Prisoners

Найдя в рюкзаке мелочь, вставляю копейки в автомат и целую вечность сверлю взглядом шоколадные батончики за стеклом.

Это глупо, знаю. И я буду наивной дурочкой с грандиозным заблуждением о своей способности симпатизировать людям, если куплю сейчас «Твикс».

Но я это делаю.

Автомат с едой издаёт характерное жужжание и приводит в работу пружину, что вращением выталкивает шоколадку.

— Я уже здесь! — мчась по лестнице, Клео машет мне рукой.

«Твикс» падает в отсек выдачи, и я забираю сладость, закидывая рюкзак на плечо.

— Ты просила встретиться ещё десять минут назад, Ми.

— Прости, — Миддлтон тяжело дышит, запыхавшись, — я ходила за водой.

— Тренировка началась тринадцать минут назад, — беру подругу под руку и направляюсь в сторону спортивного зала. — Ты не успела пожелать Хорану удачи.

— Обойдётся. Он вчера не ответил на мою историю, хотя я его отметила.

Покачиваю головой, но, честно сказать, это вызывает у меня улыбку. Их нелепые перепалки происходят постоянно, и обычно всё случается из-за глупых мелочей, вроде непрочитанного вовремя сообщения, непоставленного лайка на фотографию, подозрительного взгляда. Может быть, так они пытаются избежать неловкости за случившееся на вечеринке, но выглядит это крайне естественно и по-дружески.

Попав в зал с баскетбольной площадкой, Клео ведёт меня на трибуны, чтобы занять наши любимые места, и устраивается на кресле. Доставая из рюкзака конспекты, принимаюсь делать письменные задания по практике, ставлю ноги на спинку впереди стоящего кресла и прикусываю кончик шариковой ручки, пока Клео решает почитать ежедневную газету. Сегодня на обложке блистает Фрида Макферсон — президент студенческого актива. Она выглядит так, будто была рождена, чтобы всегда появляться на обложках журналов, начиная от густых тёмных волос, уложенных объёмными локонами, и заканчивая идеально ровной линией белоснежных зубов, которые всегда выделяет алая помада. Ровный пробор на боку, ухоженные тонкие брови, огонь в карих глазах, немного харизмы и целеустремлённости — и Фриде нет равных в её деле.

Разве что Дейв, капитан баскетбольной команды, соревнуется с ней в звании короля вечеринок.

— Что пишут сегодня?

Я совру, если скажу, что совсем не интересуюсь новостями в университете, но без Клео я бы точно не читала газету.

— О недавнем инциденте, в котором ты, ЭлДжей, конечно же, участвовала.

— Ты считаешь, что я посмела бы попасть в газету без тебя? — прижав ладонь к груди, строю виноватый вид. — Я лишь мимо проходила.

— Как обычно всё чисто, — Миддлтон отчаянно вздыхает. — Лишь сухие факты и упор на наказании от декана. Тут есть фотографии тех, кто попался вчера. Смотри.

Клео разворачивает ко мне страницу со статьёй, чтобы я увидела три снимка с мест исполнения наказания. На одной из них случайно нахожу Зейна и, прижав пальцы к губам, поднимаю брови. Накинув рабочую куртку и надев перчатки, Малик работает на клумбе в компании других студентов. Пока Луи прятался со мной в раздевалке и угощал шоколадками, его друг получал за двоих и выполнял исправительные работы.

— «За нарушение порядка и правил устава о дисциплине студенты понесли наказание в следующих формах, — Клео улыбается, как счастливый кот, набивший пузо банкой сметаны, — инвентаризация в библиотеке, уход за природой и уборка в столовой». Ты могла быть среди них, но оказалось, что ты быстро бегаешь.

— Студентов было очень много, было легко сбежать, — прикусив щеку изнутри, делаю вид, будто увлечена переводом текста. — Мне просто повезло.

— Мне так не везёт, — Миддлтон хлопает себя по бёдрам. — И почему я вечно всё пропускаю? Такое ощущение, будто всё проходит мимо меня, даже моя жизнь.

Одна из команд забрасывает мяч в корзину, из-за чего зрители на трибунах ликуют. Клео, удостоверившись, что трёхочковый принадлежит не Найлу, продолжает скучающе проглядывать газету. Сегодня университетская команда разбилась на две мини-команды: Дейв Холден играет против своего сокапитана Найла Хорана. Найти друга среди парней в одинаковой зелёно-белой форме мне удаётся легко благодаря его крашеным в блонд волосам, которые сильно отрасли, из-за чего натурального тёмного цвета стало больше.

Найлу всегда шла баскетбольная форма, я говорила ему об этом ещё в школе, поэтому его любимым предметом гардероба стала майка с номером девятнадцать и фамилией на спине, оголяющая его мышцы на руках. Этот номер он выбрал ещё в одиннадцатом классе, и как-то Клео пошутила, что это день моего рождения, но Хоран только отмахнулся.

Ещё со школьных лет я ходила на матчи, чтобы посмотреть на успехи Найла, и никогда их не пропускала. Теперь, когда в нашей компании появилась Клео, познакомившись с нами на первом курсе, она таскает меня даже на тренировки. Я, чтобы не тратить свободное время, занимаюсь домашней работой, рефератами и решаю тесты, а Миддлтон носит Хорану воду и протеиновый перекус. Он всегда бесконечно благодарен за наше внимание и своеобразную поддержку, ведь, по его словам, наше присутствие очень его мотивирует и вдохновляет.

На противоположной стороне от трибун занимается команда чирлидерш. Размахивая зелёными помпонами, они репетируют танец и выполняют гимнастические трюки, демонстрируя свою физическую подготовку и удивительную гибкость. Их форма — короткое платье и гетры — сочетается цветом и гербом Ливерпульского университета с майками баскетболистов. В центре, руководя процессом, стоит Мэри Сандерс, четверокурсница, которая заняла должность капитана, перейдя на второй семестр первого курса. В ней нет ни грамма человечности и эмпатии, лишь пару килограммов собственного веса, большие голубые глаза и вагон дерзости. Клео, которая в старшей школе состояла в команде чирлидеров, проходила у неё отборы в команду, но её не взяли, обозвав бревном и неуклюжей. Мы с Найлом искренне считаем, что Миддлтон отвергли, потому что Мэри боится, что в команде может быть кто-то красивее неё.

— Она боится конкуренции, — сказала мне тогда Клео. — Думает, что мне нужно место, чтобы привлечь к себе внимание парней, но только она так делает, швабра.

Когда слегка поднимается шум, я увлекаюсь игрой. Один из игроков команды ведёт мяч, уверенно обходит соперников и делает пас от груди Найлу, а тот в прыжке забрасывает мяч в корзину. Завизжав, Клео подскакивает с места и хлопает другу, выкрикивая слова похвалы.

Хоран, пробегая взглядом по зрителям, видит нас и машет рукой, на что я показываю ему большой палец вверх, а затем его забирают в групповые объятия.

— Привет, девчонки.

Миддлтон занимает своё место и с радостной улыбкой встречает подошедших к нам Дайану и её подругу.

— Фрида в эту субботу устраивает вечеринку, — Кэмерон протягивает мне листовку с приглашением в особняк Фриды, — и мы будем рады вас там видеть.

— С приглашением доступны алкогольные напитки лучше пива, — девушка в таком же строгом костюме, как Дайана, перебирает в руках стопку флаеров. — Будет, как обычно, громко и масштабно.

— Где же сама королева вечеринок?

Девушки на вопрос Клео кивают головой в сторону. Скрестив руки на груди, Фрида с вниманием ювелира наблюдает за тренировочной игрой и следит за всеми присутствующими, словно ищет себе жертву. Она выбрала идеальное место для объявления своей вечеринки — пока Дейв занят тренировкой, президент актива, пользуясь случаем, собирает подходящих людей: парни из команды, чирлидерши, уводя «клиентов» прямо из-под носа Холдена.

Они никогда не были врагами, но всегда профессионально конкурировали между собой, потому что каждый хочет получить титул самого популярного человека университета. Холден и Макферсон не превращают это в войну, поэтому посещают вечеринки друг друга, спокойно принимая, что оба особо искусны в этом деле, бывают в одной компании и оказывают какую-никакую помощь друг другу. Дейв дважды голосовал за Фриду на пост президента студенческого актива, а она, в свою очередь, поддерживает продвижение баскетбольной команды и посещает матчи.

— Спасибо за приглашение, — трясу листовкой и прячу её в тетради. — Даже интересно, что Фрида приготовит в этот раз.

— Если мне удастся уговорить мою любимую заучку, то мы придём, — Клео специально косится в мою сторону. — И, Дайана, спасибо за сегодняшнюю газету.

— Пожалуйста.

Девочки, уверенно передвигаясь на каблуках между рядов, спускаются к лидеру их тройки и уже вместе с Фридой направляются к группе поддержки.

— Мы должны туда сходить, — Миддлтон мягко толкает меня в плечо.

— Ми, — протягивая слог, зажмуриваюсь, — у меня были планы на субботу.

— Какие могут быть планы, когда нас лично пригласили?

— Я хотела навести порядок в комнате, потому что договорилась с соседками, и мы думали устроить вечер фильмов.

Вздёрнув брови, подруга смотрит на меня так, будто я сказала, что рада принудительному мазку из шейки матки.

— Так как это не левая вечеринка, туда придёт Томлинсон.

— И что?

— Ты хоть иногда своей головушкой думаешь? — Клео образно стучит себе по лбу. — Это твой шанс познакомиться с ним поближе.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Я в этом не заинтересована.

— Ты можешь оторваться с классным парнем, — сладко пропевая слова, Миддлтон заговорщически играет бровями.

Кидая шутливое «отстань», шлёпаю девушку по бедру, отчего она тихо хихикает.

Мы вроде бы снова следим за игрой, но я возвращаюсь к переводу, а Клео достаёт телефон.

— Будет слишком жестоко, если я не дам Найлеру воду?

— А что он опять натворил, Ми?

— Он так и не ответил на мою историю, — Миддлтон строит самое грустное выражение лица, будто Хоран оскорбил её до глубины души. — А ты до сих пор общаешься с Ником?

— Нет, — нервно сглатываю. — А почему ты спрашиваешь?

— Он постоянно смотрит мои истории и иногда ставит лайки.

Слегка отчаянно покачивая головой, переписываю переведённый текст в тетрадь. Рука вдруг начинает потеть, из-за чего становится тяжело держать ручку; из меня вырывается нервный рваный смешок, и я хлопаю по страницам.

— Мои тоже, — упирая локоть в колено, ставлю подбородок на кулак. — Он ни разу не писал и не звонил, как расстался со мной. Может, думает, что после учёбы я вернусь в Манчестер и попробую возобновить отношения?

— Пусть идёт в задницу. Я сейчас заблокирую его. И тебе тоже стоит это сделать.

— Зачем?

— Ник не достоин смотреть твои фотографии и знать, что ты счастлива без него.

Протягиваю Клео свой телефон, чтобы она помогла мне снять с себя эту ношу. Если я самостоятельно добавлю Ника в чёрный список, то меня накроет чувство вины, как волной, и утянет на дно, а я только начала отходить от тоски по нему.

Раздаётся громкий звук свистка, и тренировка официально заканчивается. Подхватываюсь собирать свои вещи, благодарю подругу за выполненное поручение, и мы с Клео спускаемся вниз с трибун. Помощник раздаёт игрокам чистые полотенца, одно принимает Найл и вытирает вспотевшее лицо. Он сразу направляется к нам и, улыбаясь во все тридцать два, поправляет взмокшие волосы, поднимая их наверх.

— Я бы тебя обняла, Ни, — Миддлтон протягивает другу бутылку ионизированной воды и чуть кривится, — но ты вонючий.

— Спасибо, — усмехаясь, Хоран открывает крышку и жадно прижимается губами к горлышку.

— Хорошая игра, — осторожно бью парня кулаком в плечо, — ты показываешь неплохие результаты. Так и одержите победу над Лидским университетом на ближайшем матче.

— Осталось меньше месяца, а нам тренироваться и тренироваться. Мы так и не отработали ни изоляцию, ни трёхочковое действие.

— Найлер, последние два матча были победными, вы и без этого всего отлично справляетесь, — Клео давит убеждающую улыбку, а затем наклоняется ближе ко мне, чтобы прошептать: — Ты должна объяснить мне правила баскетбола, потому что я знаю только в общих чертах.

— Если вы придёте посмотреть игру, то я точно вас не подведу.

— Конечно, Ни, мы придём, — Миддлтон разворачивает друга и, направляя, толкает в спину, — а сейчас идём прямо в сторону раздевалок. Тебе нужно принять душ.

— У вас есть какие-нибудь планы?

— На сегодня нет, но, — она достаёт листовку-приглашение на вечеринку Фриды, — нас пригласили в особняк Макферсон.

— Вместе пойдём на вечеринку?

— Ребят, — виновато отводя глаза, дёргаю шлейку рюкзака на плече, — может, в следующий раз? Или давайте без меня. Я правда планировала провести эти выходные иначе.

— Если Лори не идёт, то я тоже, — Найл переводит вопросительный взгляд на Клео.

— Что? — она деланным раздражением всплескивает руками. — Тогда я тоже не иду. Мы грёбаная компания интровертных задротов.

+++

— Спасибо большое.

В знак благодарности кивнув женщине за прилавком, забираю свой скромный ланч в бумажном пакете и миную столовую, чтобы выйти на улицу. На университетской поляне разбросаны столики, за которыми можно пообедать в хорошую погоду, а попасть сюда можно через панорамные двери в общей столовой.

Я взяла себе йогурт с орехами и кофе, теперь хочу занять место, где не будет ветра, и потратить перерыв на домашнюю работу по латыни и риторике. Почти все столики заняты студентами, которые пришли пообедать, как и я, но самый дальний обычно никто не выбирает. Кидаю на лавочку рюкзак, ставлю ланч и достаю учебники. Наушники по закону подлости отключились, поэтому я делаю звук потише и включаю плейлист в основном с песнями Драконов для вдохновения и поднятия рабочего настроения.

Всё же погода ещё прохладная, чтобы каждую перемену или свободное время проводить на улице за посиделками. Ветер, до сих пор холодный, забирается под куртку, но вблизи высокого ограждения и деревьев он ощущается не так сильно. В то время как градусник не радует высокой температурой, природа уже решила проснуться от зимней спячки и подарила деревьям зелёные почки, которые на некоторых ветках успели распуститься. Непривычно тёплый март подходит к концу, о чём говорит зеленеющая трава и часто выглядывающее солнце, но я продолжаю греть себя горячим кофе, обхватывая пальцами тёплый стаканчик.

Тихонько подпевая Дэну Рейнольдсу, отвлекаюсь от своих записей, потому что замечаю движущийся к моему дальнему столику силуэт. Поднимаю взгляд и, с приятным удивлением вскидывая брови, узнаю Луи Томлинсона. Он молча приветствует меня, поднимая картонный стаканчик, и делает из него глоток.

Неосознанно и взволнованно начинаю наводить на столе порядок, в стопки складывая листы и тетради, и закидываю в пенал цветные выделители. Замечаю, что музыка до сих пор играет, и быстро выключаю звук.

— Не против? — Луи кивает на лавочку напротив.

— Нет.

Парень ставит свой ланч-пакет, оглядывает мои вещи и качает головой, по-доброму улыбаясь.

— Привет, Халк.

— Привет, Чёрная вдова, — отложив ручку, упираюсь локтями в стол. — Почему в этот раз Халк?

— Брюс Беннер был выдающимся учёным, а ты, — Луи подбородком указывает на мой конспект и улыбается, — уверенно стремишься к этому.

— В таком случае, я скорее Доктор Стрейндж.

— А что ты изучаешь?

— Латынь, — разворачиваю учебник к Луи и пальцем указываю на текст.

— Жуть. Демонов вызываешь? — вглядываясь в незнакомые буквы, Томлинсон хмурит брови. — Ты аккуратней, а то случайно отправишь меня в ад.

— А есть за что?

— Всякое бывало. Бабулю через дорогу не перевёл, кота с дерева не снял. Не знаю, какие там правила.

Опуская глаза, тихо усмехаюсь, а пальцами тереблю уголок тетради.

— Насчёт хороших поступков, — заправляю волосы за уши. — Спасибо, что спас меня от наказания. Я тогда совсем забыла поблагодарить тебя.

— Я всего лишь затащил тебя в мужскую раздевалку. Это даже на поступок не тянет, лишь жалкая пародия на попытку двух подростков уединиться.

— Меня бы заставили писать объяснительную, а это могло сказаться на моей стипендии. Тебе может это казаться глупостью, но для меня это важно.

С хитрым лисьим прищуром Луи изучает моё лицо, будто пытается что-то найти, а затем понимающе кивает.

— Пожалуйста, Лори.

Неожиданно заливаюсь краской и беру свой стакан, чтобы спрятать от парня розовые щёки, что пылают от смущения.

Не могла подумать, что мужское внимание может быть таким приятным — Найл не попадает в эту категорию, потому что я слишком давно его знаю.

— Ты одна из немногих, кто действительно заинтересован в учёбе. Это редкость.

— У меня большие планы, для этого нужно учиться. К тому же однажды мои старания привели меня к гранту на стипендию, без которой я бы не выбралась в Ливерпуль.

— На каком факультете учишься?

— Язык и культура, — веду пальцем по контуру тетради, — современные языки, по окончанию буду переводчиком. А ты?

— Экономический факультет. Бухгалтерский учёт и финансы.

Этот факт его биографии меня удивляет. Сложно представить, какую бы ещё он мог выбрать специальность, но Луи не похож на человека, который по-настоящему увлекается бухгалтерией.

Если бы меня попросили предположить, то я бы сказала, что Томлинсону подходит факультет бизнеса и менеджмента. В конце концов, такие яркие личности зачастую учатся на факультете коммуникации и медиа — становятся малоизвестными режиссёрами, которые снимают короткометражные фильмы для «Ютьюб», или актёрами, которые заканчивают свою карьеру рекламой таблеток от цистита или крема от грибка ногтей. Не говорю, что Луи настигла бы та же участь, но и не вижу его за офисным столом среди стопок бумаги.

— Очень неожиданно.

— Ты просто не видела меня за делом, — даря улыбку, парень подаётся чуть вперёд. — Деньги считать — не язык учить. Кроме латинского, что ещё изучаешь?

— Французский, а на третьем курсе возьму итальянский.

— Французский, — Луи опускает мечтательный взгляд, пытаясь укрыть от меня совершенно детскую улыбку. Помимо радости, в ней таится ностальгия и печаль. — Я в школе учил французский, поэтому мы с другом мечтали уехать жить во Францию, потому что думали, что это отличный способ избавиться от всех проблем.

— Ты о Зейне?

— Нет, он слишком сильно привязан к этому городу, чтобы поехать так далеко.

— Можно путешествовать, но всё равно возвращаться домой.

— А куда бы ты хотела поехать?

Любопытство Томлинсона кажется чем-то необычным, как если бы ему заплатили, чтобы немного провести времени за столиком со мной.

По социальным сетям можно сделать вывод, что Луи большой любитель вечеринок, походов в лес, где студенты устраивают посиделки у костра с пивом и играми. Я часто видела его на незаконных уличных тусовках, куда тащил меня Найл в поисках адреналина и ярких впечатлений — Луи не совершал ничего криминального, но полиция могла забрать в участок любого присутствующего. Круг общения у Томлинсона состоит в основном из популярных ребят, его однокурсников и спортсменов, так как здесь на них большой спрос.

Мне никогда не составляло трудности найти общий язык с человеком или познакомиться первой, но я не могу похвастаться количеством посещённых вечеринок, полученных приглашений и статусом в университете. Друзья и усердная учёба захватили меня с головой, из-за чего я уже восемь месяцев не видела отца.

— У меня была или даже ещё есть цель выучить много языков и покататься по Европе. Франция тоже входит в список. Для этого хотела попасть в студенческий отряд волонтёров, ведь их постоянно отправляют за границу, к тому же это огромная помощь другим людям...

— Но?

— Но меня не возьмут.

— Откуда такая уверенность, Лори?

Отличная уловка, которой пользуются такие парни, как Луи Томлинсон, и она работает — в нужный момент называть имя девушки. Даже зная об этом, сложно не попасться на крючок, ведь это очень ласкает ухо. Особенно с таким глубоким и приятным голосом.

— Слишком высокие требования, нужно иметь высокий рейтинг. Я даже в анкете не все пункты могу заполнить.

— Неужели им не нужны такие трудолюбивые студенты, которые даже за обедом занимаются домашкой? Прости, я бы назвал тебя занудой, ну кто ещё тратит свой перерыв на это? — он указывает на конспект по латинскому. — Ты учишь языки, а ещё жутко чувствуешь себя бессмертной, что является главным качеством волонтёра.

Луи усмехается, покачивая головой, словно вспоминает, как пытался остановить меня, чтобы я не залезла в драку и не стала ещё одним участником. Неожиданно парень становится серьёзным и поднимает на меня такой взгляд, будто осознал что-то страшное.

— А ты хотя бы подавала анкету?

Поджав губы, отвожу глаза и разглядываю высокие деревья. Луи был так увлечён, что мне сейчас стыдно его разочаровывать.

— Нет.

— Супермен, ты чего? — наклоняя голову на бок, Томлинсон щурит голубые глаза. — Испугалась конкуренции?

— Я решила, что лучше подавать анкету на третьем курсе. Как раз я подтяну свой рейтинг, начну учить итальянский, перейду на следующий курс по устному переводу. Шансов будет больше.

— Всё понятно, — Луи с видом эксперта подытоживает и много кивает головой.

— Что тебе понятно?

— Это синдром отложенной жизни.

— Ты говоришь точно как Ми, — взмахнув рукой, заправляю волосы за ухо, хотя в этом нет никакой нужды. — Так говорят те, кто любят отрываться всю ночь в компании незнакомцев, а наутро жаловаться на головную боль и тошноту.

— Ауч, — Луи, потирая ладонью грудь, делает вид, будто я его больно ударила. — С правдой не поспоришь, но это лишь способ повеселиться и найти новые знакомства.

— Ты имеешь в виду девушек, которые разводят тебя на петтинг, а потом засыпают в момент кульминации или бегут к унитазу прочистить желудок?

Прикрывая рот кулаком, Луи тихо смеётся, облизывает губы и молча соглашается. Из-за улыбки от уголков глаз лучиками бегут прозрачные морщинки.

— Откуда ты знаешь? — он вздёргивает брови. — Относишься к таким?

— Нет, — часто мотаю головой. — Я не такая зануда, как ты думаешь, и иногда бываю на подобных мероприятиях. Пару раз была свидетельницей.

— Вот видишь, на вечеринках можно знакомиться с хорошими людьми.

— Прости, я не соглашусь. Потому что я люблю пиццу с ананасами.

Луи наигранно удивляется, будто я сказала, что в своём подвале держу детей, а затем мягко усмехается.

— Кто такая Ми?

— Моя подруга Клео, вы недавно с ней пересекались. Она очень не любит своё имя, поэтому мы от её фамилии Миддлтон придумали кличку.

— Что плохого в имени Клео?

— Это не совсем её имя, — пожимаю плечами. — Родители дали ей очень специфическое, которое она терпеть не может, поэтому просит звать её короткой формой.

— А ты ЭлДжей?

— Да, это мои инициалы. Лорейн Джефферсон, — зачем-то расшифровываю я и от своей глупости начинаю собирать на джинсах несуществующие катышки.

— Всегда считал это классным, я имею в виду иметь кличку от имени и фамилии.

— У тебя тоже есть?

— Друзья зовут меня Томмо.

— От фамилии, — щёлкаю пальцами, на что парень довольно кивает. — Кличка соответствует её обладателю.

— Приму это за комплимент.

— Это он и был.

— Неужели ты можешь заставить меня смущаться?

Усмехнувшись, Луи тянет к себе тетрадь, находит в пенале ручку и что-то пишет на полях, чего с моего ракурса не разглядеть.

— Что ты делаешь?

— Пишу тебе заметку, — он напрягает скулы, длинная чёлка падает на лоб.

Подпираю двумя руками щёки и терпеливо жду. Томлинсон, шёпотом произнося то, что пишет, ставит точку и закрывает тетрадь.

— Что там?

— Прочитаешь, — он поднимает хитрый взгляд и отодвигает конспект по латыни, — когда вдруг поймёшь, что чрезмерная учёба сделает из тебя только заучку.

— Ауч, — я пародирую его, — теперь мы квиты.

Мы оба оборачиваемся на странный шлепок где-то в стороне, а после видим торопящегося в нашу сторону Малика. Он пытается стянуть резиновые перчатки и что-то зло бормочет себе под нос. На нём та самая зелёная рабочая куртка, что была на фотографии в газете, чёрные джинсы на коленках вымазаны землёй и травой, а на ботинки натянуты бахилы. Хочется улыбнуться с этой комичной картины, но сдерживаюсь, а когда слышу усмешку Луи и его насмешливый свист, то понимаю, что смеяться даже нужно.

— У меня так вспотела рука, — Зейн тщетно пробует снять перчатку, — что она намертво прилипла. Томмо, помоги.

— Давай её разрежем.

Парень переводит на меня взгляд, полный надежды и отчаяния, и тут же садится рядом со мной, кладя на стол ладони.

— Есть нож?

— У меня есть ножницы, — роюсь в своём пенале, а Малик радостно трясёт руками, словно я достану ему любимую конфету. — Вот они, дай руку.

Обхватив запястье парня, осторожно разрезаю сначала одну перчатку, позволяя Зейну вздохнуть с облегчением, затем справляюсь со второй. Он уже без особых усилий стягивает куски резины и, швырнув их на стол, вытирает ладони о джинсы, которые и так нуждаются в срочной стирке.

— Где была, Золушка? — Томлинсон издевательски улыбается, раскрывая свой пакет с ланчем.

— Пошёл ты, — Малик достаёт из кармана пачку сигарет, одну кладёт себе за ухо и смотрит на меня. — Кстати, спасибо.

— Пожалуйста.

— Я уже второй день отрабатываю. Только испортил джинсы.

— Зи, я не виноват, что ты лузер, — Луи достаёт контейнер с наггетсами и кусает один. — Из нас двоих фортуна всегда выбирает меня, ты же знаешь, я симпатичнее.

— Видишь это? — Зейн показывает другу средний палец и кивает на него головой, — это то, что я думаю о твоей внешности, случайный ребёнок Джессики Альба и Роберта Паттинсона.

— Но всё же ты считаешь меня симпатичным.

— Конечно, любимый, ты у меня самый лучший, — Малик искусственно улыбается одними губами, когда карие глаза не выражают никаких эмоций, кроме безразличия. — Меня больше волнует, где ты был во время неудачной потасовки.

— Я тоже там был, Зи.

— Как ты сбежал?

— Мы спрятались в мужской раздевалке, — как бы невзначай вставляю я, на что парень опасно резко поворачивает голову в мою сторону.

Луи продолжает молча есть наггетсы, макая их в соус, и держит самый невозмутимый вид, а Зейн пребывает в таком удивлении, будто мы признались, что его детский хомячок не потерялся, а задохнулся в кастрюле супа по нашей вине.

— Вы были вдвоём? — с опаской уточняет Малик.

Я неуверенно киваю.

Сейчас я не могу быть уверенной в том, что правда, какая она есть, обеспечит мне безопасность и какое-либо расположение к этому парню с крайне быстрой переменой настроения.

— Серьёзно, Томмо, ты променял меня на бабу?

Луи непринуждённо жуёт жареные в масле кусочки курицы и словно смакует каждый момент негодования его друга.

— Прости, — Малик, виновато улыбаясь, разворачивается ко мне, — не хотел называть тебя бабой.

— Всё нормально.

— И с каких пор вы лучшие подружки? Томмо, ты должен был спасти меня от наказания.

— Уверен, что я что-то должен?

Зейн возмущённо открывает и закрывает рот, но не находит подходящих слов. На месте парня я, наверное, тоже была бы недовольна, только сейчас эта картина выглядит чересчур забавной. Словесная перепалка утихает, как и желание Малика продолжать разговор, поэтому он молча и церемонно ворует у друга наггетс. Луи не возражает, лишь двигает коробку на середину стола и даже предлагает мне.

— Я слишком устал, — Зейн зарывается пальцами в густых угольных волосах, взъерошивает их, но причёска даже после встряски остаётся идеальной. — Предлагаю на последние пары не идти.

— Снова нагло прогулять профильные предметы, — с деланным возмущением спрашивает Луи, — и торчать где-то с тобой?

Малик даже не смотрит в сторону друга, словно этот спектакль ему приходится терпеть уже в миллионный раз.

— Конечно, Зи, — Томлинсон подхватывает рюкзак за лямку и забрасывает на плечо. — Уже подумал, ты не предложишь.

Парни выходят из-за стола. Луи хлопает по карманам джинсов, чтобы проверить наличие своих вещей, возможно, телефона, и выжидающе смотрит. Этот пронзительный взгляд небесно-голубых глаз так и говорит: «И чего ты сидишь, ЭлДжей? Нам ещё долго ждать?»

— Идёшь с нами? — наконец парень озвучивает свои мысли.

— К сожалению, я не могу так просто прогулять пару, — неопределённо пожимаю плечами. — Я готовилась.

— Синдром отличницы, да? — Малик, опираясь рукой на край стола, вглядывается в моё лицо. — Но кто мы такие, чтобы мешать твоей учёбе?

— Мы проведём тебя до аудитории.

Хочу поблагодарить Томлинсона за его добросердечный порыв, но все слова застревают комом в горле, и я только нелепо улыбаюсь, второпях собирая вещи в рюкзак.

Шагая чуть впереди нас, Малик в точных подробностях делится условиями, в которых он отрабатывает своё наказание на клумбах университета, но ни Луи, ни мне не особо интересно слушать про червей и огромный муравейник. Мы мельком переглядываемся, будто стесняясь встретиться взглядами, и прячем улыбки, вызванные то ли нелепостью рассказа Зейна, то ли глупым смущением.

Войдя в здание университета через столовую, чтобы сократить путь и выбросить остатки ланча, мы постепенно переходим на обсуждение предметов и преподавателей. Томлинсон интересуется семинаром, на который ведёт меня через центральный коридор, и просит в конце семестра обязательно рассказать, сколько баллов я набрала за свою работу.

— У тебя ещё есть шанс присоединиться к нам, — почти у самой двери говорит парень, пряча руки в карманы куртки. — Купим Зейну хэппи мил, он чертовски обрадуется игрушке.

— Я бы хотела на это посмотреть, но не могу...

Мы одновременно смотрим в сторону аудитории, куда заходят студенты, и мне приходится развести руками в своё оправдание.

— Понял, — прищурив миндалевидные глаза и поджав губы, Томлинсон кивает. — Хорошего дня, Лори.

— Спасибо.

Только когда он салютует двумя пальцами от виска и вместе с Зейном идёт в обратную сторону, осознаю, что могла сказать чуть больше, чем одно слово на прощание, но не предпринимаю никаких попыток исправить своё нелепое положение. Некоторое время перекатываюсь с пятки на носок, глядя в спины удаляющихся фигур, и с непривычно-дурацкой улыбкой захожу в огромную аудиторию, плавно уходящую и расширяющуюся вниз.

Бросаю взгляд на экран телефона, чтобы узнать время, спускаюсь ближе к первому ряду парт и протискиваюсь в середину — на своё привычное место. Достав конспект, проглядываю домашнее задание в виде рассуждения по пройденной теме предыдущего занятия и убеждаю себя, что прямо сейчас должна находиться на этой паре, а не где-то ещё. Телефон, лежащий передо мной, реагирует на пришедшее сообщение, а я только после разблокировки экрана до конца осознаю содержание уведомления.

«louist91 подписался(-ась) на ваши обновления.»

Является ли это своеобразным посвящением в круги популярных ребят университета?