Часть 12
Логан
Я нашёл Агату во вторник у выхода из кампуса. Она шла, перекинув сумку через плечо, слегка сутулившись от усталости. В классическом черном тренче, свитере цвета топлёного молока, короткой юбке в складку и её любимых лоферах.
Волосы растрёпаны, щёки румяные от осеннего воздуха, а губы будто только что отпили кофе. Я замер на секунду, просто вглядываясь в неё — в эту живую, настоящую девчонку, рядом с которой весь мир будто становится тише.
Я подъехал, вышел из машины и позвал:
— Эй, красотка, не хочешь прогуляться?
Она обернулась — и улыбнулась. Чуть смущённо, по-настоящему.
— Ты же говорил, что у тебя тренировка, — напомнила она.
Маленькая деталь из сотни наших переписок, но она держит её в голове.
Я сам иногда забываю, что говорю,
а она — помнит, когда мне поставили внеплановую нагрузку. Тренер лютует, что я теряю концентрацию.Что сам не свой.
Я чуть усмехнулся.
— Да, — кивнул. — Но для тебя у меня всегда найдутся двадцать минут, один парк и согревающий кофе.
— Хорошо, — сказала она и подошла ближе.
Парк был залит мягким золотым светом. Листья кружились в воздухе, смешивая жёлтое, янтарное и ржаво-красное в хаотичном балете. Шорох под ногами, редкие собаки с хозяевами, ритмичный лай и скамейки, залитые солнцем.
Мы взяли кофе в уличном киоске — ей с карамелью, мне чёрный без сахара — и пошли вдоль аллеи.
— Тебе идет такой стиль, — заявляю я, скользя взглядом по её руке, сжимающей стакан.
— Тебе тоже, — усмехнулась она, — весь в синяках и с травмой внутреннего равновесия.
Я рассмеялся.
— Справедливо.
Нам было хорошо в этой тишине. Без объяснений. Без громких слов. Просто шаг за шагом.
— Знаешь, — сказала она, дотрагиваясь до опавшей ветки на скамейке, — я раньше не верила, что можно вот так просто сидеть рядом и не чувствовать напряжения.
— А сейчас? — я посмотрел на неё, отложив стакан.
— Сейчас — всё по-другому. С тобой — по-другому. — Она отвела взгляд, чуть улыбнувшись. — Даже осень не такая резкая, когда ты рядом.
И тогда я взял её за руку. Тихо. Просто вложил ее ладонь в свою. Без давления.
А она не отняла.
Мы сидели и болтали, о всякой ерунде на фоне жёлтых деревьев и редких шагов прохожих.
━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Склад встретил меня, как всегда, запахом железа, гари и старого табака. Здесь никогда не бывает случайных разговоров.
Я приехал сразу после тренировки, как только увидел сообщение от смотрящего.
Вильям уже стоял в глубине помещения. Чёрное пальто, перчатки, каменное лицо. Он почти растворялся в полумраке.
— Позвал, — сказал я. — Значит, что-то серьёзное?
— Мы отследили машины, которые шли за тобой в ту ночь, — начал он, будто я не сказал ни слова. — Номера зарегистрированы на компании, связанные с твоим отцом.
Слова вонзились под рёбра.
— Он следит за мной?
— Он следит за тем, что ты строишь. С кем делишь постель. Если хочешь — он изучает твою уязвимость. Его не интересуют мелочи. Его интересует контроль. Над деньгами, над людьми. Над тобой.
Я стиснул зубы. Бессознательно.
— Значит, ему не нравится, что я вышел из-под его игры?
— Нет. Ему не нравится, что ты стал самостоятельным. И у тебя появились свои люди. Свои деньги. Своя территория.
Я сглотнул.
И теперь он захочет забрать всё обратно.
— Что ты предлагаешь?
— Я не предлагаю. Я предупреждаю. Если ты не решишь вопрос с ним — наши дела с тобой закончены. Я не играю между двумя фронтами. Выбери сторону.
Он протянул мне конверт. Тяжёлый. Знакомый на ощупь. Деньги. Как печать под договором.
И тогда он добавил, будто между делом:
— Есть ещё кое-что. Я решил покопать немного глубже про твою подружку.
Я вскинул взгляд. Резко.
— Агата Белл. Думал, что она просто милая студентка. До тех пор, пока не пробил её по архивам.
Я замер. Сердце сжалось, будто предчувствуя.
— В документах — отец числится бухгалтером. Умер, когда ей было двенадцать. Но это не вся правда. Он был чистильщиком. Работал с Лисовских. Участвовал в выведении активов, давлении на бизнес, в схемах контроля.
Лисовских.
Имя, которое в подполье звучало, как фамилия древнего рода богов войны.
Они не просто выживали. Они владели.
Группировка. Старая. Сложная. Мутная. Отмывание денег, прикрытие через отельный бизнес, VIP-эскорт, обналичка через оффшоры.
Я не раз слышал о них. А мой отец когда-то работал с ними через отцовские «отели».
Я проглотил сухой воздух. Было трудно дышать.
— В 2006 году он шантажировал твоего отца. Требовал долю в отельном бизнесе. Прессовал его так, что тот едва не продал всё. В последний момент сделку отменили. Но конфликт остался.
— Он мёртв.
— Да. Но Лисовских живы. И у них есть код: семья погибшего — священна.
Если кто-то под угрозой — они вмешаются. Без просьб. Без условий.
Он сделал паузу, а потом подбросил самое важное:
— Если твой отец узнает, кто такая твоя Агата, он найдёт способ подобраться к Лисовских через неё. Думаю, он до сих пор хочет свести с ними счеты.
Я закрыл глаза. Вчерашние мысли пронеслись, как нож:
«Устрою ее в ресторан отца. Пара смен. Она справится. Она должна чувствовать, что всё делает сама.»
Я чуть не бросил её в пасть хищнику.
Своему отцу.
— Зачем ты копал под нее?
Вильям усмехнулся. Еле заметно.
— Я копаю за теми, кто рядом с моими партнёрами. Особенно — когда у них слишком много слабых мест.
Я понял всё. Слишком ясно.
Теперь я не могу позволить ей остаться на поверхности.
Я вышел из склада с давлением в груди. Осень снаружи казалась чужой. Шорохи, голоса — не имели смысла.
Я понял:
Она в опасности. Не потому что не справится. А потому что рядом со мной.
Я слишком много тащу за спиной.
И не могу больше тащить её с собой в это.
Я должен закончить всё. Сам.
Без неё.
Без риска.
Без лишних взглядов на её имя в моих контактах.