Wicked

Дженнифер лежала под теплым одеялом, смотря, как темное небо окрашивается на горизонте желто-розовым цветом. Ее ладонь трогала аккуратно живот через хлопчатобумажную ткань пижамы. А еще она, наконец-то, выспалась. Ей не снился Джейсон. И Адам тоже не снился. Она вообще не видела сновидений.

Дверь тихонько скрипнула, пропуская внутрь сначала мамину макушку, после - улыбающееся лицо. Мама толкнула дверь, проходя внутрь комнаты спиной, держа в руках поднос с фруктами и овсяной кашей. Дженнифер слабо улыбнулась, приподнимаясь, опершись спиной о спинку кровати.

- Доброе утро, доченька, - ласково проговорила мама, ставя на чужие колени поднос и садясь рядом. - Ты выспалась?

- Доброе, - ответила Дженнифер, даже не глядя на еду. - Дома спится как-то по-особенному хорошо. Спасибо... вам с отцом, - она опустила взгляд.

- Глупости, лисенок, - мотнула головой мама. Она провела ладонью по спутанным волосам и взгляд ее стал каким-то жалостным. - Поешь. Тебе сейчас необходимы витамины. И малышу тоже, - на её губах расцвела улыбка. Элизабет подняла ее голову за подбородок, поглаживая по щекам большими пальцами. - Не переживай о Адаме, солнышко. Он любит тебя.

- Любит? - голос у Дженнифер дрогнул. - Он... он не вернется ко мне больше.

- Ты бы видела его глаза, когда он смотрит на тебя, глупенькая, - рассмеялась мама. - А теперь, когда у вас будет ребенок, он полюбит тебя во сто крат сильнее.

Дженнифер закусила губу, чтобы не брызнуть слезами и отвернула голову. Мама обняла ее со вздохом, прижимая к груди крепко-крепко, как когда-то обнимала её Дженнифер. Если бы только она знала правду, думает Дженнифер, она бы не сидела с ней рядом, прижимая к себе, как самую хрупкую драгоценность мира; она бы шарахалась ее, как от прокаженной, выгнала взашей и приказала забыть об отчем доме.

- Спасибо, - шепчет она. «За то, что веришь в ложь», вертится на языке, но Дженнифер молчит.

- Все будет в порядке, просто дай ему время, - мама оставляет легкий поцелуй на лбу и встает. - Собирайся, лисенок. Отец отвезет тебя в университет. Пока еще можешь, нужно продолжать учиться, - улыбнувшись, мама покинула комнату, оставляя ее в объятиях холодного воздуха.

Дженнифер с отвращением посмотрела на поднос перед собой, едва сдерживая в себе порыв скинуть его на пол, разбить тарелки и испортить с любовью приготовленный для нее завтрак. Ей хотелось взвыть, зарыться с головой в подушки и замотаться в одеяло, словно в кокон.

Поставив поднос на тумбу, так и не притронувшись к еде, Дженнифер поднялась, распахивая настежь окно и вдыхая до боли городской воздух с примесью выхлопных газов. И ясно понимал одно: теперь она должна жить. Она обязана тому маленькому существу, которое найдет опору и защиту в ней самой. Она зачем-то вновь положила ладонь на свой плоский живот, где ее малыш еще совсем песчинка, планктон и прошептала:

- Ради тебя, - хрипло, поломано; он должен вырасти.

Отец Дженнифер больше не доверял - отвозил в университет и забирал оттуда же сам, мама не понимала причину такого недоверия, Дженнифер тихо вздыхала, когда отец в очередной раз пригвождал ее взглядом к стене, стоит ей только открыть рот и оставалось только покорно сидеть в машине, смотря на проносящиеся мимо высотки. На просьбу ездить хотя бы на автобусе отец прорычал резкое и категоричное «Нет». Он боялся, что Дженнифер вновь сбежит, сорвется, нагрешит хуже, чем есть, а потому держал в узде, контролировал, не давал вздохнуть спокойно.

- Отец, - не выдерживает однажды Дженнифер, провожая взглядом вывеску знакомого кафе. - Когда ты перестанешь?

Отец промолчал, крепко сжимая зубы до боли. Она увидела уже знакомые желваки и злость на лице, опуская затравленный взгляд на колени. Может быть, ей стоило промолчать и не лезть в это вовсе. В конце-концов, она заслужила это отношение к себе.

- Дженнифер, чей это ребенок? - получилось грубее и громче, чем Джон хотел, но он не мог не. Ему важно знать.

Дженнифер начала жевать губу и отвернул голову в сторону окна. Конечно, она знала, чей он. Адам не позволял себе ничего, кроме трепетных поцелуев, да Дженнифер и не смогла бы после Джейсона. В груди неприятно саднило.

- Мой, - ответила она после затянувшегося молчания. - Отец, он... он еще в городе? - осторожно спросила она, перебирая пальцами манжеты на выглаженной рубашке.

- Надеюсь, что нет, - выплюнул отец, интонацией давая понять, что тема закрыта. - Сколько пар у тебя сегодня?

- Четыре, - со вздохом ответила Дженнифер.

- Отлично. В пять я буду ждать тебя. Не дай Бог тебя не будет на парковке, - девушка понимающе кивнула, понуро опустив голову.

Машина с визгом тормозов остановилась. Дженнифер бросила взгляд на игнорирующего ее отца и вышела из машины, аккуратно прикрывая за собой дверь. Она шла медленно, с понурыми плечами и неприятным жжением в области груди.

- Дженнифер! - окрикнул ее отец.

Дженнифер обернулась, застывая. Отец, громко хлопая дверью, вылетел из машины, подходя к нему грозовой тучей и занес руку - Дженнифер зажмурилась, готовясь к удару и позору, но вопреки всему, Джонатан стиснул ее в объятиях, прижимая к себе до хруста костей. У нее брызнули слезы.

- Доченька, - сорвано позвал ее Джонатан, беря в ладони аккуратное заплаканное лицо. - Я знаю, что это не твоя вина. Это то, что мы... не можем контролировать. Это неподвластно нам, но это неправильно, дочь. Я люблю тебя до боли в своем старом сердце, - Дженнифер показалось, что ее грозный отец сам готов расплакаться.

- Я тоже. Тоже, так сильно, отец, я так сильно люблю вас, - прошептала, всхлипывая, Дженнифер, прижимаясь к сильной отцовской груди.

- Пожалуйста, умоляю, не глупи. Забудь о нем, - Джонатан зарылся носом в ее волосы, целуя в висок. - И не потеряй Адама. Джейсон никогда не сможет дать тебе столько, сколько сможет дать он. Пусть Джейсон умрет для тебя так же, как умер для меня.

Дженнифер промолчала, крепче прижимаясь к отцу. Если бы она только могла его похоронить в себе, засыпать сырой землей и забросить безымянную могилу, она бы сделала это не раздумывая. О, Господи, если бы она только могла, она бы все отдала. Если бы она только могла...

- Ну, все, солнце, беги, - отец улыбнулся впервые за долгое время, обнажая любимые ямочки. - И не опаздывай, ты все еще под моим надзором.

Джон оставил легкий поцелуй в макушку, возвращаясь в машину и, улыбаясь, помахал рукой. Дженнифер помахала в ответ, улыбаясь натянуто, фальшиво. У нее через пять минут первая пара и отец уже уехал, оставляя после себя лишь причудливый танец пылинок в воздухе.

Если бы только Дженнифер могла убить Джейсона в себе.

Но она не может.

Дженнифер бежит к метро, выискивая беглым взглядом нужную ветку и молясь в голове всем известным ей богам, чтобы Джейсон был дома, в своей квартире, один или с кем-то еще, хмельной или трезвый, злой или спокойный, только лишь бы был. Только бы не уехал никуда, не пропал без вести, не оставив зацепок и координат на себя, только бы он был там. Только бы дождался Дженнифер.

Она пулей поднимается все семнадцать этажей, выдыхаясь где-то между пятым и шестым, но все равно бежит, прижимая свою сумку к бедру и крепко держась за перила. Долго восстанавливает дыхание перед закрытой дверью его квартиры, упираясь ладонью в стену и дышит через рот; на самом деле ей просто не хватает сил постучать в дверь и услышать в ответ тишину. Но она стучит.

И в ответ действительно тишина.

Ее сердце пропускает несколько ударов. В уголках глаз скапливаются слезы. Последняя ниточка надежды с треском разрывается.

Но раздаются тяжелые шаги, и дверь отворяется. На пороге Джейсон - растрепанный, с затянутыми дымкой глазами, с пожелтевшими синяками по рельефному телу. Непрошенная слеза все-таки скатывается по щеке. Дженнифер налетает на Джейсона почти с разбега, хватается за шею, словно за спасательный круг, роняет слезы на чужую грудь и сбивчиво шепчет:

- Ты здесь, здесь, Господи, ты здесь, - покрывает поцелуями невесомыми его лицо, стискивая в хрупких объятиях и совершенно не обращает внимание на его поведение. Джейсон рычит, сдирая Дженнифер с себя.

- Проваливай, - хрипит он, захлопывая дверь, запирая их обоих внутри. - Беги, блять, пока можешь бежать, - закрывает дверь на замок, захлопывает клетку с тигром и крольчонком внутри. - У тебя минута, чтобы уйти.

- Джей? - испуганно шепнула она, делая шаг назад. - Тебе плохо?

Джейсон оскалился истерично, бешено - наступает, хрустит пальцами, почти ничего не видит за поволокой возбуждения, давящего на член. Джейсону выворачивает суставы и ломит кости, настолько хочется натянуть Дженнифер на себя; чтобы до крови, чтобы до боли, чтобы до потери сознания. Но он дает ей минуту.

А Дженнифер не уходит. Расстегивает длинными пальцами рубашку, струящуюся по ее гладкому телу с мерзкими порезами, от которых ему блевать хочется - проявление чужой слабости. Атласная ткань падает бесформенным комком к ее ногам, и его кроет.

Он крепко хватает чужую шею, стискивая пальцами почти до хруста, впечатывает в стену и позволяет Дженнифер хорошенько приложиться головой. Джейсон скалится, у Дженнифер поджилки трясутся от чужого вида и звезды перед глазами от удара.

- Какая же ты блядь, Дженнифер, - смеется он в ее ухо, касаясь мочки губами, языком, посасывает, тянет. - Нажаловалась папочке, что сама залезла на мой член, а потом приползаешь ко мне и не уходишь, когда я позволяю?

Дженнифер потряхивает от колена меж её ног, давящего на пах, и от нехватки кислорода, который Джейсон перекрывает собственными руками; душит, вдавливает в кирпичную стену. Она смотрит в чужие мутные глаза и улыбается через силу.

Джейсон ударяет ее по лицу - теплая кровь брызгает на ледяную кожу. Джейсона ведет от вседозволенности, которую ему разрешает Дженнифер. Сама падает в чужие руки, готовая быть покалеченной, растерзанной, убитой. Младший бросает ее на пол - Дженнифер больно ударяется, но принимает боль молча, сносит.

- Сука, - смеется Джейсон. - Самая обычная шлюха, - он склоняется над Дженнифер, смотрящей на него провинившимся щенком. Бьет ногой в грудь, вышибая из легких кислород. Дженнифер захлебывается, кашляет на пол кровью, плачет, закрывает живот руками. - Лучше бы ты сдохла, Дженнифер.

- Я люблю тебя, - надрывно, умоляюще, размазывая по щекам кровь, пот и слезы.

- Так подавись своей любовью, - рычит Джейсон, сдирая с Дженнифер остатки одежды, сдирая себя с тормозов, сдирая остатки здравого смысла.

Она под ним выгибается, плачет; Джейсон не удосуживается снять с себя одежду, лишь приспускает джинсы, облегченно выдыхая, когда давление на член уменьшилось; позволяя холодному воздуху облизать разгоряченную плоть.

Джейсон вставляет сразу, не готовя и не целуя, чтобы уменьшить боль; Дженнифер кричит от боли-удовольствия, дергается, пытаясь слезть, а Джейсон впивается в чужие бедра до темно-фиолетовых синяков, натягивая на себя до основания, до взрыва мозгов, до катарсиса собственной души.

Парень вбивается в чужое тело остервенело, срываясь с катушек, выбивая крики о большем, о взрывающем, о расплавляющем; Джейсон втрахивает Дженнифер в ледяной пол, почти вырывая чужие волосы на затылке, сжимая их в кулаке до вспышек перед глазами; оставляя на ягодицах отпечатки своих ладоней.

- Мразь, - рычит Джейсон в чужое ухо. - Вот, чего ты достоин, Дженнифер - чтобы тебя имели на полу, как суку. Дрянь, - с каждым новым словом Джейсон вбивался в ее тело грубее, сильнее и наслаждаясь криками удовольствия и боли, но Джейсону было настолько наплевать, насколько ему сейчас хотелось выбить из Дженнифер душу.

- Я л-люблю тебя, Джейсон, - прохрипела Дженнифер, чувствуя, как жжет кожу, как зудит в сердце и как ломаются его кости.

Джейсон вошел в нее до основания, прижимая крепко за бедра к себе, сбивчиво дыша той на ухо, кусая плечо, шею, грудь, до гематом и крови, облизываясь, словно дикий волк. Он рассмеялся, сжимая пальцами чужую шею.

- Так, - толчок. - Подавись, - толчок. - Своей, - толчок. - Любовью, - очередной толчок, еще, еще, еще; пока Дженнифер ломается, разрывается, плачет и стонет от удовольствия, болезненно сжимая собственное возбуждение и член Джейсона в себе.

Парень кончает глубоко в девушку, жмурясь и рыча от удовольствия, словно сытый зверь, сжимая сестру в своих крепких руках, тянет за волосы, кусает, помечает, прокусывает кожу, скалится, облизывая пересохшие губы. Джейсон оттолкнул Дженнифер от себя, вытирая член о ее ягодицы, поднимается с колен и застегивает ширинку, смотря на Дженнифер сверху вниз.

Разбитая, использованная, оттраханная. Джейсон ухмыляется, садится в кресло, расставляя ноги и смотрит на обнаженное тело перед собой. Дженнифер задушено всхлипывает, царапает собственными ногтями кожу и выглядит по-настоящему мерзко, низко, опущено. Джейсону хочется блевать от одного ее вида; от вида порезов на бархатной коже - ни на что не способная слабачка да и только. Джейсон достает сигарету, чиркает зажигалкой и прикуривает, затягиваясь глубоко, отравляя себя и Дженнифер .

- Я беременна, - шепчет она, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

Джейсон стряхивает пепел на пол, жует фильтр зубами и смотрит на нее равнодушно, подпирая кулаком подбородок.

- Мне поебать, сделай аборт, - резко выдает он.

- Ч-что? - тихо переспрашивает девушка, поднимая заплаканные глаза. Ее душат собственные слезы и обида. Она соскребает себя с пола, находя силы встать, чтобы Джейсон не смотрел так, словно она... ничто.

- Или еще не насосала на аборт? Согласен, не дешево, - ухмыляется Джейсон. Он поднимается с кресла, берет бумажник и достает смятые купюры, кидая их Дженнифер в лицо. - Шлюхам положено платить за секс, верно? Думаю, здесь хватит, чтобы избавиться от этого, - кивнул Джейсон на ее живот.

«От этого» - болью отзывается в голове. Дженнифер одевается не спеша, аккуратно - тело болит и ломит, но больше всего болит там, где, наверное, была ее проданная теперь уже дьяволу душа. Дженнифер больше не вернется. Теперь у нее есть то, что дороже ей Джейсона - ее ребенок, совсем еще маленький, крошечный, но уже существующий. Дженнифер, застегнув последнюю пуговицу, улыбается слабо Джейсону и уходит, переступая через рассыпанные на полу деньги.

- Дженнифер, - зовет Джейсон, останавливая ту в дверях. Она поворачивает голову в бок, замирает. Сердце предательски застучалось, забилось о ребра. - Лучше сдохни сама. Не показушно порежь вены, а выпей всю пачку снотворного.

Дженнифер снова улыбается - сломано, кивает и аккуратно прикрывает за собой дверь, прижимая сумку к груди. Она больше сюда не вернется.

Джейсон вплетает пальцы в жесткие волосы, закрывает глаза, закуривает очередную сигарету, выпивает стакан виски и складывает книги в коробку, запечатывая скотчем.

Он тушит сигарету о собственную кожу и оседает в кресло безвольно, закрывая трясущимися руками свое лицо.

Дженнифер ушла.

Джейсон все сделал правильно.