Глава 5
Погода неожиданно портится, когда мы, наконец, выходим из дома и направляемся к бабушке Аяны. Резко поднимается прохладный ветер, яростно треплющий ветви деревьев, а тучи закрывают солнце.
Усун молча снимает свою потёртую джинсовку и бережно накидывает мне на плечи.
— Спасибо... — шепчу я, немного смущаясь.
Когда мы подходим к дому, Аяна с испугом смотрит на нас:
— Странно... Бабушка всегда запирает дверь на засов...
Сердце постепенно наполняется тревогой. Мы подходим ближе и видим, что старая деревянная дверь распахнута настежь.
— Может, в этот раз забыла, — бормочу я, пытаясь унять нарастающее беспокойство, и захожу в дом первой.
Картина, которая предстает перед нами, повергает в ужас. Сквозняк играет с белыми занавесками, создавая иллюзию чего-то живого. Кухня, обычно наполненная умиротворяющим ароматом трав, превращается в поле хаоса. Отвары, баночки с заговорёнными снадобьями и ритуальные предметы валяются в беспорядке на полу, словно их раскидали в яростной спешке.
— Что за...?! — выдыхает Аяна, и ее голос, полный ужаса, эхом разносится по комнате. Она бросается вперёд и поднимает с пола шаманский бубен, некогда украшенный искусными рисунками. Теперь его опоясывает трещина, рассекающая инструмент надвое.
— Бабушка! — вскрикивает подруга, и бубен вновь падает на пол, издавая глухой, скорбный звук.
Она обегает весь дом, но здесь никого нет. В доме стоит такая тревожная атмосфера, что кажется, будто воздух становится твёрдым.
Аяна опускается на пол, пряча лицо в ладонях. Но уже через мгновение медленно вытирает слёзы рукавом светлой рубашки, откидывая с лица пряди длинных тёмных волос.
— Аяна... — начинаю я, запнувшись, но она прерывает меня:
— Всё хорошо. Нам нужно просто понять, что произошло и куда она могла деться, — холодно произносит она, поднимаясь на ноги.
Внезапно мой слух пронзает чей-то голос. Он звучит так, словно рождается в самой глубине моего сознания, эхом отзываясь в черепной коробке:
«Саяна... Саяна...» — шелестит нечто мерзким, леденящим душу шёпотом.
Я в ужасе зажимаю уши руками, крепко сомкнув веки. Медленно сползаю по стене, пока не оказываюсь на корточках, и срываюсь на крик:
— Замолчи-и-ите!
Хочется оглохнуть, испариться — лишь бы не слышать этот сводящий с ума звук.
— Су! — Усун, как вихрь, подлетает ко мне, обхватывая моё лицо ладонями. — Что с тобой, Су?!
Он пытается растормошить меня и добиться хоть одного слова, чтобы понять, что со мной происходит, но я не в состоянии сказать ничего, кроме:
— Замолчи...
Кажется, что ещё немного — и моя голова просто взорвётся и разлетится на части.
— Су, умоляю, скажи что-нибудь! — Усун нежно гладит мою щеку, пока я продолжаю зажимать уши руками так, будто сама себе сейчас сожму голову и сломаю череп.
— Усун... Пожалуйста, посмотри сюда, — Аяна стоит у стены напротив нас, словно окаменевшая.
— Не сейчас! Ты не видишь, что происходит!?
— Просто подойди и посмотри.
Усун, готовый сорваться, оборачивается к Аяне, но, увидев застывшее на её лице выражение, отпускает меня и неохотно подчиняется её просьбе. Он подходит к подруге и смотрит туда, куда она всё это время смотрела.
В этот же момент я чувствую облегчение. Голосов в голове больше нет. Я готова расплакаться от того, как же хорошо без них.
— Ребят, я не знаю, что это было... я... — я встаю с пола и, всё ещё чувствуя небольшую боль, держусь за голову.
— Су, пожалуйста, медленно подойди к нам, не оборачиваясь, — полушепотом произносит Усун, не отрывая взгляд от стены.
Я подчиняюсь его просьбе, даже не предполагая, что именно может повергнуть их в такой шок. Встаю рядом с друзьями и медленно поворачиваю голову туда, куда они смотрят.
В один момент сердце бешено заколачивается, в глазах начинает мутнеть. Передо мной открывается страшная картина: на стене — след руки. Руки чудовищной величины. Он выведен пеплом, но пульсирует, словно живое, дышащее кошмаром существо.
— Ч...что это... — еле шевеля языком, проговариваю я.
— Я не знаю, — так же холодно проговаривает Аяна, — я нигде о таком не слышала.
Мой взгляд падает на небольшой тканевый мешочек, к которому будто тянется эта рука и пытается достать. Он валяется вместе с остальными вещами бабушки Аяны, но слишком близко к руке.
— Вы видите, что «оно» пытается достать?
— Что? — шепчет Усун.
Я медленно двигаюсь к стене.
— Стой! — Усун резко метается ко мне и хватает за руку. — Ты с ума сошла? — шепчет он сквозь стиснутые зубы.
— Оно хочет тот мешок, — я указываю пальцем на пол. — Значит, там что-то важное. Возможно, это поможет нам найти бабушку.
Вырвав руку из хватки Усуна, я, не дожидаясь ответа, делаю ещё несколько шагов вперёд. Мешочек из грубой коричневой ткани лежит прямо у моих ног. Резким пинком отправляю его в сторону друзей и пулей лечу обратно к ним. Аяна подхватывает мешок, а я вновь приковываю взгляд к стене.
Рука рассыпается, словно пепел, развеянный ветром, и от неё не остаётся и следа.
— Скорее, открывай! — кричу я, не в силах сдержать дрожь в голосе.
— Это харысхаал ойуу, оберег от злых духов, — руки Аяны заметно дрожат, когда она держит амулет. — И тут какая-то записка.
— Что там? — Усун выхватывает записку из рук Аяны. — «Если... первым... глаза...» — он хмурится. — Да это бессмыслица какая-то.
— Отдай! — Аяна, с яростью сверкнув глазами, вырывает записку обратно. — «Если он придёт первым — не смотри ему в глаза.»
Я хочу что-то спросить, но не успеваю. У меня кружится голова, кажется, что потолок становится выше, а окна темнеют, будто сейчас ночь. Я вижу, как губы Аяны беззвучно шепчут что-то, но слова тонут в звенящей пустоте. Я словно лишаюсь слуха. Стены начинают сужаться, а потолок будто взлетает на пятнадцать метров вверх. Внутри меня нарастает паника. Я пытаюсь схватиться за что-нибудь, но руки не слушаются, будто они налитые свинцом.
Мой взгляд невольно скользит к Усуну: он, кажется, разрывается изнутри, в беззвучном крике вцепившись в голову.
Я окидываю взглядом кухню и не узнаю её. Всё вокруг будто померкло и медленно погружается в зловещую тьму. Углы оплетаются густой паутиной, словно дом стоит заброшенным десятилетия. В ноздри ударяет тошнотворный, удушающий запах гнили.
Аяна стоит рядом, и на её лице читается полное непонимание происходящего с нами. Я пытаюсь что-то сказать, но слова застревают в горле, не находя выхода. Она что-то говорит, с тревогой сжимая мою руку, но я вижу лишь бесполезное шевеление губ.
Я метаю взгляд туда, где секунду назад была голая стена — и клянусь, это не игра моего воображения. Там, словно раковая опухоль, расползается чернота, сплетается в зловещую паутину, из которой проступает рука, чёрная, как смола. Затем вторая. И в одно мгновение из мрака возникает всё его существо.
Передо мной возвышается нечто немыслимо высокое, с вытянутыми, неестественно изогнутыми конечностями. Его лицо, как химерический коллаж, собранный из чужих, искажённых лиц. Я не уверена, материален ли он, потому что кажется, будто он состоит из пепла и дыма.
Неотвратимый ужас парализует меня, приковывает к месту, словно цепями. Я не могу ни закричать, ни двинуться, лишь беспомощно наблюдаю, как кошмар приближается.
Существо медленно движется к нам, смотрит своими тусклыми глазами, если их вообще можно назвать глазами. Внезапно я вспоминаю записку бабушки Аяны:
«Если он придёт первым — не смотри ему в глаза.»
Я не уверена, связано ли это с тем, что мы видим сейчас, но решаю — в его глаза я точно не смотрю. Я хочу прошептать это друзьям, но вспоминаю, что не могу произнести ни слова. Оборачиваюсь, жестами показываю Усуну и Аяне, чтобы они не смотрели в его глаза.
Когда я вновь поворачиваюсь к монстру, его лицо уже в нескольких сантиметрах от моего. Он внимательно изучает меня, будто пытается понять, кто я и откуда.
Я зажмуриваю глаза и стараюсь не шевелиться.
— Вы открыли дверь. Следуй за мной, Саяна. Твой первый кайа ждёт тебя, и ты обязательно будешь страдать, — слова звучат, как треск костей и шёпот ветра, несущий в себе отголоски древней, забытой тьмы.
Существо медленно плывёт к стене, и коснувшись её, оно растворяется, оставляя за собой лишь пепельный след, закручивающийся в дымную воронку.
Я выдыхаю — ощущение, будто не дышала всё это время. Оборачиваюсь к друзьям и понимаю, что могу говорить:
— Что... кто это? — шепчу, уставившись на Аяну.
— Предполагаю, что Арсан Дуолай... — так же шепчет она.
— Ты в порядке? Он ничего не сделал? — Усун берёт меня за руку и осматривает со всех сторон. — Пошли отсюда. Нужно просто уехать из этого проклятого места.
— Это проклятое место — наш дом. Мы не сбежим просто так, оставив за собой руины. Да, Су? — Аяна смотрит на меня.
— К... конечно, нет. Мы не сбежим просто так, Усун, — неуверенно проговариваю я.
— Если вдруг ты испугался, можешь просто сесть в свою крутую тачку и поехать к себе домой, в город. Тебя здесь никто не держит и силой не заставляет находиться, — говорит подруга и, не дожидаясь ответа, медленно проходит к дымной воронке, образовавшейся на стене.
— Ничего я не испугался. И ты опять не права. Меня тут кое-что, да держит, — он смотрит мне в глаза, не отпуская мою руку.
— Это портал. Он позвал идти за собой, — Аяна осматривает воронку. — Кайа — это узел, который надо развязать. Вкратце: игры, которые устраивали духи для людей ради развлечения или чтобы насытиться страданиями.
— И что? Мне нужно пройти через портал и играть в его игры? — меня знобит от одной только мысли об этом.
— Н-е-е-т, — протягивает Усун. — Вы же не серьёзно это сейчас обсуждаете? Идти в непонятный портал, следом за злым духом?
— А у тебя есть предложение лучше? В нижнем мире — мы ничто. Мы должны играть по правилам духов, — Аяна резко оборачивается на нас.
— Всё-всё, я поняла, — вытираю вспотевшие ладони о джинсы. — Я иду.
Сделав несколько шагов к стене с порталом, я протягиваю руку в воронку. Ощущение странное, будто засовываю руку в морозильную камеру, а внутри — маленькие иголки. Не больно, но и не совсем приятно.
— Мы же пойдём с ней? — спрашивает Усун, обращаясь к Аяне.
— Он позвал только Саяну. Не знаю, что будет, если пройдём и мы, — сухо отвечает она.
Я делаю один шаг внутрь портала и оборачиваюсь к друзьям:
— Ждите меня здесь.
— Стой! — я слышу голос Усуна, в момент, когда уже перехожу на «другую» сторону.
Через секунду я оказываюсь в странном месте. Оно напоминает нашу деревню, но это её изуродованная версия. Дома покрыты пеплом, небо — серое и давящее, а вокруг никого. Я оборачиваюсь назад, но ни Усуна, ни портала уже нет.
— И что теперь? — шепчу я, и мой голос эхом тонет в мёртвом безмолвии.
Я озираюсь, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, что может пролить свет на происходящее, но вокруг лишь пепел и тлен.
— И что дальше?! Что мне делать?! — крик срывается с губ, полный отчаяния, но в ответ лишь тишина.
Собрав остатки воли, я двигаюсь по искорёженным улицам в сторону своего дома. На асфальте лужи, но вместо дождевой воды в них плескается густая, чёрная жижа, похожая на смолу. Я нутром чувствую, что прикосновение к ней не сулит ничего хорошего.
Дорога кажется бесконечной. Каждый шаг отдаётся гулким эхом в пустом пространстве. Знакомые очертания родных мест будто насмехаются — искажённые и зловещие. Вот покосившийся забор дома дяди Быймана, а вот — обгоревшие останки школы, где мы когда-то учились. Сердце сжимается от боли и ужаса.
Неожиданно я слышу крики. Истошные, мучительные. Они доносятся со стороны моего дома. Я ускоряю шаг, а мгновение спустя уже бегу.
Когда передо мной появляется дом, я останавливаюсь. Сердце бешено стучит, пытаясь вырваться из груди.
— Д... дедушка? Дедуля!? — шепчу я, не веря своим глазам.
На ступеньках крыльца, скрючившись от боли, сидит он.
— Саяна... — прохрипывает он, и в тот же миг новый, ещё более жуткий крик, вырывается из его груди.
— Дедуля, что мне сделать?! Как помочь?! — я подбегаю к нему и сажусь на корточки.
— Бо-о-о-ль... — провывает он, извиваясь от мучений.
— Пожалуйста, скажи, что я могу сделать! — голос срывается, и горячие слёзы катятся по щекам.
Но он молчит и лишь кричит.
Я касаюсь его руки, и в тот же миг холодный ветер проносится сквозь наш сад. Дедушка, словно ледяная статуя, начинает таять, растекаясь у меня под руками тёмной, вязкой жидкостью.
— Н-е-е-т, дедушка, пожалуйста! — я кричу, захлёбываясь слезами над тёмной лужей, оставшейся на месте родного человека.
Земля под моими коленями становится влажной и холодной. Запах, исходящий от растекшейся жидкости, невыносим - смесь гнили и металла. Меня тошнит, и я отшатываюсь, стараясь не смотреть на это ужасное зрелище.
Мозг отказывается верить в то, что это происходит. Это был мой дедушка, а теперь... ничего. Лишь тёмная, зловонная лужа на пороге дома.
Я медленно встаю и, пошатнувшись, хватаюсь за перила, чтобы не упасть. В глазах мутно, я с трудом что-либо вижу. Внезапно чувствую чьё-то присутствие, тяжелое и давящее, словно тысяча глаз смотрит на меня.
Я поднимаю голову и вижу их.
Тени.
Они стоят вокруг. Высокие, зловещие, сотканные из непонятной черной материи. Я не вижу их отчётливо, но чувствую их злобу.
Я пытаюсь побежать, сорваться с места, но ноги словно приросли к земле. Тени надвигаются, окружают меня плотным кольцом. Я кричу, но мой голос тонет в воздухе. Одна из теней протягивает ко мне руку, длинную и костлявую.
Я закрываю глаза, ожидая неминуемого конца. Но вместо этого слышу слабый голос:
«Саяна... беги...»
Я не могу понять, чей это голос. Открываю глаза, и вдали вижу знакомый силуэт в белой льняной рубашке.
Это Донг.
«Беги, пока не поздно... Спасайся...»
Собрав все свои силы, я срываюсь с места. Тени взрываются яростью и бросаются в погоню.