Люби меня, Мира | 16+ |

Мы с Венерой договорились встретиться у автобусной остановки — неподалёку от дома Акима, куда нас и занесло этой странной субботней ночью. До сих пор не понимаю, как я вообще согласилась на эту авантюру. Возможно, это был порыв. Желание немного отвлечься, убежать от вечного однообразия и разрядить внутреннее напряжение. Хотя бы на вечер. Хотя бы среди одноклассников, которых я регулярно называю идиотами.

К тому моменту я уже успела скинуться на еду и напитки — так что моральное оправдание «хотя бы не бесплатно» уже было в кармане. Может быть, я позволю себе немного выпить. Может быть, получится расслабиться. А может — я просто пожалею об этом.

На мне была розовая майка с кружевами по краю, белые велосипедки, а поверх я накинула тонкую прозрачную кофточку. Из-за легкого ветра ткань слегка колыхалась, создавая почти киношный силуэт. В сумку я предусмотрительно закинула всё, что могло пригодиться: запасную одежду, влажные и сухие салфетки, небольшой косметичку, таблетки от живота и головы, несколько резинок, и — да — перцовый баллончик. Долго колебалась, брать его или нет. В конце концов, положила. Просто «на всякий случай». Мало ли.

Венера приехала на автобусе. Я ждала её на остановке и заметила сразу — из-за её огромного школьного рюкзака, который она почему-то притащила даже на вечеринку. Подойдя ближе, она приветливо махнула рукой.

— Надеюсь, ты не притащила с собой учебники? — попыталась я пошутить, криво улыбаясь.

— Угадала! — с театральным восторгом отозвалась она, гордо подняв большой палец вверх. Я вздохнула.

— Может, ты сегодня потусишь без них?..

— Я не могу. Ты же знаешь! Скоро экзамены, — Венера виновато улыбнулась и начала привычно ломать пальцы, как делает всегда, когда волнуется.

Я промолчала. Это её выбор, и лезть я не собиралась. Но иногда действительно казалось, что она в каком-то болезненном симбиозе с учёбой. Словно боится, что если отпустит контроль — то всё рухнет. Меня же, в отличие от неё, грядущие экзамены не пугали. Может, зря. Но пока я не чувствовала ни страха, ни особого волнения. Всё будет — как будет.

Дом Акима оказался куда больше, чем я ожидала. За высоким забором, с большими окнами и аккуратным фасадом. Три этажа, в которых уже вовсю играла музыка, а из приоткрытых окон лились цветные всполохи света — розовые, синие, зелёные, будто дом превратили в новогоднюю игрушку. Перед калиткой мы остановились, обменявшись короткими взглядами. Пришлось нажать на звонок, который отозвался пронзительным «дин-дон». Никто не открыл. Мы постояли, подождали. Потом я позвонила Акиму на телефон — через шум и грохот он всё же услышал, и спустя ещё пару минут калитка открылась.

— Девчонки! Ну наконец-то! Заходите!

Он почти выскочил нам навстречу, открыв ворота с широкой улыбкой, и жестом показал дорогу. Мы вошли. Музыка ударила по ушам с такой силой, будто её включили в момент нашего появления. Внутри шум стоял невероятный. Повсюду мелькали лица — знакомые и не очень. Кто-то смеялся, кто-то танцевал, кто-то уже наполовину спал на диване. Мы опоздали всего минут на тридцать, но вечеринка была в самом разгаре, как будто без нас успели прожить целую ночь.

Алкоголь находился в отдельной комнате — видно, кто-то решил организовать это по-серьёзному. Каждому выдавалась порция, за которую он заранее скинулся. Хотя, конечно, нашлись и халявщики. Как без них.

— Слишком шумно, да? — крикнула Венера, прикрыв рот ладонью, чтобы я её услышала.

Я кивнула и взяла её за руку — нам нужно было протиснуться дальше, найти хоть кого-то из своей компании. Но на полпути Венеру буквально «выдернул» из толпы какой-то парень, которого я не знала. Он уже был явно под кайфом — глаза мутные, движения резкие, голос слишком громкий. Она бросила мне короткий взгляд — «всё ок» — и скрылась в другой комнате. Я только развела руками.

Ну и ладно.

Я решила подняться на второй этаж — звук там был тише, и, может быть, можно будет хоть немного перевести дух. Подъём по лестнице дал краткий момент покоя. Наверху действительно оказалось спокойнее: ребята, в основном наши одноклассники, сидели в кругу, кто-то на полу, кто-то на пуфиках, кто-то с телефоном в руках, кто-то с пластиковой чашкой. Говорили, смеялись. Всё казалось почти нормальным.

Я подошла и присела к девочкам — к Жасмин и Вале, которых знала получше. Те сразу втянули в разговор, обсуждая, кто с кем пришёл, кто с кем уже целовался, и кто в кого влюблён. Обычное. Школьное. Смешное.

И тут, в проходе между комнатами, появляется Аким, с уже традиционной широкой ухмылкой:

— Кстати-кстати! А может, сыграем в Бутылочку? — предложил он, заговорщически оглядывая комнату.

Ребята оживились — кивки, смешки, восторженные «давайте!». Аким шагнул в сторону, уступая место другу. И только тогда я заметила его.

Ривен.

Он стоял чуть в стороне, прислонившись к дверному косяку. Рубашка, аккуратно закатанные рукава, немного взъерошенные волосы, и взгляд — чуть прищуренный, будто он не был уверен, что хочет здесь находиться. Он держал в руках стакан, но, кажется, уже давно к нему не притрагивался.

Я не знаю, почему не увидела его раньше. Может, потому что он всегда умеет оставаться на полшага в стороне. Или потому что я сама не хотела замечать. Но сейчас — его взгляд встретился с моим.

И всё внутри будто сжалось.

— Эй, а у кого-нибудь есть бутылка? — раздался чей-то голос из круга, и тут же несколько человек начали шариться по комнате.

— На кухне точно видела, — откликнулась Валя и выбежала вниз. Через пару минут она вернулась не одна — с ней были Жасмин и ещё одна девочка, а в руках у них — большая стеклянная бутылка из-под лимонада, холодная, чуть запотевшая.

— Нашли сокровище! — весело объявила Жасмин, и в зале вновь вспыхнуло оживление.

Бутылку поставили в центр круга, протёрли салфеткой и решили сыграть «по-взрослому». Условия были простые, почти на грани глупости — но именно такими они и бывают в десятом классе. Если два человека попадаются — целуются. Но если кто-то не хочет — оба пьют. Выпивка стояла на подносе рядом, уже налитая в пластиковые рюмки.

— Начнём? — Аким хищно потёр руки. — Давайте без глупостей. Это всего лишь игра. Расслабьтесь и получайте удовольствие!

Он первый крутанул бутылку, и, как назло, она замерла, указывая на двух девчонок. Те посмеялись, переглянулись — и решили поцеловаться. Все загудели, как обычно бывает в таких случаях: смешки, улюлюканье, кто-то стучит по полу кулаком. Аким хлопал и смеялся, будто это самая весёлая шутка в его жизни.

Следующий раунд — и бутылка показывает на Акима и одну рыжую девчонку из круга. Он не колеблется ни секунды, наклоняется и целует её с таким видом, будто подписывает автограф. Она только смущённо хихикает. Аким — как всегда: легкомысленный, отрывается на вечеринке как в последний раз.

Наступает мой черёд. Сердце начинает биться немного быстрее, хотя я говорю себе, что это просто вечер, просто ребяческая игра. Я кручу бутылку и смотрю, как она медленно вращается. Она замедляется, дрожит на месте и... указывает на одного из старшеклассников. Я едва сдерживаю гримасу. Здоровенный, лысоватый, с хищной ухмылкой.

— Оу, давай, — протягивает он, — я обещаю быть нежен.

— Я пас, — отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Мне лучше выпить.

Я тянусь к рюмке и делаю глоток. Жгёт горло. Лучше бы поцеловала стену.

Ривен в это время будто даже не смотрит в мою сторону. Сидит чуть поодаль, спокоен, как всегда. Только руки у него напряжённые, пальцы сжаты в кулак.

В следующем заходе бутылка попадает на Ривена и... Жасмин. И всё замирает.

Она буквально расцветает, её глаза загораются, губы приоткрываются от волнения. Видно, как она даже не дышит — в ожидании. А все вокруг начинают улюлюкать и свистеть, как обычно. Но Ривен только медленно поворачивает голову, смотрит на неё, а затем спокойно тянется к рюмке.

— Сорри, — бросает он коротко и делает глоток.

Жасмин пытается сохранить лицо, смеётся — будто ей плевать. Но я вижу, как она отворачивается, глаза блестят. Слишком явно, чтобы притворяться.

Я кусаю губу. Почему-то чувствую не облегчение, а что-то вроде раздражения. Хотя ведь всё правильно. Он не поцеловал её. Но всё равно внутри — что-то кипит. Наверное, потому что он это делает слишком... спокойно.

Следующая пара — я снова. И, конечно, бутылка, как назло, указывает на того самого парня, что клеился к Венере. Его взгляд скользит по мне снизу вверх, и я уже знаю — ни за что. Неважно, сколько людей смеются. Я просто тянусь к рюмке и выпиваю почти залпом.

Пока пью, поднимаю глаза. И ловлю его взгляд.

Ривен смотрит прямо на меня.

Спокойно, без ухмылки. Но глаза — тёмные, внимательные. Как будто что-то в них дрожит. Не понимаю — осуждение? Разочарование? Или... злость?

Бутылка продолжает крутиться. Ребята смеются, Аким подбивает кого-то на «двойной поцелуй». Кого-то заставляют пить три рюмки подряд. Кто-то уже обнимается под пледом. Всё шумно, весело, а я сижу с пылающими щеками, стараясь не смотреть в его сторону. Но чувствую, как он всё ещё рядом. Тепло его взгляда не проходит.

В какой-то момент наступает момент, когда бутылка крутится, и... замедляется.

Я чувствую, как всё внутри сжимается.

Она указывает на меня. И на него.

Комната замирает. Кто-то тихо шепчет: «Оууу...» Кто-то хихикает.

Ривен медленно отрывается от стены. Его глаза поднимаются на меня. В этот раз — без колебаний. Без тени сомнения. Он не тянется к рюмке. И я тоже — нет. Сердце стучит в ушах. Тишина внутри слишком громкая.

Он встаёт, подходит ближе, и кажется, даже воздух в комнате становится плотнее. Я поднимаюсь, не чувствуя ног. Стоим напротив друг друга, как на репетиции вальса. Только теперь всё настоящее.

Он смотрит в мои глаза. Глубоко. Медленно.

И в этот момент я понимаю: я не против. Не просто не против — я будто ждала этого. Давно. Тайно. Слишком долго.

Я уже чувствовала его дыхание. Всего полшага — и поцелуй стал бы реальностью. Ривен смотрел на меня не отводя глаз, и в этом взгляде не было ни игры, ни дурацкого хладнокровия, с которым он обычно скрывался. Всё, что между нами долго копилось — намёками, подколами, стычками и молчанием — сейчас будто вылилось в одно простое приближение.

Он наклонился чуть ближе, его рука почти коснулась моего подбородка, я уже закрывала глаза —

ГРОХОТ.

— АКИМ!! — раздался мощный голос из прихожей. — Что за хуйню ты устроил дома?

— Чёрт, — кто-то выдохнул. За секунду комната вспыхнула паникой.

— Это родители! — крикнула одна из девчонок на диване, схватив чьи-то бутылки со стола.

Стало шумно, кто-то споткнулся, кто-то полез под диван, кто-то выключал музыку. И тут в нашу сторону мчится Аким — с бешеными глазами, растопыренными руками и священным ужасом на лице.

— В шкаф! В шкаф! Быстро! Вы двое!

— Что? — успеваю только сказать, но уже поздно.

Он пихает нас с Ривеном в узкий встроенный шкаф, как два мешка с картошкой, захлопывает дверцу, и та со щелчком закрывается. Тьма.

Где-то снаружи беготня, визги, щёлкающие выключатели, вопли взрослых. Кто-то быстро набирает родителей по телефону, оправдываясь. А у нас — кромешная темнота, теснота, и невозможная близость.

Я слышу его дыхание. Оно ровное, но тяжёлое. Он стоит вплотную, и я ощущаю его грудь почти у своего лица — так близко, что, если бы я сделала шаг назад, упёрлась бы в створку. Шевельнуться некуда. Только стоять. И дышать.

— Потрясающе, — шепчу, чувствуя, как сердце колотится в горле. — Спасибо, Аким.

Ривен усмехается. Я слышу эту усмешку, чувствую ею воздух.

— Он просто мастер тактичного вмешательства.

— И в самый подходящий момент, — добавляю я, уткнувшись лбом ему в грудь, чтобы не рухнуть куда-нибудь сквозь пол.

Он не отвечает, но я чувствую, как напрягается его рука, коснувшаяся моей талии — случайно, но он её не убирает.

В темноте всё ощущается сильнее: жар его кожи, тонкий запах, который я замечала ещё раньше — что-то прохладное, чуть сладковатое, но теперь с лёгкой ноткой алкоголя. Точно не шампунь. Не духи. Просто он.

— Ты бы и правда поцеловал меня?.. — прошептала я почти неслышно, словно сама себе.

Он молчал. Молчал чуть дольше, чем нужно, чтобы это стало волнительным. А потом тихо, почти на выдохе:

— Ты бы и правда позволила?..

На мгновение между нами снова зазвенела пауза. Не звуки. А тишина. Густая, как сироп. И в этой тишине хотелось дотронуться до него — не губами даже, а просто пальцами, проверить, что он здесь, что всё не сон. Что всё так близко.

Но я промолчала.

Потому что всё ещё чувствовала ту неразрешённую искру, натянутую, как провод. И шаг вперёд мог бы спалить нас обоих.

Снаружи хлопнула входная дверь, послышался громкий голос отца Акима. Кто-то быстро оправдывался: «Да просто посиделки, честно, всё под контролем», кто-то бормотал извинения.