ранена!
— Хорошо. — я вздохнула, как будто сдалась. — Значит одолжение?
— Что угодно. — он поклялся, его руки нежно держали мое, что я чуть не заплакала.
— Они принесли мои покупки?
— Да, почему ты спрашиваешь? — его глаза сузились.
— Принесешь их для меня? — спросила я невинно.
Он пожал плечами и пошел к первой сумке.
— Не этот. — я приподнялась на локтях.
Он поднял розовую сумку Виктория Сикрит в воздух.
— Этот. — я стала нервничать. — Я купила несколько новых пижам. Захвати их?
Феликс принес сумку к кровати и начал рыться в ткани. Его руки застыли. Он отвел взгляд, затем он открыл пакет. С проклятием он вытер лицо и продолжал смотреть.
— Ну? — настаивала я.
— Это. — его голос напоминал рычание. — Не пижамы.
— Конечно, да! — я спорила с торжествующей усмешкой. — Продавец мне так сказала.
Он вздохнул, закрыв глаза, прижал обе руки вдоль моих ног.
— Итак? — я облизала губы. — Поможешь мне надеть их?
— Черт, нет. — он бросил сумку на пол. — Зачем мне надевать на тебя то, что я сниму за пару секунд?
— И ты знаешь, как я не люблю, когда ты рвешь новую одежду?
Он откинул голову и засмеялся. Боже я скучала по этому звуку.
— Верно я не хотел испортить что-то принадлежащее принцессе мафии. Какой после этого я муж, если бы рвал всю твою одежду?
— Какой бы ты был муж, если не даешь своей жене, что она просит?
— О, так теперь ты нуждаешься во мне только из-за моего тела? — проворчал Феликс, все еще в хорошем настроении.
— Нет. — я схватила его за футболку и потянула на себя. — Я просто хочу тебя.
— Черт, можем ли мы записать это в письменном виде? — дразнил он, прижимая рот.
— Если тебе станет лучше. — у меня перехватило дыхание, когда его руки скользнули под моей майкой.
— Но. — его руки остановились. — Юль, я серьезно. Это ничего не может изменить. Я все еще расстроен.
— Так притворись. — мой голос дрогнул. — Притворись хотя бы на пять минут, что между нами нет ненависти. Притворись, что твоя голова не стоит десять миллионов. Притворись, что я не сестра Никиты.
— Я не могу. — Феликс вздохнул.
Он собирался уйти. Мое тело стало жестким, ожидая отказа.
— Я имею в виду, пять минут Юль? С каких это пор я мог продержаться всего пять минут? — он ухмыльнулся.
Я ударила его так сильно, как только могла. Его губы снова нашли мои. И скоро моя майка была на полу.
Он сказал, что ничего не изменится.
Но он мало знал, он все изменил.
Потому что у нас был незащищенный секс.
И я не была беременной.
Слава Богу, никто ничего не спрашивал о ребенке, мне повезло, они так беспокоились за меня, что даже не подумали спросить о выкидыше.
Так что да все изменилось. Игра будет по моим правилам. С самого начала я заключила сделку с дьяволом, и я собиралась победить его. Чтобы спасти его жизнь, как он спас мою? Да, я бы продолжила бороться.

Когда ты подписываешь договор с дьяволом, ты не можешь отказаться от него у дверей в ад.

***
POV Феликс

О чем, черт возьми, я думал? Гладкая кожа дразнила меня, умоляла прикоснуться. Желание целовать всю с ног до головы, не останавливаясь, пока Юля не забудет свое имя.
Секс с ней всегда был разнообразным, но прямо сейчас он сжигал нас. Она знает, что у меня на сердце. Она знает все тайны моей души, разум умолял остановиться, но сердце требовало любви. Она принадлежала только мне не Роману, не Никите, никому либо еще, только моя. Она всегда была моим проклятием, и она об этом знала.

Дело даже не в любви то, что я делал, было чистой потребностью. Если забыть о любви, какие тогда могут быть отношения? После того, как мы причинили друг другу боль, я понятия не имел. Но что я мог сделать?
Ни одна женщина никогда не отвечала на мои прикосновения, как Юлия Абандонатова.
В плавном движении, я ложусь на ее тело, стараясь удерживать свой вес на локтях, чтобы не раздавить ее.
— Твоя рубашка все еще на месте. — хрипло сказал Юл.
— Верно. — я посмотрел вниз. — Странно, твоя майка исчезла слишком быстро, ты была почти мертва несколько часов назад.
— Верно, какой-то варвар разорвал ее. — Юл закатила глаза.
— Не холодно. — я огрызнулся, моя рука медленно скользит по ее плечу, задерживаясь на ее ремне. — Жарко, очень жарко.
— Ты хвалишь мою кожу? — она выгнулась, когда я медленно рисовал круги на ее животе.
— Да, Юл. Вот что я делаю, потому что я игрок, и это моя игра.
— Игра. — задыхалась она, когда мои пальцы скользнули за спиной и расстегнули бюстгальтер. — Требует работы.
— Игра. — я повторял. — Еще не началась.
С грохотом я бросил ее бюстгальтер на пол и посмотрел на нее.
За все годы своей жизни я никогда не привыкну видеть ее обнаженной. Черт, она была топлес и это было похоже на то как будто я смотрел на солнце - полное совершенство. Я знал, что она позволяет трогать себя, хотя моя родословная не была идеальной. Я остановил свой взгляд на ее животе.
— Ты все еще такая худая.
Мой палец ласкал ее пупок.
Я надеялся, что ребенок внутри нее, хоть он и не был моим, был в порядке. Я спросил Стивена, и он сказал, что когда ей станет лучше, мы сможем провести анализы, но по большей части, если бы у нее был выкидыш, то крови было бы больше. Ее травма была серьезной, и, если бы мы не остановили кровотечение, это могло привести к серьезным последствиям.
— Феликс. — прошептала Юл. — Мы делаем это или говорим?
— О. — я поднялся, позволяя мыслям рассеяться. — Прости, ты устала говорить? Нужно еще немного ласки?
Я обнял ее за талию, спустив шорты, и шлепнул ее по заднице.
— Еще немного подразнить? Приласкать?
Я опустил голову до ее бедра, проводя языком вдоль него затрагивая самые потайные места.
— Черт возьми, Феликс!
— Ой, детка, ты знаешь, мне нравится, когда ты кричишь мое имя. — я усмехнулся, дыхнув на ее живот, а затем провел по нему языком.
Дегустация Юлии Абандонатовой была моей любимой вещью во всем мире. Ее вкус был уникальным, и я желал его больше, чем здравомыслящий человек. Я никогда не утверждал, что я сумасшедший.
Пальцы Юли двинулись к моей рубашке, она пыталась снять ее, но она была слишком слаба от потери крови, и я не должен был соблазнять ее, но у моего тела были другие планы. И, черт возьми, если бы я не хотел ее клеймить, наполнить ее до упора и просто погреться в полноте того, каково было быть внутри нее.
— Фел. — Юля опустила руки с моей рубашки со вздохом разочарования. — Мне понадобится небольшая помощь.
— Скажи, пожалуйста. — я ее удерживал и медленно поднял рубашку, но еще не снял ее полностью. — Я жду.
— Ты задница, ты знаешь это? — она шевелилась подо мной.
— Продолжай делать это, у меня есть все время в мире. На самом деле, ты медленно убиваешь меня, прикасаясь ко мне.
— Сними рубашку! — сказала она сквозь зубы. — Пожалуйста.
— И кто научил тебя манерам? Никита? — я усмехнулся, и смог представить, что между нами нет пропасти и боли.
Я вообразил мир, в котором был отцом нашего ребенка, где я был героем, а не монстром.
Когда моя рубашка упала на пол, Юля задержала дыхание. Ее изящные пальцы танцевали по моему жесткому животу, заставляя мышцы сжиматься там, где она их касалась, ее пальцы, медленно двигались вверх и вниз.
— Это новый. — прошептала она, ее руки гладили один из многочисленных шрамов.
— Да. — я облизал губы. — Это рана.
— Да, я все об этом знаю. — она закатила глаза
— Мне жаль расстраивать тебя, но у тебя есть большая царапина. Я думал, что потеряю тебя навсегда и ты перестанешь напоминать мне, почему я не должен видеть тебя голой.
— Никита может пристрелить тебя.
— Отлично. — я наклонился и поцеловал ее в губы. — Тогда он может выстрелить в другое плечо, и напомнить о чувстве, оставленном в тот момент.
Юл рассмеялась мне в губы, я не мог не последовать ее примеру, ее руки потянулись за молнией моих джинсов, и весь смех было слышно в окно. Редко я позволял девушке снять всю одежду с себя. Для этого нужен дар Божий, поэтому я встал, снял джинсы и стал, ждать пока она покраснеет.
Она всегда краснела.
Это часть ее души, которую я очень любил. Она притворялась плохой задницей, но это было нужно, чтобы защитить себя, она притворялась, что секс для нее ничего не значил. Но я знал, что это не так. Для нее это всегда было важно, может быть поэтому меня так сильно задело то что она отдала свое тело кому-то еще кроме меня.

Я забрал ее девственность.
Я был вечным парнем.

Продолжение следует...