ГЛАВА 12
1
Грисамиан, наконец, набрался духу вынуть сталь из сидящей девушки. Меч поддался непросто. Когда он оказался снаружи, кровь полилась из тела, заливая той ноги и окрашивая деревянный пол. Грисамиан стоял перед ней, опустив голову. С его стали капали алые капли. Вдруг, меч упал на пол, оставляя после себя звенящий шум. Грисамиан потерял равновесие и ноги его согнулись. Голова запульсировала резкой болью.
Тот, словно погрузился в сон...
Лето. В небе видны тревожные знаки. Рядом едет всадник, зовущий на помощь.
Он скрывается средь узкой тропы, не переставая кричать, а гнедой жеребец несётся вперёд.
Когда всадник потерялся из виду, следом пропали и знаки.
Грисамиан отправился домой. Тот обнаружил сестру в неведомом состоянии...
Всадник спешился с коня и оставил его у конюшни. Тот снял капюшон с себя, показывая свои черты лица. Показались карие глаза цвета тёмного дерева, вьющиеся каштановые волосы, что собраны были в высокий хвост, туго связанный кожаным шнурком. Армери принялась ухаживать за конём, смеясь от его непослушания. Потом она увидела Грисамиана, что сообщил об ужасной беде с его младшей сестрой.
2
— Если ты согласишься, я уйду.
— Я уже согласился.
Окутала ярость. Миновав ступени, выбежав из помещения и оказавшись на улице, та бежала к коню. Она больно ударила того, приказав отправиться галопом прочь, оставляя после себя облака пыли.
«Ты смеешь оборвать наши планы, и я сделаю то же самое. Выполняй договор, но не догадывайся о том, что все напрасно».
Она быстро слезла с коня и побежала в маленький дом местного травника. На улице уже были сумерки.
— Ты хотя бы постучалась, девчонка! — Возмутился травник, занятый алхимией у своего алтаря.
Армери глянула на койку, где укрытая собственными волосами крепко спала Омари.
— Я нашла волчье лыко.
— О, взаправду? В нашем-то лесу? Ай, ладно. Веди. Видать, завтра и не будет уже. Только фонарь возьму.
Армери провела травника глубоко в лес. Достаточно поодаль от безопасного расстояния, которые местные не пересекают.
— Далеко ещё? — Поинтересовался травник, освещая фонарем каждый попавшийся тому на пути куст, — Волчье лыко, надо же.
— Вроде тут. — Девушка указала травнику на маленький куст у широкого деревянного ствола. Тот сразу же опустился на колени и начал освещать его, ища ядовитые плоды. Кажется, травник хотел было отрыть рот и возразить, что не выходит у него найти ни единой ягоды, как тут же кровь обрызнула листву.
Армери толкнула травника спиной к стволу. Он дёргался, изливаясь тёмной кровью. Девушка забрала фонарь и пошла прочь из леса.
Вернувшись в хижину травника, та вернула фонарь на место, и комната осветилась. Она подошла к Омари, что была повёрнута к ней лицом. Девушка снова воспользовалась сталью и рубанула живот спящей девчонке а потом плотно обмотала тело покрывалом. Та даже не шевельнулась.
— Где тебя носило? — Поинтересовался синеглазый.
— Прости, отец, справлялась с предательством.
— Ночью кто-то вынес договора, что мы собирали по всем столицам и городам. Вот ведь уроды...
— Они получили по заслугам.
— Ну уж нет. Мы найдём их. Надо узнать информацию о ворах. И обязательно отрубим им пальцы.
3
Грисамиан вновь пришёл в чувство. Он увидел окровавленное тело и блондинку рядом.
— Что она с тобой сделала? — Поинтересовалась Мона.
— Я видел...
— Видение? Сон?
— Скорее, первое. Наверное. — Черноволосый снова взялся за голову. Кажется, что череп вот-вот поделится надвое.
— Что ты увидел?
— Увидел всё, начиная с момента, когда пошёл домой и обнаружил Омари заколдованной. Только отрывки были, словно не мои. Сначала был всадник, потом оказалось, что это была Армери. Потом пришёл я, просил помочь с поиском артефакта... Только я видел её путь, без моего участия, где она действительно убила Фангира и Омари.
— Стой, всё началось с какого-то всадника, которым по итогу оказалась эта дрянь? И после того, как ты прикончил её, тебя поразило воспоминание. Дерьмо, Грисамиан, это очень похоже на пророчество.
— Армери...
— Была твоим пророчеством. — Уверенно подтвердила Мона.
— И что теперь будет? — Потерянно спросил Грисамиан.
— Я не знаю. — Тихо выдохнула чародейка.
Мона помогла Грисамиану встать. Она выходила из комнаты и заказывала воду в больших деревянных сполна заполненных кружек, от которых исходил привкус пива после глотка, косо смотря на трактирщика. Потом она стёрла с его белой кожи брызги крови ещё одним оторванным кусочком ткани и обработала водой маленькую полоску с запёкшейся кровью на нижней губе, что теперь оставит ему шрам, случайно доставшимся в схватке с Армери. Они позволили привести друг друга в чувство, залечивая равны и напившись воды, избавились от следов крови на коже и мече Грисамиана, а потом бесцеремонно бросились прочь из трактира, оставив там тело Армери, привязанное к стулу и окровавленную ткань, разбросанную по всей комнате. Грисамиан направил Йорха в сторону Версенданте. Они мчались пока солнце не скрылось за горизонтом.
Миновав долгий путь от Урбии, Грисамиан остановил коня в тёмном лесу. Как бы он не хотел скорее оказаться в Версенданте, им нужен был ночлег. Да и в сумерки не видать было дороги. Грисамиан и Мона спешились, привязали коня. Они действовали молча, собирая ветки с почвы, что освещал приглушённый свет исходящий от ладони чародейки. Они образовали костёр. Мона заставила палочки вспыхнуть.
— Перед тем, как я освободил тебя, я прикончил Криоманта.
— Здорово. — Недоуменно сказала Мона.
Грисамиан игрался с огнём маленькой веточкой у того в руке. Он продолжил, смотря на горячее пламя:
— Нет. Я был не совсем один... — помедлил тот, — Его душила моя тень. В прямом смысле. Я думал, что сошёл с ума, но когда перевёл взгляд с бетонной стены к Криоманту, всё оказалось по настоящему. Он задыхался и пытался вырваться от невидимых рук. Я был в недоумении, но, воспользовавшись моментом, свернул ему шею.
Грисамиан замолчал. Мона какое-то время тоже поддалась тишине, но обдумав ситуацию, та наконец высказалась:
— Грисамиан, это похоже на теневую магию. Это очень... Опасно.
— Так откуда она у меня? Как это произошло? Почему раньше подобного не было?
— Предполагаю, из-за твоей «принадлежности». Полукровка, все дела. Наверное, твоя сила «раскрылась» после пророчества. Это ведь было уже после того, как Омари умерла от руки Армери.
Грисамиан понимающе кивнул. Он спросил:
— В чём опасность?
Мона выдохнула и начала говорить:
— В твоей силе. Как ты уже понял, такие способности достаются не за «пожалуйста» и далеко не каждому второму. Я, например, не обладаю подобным, и никто из подобных мне чародеев, величайших магов или колдунов не способен управлять тенями. Это одна из редких сил, подвластная лишь единицам. Например, таким как ты, полукровкам. Опасность, Грисамиан, в том, что она может сокрушить тебя самого же. Тень может пырнуть в себя нож, разбить голову о что-нибудь, сломя череп. Конечно, ты можешь это контролировать, если потренируешься и использовать в своих целях, сокрушая врагов, но можешь и лишится контроля, уничтожив всё. Он может стоить тебе многого. Если тебя самого поглотит собственная тень, я не знаю, Грисамиан, что она может сделать. — Закончила Мона.
После услышанного, Грисамиан молча поразмышлял, но не совсем понимал, как это может работать и проявляться. Его новая сила ещё была ему неведома. Мона погрустнела. Она легла на усыпанную листвой почву и вскоре заснула. Грисамиан всё ещё сидел, осматривая пламя. Тени могут навредить и ему. Грисамиан было подумал, что ему себя не жалко. Но на что ещё может быть способна невиданная магия?
4
На рассвете, с первым пением птиц, светлые глаза черноволосого юноши сонно открылись. Он привстал. Почувствовал ноющую боль в мышцах. Пламя давно погасло. Мона, развалившись по земле, крепко спала. Её волосы были спутаны, а рот приоткрыт. Грисамиан поднялся, уложил ладонь на плечо сладко спящей девушки, и та проснулась. Они молча оседлали Йорха, что шелестел листвой с того момента, как оказался привязанным к дереву. Конь ринулся галопом, ломая под копытами ветки. Новый шрам на нижней губе Грисамиана понемногу затягивался, но иногда ему было больно разговаривать. В его чёрных волосах после ночлега в лесу оказалось несколько засохших листочков. У Моны было то же самое. Они мчались по лесу с большой скоростью. Мона уложила щеку об плечо Грисамиана и крепко сжимала его тело руками. Юноша стал находить её присутствие приятным.
В Версенданте было кромешно тихо. На улице, посреди которой был небольшой колодец, ходили мужчины и женщины. Дети по какой-то причине не гуляли. Грисамиану было некогда разбираться с этой деревушкой. Он, стоит признать, хотел покончить со всем и уйти туда, где его не найдут. Его и Мону. Где они придумают план по вырезке всего клана Криомантов. Оставив коня в конюшне, Грисамиан отправился в местное кладбище. Он завидел могилу Омари и медленно к ней подошёл. Его мысли в какой-то момент начали съедать того живьём. Его предназначение заключалось в потери и самом неожиданном для него предательстве от близкой подруги. Грисамиан начал винить себя. Тот было подумал, что лучше бы все было наоборот. Чтобы Омари стояла над его могилой. Чтобы она нашла своё место. Он считал, что его сестра, пусть и младше его, была бы намного сильнее чем он и любой человек в мире. Он так хотел занять её место и уступить ей свою жизнь, но видел пред собой лишь деревянный крест с криво вырезанным именем. С именем, значившим когда-то смысл его жизни. Грисамиан хоронил свою сестру как положено, но царапая имя тупым лезвием, он похоронил и себя. Вдруг тот, согнув колени, упал на сырую почву. Он закричал с самой большой силой, какую тот мог только выдавить, осматривая деревянный крест, стоящий напротив. Он поднял голову к небу и кричал в него. Вороны с деревьев в округе взлетели в небо. Грисамиан кричал пока его голос не пропал, превратившись в хрип.
Он склонил голову.
На землю капнули слёзы.
Он посетил Версенданте в последний раз. Ему пришлось вернутся к Омари и отпустить её насовсем, смирившись с неминуемым. Он хотел изложить и оставить всю боль рядом с ней, чтобы навсегда смог покинуть это проклятое место. Мона стояла рядом, затаив дыхание. Она медленно подошла к черноволосому и опустила руку ему на плечо. Лицо Грисамиана было почти полностью мокрым от слез, стекающих по его белой коже и падающих на землю. От слюны, которая текла из его рта и намочила подбородок. Почувствовав прикосновение девушки, он нашёл поддержку и понимание. Теперь у него была лишь чародейка, намерения которой ему были до сих пор не совсем ведомы, но он успел увидеть в ней свой новый дом. Она стала чем-то вроде надежды и второго шанса. Он положил свою бледную ладонь на её. Они пробыли возле Омари ещё некоторое время в тишине, иногда прерываемой всхлипами черноволосого.
Мона достала из поясной сумки пучок и зажгла его, направив ладонь. Появился дым, плывущий по воздуху.
— Горчит. — Заметил Грисамиан, почуяв запах.
— Лесные травы.
Затем они ринулись прочь с деревни, оставляя позади все произошедшие там события и его сестру, плотно покрытую землей и окружённую червями.