Prisoners

Я снова и снова пробегаю взглядом по тексту сообщения, надеясь, что я просто разучилась читать и неверно поняла содержимое. Новый заказ. Полночь. Мост. Без оружия. Но нет, моё хорошее зрение меня не подводит, правда, от этого легче не становится.

Прилипнув взглядом к экрану, пытаюсь совладать с лёгкой паникой, которая обнимает меня своими ледяными щупальцами. Боковым зрением замечаю движение впереди и вижу, как Луи выходит из подъезда, пряча руки в карманы куртки. Я роняю телефон на водительское сидение, резко вытягиваюсь и отворачиваюсь к окну с самым непринуждённым видом.

— Вот он где, — открывая дверь, парень замечает свой мобильный и подхватывает его. — Соскучилась?

Когда я оборачиваюсь, Луи читает полученное сообщение, что довело меня минутой ранее, и хмурится. Но тут же он натягивает обратно улыбку, чтобы взглянуть на меня, и устраивается за рулём.

— Тебя не было буквально минуту.

Молюсь, чтобы по моему выражению лица не было ясно, что я увидела то, чего совершенно не должна была видеть.

— Врать ты не умеешь, Кэп, — Томлинсон заводит двигатель, и машина трогается с места.

«— И не стоит с ним больше общаться, ЭлДжей.

— Почему? — одновременно спросили я и Клео.

— Он явно проблемный тип. Томлинсон тот самый плохой парень, который только доставит тебе неприятностей. Лучше с такими не связываться».

Слова Найла как эхо отзываются в разуме. Я разрываюсь между двух огней: одна половина кричит, что нужно спасаться, а другая уверяет, что всему есть адекватное логическое объяснение. Мне хочется прислушаться ко второй, потому что мысль о парне-бандите кажется несуразной и даже отчасти смешной, но инстинкт самосохранения не даёт успокоиться.

Мы выезжаем со двора, я дожидаюсь, когда начнут появляться знакомые здания, и неожиданно выпаливаю:

— Слушай, останови здесь.

— Зачем? — Луи спрашивает, но всё равно останавливает машину у тротуара.

— Здесь живёт Клео. Я зайду к ней. Если она плохо себя чувствует, останусь на ночь.

Конечно же, я вру. Это незнакомый для меня район, а Миддлтон живёт в минутах двадцати отсюда. Но ложь так легко поддаётся мне, что я звучу крайне убедительно.

— Всё в порядке?

— Разумеется, — с чересчур счастливой улыбкой часто киваю. — Это дружеский долг. Думаю, она будет обижаться, если я ни разу не навещу её.

Луи кажется, что я чего-то не договариваю, что видно по его напряжённому виду. Он явно не рассчитывал, что наш вечер закончится так необычно. Мне также крайне везёт с тем, как Томлинсон в упор не замечает страха в моих глазах — сомневаюсь, что я могу так ловко скрывать панику. Но всё же он снимает блокировку дверей, позволяя мне покинуть машину, и я отстёгиваю ремень.

— Точно не поедешь к себе?

— Да, — открываю дверь и понимаю, как сильно я нуждаюсь в кислороде. — Спасибо.

Луи не доверяет, но и я теперь тоже.

— Джефферсон, — он, покачивая в нейком отчаянии головой, издаёт беззвучный смешок, — тебе настолько не понравилось? Прости, я не хотел тебя напугать.

— Нет-нет, что ты, — выставляю ладонь. — Это было... необычно. Сегодня я впервые нарушила закон, пусть это было и безобидно. Надо же как-то отвлекаться от учёбы, верно?

— Верно.

Мы дарим друг другу улыбки: он — тёплую и искреннюю, я — дёрганую и короткую. Луи ничего не успевает больше сказать, я выскакиваю на улицу и, укрываясь капюшоном, спешу в сторону общежития.

Когда удаётся скрыться из поля зрения Томлинсона, даю себе возможность отдышаться. Чувство, будто я пробежала несколько этажей вверх по лестнице. Руки и колени слегка дрожат — сложно понять, из-за чего: неожиданного страха перед этим парнем или внезапного побега и быстрой ходьбы.

Я возвращаюсь в свою комнату, когда Хелен и Джессика готовятся ко сну. Пайпер после душа сидит в кровати с наушниками и листает новостную ленту, двигая губами под слова песни, которую мне не угадать. Новак, суетясь, наводит порядок и на ходу заплетает кудрявые волосы в косу для сна. Они лишь машут руками, приветствуя меня, и не отрываются от своих дел. Хочется настроиться на их волну, я даже решаю первым делом принять душ, чтобы смыть липкое волнение, которое теперь во мне вызывает Луи, но он, словно чувствуя на расстоянии мою взволнованность, присылает мне сообщения.

Игнорируя уведомления, ухожу в ванную комнату и возвращаюсь уже в своей пижаме. Со стаканом воды присаживаюсь на край кровати, а Джессика отворачивается к стене, будто избегая разговора со мной. Хелен тянется к выключателю и кутается в одеяло, не снимая наушников. Глоток воды лишь немного помогает держаться, но я рассчитывала на простую беседу с девочками, которая помогла бы мне угомонить назойливую тревожность.

В абсолютной тишине пытаюсь уснуть, но долго держать глаза закрытыми не получается. Я поворачиваюсь на другой бок, затем пробую полежать на спине и накрываюсь одеялом с головой. В голове бегущей строкой всплывает сообщение, которое я увидела в телефоне Луи. Я выучила его наизусть, и чем чаще я проговариваю его про себя, тем сильнее оно пугает, но остановиться не выходит.

Значит, он владеет оружием. Но зачем оно ему? А если он им пользовался и кого-то убил? Томлинсон мало похож на человека, который способен на такое, но так говорят про всех маньяков. Он сейчас где-то там на мосту. А если убьют его? Было бы там опасно, незнакомый номер не предупредил бы об отсутствии оружия. Является ли Луи опасным для людей? В какой опасности была я, общаясь с ним?

— Лори, ты мешаешь спать, — тихо отзывается Джессика.

Теперь моя бессонница беспокоит всех в этой комнате. Я предпринимаю ещё одну попытку найти удобное положение для сна. Вздыхаю, и в этот раз уже Хелен недовольно цокает языком.

— У меня есть снотворное в ящике, — шепчет Пайпер, зевая. — Или я скоро воспользуюсь подушкой для усыпления.

Мы тихонько усмехаемся. Крепко зажмурившись, утыкаюсь носом в подушку и заставляю себя вспомнить всё то хорошее, что привнёс в мою жизнь Луи Томлинсон. Он спас меня от наказания за разборки в холле, украл с пары, чтобы развлечь, показал мне заброшенный парк аттракционов, поделился своим плейлистом и придумал тысячу кличек, каждая из которых заставляла меня улыбаться.

Приятные мысли успокаивают, и я наконец нащупываю сон.

+++

Если я скажу, что ночью спала спокойно, то солгу. Слишком реалистичные сны не то чтобы не дали отдохнуть, они даже вымотали меня ещё больше. Я проснулась с чувством, будто вовсе не ложилась спать — во сне я прожила как минимум ещё две жизни, — поэтому сейчас приходится пить крепкий кофе в надежде, что он немного взбодрит разум.

Отставив кружку на столик, тянусь за расчёской, чтобы уложить уже подсохшие волосы, и ухожу к зеркалу на шкафу. Даже если кофе и поможет чувствовать себя более энергичной, мои назойливые мысли он точно не усмирит.

Луи прислал фотографии с нашей незаконной прогулки по парку: я сижу на пони и, крепко держась на перекладину, улыбаюсь так широко, будто только что исполнили мою заветную мечту; я стою спиной к камере и разглядываю яркие огни. Я была так увлечена маленьким чудом, которое мне показал Томлинсон, что даже не заметила, как он вытащил телефон и сделал пару снимков. Мне казалось всё таким безобидным и волшебным, что у меня не возникло задней мысли, почему парень так легко может залезть на охраняемую территорию. Вдруг это лишь пустяк на фоне всех его злодеяний.

Может, это его гоночные дела? Помимо того, что они выясняют отношения на скорости, самые нетерпеливые достают оружие, чтобы таким способом определить победителя.

Серёжка выпадает из пальцев, когда я пытаюсь её застегнуть, и закатывается под кровать Джессики. Ощупываю пол рукой, но вместо своей серёжки нахожу что-то похожее на цепочку. Я вытаскиваю это на автомате и, рассмотрев свой браслет, который я потеряла около месяца назад, хлопаю себя по лбу.

— Найл расстроится, — бормочу себе под нос.

Никто не крал мои вещи, как утверждал Хоран. Я изначально сомневалась во взаимосвязи всех исчезновений, и вот доказательство оказалось в моих руках. Оставляю браслет на столе, чтобы надеть его позже, и снова протягиваю руку под кровать.

Помимо того, что нам стоит заняться уборкой, я нащупываю множество других вещей или их подобие. Если бы я раньше знала, что у Джессики под кроватью целая Нарния, я бы давно попробовала там отыскать что-нибудь стоящее: зачёт по Лексикологии, готовый проект по Истории языка или ключи от машины. Вытаскиваю всё, что попадается под руку, мысленно отмечая пункт с генеральной уборкой, и быстро сдаюсь своему любопытству, когда узнаю блокнот для рисования. Я часто видела, как Джессика рисует или делает наброски карандашом, уединившись на кровати или на скамейке во дворе университета. Она не из тех, кто хвастается своим мастерством, но пару рисунков висит у неё над кроватью.

Прислонившись спиной к кровати, кладу блокнот на колени и медленно открываю, будто он может взорваться от резких движений. На страницах оказываются животные, необычная природа и даже галактика со множеством звёзд и выдуманных планет. Но мне приходится задержаться на портретах, чтобы узнать знаменитость, которую Новак пыталась изобразить. Её талант очевиден, поэтому мне не составляет труда разглядеть Тома Харди, Бена Барнса, Райана Рейнольдса. Мне также с лёгкостью удаётся узнать человека, когда я переворачиваю страницу.

— Вспомнишь лучик — тут и солнышко, — невесело усмехаюсь я.

Найл улыбается мне со страниц совсем как настоящий. Я даже протираю глаза — вдруг мне кажется, но реалистичность рисунка остаётся такой же ошеломительной. На других листах Джессика уделила внимание профилю парня, виду со спины, образу в полный рост. Не пойму, что в этой ситуации удивляет меня больше: детализация даже самых маленьких вещей, как вздёрнутые волосы, крашеные на концах, и родинки на лице, или то, что каждый рисунок похож на удачную фотографию.

Меня захлёстывает чувство, будто я залезла в личный дневник, в котором нашла самые интимные секреты. Но не в силах уже остановиться, ведь зашла слишком далеко.

Хорошо, что это не видит Клео.

— Ты ещё не ушла? — открывается дверь, и в комнату заходит Хелен. — В душ снова километровая очередь. Так и знала, что нужно встать на тридцать минут раньше.

Мне удаётся спрятать блокнот за спиной, а после, пока Пайпер не видит, засунуть его обратно под кровать. Девушка снимает закрученное на волосах полотенце, оставляя его на спинке стула, и вопросительно смотрит на меня.

— Почему ты на полу?

Я удивляюсь так сильно, будто бы я должна была быть невидимой, но вдруг меня заметили. Вспоминаю, что полезла под кровать, чтобы найти свою серёжку, и снова протягиваю руку.

— Я куда-то сюда уронила серёжку.

— Посмотри, вдруг мои серьги тоже там.

Меня это забавит. Если бы я отыскала ещё и потеряшку Хелен, то наше с Найлом расследование закончилось бы в тот же момент. Но я нахожу только своё украшение и успешно закрепляю его на мочке уха.

— Хелен, — я отвлекаю соседку от рисования стрелки, — помнишь, Джессика предлагала устроить вечер кино? Если ты свободна, мы бы могли это сделать сегодня.

— У нас в комнате?

— Да.

— Втроём?

— Ага.

— К сожалению, не получится, — Пайпер заканчивает с макияжем глаз и достаёт ярко-красную помаду. — Давай в другой раз.

— Ты хотела бы позвать кого-то ещё?

— Нет-нет, — она смотрит лишь в зеркало. — У меня другие планы.

— Ну, как знаешь.

Хелен подмигивает мне через отражение, а я возвращаюсь к сборам и вскоре вылетаю из общежития, почти опаздывая на первую пару.

+++

Уже словно вечность переключая одну песню за другой, чтобы найти подходящую настроению музыку, вхожу в просторную аудиторию вслед за толпой студентов и, стоя у самого подножия лестницы с рядом парт, выбираю свободное место для себя. Делаю шаг в сторону ещё незанятого стула, как чья-то довольно маленькая рука хватает меня за предплечье и не даёт уйти.

Мне приходится достать наушники и обернуться. Дайана, осознав, что всё это время я её не слышала, виновато поджимает губы и ослабляет хватку, пока вовсе не отпускает меня.

— Тебя вызывают в деканат, — она поправляет лацканы пиджака и уводит руки за спину. — Директриса хочет с тобой поговорить.

— Что-то случилось?

— Мне не доложили, — Кэмерон разворачивается на каблуках и движется в сторону только что вошедшего в аудиторию профессора. — Но ты должна пойти сейчас же.

— У меня сейчас начнётся занятие.

— Это я возьму на себя.

Девушка взглядом приказывает мне стоять на месте. Её вежливой улыбкой приветствует профессор, удобно располагаясь за своим столом, и между ними завязывается разговор, во время которого оба изредка поглядывают в мою сторону. Когда все студенты рассаживаются по местам, а я остаюсь стоять на виду у всех, становится неловко и некомфортно в собственном теле. Профессор кидает последний взгляд на меня и, подкрепляя свой ответ решительным кивком, отпускает Дайану.

— Мы можем идти, — она, подхватывая меня за локоть, уводит в коридор.

— Меня отпустили?

— Да, я договорилась, что ты опоздаешь.

— Ты даже не можешь предположить, зачем мне нужно быть в деканате?

— Слушай, — Кэмерон слишком резко останавливается, из-за чего я почти врезаюсь в её спину, — я не хотела тебя раньше времени радовать. Но для тебя это хорошая новость.

До самого кабинета я больше не задаю вопросов, и Дайана тоже не пробует начать диалог. Она идёт чуть впереди, цокая каблуками, и быстро набирает текст в телефоне, время от времени разглядывая обстановку вокруг.

Вероятно, Кэмерон на ходу пишет материал для новой газеты, которая выйдет в понедельник, и старается запечатлеть как можно больше деталей, чтобы заполнить все страницы. Газету она создаёт не одна — всё происходит под её строжайшим руководством. Среди её помощников есть фотографы, ведущие колонки с гороскопом, редакторы и эксперты в разных сферах. Не могу представить, что станет с газетой, когда Дайана закончит университет, но сейчас её издательство достигло верхушки популярности и востребованности в первую очередь среди студентов.

В кабинет директора я захожу одна. Меня встречает секретарь и приглашает сесть на мягкий стул у широкого массивного стола. Без остановки растягивая губы в деланной улыбке, женщина занимает место у компьютера и принимается печатать бумаги, которые выезжают из принтера за её спиной. Затем открывается дверь, ведущая во второе помещение, и в проходе появляется декан, но спустя мгновение за ней выходит Фрида. Они прощаются, обмениваясь любезностями и пожеланиями на хороший день, а затем декан наконец предоставляет своё внимание мне.

— Мы приняли вашу заявку, мисс Джефферсон, — прохаживаясь вдоль стола, она принимает документы от секретаря. — Хочу отметить, что ваша кандидатура была одной из самых выделяющихся. Ваша успеваемость и успешное участие в исследовательской деятельности заслуживают похвалы.

Мне протягивают первый лист бумаги, но неизвестный объект обсуждения меня интересует больше, поэтому я с полным недоумением наблюдаю за деканом.

— Мы ищем таких ребят, которые с искренним желанием будут помогать университету. Конечно же, это большое преимущество для студентов в поиске работы, появляется больше возможностей и шансов уже сейчас попасть на стажировку.

— Прошу прощения, миссис Коуэлл, но я не совсем понимаю, о чём идёт речь...

Увлечённая крайне оптимистичной речью декана, я по своей ошибке не сразу замечаю крупную надпись на листе бумаги в руках. По середине страницы жирным шрифтом выделен заголовок волонтёрской программы, которая стартует по окончанию этого семестра. Я не успеваю ознакомиться с содержанием, как мне вручают следующий лист.

— Мисс Джефферсон, мы готовы принять вас в нашу команду, — женщина присаживается за стол напротив меня, складывая руки перед собой. — Как вы знаете, работа начинается с августа, что в некоторой степени лишает вас положенных каникул перед новым семестром. Но готовиться нужно уже сейчас.

— Лорейн, вам нужно будет заполнить это, — секретарь, убирая выбившиеся из хвоста пряди с помощью очков, отдаёт мне бланк и следом список документов. — Затем мы с вами подпишем договор, а уже после, когда вы нам предоставите всё из указанного, мы создадим ваш профиль.

— Но я не подавала...

— Я вижу вашу растерянность, мисс Джефферсон, — декан предлагает мне ручку, не дав закончить фразу. — Я вас не тороплю, у вас есть время ознакомиться с договором. Если у вас есть вопросы, смело можете задавать.

Чем дольше я сижу здесь и смотрю на документы в руках, тем больше это похоже на странную шутку. Но если кто-то действительно хотел поиздеваться надо мной, то он сильно ошибся, оказав мне услугу. Я давно мечтала стать волонтёром и присоединиться к команде заурядных ребят, но каждый раз не решалась подать заявку, потому что видела, каких успехов добивались студенты перед тем, как присоединиться к программе.

— Возможно, самым трудным для вас будет мотивационное письмо, но вы можете обратиться к мисс Кэмерон за помощью. Ваше отличное обучение лишь поспособствует его написанию.

— Для меня не будет трудностью собрать все документы, могу вас уверить, — перебарывая тревожность, выдавливаю из себя ответ. — Я обязательно ознакомлюсь с программой, а сейчас думаю, мы можем заключить договор.

— Это чудесно, мисс Джефферсон, — директриса одобрительно кивает.

При других обстоятельствах я бы выразила куда большую радость, которую вызывает у меня приятнейшая новость, но такая неожиданность и сопутствующая растерянность не дают мне в полной мере почувствовать себя счастливой. Мне остаётся гадать, кто мог вместо меня заполнить заявку, в то время как о моих намерениях никто не знал.

Я бегло ознакамливаюсь с содержанием договора, заполняю бланк и в нужных местах оставляю свою подпись. Мне сообщают, что ответственной за организацию волонтёрского отряда в этом году назначили Фриду Макферсон, поэтому большую часть времени я буду работать именно с ней. Миссис Коуэлл, не скупясь на улыбки, желает мне успехов и выражает признательность за то, что приняла меня в состав волонтёров.

Я выхожу из кабинета более чем воодушевлённая и первым делом отправляю отцу радостное сообщение, в котором хвастаюсь своим достижением. Друзьям тоже хочется рассказать о внезапном событии, но оставляю рассказ новостей до нашей встречи и в списке чатов натыкаюсь на переписку с Луи. Он был единственным, кто знал о моём стремлении попасть в отряд и очень поддерживал мою идею. Он также не понимал, почему я откладываю и даже не хочу попытать удачу. Томлинсон даже почти уговорил меня...

Луи и подал за меня заявку.

Laurie Jefferson: Ты где?!

Louis Tomlinson: Так сильно соскучилась?

Сегодня мне несказанно везёт, что даже не приходится долго ждать ответ.

Laurie Jefferson: Я серьёзно.

Louis Tomlinson: Я уже успел накосячить?

При других обстоятельствах я, может быть, позволила бы себе усмехнуться. Но на его шутливый вопрос приходит только достаточно агрессивный ответ с упоминанием сообщения, которое он получил в тот злополучный день.

Laurie Jefferson: Томлинсон.

Louis Tomlinson: Я на поляне. В западной части.

Не тратя времени, сразу направляюсь туда. Охваченная злостью, я слишком быстро покидаю здание университета, мой быстрый шаг почти равен бегу, как будто оказаться прямо сейчас рядом с Луи — это вопрос жизни. Замечаю его издалека: он стоит, опираясь на один из бетонных парапетов, и докуривает сигарету. Парень не видит меня, пока его взгляд устремлён в экран телефона, что позволяет мне с прежней решительностью остановиться напротив и от переизбытка эмоций топнуть по асфальту.

— Ух, — Томлинсон выпускает облако дыма, — сколько злости, Джефферсон.

— Ты не имел права вмешиваться в мои дела.

Моя чрезмерно активная жестикуляция лишь забавляет парня, отчего ему приходится бороться с улыбкой.

— Я не просила тебя помогать мне.

— Что я испортил, Паучок? — он тушит сигарету о бетон и выбрасывает бычок в урну.

— Это ведь ты подал заявку на участие в волонтёрской программе?

— Вот оно что, — Луи усмехается. Когда он качает головой, длинная чёлка спадает на лоб, а я нахожу это очень красивым. — Я уже решил, что ненарочно убил твоё занудство. Лучше бы я случайно ранил твою любовь к зубрёжке.

Мне кажутся его замечания очень смешными, но я должна выглядеть серьёзной и непоколебимой перед ним, из-за чего моя слабость меня злит.

— Это вообще не смешно, Томлинсон, — снова топаю, что вновь оборачивается против меня — парень открыто смеётся. — Они рассмотрели заявку.

— Простого «спасибо» было бы достаточно.

Это заявление сбивает меня с толку. Злость уходит, словно её совсем не было, и я начинаю краснеть от смущения. У Луи легко получается меня отрезвить после неконтролируемой реакции в его сторону, но теперь в качестве похмелья выступает стеснение, ведь я действительно должна поблагодарить за то, что я исполнила свою мечту.

— Прости, — крепко зажмурившись, часто мотаю головой. — Спасибо. Благодаря тебе меня приняли.

Томлинсон слегка наклоняется вперёд и указательным пальцем касается своей щеки.

— Что?

На мой вопрос он лишь вновь указывает на щёку, и осознание отображается на моём лице пылающими красными пятнами.

— Я не буду тебя целовать.

Усмехнувшись, Луи облизывает губы и, ещё больше смущая меня, смотрит на меня исподлобья. Честно, из-за этого взгляда выразительных голубых глаз я прощаю ему всё, даже то, что ему пришлось найти обо мне информацию, чтобы заполнить заявку. Наверное, я совершаю ошибку и предаю собственное достоинство, но я без сопротивлений поддаюсь его чарам. Харизма в сочетании с привлекательностью являются лучшим оружием против меня.

— Всегда пожалуйста, Лори, — парень коротко целует меня в щёку и отстраняется.

Клянусь, сердце на миг перестаёт биться, и всё внутри сжимается. Меня словно окатывает ледяной водой, из-за чего я даже задерживаю дыхание.

— Теперь ты можешь радоваться. Надеюсь, волонтёрство даст тебе именно то, чего ты очень сильно хочешь.

— Так и будет.

Кожа горит в том месте, где касались его губы. Мне хочется безумно радоваться и визжать, я бы даже запустила фейерверк, но изо всех сил стараюсь не выдать себя и не лопнуть от переполняющих чувств.

— Да ладно тебе, бэтмен, — Луи захватывает меня в объятия, трепля волосы, — прекращай смущаться.

— Это не смущение, — смеясь, вырываюсь из объятий и пытаюсь поправить волосы. — Мне не нравится запах сигарет.

— Не нравится, что я курю?

— Может быть. Моё отношение к курению резко негативное.

— Это что, статус на Фейсбуке?

Закатываю глаза, а Луи снова протягивает руку, чтобы взъерошить мои волосы.

— Ты же губишь своё здоровье.

— Я подумаю об этом, Лори.

Мы сверлим друг друга взглядом. Он немного щурится, когда вглядывается в мои глаза.

В стороне слышится «Томмо!», которое нас обоих заставляет обернуться. Компания парней, где я знаю только Зейна, направляется в нашу сторону, и Луи каждому пожимает руку, приветствуя друзей. Его утягивают в разговор, но когда Малик здоровается со мной, а Томлинсон предлагает пойти с ним, я отказываюсь.

— С меня бросить курить, а с тебя научиться благодарить.

С этими словами он уходит вместе с компанией, оставляя меня с широкой улыбкой, ведь теперь я могу больше не стесняться распирающей радости. Я даже касаюсь щеки, чтобы вновь вспомнить его простой, но смелый поступок.

Посмотрев на время, уже не нахожу смысла возвращаться на пару, поэтому в автомате покупаю горячий шоколад и направляюсь в спортивный зал, где сейчас должна проходить тренировка баскетбольной команды.

Игра уже давно началась, игроки успели вспотеть, а студенты, которые тоже желают прогулять пару или переждать перерыв, сидят на трибунах и без интереса наблюдают, отвлекаясь на другие вещи. Прокрадываюсь между рядами, чем привлекаю внимание Найла — он быстро взмахивает рукой в знак приветствия, — и сажусь на место в самом свободном секторе. Наверное, я впервые так прогуливаю занятия, присутствуя на тренировке команды, но впервые меня это не пугает.

Чтобы не тратить время впустую, достаю конспекты, включаю в наушниках музыку и захожу на блог преподавателя, где узнаю тему сегодняшнего семинара. Изредка бросаю взгляд на друга, поднимая вверх кулак и показывая ему гордую улыбку. Когда первый тайм заканчивается и игроки расходятся на пятиминутный перерыв ради воды, в секторе, где сижу я, занимает место Кейт Миллер в компании своих подруг. Они садятся прямо за мной, не прерывая своих обсуждений, и слишком громко хохочут, будто здесь проходит стендап-концерт, а не тренировка по баскетболу.

— У Дейва же точно нет девушки? — спрашивает одна из них, чем вынуждает меня сделать музыку тише.

— Если бы была, знал бы весь университет. Он же президент братства. Дайана была бы обязана об этом написать в своей газете.

— Может, ты уже будешь действовать, — вставляет Кейт. — Ты только и спрашиваешь про Холдена. Когда мы были на его вечеринке, ты даже не попыталась с ним заговорить.

— А что мне ему сказать? — блондинка негодует в ответ. — Спросить про баскетбол? Так я же ничего в этом не понимаю, а позориться не хочу. При любом раскладе я буду выглядеть как дура.

— Ну почему «как»?

Девочки снова смеются. Уже оставив свой конспект, ищу на площадке капитана команды, о котором идёт речь, и делаю вид, что увлечена горячим шоколадом в картонном стаканчике, чтобы меня не поймали за подслушиванием.

— У тебя же получается флиртовать с Заком, — Кейт поддерживает подругу. — Ты так же можешь заговорить с Дейвом.

— Зак простой ботан, у которого не было симпатичных девушек. Я только улыбнусь ему, он сразу плывёт.

— Ты используешь его?

— С чего ты взяла, что это же не сработает с Дейвом? — перебирает Кейт.

— Не тебе мне раздавать советы, Миллер, — блондинка усмехается. — Тебе удалось вернуть Томлинсона после вечеринки?

Я выключаю музыку, но наушники не убираю, сжимая от напряжения стаканчик.

— Мы ещё не вместе, но всё к этому ведёт. Вчера он писал мне.

— И что?

Задерживаю дыхание в попытке удержать неожиданное, но неприятное чувство, которое хочет вырваться наружу, раздирая когтями меня изнутри. Мне не знакомо это холодное ощущение, и я совсем не рассчитывала испытывать его из-за Луи.

— Он позвал меня с ними загород. Я обычно туда ездила каждые выходные.

— Ты серьёзно? Ты же согласилась?

Я ещё сильнее сжимаю пальцы, вымещая эмоции на несчастном стакане горячего шоколада. В любой другой момент я бы могла придумать сотню оправданий такому стечению обстоятельств, но сейчас мой разум затуманен ревностью, если это именно она. Ледяное, острое и глубокое чувство, что ранее мне было неизвестно.

— Конечно, — я этого не вижу, но уверена, Миллер улыбается во все зубы. — Меня заберёт его друг. Так что сегодня я буду с ним.

Видимо, я впилась ногтями в картон, потому что стаканчик со сладким напитком разрывается, и весь шоколад попадает на мои штаны и тетрадь. Ахнув, я вскакиваю, чем пугаю девочек позади, и растираю пятно, будто так от него можно избавиться. Миллер и её компания тут же начинают собираться, чтобы не сидеть рядом с образовавшейся лужей, но Кейт напоследок решает меня добить вежливой фразой:

— Держи, — мягко улыбаясь, она протягивает мне влажную салфетку. — Понимаю, что твои джинсы это не спасёт, но всё же можно попробовать.

Из-за злости мне хочется кинуть эту салфетку ей в лицо со словами: «Мне не нужна твоя помощь, а Луи позавчера был на свидании со мной». Но успокаиваю себя, натягивая уголки губ. Кейт не виновата в этой ситуации, моя ревность бессмысленна.

— Спасибо.

Понимающе кинув, девушка уводит своих подруг, и они под перешёптывания выбирают новое место в противоположной стороне трибуны. Намоченную тетрадь оставляю сохнуть, присаживаюсь на скамью и тщетно тру салфеткой пятно от шоколада. Былая злость отступает, на смену приходит отчаяние от того, что я сама загнала себя в угол, и мне даже хочется расплакаться.

Наше общение с Томлинсоном набирает обороты, но мы пока не обсуждаем, к чему это всё ведёт. Если это просто дружба, то почему меня охватывает злость от мысли, что он может проводить время с другой? Тем более с Кейт Миллер — знаменитой бывшей девушкой самого Луи, ведь это единственные его отношения, которые стали публичными. Ко всему прочему становится грустно от осознания того, что Томлинсон мог возить каждую свою пассию на заброшенный парк, предлагать всем девушкам прогуливать пары и катать их на своей машине по ночному городу. Может, для него это трюки, которые однажды сработали, а теперь он пробует их на всех. Остаётся лишь загадкой, зачем он до сих пор держит Кейт, давая ей надежды на воссоединение.

Это могло бы стать обсуждаемой новостью для студенческой газеты.

— У тебя всё в порядке? — рядом садится Найл, укладывая рукой влажные после тренировки волосы.

— Да.

— Хочешь, обнимемся, злюка? — Хоран расставляет руки и наклоняется ко мне.

— От тебя воняет, — со смехом уклоняюсь от объятий, в защитном жесте прижимая ладони к груди.

— Тебе уже хуже не будет, — он взглядом указывает на грязные джинсы. — Объятия Найлера исцеляют.

— Ну прекрати. Я в порядке.

Не могу перестать хихикать, а Найл заканчивает свои попытки и снова осматривает место происшествия.

— Это всё дурное влияние парней.

— Каких парней? — вновь усмехаюсь.

— Так и знал, что тебя занесло в плохую компанию. Это всё влияние Томлинсона. Иначе ты бы не была такой рассерженной.

— Заткнись. Луи тут не при чём.

— Луи тут не при чём, — по-дурацки писклявым голосом Найл передразнивает меня. — Разве у тебя сейчас не должны быть занятия?

Очень неожиданно заинтересовавшись испорченным конспектом, вглядываюсь в поплывшие строчки и дую на ещё влажную страницу. Хоран, складывая руки на груди, осуждающе качает головой, на что мне приходится лишь пожать плечами.