Глава 8
Я ответственно выполняла просьбу рыцаря, ну или вышла из комы, даже не знаю, какой из вариантов реальнее. Я дома – стучусь в дверь с золотистой ручкой и цифрой 7, аккуратно выведенной золотистой краской по центру. Шторки окна задернуты, но я слышу шуршащие шаги домашних тапочек, торопливо приближающихся к входу. Переминаюсь с ноги на ногу, почему-то волнуюсь. Меня не было неделю, кажется, или чуть больше. Надеюсь, бабуля еще помнит, как я выгляжу. Я тщательно подготовилась к возвращению – заплела косы и надела чистые вещи, чтобы не сложилось впечатление, будто я валялась на асфальте в какой-нибудь луже. Длинные рукава закрывали все раны, полученные в обильном количестве совсем недавно. Думаю, от меня даже приятно пахло. В общем, я должна была произвести прекрасное впечатление на бабулю, не давая и повода усомниться в чудесном времяпрепровождении. Я не буду лгать, просто опущу детали, которые знать не нужно, ради всеобщего блага.
Ручка со скрипом поворачивается, дверь приоткрывается, и в щелку выглядывает морщинистое лицо бабули – уставшее и измученное. Старушка смотрит на сапоги, постепенно поднимая щурящийся взгляд выше. И, встретившись со мной взглядом, выражение лица ее меняется. Машу ладонью в знак приветствия, неловко улыбаясь.
- Эбигейл? – утвердительно киваю, хотя прекрасно знаю, что бабушка меня узнает.
- Привет, бабуль, - дверь распахивается, и старушка с порога ловит меня в свои крепкие объятия.
- Ну и где же ты пропадала, горе-путешественница? – спрашивает, все еще удерживая меня руками.
- Мне...мне нужно было немного развеяться, - виновато опускаю голову. Возможно, стоило придумать что-то про моего нового дружка, но я обещалась не лгать. По крайней мере, колоссально.
- Почти две недели, Эбигейл! – причитает старушка, отпуская меня и возвращаясь в дом такими же шаркающими шагами.
Следую примеру старушки, перешагивая невысокий порог и закрывая дверь на щеколду.
- Я понимаю.
- Я боялась, что придется искать тебя в морге! – вздыхаю. Не знаю, что еще и ответить. Я была готова к такому. И было это вполне заслуженно. К тому же бабуля всегда являлась приверженкой эмоциональных бесед и наставлений, как любят делать все взрослые, – хотя сейчас, признаюсь, ты выглядишь лучше, чем прежде, - слышу едва заметное одобрение в певучем строгом голосе.
- Ты голодна? – не дожидаясь ответа, старушка уже ставила тяжелый блестящий чайник с черной ручкой.
- Слона съесть готова! – кричу ей, заходя в ванную, чтобы помыть руки.
Давненько я не ела что-то обычное, «человеческое», а то всякие эльфийские фрукты, да жаренные на огне тушки крыс.
Вхожу в кухню, медленно усаживаюсь на один из стульев, держась двумя руками за края стола, тело еще не оправилось от последних событий, а точнее кинжала, воткнутого в мою грудь и глубокого пореза на боку, считать касания озера не стану – ничего серьезного. Бабуля не торопясь выбирает с полки какие-то травы, насыпая их затем в мою кружку – большую, с маленьким сколом. Кто-то, кажется, эзотерики, говорят, что через треснувшую посуду утекает положительная энергетика. Куда и что там утекало, меня не слишком заботило, главное – чай и кофе оставались на месте. Чайник громко свистит, напоминая снять его с огня. Старушка аккуратно заливает отвар кипятком и ставит дымящуюся жидкость передо мной. Волшебный яркий аромат душицы наполняет кухоньку. Жадно вдыхаю его, согревая внутренности, продрогшие после прогулки по улице, кручу емкость в руках, вжимаясь пальцами. Подношу напиток к губам, делаю маленький глоток. Насыщенный кисловато-сладкий вкус приятно растекается на языке, слегка обжигает. Цветочки плавают на поверхности, танцуя от движения жидкости. Из духовки появляется пирог в круглой железной форме, с ровно уложенными сверху тонкими переплетающимися полосками теста, которые укрывали спелую засахаренную вишню.
- Как ты вовремя, юная леди, - улыбается, подкладывая деревянную дощечку под дымящуюся выпечку. – Даже остыть не успел.
Бабуля готовит восхитительно. За кусочек ее пирога можно идти на смерть. Нет, правда, если бы мне предстояла сложнейшая битва, и за победу полагалась бы булочка с маком от бабули, я бы победила ради этого.
А тот самый пирог с вишней или шарлотка... Неописуемо. Ах, как знала, когда нужно было возвращаться.
Вот я уже жадно откусываю предложенное мне угощение. Мягкая корочка слегка похрустывает на зубах, разбавляя пряную текучую начинку из крупных сочных ягод. Облизываю губы, смакуя остатки сока и кристаллики сахара.
И всё-таки вставать в такую рань - не моё. Никак не могу с этим смириться, остается только тихо ворчать себе под нос, чтобы было легче прощаться с нагретой постелью. Просыпаюсь, по привычке сонно потягиваясь. Зима только-только получила свои законные права в кругу месяцев, а уже зверствует. Мороз сковывает деревья и поля тонкой коркой льда, впитывается в стены чердака. По утрам зябко, но что поделать. Первый снег ещё не коснулся обезвоженной, потрескавшейся земли, ее по-прежнему покрывают гнилые поблекшие листья, которые когда-то отливали огненным золотом. Осень, обожаемая мечтательными поэтами, закончилась - деревья превратились в голые мёртвые палки, грозящие поймать тебя своими кривыми ветвями, стоит лишь выйти в лес ночью. Где-то жгли листву, едва уловимо пахло дымом.
Я люблю осень за ливневые дожди и вечно пасмурное небо, за отсутствие знойной жары и насекомых, за все скорее наступающую ночь. Но сейчас не осень, сейчас что-то другое – более мрачное и неподъемно тяжелое. Однако даже в таком тоскливом явлении есть нечто чарующее и прекрасное. Эта пора напоминает готический средневековый замок, как собор Святого Вита, ну или дом графа Дракулы. Место, вечно сокрытое густым туманом и мертвой растительностью, обдуваемое холодными ветрами и стоящее на обрыве скалы, с высокими темными шпилями, каменными горгульями на сводах, огромными холодными лестницами из черного мрамора, обрамленными бронзовыми резными периллами. Множество статуй падших ангелов – таких белых, но отнюдь не невинных. Повсюду: в саду, в свободном и одиноком бальном зале. Свет здесь тусклый, едва-едва пробивающийся через вечный сумрак. Толстые восковые свечи создают пугающие картины, отбрасывая тени своим колышущимся пламенем, тихо восседают на настенных закопченных канделябрах.
Я бы жила там... вот так, описывая что-то до самых мелочей, начинаешь влюбляться и в то, что совсем недавно отталкивало. Забавно, но даже самая ужасная слякотная погода может быть чьей-то слабостью.
Скоро осенние каникулы, а это значит, что будет куда больше времени для работы в кузнице. Да, я все еще торчу там и мозолю дядюшке глаза. Старик может не признавать, но я уверена, он привык ко мне, да и я к нему тоже. Ворчание его мне теперь как родное, а кузница, считай, второй дом.
Теперь я исправно посещаю школу. Ежедневно, без прогулов, долгов и нарушений. Вот и сегодня, накинув толстовку и потертые джинсы, складываю в свой черный рюкзак тетради – химия, биология, математика. Подхватываю собранную сумку и плетусь вниз, на первый этаж. Перед выходом, заглядываю в ванную, чтобы хоть глазком глянуть на себя в зеркало – в целом не все так плохо, выгляжу почти свежо. Щурюсь, словно это поможет мне обнаружить незамеченные с первого раза признаки болезни или чего-нибудь в этом духе, и, убедившись, что все как всегда, наконец, отрываюсь от отражения. Беру расческу, чтобы спрятать непослушные пряди в сделанную с первой попытки гульку – получилось воронье гнездо. Главное, что удобно. «Иду не на бал, а знания получать», - решаю, направляясь к вешалке с вещами. Наверное, напоминает глупое оправдание. Зашнуровав массивные ботинки, тоже изрядно потрепанные временем, натягиваю плюшевую куртку. Бабушка, похоже, проснулась, услышав мою возню, вышла из своей комнатушки и встала, опираясь на периллы лестницы и наблюдая за моими движениями
- Пока, бабуль, - шепчу, хватая с пола рюкзак за лямки. Вив еще спит.
- Да-да, дорогая, - сонно отвечает старушка, поправляя длинную ночную сорочку.
Тяжелая дверь не сразу поддается, плотно закрываю ее за собой, перешагнув через порожек. Ветер сразу ударяет в лицо. Зябко. Закутываюсь в теплую шубку сильней. Дорога до школы пешком занимает минут 40, поэтому обычно я ловлю такси или сажусь на автобус. Городок, конечно, небольшой, но все главные здания разбросаны по протяженной территории. Так что за весь путь, который ты проделаешь сидя на подогреваемом сидении общественного транспорта, если ты выбрал таковой, в грязном окне твоему взору предстанут сменяющиеся друг за другом деревья и кусты, лента дороги с ямами тут и там, домишки с черепичными крышами.
Не изменяю традициям, иду к остановке на другом конце улицы. Светает осенью позже, чем летом. Солнце только-только просыпается, медленно выползая из-за горизонта. Рассматриваю мусорные баки, заполненные до краев, машины соседей – красную и маленькая с оторванным значком Уотсонов, черную и лакированную, словно только что выехавшую из салона, марки «Nissan» Адамсов, синюю старушку миссис Томпсон с царапиной на боку. Под ноги попадает очередная пивная банка. От пинка кусок алюминия отлетает на пару метров и звонко ударяется об асфальт. В окнах лишь изредка виднеется включенный свет и какое-то движение. «Конечно, нормальные люди в такую рань спят», - позволяю себе немного поворчать, чтобы скрасить невыносимо скучную дорогу. Обычно я всегда думаю о чем-то во время таких прогулок, но сейчас ничего в голову не лезет.
Прохладно. Только это мелькает в голове с очередным усиленным порывом осеннего ветра.
А вот и остановка. Лавочка, объявления и рекламы, наклеенные друг на друга в тысячу слоев, потрескавшаяся краска на козырьке – все как везде. Ничем не примечательная автобусная остановка. Ах, да, еще тут есть куча надписей на стенах, сделанных цветными маркерами. Большинство не очень цензурного содержания, но есть и парочка довольно удачных граффити. А еще среди кучи разных бумажек можно откопать действующее со времен динозавров и никогда не меняющееся расписание моего автобуса №9. Не завидую я новеньким или просто путешественникам, которые захотят прокатиться на местном транспорте. Усаживаюсь на лавку, она совсем остывшая. Через пару минут должна подкатить моя карета, личный транспорт, так сказать. Прикрыв длинным рукавом рот, прячу протяжный зевок.
- Могу я уточнить у вас дорогу, мисс? – поворачиваю голову в сторону резкого звука, едва сдержавшись, чтобы не вздрогнуть.
-А...о...у меня? – Эбигейл, да по утрам ты просто тормоз.
Высокий парень с темными волнистыми волосами, которые прикрывает капюшон толстовки, стоит передо мной, вальяжно оперевшись боком на стенку и скрестив руки на груди.
- Куда вам нужно? – приложив все возможные усилия, наконец собираю мысли в кучу.
Черные кеды с когда-то белыми носками теперь покрывают маленькие капельки – лужи. Поверх темной толстовки - кожаная куртка. Брюки прямого кроя с идеально выглаженными стрелками. Недурно. Весьма недурно.
- Школа. Единственная школа в здешних местах, если я, конечно, не ошибаюсь, - смотрит сверху, сканирует, как и я его минутой ранее. Интересно, к чему в итоге пришел этот паренек.
- Вот это удача, - ловлю заинтересованный взгляд, ожидающий продолжения, – держу путь именно туда, - хлопаю ладонью по деревянной лавке, гостеприимно приглашая присесть.
Парень принимает предложение, тихо приземляясь рядом.
- Мы переехали совсем недавно. Не доводилось путешествовать на здешнем автобусе. Мама отказалась везти меня на машине в такую рань.
«Как же я понимаю твою маму», - ухмыляюсь. Да и вообще, как можно было переехать сюда, в этот маленький городишко без единой достопримечательности, так еще и находящийся в богом забытом месте?
Наконец вдалеке показались фары желтого автобуса. Отлично, а то я уже представила длительную пешую прогулку. Четырехколесный гудящий транспорт медленно подкатывает к одинокой остановке, шумно тормозит и выдыхает облачко черного дыма из трубы. Двери со скрипом раздвигаются, зазывая взобраться по ступенькам и занять место.
- Карета подана, - поднимаюсь, рукой указывая в сторону пыхтящей машины с водителем-старичком в забавной шапке с козырьком. Очень милый дедуля, по секрету говоря. Выглядит, конечно, сурово, постоянно хмурит свои густые и поседевшие брови, ворчит на внезапно перебегающих дорогу, проказливых детей, но на самом деле он душка. Однажды мне не хватило пары центов на билет, так старик простил мне долг и заверил, что «постоянной посетительнице и скидочку один разок сделать можно». А еще, когда в автобусе совсем пусто, мы перекидываемся парой слов, обсуждаем погоду, иногда тех же проказливых детей и все в таком духе.
Внеся плату за проезд, устраиваемся с моим спутником в самом конце. Сажусь у окна, хотя, наверное, следовало бы уступить здешние виды новоприезжему. Вздыхаю и неказисто переползаю на дальнее место.
- Решила, что будет здорово, если ты посмотришь на дорогу до школы, - кивает, отодвигая шторку подальше, чтобы увеличить обзор.
Ехать предстояло минут двадцать. Мой спутник, как я и предполагала, с интересом следил за сменяющимся пейзажем осеннего городка. А меня настойчиво клонило в сон легкое покачивание. Не справляюсь с сильным манящим желанием. «Всего пять минут», - прикрываю глаза и моментально отключаюсь.
- Далия, прекрати дурачиться! – громкий мужской крик, прерываемый бархатистым смехом.
Зеленая поляна, с растущими неподалеку дубами. Огромное пространство, совсем пустое. В воздухе весит аромат сочной травы и диких цветов. Голубое небо. Полуденное солнце. Здесь лишь двое. Девушка в белом воздушном платье, беззаботно танцующая босиком меж зелени. Легкая и такая тонкая ее молодая фигура тонет в ярком свете, а длинные каштановые локоны струятся в слабых дуновениях свежего и приятного ветра. Движения незнакомки изящны, чарующи. Поодаль - молодой мужчина в темных одеждах. Словно полная противоположность, надежная тень прекрасной девицы. Он стоит, сложив руки за спиной, и с едва заметной улыбкой наблюдает.
Похоже, слова остаются проигнорированными, и мужчина вздыхает.
- Тут так хорошо, - запрокинув голову и прикрыв глаза, произносит девушка. Лицо ее обволакивают теплые лучики, - позволь себе расслабиться хоть на минутку!
- Будь по-твоему, - сдается и усаживается на мягкую траву.
Белое платьице быстро приближается, и спустя минуту спутница мрачного героя уже плавно опускается на колени рядом с ним.
- Ах, мой милый рыцарь, почему же ты так мрачен? – склоняет голову вбок, разглядывая грубоватые черты.
Безупречно красив и так серьезен. Что скрывает эта свинцовая маска? Что прячется за ней на самом деле?
- Ты недостаточно мудра и слишком беззаботна, - уклоняется, не желая отвечать, - я лишь держу ухо востро.
Держит ухо востро? Здесь, на одинокой лужайке, где ни единой души? И меч при нем. Аккуратно уложен в кожаные ножны с идеально натертыми, сияющими металлическими вставками, бликующими в ярком свете.
- Будь я недостаточно мудра, никогда бы не повелась с тобой. А беззаботность, что же в ней плохого? Не будь ее, мир бы зачах, утонул в унынии. Не переходя через черту, иногда можно побаловать себя такой простой забавой. Будь уверен, я всегда помню об опасности и своих обязанностях, - смеющаяся милая незнакомка, резвящаяся совсем недавно, вмиг исчезла, точно ее здесь никогда и не было.
Сейчас перед мужчиной сильная и властная, пусть такая юная, но со стальным стержнем внутри девушка. Будь она королевой, рыцарь непоколебимо склонил бы перед ней колени и принес присягу, поклялся в верности.
- А, быть может, я вру, - растягивает губы в улыбке, обнажая ряд белоснежных зубов, - кто знает, что в моей буйной голове.
- Я знаю.
Внезапно все пропадает, тает в тумане. Кто-то ласково, но крайне настойчиво тряс меня, держа за плечо. Ворчу, произнося что-то даже мне самой непонятное, но все-таки окончательно просыпаюсь. Убираю руку парня, которая все еще лежит на мне.
- Тут конечная, не хотел будить, но, - указывает пальцем на небольшое здание рядом с крайней остановкой.
- Да-да. Добро пожаловать в самую лучшую и при том единственную школу этого чудесного города! – торжественно объявляю, поднимаясь со своего места и решительно направляясь к дверям, чтобы выйти на свежий воздух. Спрыгиваю с последней ступеньки, воздух только что затхлый и нагретый превращается в холодный и до ужаса свежий. Наполняю им легкие, охлаждаю себя изнутри. Мой спутник следует примеру и тоже глубоко втягивает уличные пары выхлопных газов, сырых осенних листьев и выпечки из пекарни, что неподалеку.
-Мы опаздываем, - резко вспоминаю и срываюсь с места, взяв парня за рукав и потащив за собой.
К счастью, звонок шумно затрещал, как только я вбежала в кабинет. Миссис Джонсон не любит, когда на ее уроки опаздывают, это буквально выводит спокойную милую леди из себя. Клянусь, лучше никогда не видеть сего зрелища. Наверное, я понимаю ее. Столько лет в школе, куча бумажной волокиты и дети, часть из которых просто-напросто не уважает твой титанический труд. Учить подростков сложно, кто бы что не говорил. И рано или поздно устаешь от всего этого дела, да и нервишки подводить начинают. Неблагодарная, но благородная работа.
Была вынуждена оставить своего нового знакомого, надеюсь, он не пропадет. К тому же я не его мамочка, он взрослый мальчик и кабинет директора сам найти сможет. Там уж решат, с кем он будет учиться и все в таком духе.
Наша школа никогда не попадала в список лучших школ штата, как, например, Дюпон Мануальд или школа Брауна, а эти лучшие школы в свою очередь никогда не входили в перечень лучших школ соединенных штатов, где была школа Лоуренсвилля, к примеру. В общем, она далека от престижной и не выпускает будущих нобелевских лауреатов и президентов, зато кормят тут неплохо, если прийти вовремя, даже чем-то горячим. А еще злобных учителей скряг не водится, по моему субъективному мнению. Чего не скажешь про учеников. Должно быть, это такая особая небесная кара, судьба встретить старшеклассника-засранца на своем пути. Один из тех, кто в подростковых фильмах привязывает новеньких строительным скотчем к ободку унитаза или просто окунает головой в унитаз. Надеюсь, моему новому знакомому не посчастливится познакомиться с Виктором Роулли.
Так, Эбигейл, у тебя сейчас химия, никаких отвлеченных мыслей. Миссис Джонсон суетится у доски, старательно вырисовывая мелом тему «химические связи» и беспрестанно поправляя подол своего синего платья-футляра свободной рукой. Наряд сидит на ней весьма лаконично и выглядит сдержанно, но явно не доставляет удобства владелице, или же женщина просто очень переживает и волнуется, чего я за ней раньше никогда не наблюдала.
Повторение. Все это мы уже проходили в прошлом году, кажется, но с программой не спорят. Достаю из рюкзака учебник и тетрадь. Распахиваю книгу на нужной странице, разглаживая корешок, чтобы учебник не закрывался, и разглядываю картинки. Остальные в классе явно скучают. Кто-то лег на парту, пытаясь уснуть после бессонной ночи, кто-то активно сплетничает с соседом по парте, обсуждая новые шмотки в местных бутиках, а кто-то мастерит самолетики из тетрадных листов в клетку и запускает их, стоит миссис Джонсон отвернуться.
Речь женщины льется одним непрерывным потоком, незаметно теряю суть. Тема мне прекрасно известна, оттого и не слишком интересна. Кроме того, мысли о сне кажутся куда занимательнее. Что это было? Мужчина и девушка. Как он ее называл? Далия. Далия... фейри, нарушивший указ короля, сказал, что так звали мою маму. Совпадение? Я видела черты лица, но теперь они кажутся смазанными, никак не могу вспомнить детали. Раньше подобное мне никогда не снилось, я редко запоминаю сны. Говорят, что каждый человек, засыпая, видит чудные картинки, красивые или безумные, страшные или абсолютно реальные. Но некоторые просто забывают их, стоит только открыть глаза утром. Иногда даже кажется, что сон случался наяву, ты путаешься, пытаешься разграничить эти два мира, и в итоге выходит, что тот самый дядя на самом деле не приезжал к вам в гости, бабушка не готовила тот брусничный пирог, а ты не получала ту двойку по биологии. Невероятно.