Глава 8
«Трое детей пошли в лес. Один из них услышал голос матери, другой – брата, третий – свой. Только один вернулся. И больше не говорил. Через год – пел без слов. Через два – исчез.
Если слышишь голос – не отвечай. Но если он зовёт тебя по прозвищу, которое знаешь только ты – закрой рот и уши».
За день мы с Аяной читаем всю тетрадь. Истории больше похожи на присказки или старые легенды. Отчасти, наверное, это так и есть. Тетрадь передаётся от шамана к шаману, и неизвестно, насколько правдивы эти истории.
Когда я задумываюсь о том, что мне предстоит пройти ещё шесть кайя — сердце будто останавливается на несколько секунд. Мне кажется, что после первого испытания я уже потеряла часть себя. Что больше никогда не буду прежней. А что будет после прохождения всех семи? Останется ли хоть что-то, напоминающее ту Саяну из прошлого? Ту Саяну, которая мечтала, работала, смеялась и просто жила. Почему-то я сильно в этом сомневаюсь. Ничего не будет как прежде. Я больше не смогу беззаботно сидеть с Усуном за чашкой чая в нашей любимой кондитерской недалеко от нашей работы. Теперь это кажется чем-то далёким, странным, неправильным. Я больше не смогу приехать на выходные к дедушке, чтобы поделиться последними новостями, а он в ответ рассказывает мне истории, которые раньше мне казались просто сказками. Теперь же, каждая сказка мне кажется настоящей и жуткой.
От мыслей меня отвлекает звонок.
– Усун? Ты добрался? – я ставлю телефон на громкую связь, чтобы Аяна тоже могла слышать.
– Да, всё хорошо. Уже дома. Завтра пойду на выставку, – он проговаривает это как нечто неважное и не имеющее смысла. – А вы как? Ничего пока не происходит?
– Нет, всё тихо. Прочитали тетрадь шаманов, где описываются некоторые предыдущие кайя, – мой голос дрожит, когда я говорю с ним. Есть чувство, странное чувство, будто он больше не приедет. И это было бы правильно. Уж я точно не осудила бы его.
– Понял, хорошо. Надеюсь, абаасы подождут до моего возвращения, – хмыкает Усун и добавляет: – Пожалуйста, будьте осторожны. Я чувствую себя виноватым, что уехал.
– Всё хорошо, не думай об этом.
Мы прощаемся, и я убираю телефон в задний карман. Аяна сидит рядом и о чём-то думает.
– Так, рассказывай, – я скрещиваю руки в замок и пристально смотрю на подругу. – Что это с тобой сегодня?
– Да с чего ты взяла, что со мной что-то не так, – резко выпаливает она, поправляя волосы.
– Аяна, мы знаем друг друга с пелёнок. Ты действительно думаешь, что можешь от меня что-то скрыть?
– Су... – она медлит с ответом, но, поправив рюши на своей тёмно-зелёной кофте, продолжает: – Между Усуном и тобой что-то большее, чем дружба?
– Что? – я, оторопев от такого внезапного вопроса, нахмуриваю брови. – Нет, мы только друзья.
– Он не нравится тебе? – она опускает взгляд и начинает ковырять ногти, как она это делает с самого детства, когда нервничает.
– Только как друг, – я кладу свою руку на её, чтобы она перестала это делать. – Он нравится тебе?
Она испуганно смотрит на меня, не зная, что ответить:
– Не знаю... я... просто мы довольно неплохо общались ту... – она медлит, не зная, как правильно сказать. – Первую неделю, когда ты не выходила из комнаты. И в тот момент мне показалось, что — да, мне он нравится. Он заботливый, добрый, забавно шутит и, Боже... какие у него прекрасные ямочки на щеках, – она улыбается, но быстро вновь нахмуривает брови. – Однако потом я начала вести себя как полная идиотка, видя, что заботлив и добр он, будто только с тобой. Начала ревновать... – она трёт переносицу. – Это так по-детски глупо.
Я отвожу взгляд в сторону, думая, что ответить. Не знаю, стоит ли рассказывать ей про наш с ним разговор в моей комнате. Когда он пришел ко мне, чтобы признаться в своих чувствах, а я даже не дала ему договорить. Я догадывалась и до этого, что, возможно, нравлюсь ему, но не хотела слышать этого и знать наверняка. А тем более сейчас, когда происходит столько всего.
Несколько секунд я анализирую, но всё-таки решаю:
– Это не глупо. Это впервые на моей памяти, когда тебе кто-то нравится. Вот так, по-настоящему. И я рада, что ты делишься со мной этим, – я медлю и добавляю: – Он приходил ко мне несколько дней назад. Я действительно ему... нравлюсь, но я сказала ему, что отношусь к нему только как к другу, – я решаю рассказать подруге и не скрывать от неё ничего. Потому что любая ложь — ведёт к пропасти, из которой выбраться не так-то просто.
– Поняла, – она протирает глаза своими ладонями, будто бы снимая маску, и добавляет: – Так, всё. Мы можем на этом закрыть тему?
– Конечно...
Через несколько часов, когда на улице проступает свежесть, а солнце уходит за горизонт, я решила прогуляться и подышать свежим воздухом, но Аяна не разделила моё желание.
Я накидываю свою белую ветровку и выхожу из дома, параллельно думая о разговоре с Аяной. Мы никогда не ссорились, хоть и совсем разные. Она всегда была более серьёзная, более вдумчивая. В отличие от меня — слишком эмоциональной, слишком тревожной. Но то, что происходит сейчас, это нечто другое, что-то, чего ещё никогда не было между нами. Я чувствую себя виноватой, что подруге впервые нравится кто-то, а он испытывает чувства ко мне. Что я могу сделать? Не знаю. Однако чувствую, как она отдаляется от меня.
На улице ещё играют дети, родители спокойны и разрешают им гулять практически допоздна. Наша деревня, сколько я себя помню, всегда была спокойным и безопасным местом.
Небольшая группа мальчиков, примерно от семи до двенадцати лет, играет в футбол на импровизированном поле, а девочки рядом прыгают через скакалку.
Я не замечаю, как на лице появляется улыбка. Невольно вспоминаю, как когда-то и мы с Аяной были такими. Смеялись, бегали босиком по траве, играли в глупые игры. А теперь... Взрослая жизнь не щадит никого.
Сама не понимаю, как оказываюсь у реки. Той самой, где впервые увидела его. От водной глади отражается оранжевый закат, давая такой эффект, будто всё вокруг было янтарным.
– Зная, что тебя ждёт впереди второе кайя — идёшь одна к реке? – я вздрагиваю и вижу Донга, который появляется из ниоткуда. Он встаёт прямо передо мной, осматривая с ног до головы. – Слишком опрометчиво, – он пренебрежительно ухмыляется.
Кажется, я впервые могу увидеть его в спокойной обстановке, вблизи. Его белая рубашка свободная и красиво колышется на ветру. Она не застёгнута на пару верхних пуговиц, создавая небрежный вид, однако ему это идёт. На вид — это лён, и хочется дотронуться, почувствовать, насколько она мягкая. «Что я несу?», – я отбрасываю странную мысль из головы подальше, и взгляд опускается ниже. Внизу — коричневые штаны, а на ногах нет обуви. Ростом он выше меня как минимум на две головы, плечи широкие, а от глаз отблескивает янтарный свет от заката.
– А какая разница, где я буду в момент, когда начнётся кайя? – я отвожу от него взгляд, решив, что слишком долго пялюсь на него. – Всё равно оно застанет врасплох и начнётся неожиданно. Будь я в ночном лесу или у себя в кровати.
– Тоже верно, – он улыбается и, будто смущаясь, смотрит себе под ноги. – Так ты действительно больше не боишься меня? – он вспоминает наш разговор в моей комнате. Я не понимаю, почему ему это так важно. Тогда я не ответила, не зная, что сказать, но сейчас...
– Знаешь, после того как увидела Арсан-Дуолая, поняла, что ты не такой уж и страшный, – я хмыкаю и смотрю на реку. Небо с каждой минутой становится всё более тёмным, давая понять, что день подходит к концу.
– Что-то типа «лучшее из зол»? – Донг подходит ближе ко мне и тоже направляет взгляд на реку.
– Именно, – говорю я и ядовито улыбаюсь. – Если кто-то сейчас сюда подойдёт, подумает, что я общаюсь сама с собой? – меня волнует этот вопрос с момента, как он подошёл.
– Если кто-то подойдёт, то он станет третьим участником нашей групповой шизофрении, – говорит он с усмешкой, не глядя на меня, и присаживается на берег, поджав ноги. Руки тяжело свешивает с колен, так спокойно, будто может так просидеть до утра.
Я присаживаюсь рядом с ним, и наши плечи практически соприкасаются, но Донг в последний момент отстраняется.
– Что с тобой? – я пристально смотрю на него, не желая показывать обиду в голосе. Меня раздражает, что я замечаю такие моменты. Какая мне разница?
Он сжимает свои руки в кулаки и, наконец, поворачивает голову на меня, нахмурив чёрные брови.
– Ничего. Тебе пора. Кайя может начаться в любой момент, тебе всё же лучше быть дома, – он встаёт, отряхивает брюки от песка и направляется вглубь леса.
Он спрашивает, боюсь ли я его? Так почему же ведёт себя так, будто это он боится меня? С каждым днём я всё меньше понимаю, что происходит: в моей жизни, в моём окружении или даже в моей голове.
Я смотрю, как он скрывается в темноте, но меня отвлекает резкий всплеск в воде. От неожиданности я почти подпрыгиваю и устремляю взгляд на место, откуда слышится всплеск. Для рыбы — это слишком громко, а для человека — слишком тихо. Возможно, один из детей решает искупаться, но здесь никогда не купаются, а тем более в такое время.
Встав на ноги, я приближаюсь к реке, чтобы что-то увидеть, но уже слишком темно, и как бы я ни стараюсь — вижу только темноту.
– Кто здесь? – спрашиваю я у темноты. Через мгновение всплеск повторяется, но уже ближе к берегу. Я отпрянываю, но продолжаю выискивать кого-то. Если там всё же просто очень крупная рыба, то, наверное, это забавно смотрится со стороны.
Я достаю свой телефон и свечу фонариком на воду, но река спокойна. Даже слишком.
Не успеваю убрать телефон, как свет от фонарика выхватывает из темноты нечто. Оно тёмное, почти чёрное, и движется под водой, оставляя за собой едва заметные волны. Размером оно чуть меньше человека. На голове — рога, а лицо... Лицо словно маска, на которой выведены непонятные для меня иероглифы. Оно подплывает совсем близко, и я вижу глаза. Два светящихся глаза, которые смотрят на меня из темноты. Внезапно оно выпрыгивает из воды. Это нечто скользкое и тёмное.
Оно взмывает в воздух, на мгновение будто задерживается там, и рушится обратно в воду с оглушительным всплеском. Меня обдаёт холодной водой, и я, наконец, могу пошевелиться. Я разворачиваюсь и бегу, не оглядываясь.
Я бегу, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни деревьев. Кажется, что существо преследует меня, что я слышу его хлюпанье, его дыхание прямо за собой. И всё же я спотыкаюсь так, что падаю на землю. Но времени нет. Я быстро встаю и бегу дальше. Ладони грязные, белая ветровка больше похожа на серую. Сердце бьётся так сильно, что, кажется, его слышит вся деревня.
Не замечаю, как добираюсь до дома, и решаю обернуться. За мной никого нет, хоть и кажется, что я сейчас обернусь, а он будет стоять прямо передо мной.
Я поднимаюсь по ступенькам к двери, и холодный пот обдаёт спину. Прямо перед дверью — вода. Откуда она могла тут взяться?
Вода мутная и пахнет тиной. Она растекается по деревянному крыльцу, исчезая в щелях между досками.
Я вбегаю в дом.
– Аяна! – кричу я что есть силы. – Аяна, ты в порядке?! – но в ответ — лишь пугающая тишина. Оглядевшись, я вижу, что пол в доме тоже мокрый. Тонкие ручейки тянутся от порога вглубь комнат. Запах тины становится всё сильнее, заполняя всё пространство. Я обегаю весь дом, в панике открывая все двери, однако здесь пусто.
Я отшатываюсь, чувствуя, как подкашиваются ноги.
– Нет, нет, только не это, – прошептываю я и спускаюсь вниз, опираясь спиной о стену. Неужели оно забрало Аяну?
Я чувствую чьё-то присутствие и поднимаю голову.
– Что случилось? – голос Донга звучит неожиданно близко. Он стоит передо мной, сложив руки в карманы.
– Нечто... оно... забрало Аяну, – я запинаюсь, словно не могу проговорить это вслух.
Донг опускается и присаживается на корточки передо мной.
– Успокойся. Дыши, – его лицо находится в нескольких сантиметрах от моего, и он пристально смотрит мне в глаза. Вблизи я могу разглядеть тонкий, едва заметный шрам прямо у его правого глаза. – Расскажи по порядку.
– Ты ушёл... А сразу после я услышала всплеск в воде. Т-там было какое-то существо, с рогами и светящимися глазами. Оно выпрыгнуло из воды. Я решила убежать. Когда пришла сюда — увидела воду перед домом... – я закрываю лицо руками. – И Аяны нет... Что теперь делать? – я вновь смотрю на Донга, словно ищу в нём надежду.
– Это сюллюкюн... – задумчиво проговаривает он, будто больше для себя, чем для меня.
– Дух рек и озёр? – шепчу я, следя за тем, как взгляд Донга устремляется вниз.
– Да, сюллюкюны готовят для тебя второе кайя. Они очень любят игры, – он неожиданно встаёт и добавляет с какой-то странной решимостью: – Пошли. Найдём твою подругу и пройдём второе испытание.