Wicked

К прочтению выключите We Fell In Love In October ( и поставьте на повтор) спасибо за внимание...

Дженнифер слышала, как мама сорванным голосом шептала отцу о необходимости отгородить ее, Дженнифер, от «монстра», «урода», и просто «конченной мрази» хотя бы на время. Отец отвечал что-то неслышно, мама плакала, не в силах принять молчание дочери и ее разбитое лицо. Родители, желавшие оградить от фантомной опасности, заперли ее в клетку с одной единственной, материальной и совершенно безумной опасностью; заперли и выбросили ключ. Навсегда. Ее родители хотели уберечь дочь, но в итоге бросили на растерзание безжалостно. По незнанию. Дженнифер не могла их винить.

Дженнифер взяла с собой всего-навсего два рюкзака с одеждой и несколько чемоданов с чистыми мольбертами, красками, своими старенькими палитрами, карандашами источенными, облезшими кисточками и маленьким альбомом. И она, кажется, даже была счастлива. Но потом - «Джейсон едет с тобой» и ее сердце ухает куда-то в пятки.

Джейсон предпочитал игнорировать ее существование. Иногда он смотрел долго, не мигая, холодно так, что на десять Антарктид хватит, и молчал. А Дженнифер ни с места двинуться, ни в ответ посмотреть, ноги прирастали к полу, а в груди сжимались стальные тиски. О его взгляд можно было порезаться - Дженнифер невольно изрезала свою душу. Когда она украдкой искала ответ в этих глазах, то натыкалась на неприступные стены и осколки собственного мира. У него внутри было пусто. Словно кто-то, живший внутри, ушел, содрав со стен обои и разломав всю мебель. В его глазах отражался только свет ночных фонарей. И его, души, она больше там не видела.

Бабушка встретила любимых внучку и внука радостным криком счастья, теплыми поцелуями и не менее теплым, пахнущим корицей пирогом, от которого у Дженнифер желудок болезненно сжимался, и глупая квадратная улыбка на половину лица появилась. Дедушка улыбался радостно, обнял даже в порыве нахлынувшей нежности, похлопал внука и внучку по (Дженнифер - острым, Джейсона - крепким) плечам и помог отнести ее чемоданы в ее отдельную комнату.

Девушка едва не запищала от радости, рассматривая белоснежные стены и открытое окно с кремовыми занавесками, развевающимися на легком ветру. На подоконнике - хрустальная вазочка с веточкой вербы, на стенах - старые-престарые картины в потрескавшейся раме. Её кровать была даже не деревянной - кованое железо, заправленная кремового цвета пушистым пледом.

Дженнифер расставила многочисленные баночки, склянки, подставки по полкам, сложила аккуратными стопками вещи в платяной шкаф и установила мольберт на тоненьких ножках возле окна. Дженнифер свесилась с подоконника, разглядывая кромку леса вдалеке и яркое, искрящееся солнечными бликами озеро. Она вздохнула терпкий аромат хвои, переплетающийся с шлейфом распустившихся цветов - васильков, нарциссов, ромашек, бергамота...

По спине прошлась батарея мурашек. Дженнифер впилась пальцами ледяными в край подоконника, глаза зажмурила в ожидании удара или крепкой руки на своей хлипкой шее. Но минуты шли, а за спиной только холод и сжавшийся комок нервов где-то внутри. Девушка оглянулась через плечо, но в комнате, как и до этого, была только она одна. Даже дверь была все так же закрыта.

Дженнифер мучилась от шквала запахов, ощущаемых остро и словно ножом по сознанию - самый вкусный, самый въедающийся в кожу, прямо внутрь эпителия, разлагающий Дженнифер на миллиарды атомов - запах её брата. Это было впервые и совершенно ново для нее - никогда такого не было раньше.

Спасение она нашла неожиданно, прибегая к тому самому озеру, которое заприметила еще в первый день приезда. Она лежала на горячей земле, пахнущей полынью и земляникой. Горячее солнце приятно лизало ее бронзовую кожу, выцеловывая каждый миллиметр, оставляя после себя след своей любви - едва заметный загар. Девушка нежилась под теплыми лучами, убаюканный пением птиц, запрятавшихся где-то высоко в верхушках деревьев, стрекотом кузнечиков и колыханием дикой пшеницы. Дженнифер пропускала между длинных пальцев мягкую траву или сжимала зерна, перекатывая подушечками, а после закидывая в рот, ощущая приятную горчинку на кончике языка.

Она неизменно носила с собой любимый альбом, зарисовывая или делая пометки, надеясь отпечатать красоту не тронутой человеком цивилизации. Цивилизации певчих птиц, раскачивающихся из стороны в сторону трав и верхушек могущественных деревьев, ветерка, одиноким волком гуляющего между травинками и теплого летнего солнца.

Но в цивилизацию, неотъемлемой частью которой стала сама Дженнифер, нежащаяся в высокой траве, ворвался чужой, когда Дженнифер аккуратными штрихами выводила свой любимый неизменный рисунок: ораву маленьких кроликов, пасущихся на северо-западе от Моря Спокойствия.

- А почему именно кролики? - раздался веселый голос, отчего Дженнифер вздрогнула от неожиданности, делая грубый штрих. На нее смотрел загорелый парень, улыбающийся так ярко, что ей невольно захотелось закрыть глаза.

Дженнифер закрыла альбом, чувствуя, как щеки рдеют под взглядом искрящихся глаз. Парень плюхнулся рядом, перекатывая между губ травинку, и склонил голову вбок, выжидающе смотря на нее. В нос ударил сладкий запах спелых персиков, оседающих вкусным осадком во рту.

- Я думаю, на Луне есть кролики, - тихо ответила девушка, рассматривая свой источенный карандашик, словно видела его впервые в жизни. Андерсон замерла в ожидании, думая, как этот парень будет смеяться над ее глупостями и обзовет тупицей, но парень задумчиво хмыкнул, поднимая взгляд на голубое небо с пушистыми ватными облаками.

- Я читал, что тихоходки могут выдерживать не только максимальные перепады давления и температур, бешеную долю радиации, но и вакуум, поэтому почти семьдесят процентов тихоходок могут выжить в космосе, - сказал парень. Дженнифер подняла на него взгляд, скользя от подбородка к ореховым глазам. - Однако наука - это скучно. Поэтому теперь я буду придерживаться твоей теории о кроликах, - хихикнул он, вызывая невольную ее улыбку. - Но почему кролики?

- Они пушистые и мягкие, - поняв, что этот парень с вкусным запахом персиков не будет смеяться над ней, ответила Дженнифер.

- Поэтому ты остановилась на кроликах? - улыбнулся он.

- Да. На огромных колониях лунных кроликов в забавных кроличьих скафандрах с ушками, выращивающих свою лунную морковку.

- Лунную морковку? Но лунная почва не пригодна для сельскохозяйственной деятельности кроликов, - с беззлобной усмешкой ответил парень.

- Может быть, кроличья наука продвинулась намного дальше человеческой.

- Кроличья наука?

- Ага.

- А дома у них есть?

- Я думаю, квартиры.

- А что насчет домашних животных?

- Может быть, божьи коровки? Или бабочки.

- То есть на Луне не только кролики?

- Конечно, им же будет одиноко там, на Луне, - улыбнулась квадратно Дженнифер, кивая.

Он смотрел на нее воодушевленно, растягивая точеные губы в улыбке. Дженнифер потупила взгляд, опустив голову, смущенная таким вниманием. Легкий ветерок приятно ласкал кожу, птицы перекликались где-то в вышине, а над Дженнифер этот забавный парень не смеялся, выслушивая её глупую теорию о глупых кроликах.

- Но почему ты думаешь о них, кроликах? - спросил он, усаживаясь по-турецки и упираясь острыми локтями в колени.

- Потому что меня пугает мысль о том, что мы одни во Вселенной, - сказала Дженнифер, выводя пальцами узоры на чистом песке. - Я не имею в виду конкретно тебя или меня, а все человечество в целом. Вселенная настолько огромна, насколько огромная наша планета для маленькой пылинки. Мы - пылинки для нее. А что, если мы одни? То есть... в самом деле одни? Вдруг в мириадах Галактик больше нет таких, как мы? Таких же живых, которые могут улыбаться, плакать, смеяться, грустить, злиться, чувствовать себя одиноко и разбито? Мы такие... одинокие, - девушка подняла голову вверх, вглядываясь в голубизну послеобеденного неба.

- Одинокие... - эхом повторил парень, слушавший ее внимательно, не отрываясь следя за сменой эмоций на ее безупречном лице.

Что скрыто в глубине его мыслей, чистых и непорочных? Какие масштабы он видит в мире, когда сам парень живет сегодняшним днем, не задумываясь о других мирах и Галактиках, доселе не думавший о кроликах, живущих на Луне в своих лунных квартирах и выращивающих лунную морковку? Парень резко дернулся, положив горячую ладонь на узкие плечи.

- Но мы не одни! Я уверен в этом. По крайней мере, у нас есть кролики! - выпалил он, серьезно смотря в глаза цвета тягучей патоки.

Дженнифер рассмеялась. Чисто, искренне, слегка хрипло, пробуждая расцветающие цветы в груди замершего парня. Она улыбалась по-настоящему, квадратно и совершенно нелепо, но красиво до безобразия, и он приравнял бы ее улыбку к Всемирному наследию ЮНЕСКО.

- А вдруг кролики тоже думают, что они совсем одни на Луне? - серьезно спросила Дженнифер, перестав смеяться. Она кусала пухлые губы, хмурясь слегка и заглядывая в лицо незнакомца.

- Тогда предлагаю отправить им дружелюбное «привет» и попросить немного лунной морковки, - улыбнулся парень. Он встал с теплой земли, отряхнув шорты и помог встать Дженнифер, смущенно не желающей принимать помощь. - Ты завтра принеси свои рисунки, а я принесу полароид. Сделаем фото и отправим вместе с рисунками на воздушном шарике в небо!

- Я согласна! - радостно сказала Дженнифер, но осеклачь, приглушая чувство непонятного счастья в своей груди. - Но... я ведь не знаю тебя даже, - смущенно сказала она.

- Адам Лонг, будем знакомы, - официально сообщил парень, поклоняясь и целуя тыльную сторону ее руки. - Я очень рад встрече.

- Дженнифер Андерсон, - улыбнулась слегка девушка, в который раз краснея за прошедший час. - С радостью разделяю Ваши чувс...

- Как мило, - ухмыльнулся Джейсон, обрывая дернувшуюся Дженнифер на полуслове. - Не хватает разве что радуги и розовых пони.

- Извините? - Адам приподнял брови, оглядывая парня напротив.

- Это что же получается, Дженнифер? - на его губах мелькнула улыбка. Дженнифер почувствовала, как трясутся поджилки и немеют кончики пальцев. - Я только отвернусь, а ты сразу по чужим парням бежишь? Ай-ай-ай, ты такая непослушная, - Джейсон вздохнул наигранно, подходя ближе и хватая притихшую Дженнифер за запястье, от чего та выронила любимый альбом на землю. - Самая настоящая шлюха, Дженни, правда?

- Да что ты себе позволяешь, - рыкнул Адам, желавший податься вперед, но был остановлен глазами Дженнифер. Глазами цвета тягучей патоки с кристаллами слез в аккуратных уголках.

- Адам, все в порядке, не переживай, - и улыбнулась поломано. Не ярко и чисто - поломано, разбито и растоптано. Адам скрипнул зубами. - Я п-пойду. Может быть, мы еще встретимся?

- Как приятно, Адам, - оскалился Джейсон, сжимая сестринскую кисть до треска костей. - Надеялся трахнуть мою сестрёнку? Ох, какая жалость, что у нее и задница-то не рабочая. Увы, она только член сосать и умеет, - парень похлопал ледяной ладонью по щеке Дженнифер.

Девушка замерла, мысленно умоляя брата не избивать ее хотя бы здесь, на глазах у нового друга. Она шепнула одними губами «пожалуйста», когда увидела, как Лонг двинулся в сторону Джейсона. Адам, сияющий ярче солнечного света, померк. Джейсон веселился. Дженнифер желала умереть.

- Джей, пойдем домой, - на грани шепота сказала она, касаясь горячей ладонью его руки.

- Отчего же, Дженнифер? - Джейсон улыбнулся ядовито, готовый вгрызться зубами в Адама, тянущего руки к его сестре. - Ты думаешь, что нужна ему? Что он хочет быть твоим другом? Он тебя трахнуть хочет, малыш. Воспользоваться тобой, моя маленькая шлюшка, и выбросить.

«Что ты мелешь?», хочет сказать Адам, скрипя до боли зубами, видя, как алмазные слезы текут по ее щекам. «Сука», хочет плюнуть он и разбить кулак в кровь о его лицо. Но глотает слова - попросту не успевает их сказать. Дженнифер уводят.

- Дженнифер, - обессиленно позвал Адам, не смевший сорваться с места, пригвожденный беззвучным «пожалуйста», и отобрать хрупкую девочку, которую парень тащил за собой, как дворового щенка.

Он то разжимал, то сжимал кулаки, впиваясь ногтями в ладони до меток-полумесяцев. Под его ногами валялся уроненный альбом Дженнифер. Адам поднял его бережно, стряхнул налет пыли и позволил себе пролистать пару страниц. Внутри - парень, утащивший Дженнифер в каком-то неизвестном Адаму направлении. И кролики.

Дженнифер упала на пол, ударяясь плечом о косяк двери. Джейсон присел перед ней на корточки, вплетая нежно пальцы в ее каштановые волосы, сжимает крепко, словно желая вырвать с корнем, и тянет на себя. Чтобы Дженнифер знала, что провинилась. Чтобы Дженнифер смотрела. Чтобы Дженнифер умоляла. Дженнифер знает. Дженнифер смотрит. Но не умоляет.

Дженнифер плачет, дрожит губами и телом, заглядывая внутрь Джейсона. В свой личный Ад, в котором Джейсон - сам Люцифер. Повелитель и Бог.

- Я ведь говорил, Дженни, правда? - его голос сквозит нежностью. Он ударяет крепким кулаком Дженнифер в лицо. Оглушенная болью и шоком, девушка не чувствует боли, лишь слышит хруст поломанного носа. - Я ведь говорил, - рычит он. - Шлюха. Ты хочешь испытать меня?

Джейсон поднялся. Он закрыл собой солнце, образующее ореол лучами вокруг его головы. Дженнифер бы ахнула от восхищения, если бы не заливал дерево своей кровью и слезами, впитывающимися глубоко в материю, в самую глубь молекул. Джейсон был ее личным ангелом. Ангелом, падшим ради нее. Ее иссиня-черные крылья были обагрены кровью.

- Так давай испытаем, - улыбается он.

И Дженнифер рада, что организм пожалел ее. Она почти не чувствовала ударов от шока. Она даже не поняла, где кончились кулаки и начались пинки ногами - по лицу, по бедрам и где-то в районе ребер. Ей казалось только, что все тело хрустит по швам и трескаются кости, опадая костной пылью Джейсону под ноги, которую он потом просто бездушно сотрет. Кажется, Дженнифер даже не плакала. Точнее, чувствовала, как что-то течет по ее лицу, но, наверное, рыдал она неосознанно. Или то была кровь.

Кровь заливала ей глаза, попадала в нос, он откашливалась кровью и только закрыла разбитыми руками лицо. «Только не лицо», умоляет Дженнифер, «только бы мама не увидела». Джейсон одним ударом тяжелого ботинка вышибает весь кислород из легких, и она чувствует. Чувствует, как лопаются сосуды, как образуются гематомы и как все ее существо прошибает током. Только ударов больше не чувствует. Джейсон отошел, упираясь окровавленными ладонями в подоконник, и тяжело дышал. Он в удовольствии облизал губы, любуясь шедевром.

Дженнифер - чистый лист, один из холстов, который та так рьяно таскает с собой. Дженнифер закрашивает их красками и воссоздает такие же шедевры. Дженнифер - художница по холстам. А Джейсон - художник по Дженнифер Андерсон. Как Дженнифер аккуратными мазками закрашивает каждый участок своей картины, так Джейсон каждой гематомой и фиолетовым синяком окрашивает девственное тело Дженнифер .

Девушка, свернувшись калачиком, плачет беззвучно. Не скулит и не просит о помощи, только ждет, когда брата отпустит. Молча принимает боль и радуется ей искренне - маленькая, глупая, наивная и невинная Дженнифер. Ее хочется разорвать.

- Ты все еще хочешь меня испытать, сука? - скалится Джейсон, сжимая ее горло. У нее в уголках губ запеклась кровь, нос разбит и кровоточит, рассечен лоб и волосы приняли багровый цвет. Джейсон почти захлебывается восхищением - шедевр, созданный его руками. Истинная эстетика. - А теперь я поговорю с твоим новым другом, - смеется хрипло, предвкушая.

Дженнифер хочет дернуться, схватить за запястье, ударить, но ей едва хватает сил, чтобы дышать.

Парень резко выпрямился. Стук его шагов, ударяясь о стенки черепа, эхом отзывался в голове. Дженнифер мысленно умоляла Адама простить ее. Если бы могла, она бы прямо сейчас встала на колени перед Джейсоном. Приняла бы весь удар на свое хрупкое тело. Дженнифер трясет и ей жутко жарко. Ее тело зудит, болит и плачет кровавыми слезами.

Джейсон замер неожиданно, жадно втягивая воздух, пропитанный морозными лилиями, через нос и выдыхает ртом. Он оборачивается не спеша, словно в замедленной съемке, ловит испуганный вздох и переводит взгляд на тело Дженнифер. Его девочка потекла.

- У моей маленькой шлюхи начались проблемы? - хрипло спрашивает Джейсон, подходя ближе и расстегивая ремень на своих драных джинсах. - Давай папочка поможет тебе.

Джейсон встал на колени, грубо раздвинув ее худые ноги, предварительно сдернув с нее мешающиеся штаны вместе с бельем. У него вся кровь прилила к паху, стоящему колом. Рубашка с ливчиком на Дженнифер разлетелась, громко звеня оторвавшимися пуговицами. Джейсон, словно изголодавшийся зверь, набросился на её тело, вылизывая и вгрызаясь зубами в нежную кожу, сминая пальцами узкие бедра до красных отметин. Парень ставил поверх наливающихся синяков новые, сияющие чернотой ночного неба.

Дженнифер под ним плакала и шептала «нет», звала Джейсона по имени, упиралась ослабшими ладонями в крепкие плечи и снова плакала. Она чувствовала, как член упирается в ее бедро, и это было даже хуже избиения. Но тело отзывалось на грубые ласки, между ног было до невозможного мокро и скользко, его запах забился в ноздри и не позволял вздохнуть. Её морозные лилии переплетались с бергамотом и ромашкой, приправленные запахом хвои.

Джейсон вошел в нее резко, не готовя. Он застыл на мгновение, парализованный жаром и невозможной узостью. У Дженнифер из глаз брызнули слезы, а из горла - крик. Джейсон задушил его в животном поцелуе, слизывая жадно, только для себя. Он вбивался в податливое тело грубо, резко, упиваясь криками-стонами сестры и шлепками двух тел друг о друга. Её запах взрывал космос внутри Джейсона, врезался в него, как летящий метеорит. Он перевернул сестру на живот, ставя на колени и крепко сжимая пальцами ее бедра, насаживая на себя до основания. Джейсон рычал, впиваясь зубами в медовую спину, зализывая синяки и капли крови. Дженнифер кричала, едва ли не падая ничком, с трудом держась на трясущихся коленях.

Младший шлепал своей тяжелой ладонью, заставляя ее сжиматься вокруг своего члена, и рычал по-волчьи, оттягивая окровавленные волосы назад. Дженнифер и сама уже двигала бедрами, желая больше и глубже, вскрикивая каждый раз, когда головка проезжалась по простате. Джейсон перевернул на спину и сжимал ее в своих крепких руках, оставляя букеты расцветающих синяков по всему телу, и ей было уже плевать на тупую ноющую боль, когда она, срывая голос, самостоятельно насаживалась на член брата.

Ее тело сотрясло оргазмом и тело раслабилось, но Джейсон удержал её на месте, кончая следом глубоко внутрь Дженнифер. Он утробно рыкнул, сжимая между зубов ее плечо, чувствуя, как по губам бежит горячая кровь. Он тут же зализал укус, упиваясь кровью и слабыми стонами.

- Джей... - тихо, всхлипывая, собрав остатки сил, позвала Дженнифер .

Джейсон проигнорировал. Он застегнул джинсы, поправил свою куртку и не обратил внимание на тихое «Джей». Клубок из мыслей с каждым поворотом запутывался сильнее, завязывался в морские узлы и не позволял выпутаться из него, затягивая петлю на шее. А ебаные лилии осели пылью в его сердце.

Парень сел на крыльцо, путаясь пальцами с застывшей кровью Дженнифер в своих волосах.

И закурил.