Глава 6
Я не знаю, куда бегу. Ветки цепляются за руки, рвут рукава, а дышать становится настолько тяжело, будто я глотаю иглы. Я слышу истошный смех теней, которые всё приближаются ко мне. Они выныривают из-за деревьев, не касаясь земли, пытаясь напугать меня. Тут я вижу тропинку, ведущую вглубь леса, и первая мысль — «Попробую спрятаться там». Я сворачиваю по дороге и чувствую, как у меня открывается второе дыхание. Кажется, теперь я смогу укрыться здесь.
Когда я пробегаю достаточно, решаю обернуться: теней нет. Неужели я смогла оторваться от них? Я оглядываюсь по сторонам: передо мной поляна. Она идеально ровная, даже слишком. А деревья вокруг одинаковые, будто копии друг друга.
В центре поляны стоит старый, покосившийся колодец. Вокруг него нет ни единой травинки, словно земля выжжена. Я боюсь близко подходить к нему, но и уходить отсюда тоже не хочется. Ноги будто приросли к земле, и я так и стою, пока не слышу тихий шёпот. Он доносится откуда-то изнутри. Сначала я думаю, что мне показалось, но шёпот повторяется, становясь чуть громче. Страх сковывает меня и парализует.
Вдруг из колодца показывается бледное лицо. Оно искажено гримасой боли и отчаяния, а глаза умоляют о помощи.
— Помоги мне... — шепчет голос, эхом отражаясь в моей голове. — Я застряла здесь. Освободи меня.
Лицо медленно выплывает из колодца, становясь всё более отчётливым, и я узнаю его. Это — я.
Я кричу и отшатываюсь назад. Она протягивает ко мне руку. Такую, что выглядит как моя, но кожа намного светлее и даже отдаёт синевой.
— Ты — не я, — шепчу я. Но это не совсем правда. Она — я, если бы я сдалась. Если бы устала быть собой.
И вдруг я вспоминаю: «Отражение устало быть тобой», — говорил тогда дед, а я смеялась. Сейчас уже не смешно.
— Просто вытащи меня отсюда, — вновь звучит голос, не обращая внимания на мои слова.
Сделав шаг вперёд, я думаю: «Очевидно, это какая-то проверка. Если я не протяну ей руку — может ли это значить, что я не хочу помогать самой себе? А протяну — вытащу себя отсюда.» Я делаю шаг вперёд и протягиваю руку к ней.
— Нет! Не прикасайся к ней! — я слышу голос Донга, но уже поздно.
Почувствовав, как тело обмякает — я падаю на сырую землю. Сознание покидает меня, и перед полной темнотой я слышу:
— Ну зачем!? Я же сказал: не прикасайся!
***
Я не знаю, сколько времени проходит с того момента, как я потеряла сознание. Глаза пока не открываются, но я уже слышу шум ветра и чувствую, как кто-то держит меня на руках. Я медленно открываю глаза и вижу Донга, держащего меня.
— Очнулась! - его взгляд опустился на меня, и я увидела его ухмылку, - Когда кто-то с твоим лицом из стремного колодца шепчет «помоги», идти навстречу считается плохой идеей. Ну а ты молодец, всё сделала наоборот! — он закатывает глаза, всем своим видом, показывая какая я идиотка. — Сможешь встать?
Я медленно киваю, и он аккуратно ставит меня на землю.
— Ты же помнишь своё имя? — спрашивает он довольно настороженно.
— Д...да, Су, — я отвечаю вяло, будто забыла, как говорить.
— Ну и отлично. Это Арсан-Дуолай играет с тобой. Хотел украсть твою личность. В итоге ты оказалась бы на дне колодца, — он поправляет волосы, чуть прикрывающие уши.
Я стою напротив него. В голове тысяча вопросов, но ни один не выходит наружу. Мысли путаются, и я не понимаю с чего начать.
— Опережая твои вопросы: я здесь, потому что могу быть здесь. И нет, я не знаю, каким будет основное испытание и как тебе вернуться обратно, — говорит он, словно читая мои мысли.
— Основное испытание? В каком смысле?
— Ну кайя — испытание. Узел, который ты должна развязать. Я думал, ты поняла, — Донг прищуривает глаза.
— Да-да, это я поняла. Просто думала, что всё это и было испытанием. Разве нет?
— Да? Ну и как ты его прошла? Дотронулась до проекции дедушки, оставив мокрое пятно, стояла как вкопанная, пока тебя окружали тени, и без моей помощи даже не убежала бы. А потом чуть не потеряла себя в колодце, — он загибает пальцы, перечисляя мои провалы, - Просто великолепно.
— А тебе вообще какое дело? — мне становится обидно, что он так язвительно указывает на мои ошибки.
— Мне? Да в целом никакого, — он улыбается и скрещивает руки на груди. — Просто всё происходящее разбавляет моё существование.
Я оторопела от такого ответа и через несколько секунд пронзительного взгляда на него, разворачиваюсь и иду дальше, вглубь леса, не желая больше общаться с этим призраком-шутом.
— Ну и куда ты пошла? — кричит мне в спину Донг. — Хочешь опять попасться на ловушку абаасы?
— Разберусь, — только кричу я в ответ и сворачиваю по тропе.
Минут через пятнадцать непрерывной ходьбы я устаю. Решаю передохнуть под большим деревом. За всё это время мне не попадается ни одна тень, ни дух, ни копия. Я не знаю почему, но в целом меня это устраивает. Я облокачиваюсь о дерево и подбираю колени к груди.
Через несколько минут земля подо мной неожиданно становится мягкой, будто это вата, и я проваливаюсь куда-то вниз. По ощущениям, я пролетаю несколько метров под землю и резко падаю на что-то твёрдое, неприятно ударяясь головой. Времени на то, чтобы прийти в себя, нет, потому что я понимаю: это оно — главное испытание. Я резко поднимаюсь на ноги и оглядываюсь. В этом месте темно, но очертания помогают увидеть горящие факелы, прикреплённые к стенам. Это место напоминает пещеру первобытных людей, где стены покрыты именами — древними и забытыми.
В нос резко ударяет запах гари, и я смотрю под ноги. Ком подступает к горлу, а мои руки сильно дрожат. Трясущейся рукой я прикрываю себе рот, чтобы не закричать. Весь пол выложен человеческими костями и черепами. Я не смею двинуться с места.
— Девочка, если ты пройдёшь моё кайя, то ты и бабушку подруги спасёшь, которая опрометчиво решила связаться со мной, и себе не дашь забыть, кто ты, — раздаётся страшный полушёпот.
Арсан Дуолай стоит в другом конце пещеры и смотрит на меня.
— Тебе нужно пройти семь шагов, чтобы дойти до меня. Каждый шаг - это вопрос, на который тебе нужно ответить верно.
Я опускаю руки и мысленно приказываю себе успокоиться. Медленно киваю абаасы, будто что-то поняла.
Кожа покрывается мурашками, когда слышу голос. И что странно, не духа нижнего мира, а родной, тёплый, который оказывается был в моей памяти всё это время.
— Ты родилась в холоде, имя дала тебе я. Но кто теперь ты? Назови себя, если помнишь... — непонятно откуда звучит мягкий голос моей матери.
Я делаю глубокий вдох, прекрасно осознавая, что Дуолай просто играется с моими чувствами. Хочет вывести меня из равновесия.
Я повторяю вопрос про себя. Назвать себя? Имя, которое дала мама — Саяна, но все привыкли звать меня просто Су. Так какое имя нужно назвать?
Очевидно, он хочет меня запутать., зная что у меня два имени, которым меня называют. Сердце бешено колотится, и я понимаю, что проходит около минуты, а про время отведенное на ответы не было сказано ни слова.
— Саяна, — твёрдо отвечаю я. Мама никогда не называла меня Су, и это сокращение не играет никакой роли в судьбе, если верить в то, что в нашей мифологии имя сильно влияет на человека.
Свет от факелов моргает, на секунду погрузив всё в полную темноту, и я слышу недовольное хрипение духа.
— Делай шаг вперёд, — медленно говорит он.
Я осторожно поднимаю ногу, чтобы сделать один шаг на груду костей и не упасть.
— Ты можешь быть собой или тем, кем хотят тебя видеть. Что выберешь, если хочешь, чтобы тебя полюбили? — от неожиданности услышать именно этот голос я немного дёргаюсь, чуть не падая от того, что кости под ногами прокручиваются. Это голос Усуна.
Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на вопросе. Первый и самый очевидный ответ, который приходит на ум — конечно, быть собой, но мне же здесь не психологический тест устраивают, чтобы понять мой тип личности, поэтому ответ должен быть другим. Если основа в этом вопросе — любовь, то это просто глупый вопрос, потому как любовь, за которую приходится меняться — это ложь. Так что мне ответить? И на этот раз я решаю промолчать. Мне кажется, что это будет наиболее логичный ответ на такой вопрос. Я открываю глаза, давая понять, что молчание — и есть мой ответ.
Свет снова моргает:
— Делай следующий шаг, — как будто недовольно произносит дух.
Сделав шаг, я сразу встаю более устойчиво, чтобы кости больше не прокручивались под ногами. Мне даже не верится, что пока я так хорошо отвечаю, и в голову приходит неприятная мысль.
— Ты помнишь мои глаза. А я? Скажи, кем я был — имя, поступок или страх? — звучит вопрос, на этот раз дедушкиным голосом.
Я вновь закрываю глаза и повторяю вопрос. «Ты помнишь мои глаза, а я?» Дедушка, конечно, тоже помнил бы мои глаза, если бы был жив. Я помню его глаза очень ясно и чётко, особенно после того, как сегодня увидела его копию. «Имя, поступок или страх»? Он — проекция. Он не имя, то есть не мой реальный дедушка. Он не поступок, потому что ничего не делает. И он не страх, потому что мне не страшно рядом с ним.
— Ты — ложь, — уже не так уверенно проговариваю я. По моей логике это идеальный ответ, потому что он ненастоящий, он не может быть чем-то из перечисленного. Но я всё равно сильно сомневаюсь.
Свет моргает.
— Шагай.
Я подхожу к Арсан-Дуолаю всё ближе и ближе. Остаётся ещё четыре вопроса.
— Ты сильная, но уставшая. Хочешь ли покоя? Сделай шаг — и забудь боль, — звучит вновь голос самого духа, ожидая моей реакции.
Я приподнимаю ногу, чтобы сделать шаг вперёд. Однако затем в голову ударяют слова: «Хочешь ли покоя?» Покой — это ловушка. Он никак не может быть связан с жизнью. А боль... боль — это живое. Это часть человеческого существования.
— Нет, — твёрдо отвечаю я и остаюсь стоять на месте.
Дух недовольно шипит:
— Делай шаг.
Я делаю осторожный шаг вперёд. Ещё три вопроса. Три вопроса — и это закончится.
— Когда родился Чёрный Ворон, он не знал ни крика, ни полёта. Только тень. Скажи, что он принёс первому, кого коснулась его тень? — это голос Аяны.
Я не сразу понимаю вопрос. Ворон — вестник. У нас всегда так говорили. Но этот не обычный. Он не кричал. Он не летал. Он был тенью. Что несёт тень?
— Забвение, — выдыхаю я и сама пугаюсь своей уверенности.
Свет вновь мигает.
— Иди, — коротко произносит Арсан Дуолай.
Я делаю осторожный шаг вперёд.
— Камень, упавший с неба, разбился. Его части стали словами. Но одно слово потерялось. Что это было за слово? — я не узнаю этот голос, но он кажется мне знакомым.
Слово... Что было до слов? Истина. Она теряется, когда её пытаются описать.
— Истина, — шепчу я. Мне кажется, как кто-то плачет в глубине пещеры.
Виски сдавливает неприятная боль от напряжения. Я не уверена в своём ответе.
— Верно, — говорит дух, указывая своей длинной, неправильной рукой на меня, приглашая пройти дальше.
Я громко выдыхаю. Последний вопрос. Решающий.
— Когда бог земли встречает того, кто не помнит своего имени, он даёт ему число. Что должен сделать человек? — звучит голос, абсолютно повторяющий мой.
Число — это контроль. Метка. Если примешь — станешь тем, кого они ждут. Если не примешь — останешься собой. Пусть и без лица.
— Не принимать его, — отвечаю я. — Ни число. Ни имя, что не моё.
На этот раз свет не мигает. Арсан Дуолай молчит. Я не знаю, правильно ли я отвечаю, и это незнание пугает. Если ответ неверный — я погублю и себя, и бабушку Аяны.
Неожиданно дух... меняется. Его силуэт начинает вытягиваться, как капля смолы, стекающая по холодному дереву. Он растёт, расползается, превращаясь в нечто невозможное. Его тело, если это можно так назвать, становится длинным, как дорога в мир мёртвых, и узким. Сначала он заполняет потолок. Потом стены. Потом пол.
Он становится самой пещерой.
Его тень разливается, как чернила в воде, обволакивая меня с ног до головы. Я не могу дышать. Не могу даже моргнуть.
Справа от меня, где была каменная стена, появляется портал. Такой же, как в доме бабушки. А в месте, где до этого стоял Арсан Дуолай, появляется свет. В этом свете я вижу бабушку Аяны. Сгорбленную, но живую.
Я понимаю: я верно ответила на последний вопрос.
— Быстрее! Уходим! — кричу я ей и бегу, чтобы взять за руку.
Мы уходим. Сквозь дух. Сквозь тьму, что пахнет пеплом и землёй. А за спиной, пещера захлопывается, словно дух возвращает свою форму.