Люби меня, Мира | 16+ |

Кафе в котором мы сидели, было шумным и душным — не в плане воздуха, а от людского гомона, запаха сиропов, кофе и чужих разговоров, что смешивались в один неразборчивый поток. Где-то капал слишком громкий кран, за соседним столиком кто-то смущенно признавался в любви, а у нас, на нашем островке стола, лежали полупустые чашки с растаявшей пенкой и скомканные салфетки, пропитанные следами торопливого макияжа и разговоров «по душам». Мир был размытым, кофе осталось остывшим, и я словно сквозь вату слышала подруг.

Я склонилась над телефоном, лениво листала соцсети с запасного аккаунта — того самого, с которого удобно подглядывать за чужими жизнями. Палец механически скользил по экрану, пока не остановился. Пост Жанны.

«Какие то имбицилы разрисовали мою любимую машинку! Мою красную, роскошную тачку испортили! Попытки поймать хулиганов еще в процессе, но я обязательно докопаюсь.»

К посту прикреплены фотографии — размытые, с яркой вспышкой: бок машины, капот, даже зеркала. Я едва сдержалась, чтобы не захихикать вслух. Во мне проснулся бес, который только и ждал возможности позлорадствовать. Уголки губ предательски поползли вверх, как бы я ни пыталась оставаться серьезной. Радость была темной, как шоколад с высоким процентом какао — горькая, но восхитительная.

— Мира! Ты с нами вообще? — Латта легонько толкнула меня в бок, возвращая в реальность.

— А?.. — я моргнула, словно выныривая из-под воды. Передо мной — три пары глаз, полных ожидания.

Я поерзала на жестком сидении, поправила черную шелковую рубашку, которая мягко обнимала тело, и пригладила ткань брюк клеш. Потерла экран телефона, будто это поможет мне вернуться в разговор.

— Прости... О чем речь?

— Про моего парня! — драматично вздохнула Николь, хлопая ресницами. — Он должен вот-вот зайти. Приготовьтесь, это не просто парень — это принц сказочных снов.

Она повернула голову и заулыбалась кому-то за моей спиной. Я почувствовала приближение по шагам: глухой цокот дорогих туфель, неторопливый, выверенный, как у актера, входящего в кадр. Я не оборачивалась. Просто слушала, как приближается фигура — аромат парфюма, насыщенный, холодный, резкий, заполнил воздух. И только когда он остановился у стола, я подняла взгляд.

Передо мной оказался силуэт, резко выделяющийся из ее привычного вкуса. Высокий, широкоплечий, с идеально уложенными волосами, в костюме, который, был безупречно выглажен. Но мне хватило одного взгляда на его лицо, чтобы в груди что-то неприятно сжалось.

— Знакомьтесь, это мой Дэймон, — проговорила Николь, сияя, как звезда, когда он, чуть склонившись, поцеловал ей руку.

Подруги моментально начали ворковать, как голубки:
— Какой галантный!
— Такой благородный, вау!
— Ну Николь, ты точно сорвала джекпот!

Я молчала. Потому что знала — пару недель назад этот самый «галантный» целовал не руки, а позволял себе слишком вольные прикосновения ко мне, когда подцепил в клубе. Тогда я вывернулась, осадила, но этого достаточно, чтобы помнить.

— Дамы, рад знакомству, — с легким поклоном проговорил он, но его глаза нашли мои. Узнал. Взгляд скользнул по мне слишком внимательно. Самоуверенный, хитрый, без намека на раскаяние.

Николь сияла, как драгоценность, выставленная в витрине. И я знала — разрушить ее иллюзию сейчас означало бы расколоть ее мечту. А после ее последнего парня, который оказался тем еще подонком, я просто... не смогла. Может, не имела права.

— А как вы познакомились? — с интересом спросила Венера, прищурившись.

Она, видимо, не знала его фамилию.

Николь вся расцвела и усадила его рядом с собой. Он отодвинул стул, сел и с видом героя рекламы начал рассказывать:

— Мы познакомились в баре. Я подошел к ней первым. Не мог пройти мимо — в тот вечер она была особенно прекрасна. Сегодня ровно месяц отношений.

Он взял ее за руку, нежно, почти театрально. У нее заискрились глаза, и в тот момент я почувствовала, как внутри что-то скрутилось в тугой узел. Меня передернуло, и я резко встала.

— Девочки, простите, мне нужно идти, сами понимаете, отец и... все такое, — выдохнула я, решаясь поскорее уйти.

Они посмотрели в удивлением, но кивнули. Я на автомате начала закидывать деньги за свой купленный кофе, схватила сумку и выскочила на улицу, где шум был честнее, чем фальшивая теплота за тем столом.

Я не спешила домой. Город дышал ночью. Витрины, яркие как драгоценности, освещали тротуары, мимо проходили пары, смеясь и держась за руки. Кто-то выгуливал собаку, кто-то останавливался у киоска за сигаретами. Все жило своей жизнью, не подозревая, как внутри меня колотиться бешеная смесь раздражения, злости и легкого отчаяния.

И тут — вибрация. Сообщение от неизвестного номера. Без аватарки. Без имени. Толтко цифры.

«Сап, ты щас в городе?»

Я нахмурилась, продолжая идти вдоль фасадов здания. Кто это?

«Ты кто?» — печатаю на ходу, с внутренним раздражением.

«Ты обещала ужин. Надеюсь, ты не сыта?»

Я остановилась. Пальцы замерли над экраном. Медленно вернулась к диалогу. Черная аватарка, пустой статус, никакой подписи, обещанный ужин... и только сейчас я поняла что это Ривен.

«Выпила только кофе. Какой ресторан?» — ответила я, чувствуя как уголки губ сами собой поднимаются.

«Я поставил бронь на 22:00 в SOYU. Не опаздывай.»

Я открыла карту. Ресторан был неподалеку, минут десять на машине. Сердце стучало немного быстрее, чем должно было. Проверила баланс на карте — хватит. Если только он не решит заказать все из меню.

Вызвала такси и села на скамейку, поджидая его, наблюдая, как город гудит и переливается. Это была другая атмосфера — не дневная суета, не утренний ритм, а медленное, тяжелое дыхание вечернего города, где каждый огонек значил что-то: встречу, поцелуй, усталость, роман, кофе на вынос, новые начала.

Такси подъехало мягко, почти бесшумно. Я устроилась внутри, приложила щеку к холодному стеклу и смотрела на улицы, как на бегущую пленку из фильма. Мир снаружи был теплым и живым, а внутри я чувствовала странную легкость. Предвкушение. Как будто приближалась не просто встреча — а какой-то миг где сойдутся линии, давно начертанные судьбой.

Прежде чем выйти из такси, я несколько секунд рассматривала здание, стоящее передо мной. Оно вытягивалось вверх, сдержанно величественное, обрамленное карнизами в азиатском стиле и залитое мягким светом красных фонарей, будто выдернутое из другого мира. Неоновая вывеска «SOYU» тихо мерцала, словно приглашая не просто на ужин, а на нечто большее — ритуал, вечернюю церемонию, в которой чувства горячими, как чай в фарфоре. Я вздохнула, придав себе уверенный вид, расправила плечи, поправила тонкие бретели сумки и вошла внутрь.

Тепло обволокло меня уже на входе. Воздух был насыщен пряными ароматами — имбирь, кунжутное масло, устричный соус и немного сладковатый запах карамелизированного лука. Мягкий свет исходил от шелковых плафонов, подвешенных под потолком. Интерьер был отделан темным деревом, лакированным и гладким, с инкрустрациями в виде драконов, пионов и облаков. Где-то тихо играла успокаивающая мелодия — легкая, как чайный пар, уносящийся в потолок. Все здесь говорило о вкусе, уважении к традиции и тонкой грани между будничным и особенным.

Хостес — миниатюрная азиатка с аккуратным каре и красным шелковым платьем, украшенным вышивкой журавлей, — взглянула на меня, будто оценивая не просто внешний вид, а душевное состояние.

— Добрый вечер, вы по брони? — ее голос был мягким, как хлопковое облако.

— Да, — я кивнула. — Меня должен ждать молодой человек. Ривен Харт.

Она кивнула вежливо, записала что-то в журнал и жестом пригласила следовать за ней. Мы прошли мимо столиков, каждый из которых представлял собой миниатюрный мир. Все было окружено шелковыми перегородками, которые создавали ощущение уединения, не изолируя полностью. Свет рассеивался сквозь узорчатые лампы, играя бликами на лакированных поверхностях и лице моего спутника, который уже ждал в дальнем уголке.

Столик был особенным. Полуотгороженный шелковой занавеской, он скрывался от посторонних взглядов. В центре — круглая поверхность, одна часть которой вращалась, другая скрывала нагретый котел с кипящим острым бульоном. Вокруг — мягкие подушки вместо стульев, обтянутые тканью с вышитыми узорами в виде пионов и сакуры. Все выглядело так, будто мы попали в древнюю чайную, где до нас уже ужинали веками.

— Приятного вечера. Скоро принесут закуски, — сказала хостес и исчезла с грацией кошки.

Я подняла глаза — и встретилась с его взглядом.

Он был одет просто, но безупречно. Молочная рубашка из мягкой ткани подчеркивала его плечи и руки, на которых закатанные рукава открывали запястья с выразительными венами. Очки добавляли ему интеллектуального очарования, но что-то в его взгляде — внимательном, слегка насмешливом — выбивало из равновесия. Я почувствовала, как глупо выгляжу, и все, что смогла — неловко махнуть рукой. Он поднял брови, но ответил тем же жестом, чуть склонив голову вбок, будто иронично приветствовал мою неуклюжесть.

— Надеюсь, ты не заказал слишком много. Мне может не хватить, — присаживаясь напротив, я попыталась сохранить легкость в голосе, хотя внутри все слегка дрожало.

— Счет уже оплачен, — спокойно ответил он, глядя на меня поверх очков.

— Я думала, что ужин — моя часть сделки, — приподняв бровь посмотрела я.

— Ты обещала ужин, не счет, — он чуть усмехнулся, положив руки на стол. — Я звал тебя как гостью, а не банкомат.

Я отпустила глаза, пряча смешанное чувство стыда и удовольствия. Он не просто опередил мои ожидания — он разрушал, и делал это с таким невинным лицом, что я начинала теряться.

Вскоре на столе появились блюда. Официантка поставила подносы с закусками, миски с лапшой, маленькие тарелки с хрустящими баклажанами в карамели и хрустящими пельменями, золотистыми и ароматными. Из бульона, кипящего перед нами, струился пряный пар с острым перцем и звездчатым анисом. От запаха у меня закружилась голова — это была настоящая кулинарная атака чувства. Официантка аккуратно расставила приборы: фарфоровые ложки с длинными ручками, глубокие пиалы для бульона, миниатюрные чашечки, и, конечно же, палочки. Деревянные, темные, такие же изящные, как весь антураж.

Палочки. О, нет. Это было мое личное фиаско.

Я с легким ужасом взглянула на них, надеялась, что это не обязательно. Но Ривен уже схватил палочки в руки с такой ловкостью, как будто делал это с рождения. Он уверенно обмакнул кусочек мяса в соус и отправил его в рот. Все в его движениях было изящным и уверенным — как в музыке: ни одной лишней ноты. Я едва удержалась, чтобы не залипнуть на том, как его пальцы касаются еды, как точно они управляют каждым движением. И, черт возьми, как красиво выглядели вены на его кистях.

Стыдливо я посмотрела на свою пару палочек и решила попытаться. Жареный пельмень — казалось, дразнил меня. Я аккуратно захватила его, стараясь не потерять равновесие, потянула к своей тарелке... и, как и следовало ожидать, он плюхнулся мимо, оставив след на скатерти. Я замерла, подняв глаза.

Ривен не засмеялся. Он лишь слегка покачал головой, нажав на кнопку вызова и, с улыбкой, спросил:

— Не умеешь пользоваться?

— Не нуждалась в таких навыках, — я вскинула подбородок, стараясь скрыть смущение под маской гордости.

— Надо же, — он усмехнулся, не осуждающе, скорее... игриво. — Тогда вилку, пожалуйста, — обратился он к подошедшей официантке. В его голосе не было ни сарказма, ни снисхождения. Только мягкое участие.

— Я могу научить, — добавил он чуть позже, когда вновь обмакнул палочки в миску. Его голос был теплым, как чай, и я вдруг поймала себя на том, что хочу — чтобы он научил. Чему угодно.

— Может быть... в следующий раз, — пробормотала я, пока вилку ставили передо мной.

И я действительно почувствовала облегчение, когда привычный прибор оказался в руках. Только вот еда теперь не радовала так, как минуту назад. Я с интересом наблюдала за ним. Словно танец: он выбирал, поднимал, аккуратно ел. Все вокруг будто затихло. Весь шум ресторана растворился.

— Ты ведь не любишь китайскую кухню, да? — спросил он неожиданно, встревожив мои мысли.

— Я... раньше не пробовала. Неосознанно избегала. — призналась я, опуская глаза на свою тарелку. — Сейчас — определенно начну чаще.

— Хочешь, я тебя накормлю? — и его голос, этот слащавый, тягучий, прозвучал так, будто речь шла не об ужине.

Я подавилась редиской.

Он рассмеялся, едва заметно, искренне.

— Шутка, — добавил он, и я почти поверила, что все это было невинно. Почти.

— Боюсь, еда с моих рук вкуснее, — улыбнулась я, глядя прямо на него, и, не отводя взгляда, покрутила вилкой между пальцев.

— Правда?.. — его голос стал ниже, тише. Он встал.

Просто подошел ко мне и сел рядом.

Сердце ударило раз, и будто скатилось вниз по позвоночнику, застряло где-то между животом и коленями. Все во мне напряглось и размякло одновременно.

— Так накорми же, — прошептал он, склонившись чуть ближе, и взгляд его был жадным, но не грубым. Напротив — будто тянулся ко мне, как магниты тянуться к металлу.

Я не отступила. Даже не позволила себе дрогнуть. Взяла кусочек мяса, обмакнула в соус и, приподняв вилку, аккуратно подвела к его губам. Губы... которые так и просили еды.

Он открыл рот, медленно, с легкой усмешкой, и принял кусочек так, будто это было что-то интимное. И, возможно... так и было.