Глава 26
Самуэль
Как же приятно осознавать, что мы смогли одержать верх над Сильвестром. Эта победа далась нелегко, но теперь он наконец-то ответит за всё. Уже к вечеру он окажется в полиции, а до этого… я собираюсь с ним серьёзно поговорить. Он должен почувствовать хоть малую толику того, что пережила Агата. Он должен заплатить не только перед законом, но и перед совестью, если она у него вообще осталась.
Мысли об Агате не дают мне покоя. Где она сейчас? Почему не выходит? После всего, что произошло, она должна быть рядом. Хочется обнять её, сказать, что теперь всё позади, что она в безопасности. И всё же… её нигде не видно.
— Где Агата? — спрашиваю у Лео. Он последний, кто видел её — в кабинете Сильвестра, сразу после финальной сцены.
— Не знаю… — пожимает он плечами, стараясь не встречаться со мной взглядом. — Может, ей обрабатывают раны?
— Возможно… — отвечаю, но сомнение уже вкрадывается в голос.
Чем больше проходит времени, тем сильнее сжимается что-то внутри. Я начинаю поиски. Обхожу все машины, каждый угол, каждый закуток на территории. Пусто. Никаких следов. Сердце глухо колотится в груди, с каждой минутой громче. Что-то не так. Я это чувствую.
Захожу в дом. В голове уже звучит внутренний сигнал тревоги, пока опрашиваю людей, параллельно заглядывая во все комнаты, коридоры, кладовые. Кажется, я обошёл весь дом трижды. Агаты нигде нет. Не могла же она просто исчезнуть? Это абсурд. Она бы не ушла вот так, молча. Или могла?
— Что случилось? — раздаётся позади голос Адриано. Он, как всегда, появляется в самый нужный момент.
— Агаты нигде нет, — произношу хрипло, чувствуя, как в голос пробивается растущая паника.
— Как это «нет»? — он нахмуривается. — Может, она просто вышла подышать? После всего… она могла захотеть тишины.
— Я уже всё обыскал. Здесь её точно нет, Адриано, — я с трудом сдерживаю раздражение. — Что-то здесь не так. Я это чувствую.
Теперь и в глазах Адриано появляется тревога. Он молчит, но я вижу — он тоже понимает: это не просто случайность.
Может, я преувеличиваю? Может, Агата действительно просто захотела побыть одна, очистить разум, дать себе время прийти в себя? Она ведь такая… непредсказуемая. Ей вполне могла прийти в голову идея уйти, не сказав ни слова. Но нет. Сейчас не тот случай. Не сегодня.
Адриано уезжает на фабрику вместе с Сильвестром. Я должен был поехать с ними, но… я не могу. Что-то внутри не отпускает. Сообщаю, что присоединюсь позже и мчусь домой. Если её нет здесь, если она не вернулась туда — тогда всё серьёзно. Тогда пора поднимать тревогу.
И молиться, чтобы я ошибался.
В квартире Агаты стояла странная тишина. Не гнетущая, а скорее… настороженная. Словно стены затаили дыхание, а воздух в комнате впитал в себя слишком много невыговоренного.
Я вошёл неспешно, каждый шаг отдавался глухим эхом по пустым комнатам. Здесь не было ни запаха её парфюма, ни привычного шелеста страниц — будто время остановилось.
Гостиная выглядела нетронутой. Ни следа недавнего присутствия. Подушки на диване аккуратно разложены, плед сложен. Но взгляд мой задержался на одном: на ноутбуке, оставленном на журнальном столике. К крышке была приклеена жёлтая стикер-бумажка, на которой крупным почерком Агаты было написано:
«Открой ноутбук»
Сердце забилось сильнее. В горле пересохло. Я присел на диван, осторожно, как будто боялся спугнуть тишину. Взял ноутбук в руки, открыл. Экран вспыхнул голубоватым светом, и почти сразу появилось окно с видео.
На экране — она. Агата. Живая. Настоящая. Но с каким-то другим выражением лица.
Я нажал на play.
— Так-с… — тихо произнесла она, явно стараясь сохранить лёгкий, ироничный тон. — Если кто-то смотрит это видео, значит… моя уверенность всё-таки дала трещину.
Она попыталась улыбнуться, но в этой улыбке не было ни одной искры прежней уверенности. Только усталость и смирение. Она поёжилась, словно от холода или от мысли, которую собиралась озвучить.
— Получается, я мертва…
Она тяжело выдохнула и опустила глаза.
— Как странно это говорить вслух. Записываю это видео, пока не пришёл Самуэль. Мы отправляемся в клуб… а потом на миссию. И если вдруг… если я не вернусь, — голос дрогнул, — я хочу, чтобы вы знали, чего я желаю.
Агата откинулась назад, устало проведя руками по лицу. Её пальцы дрожали.
— Всё, что я имею… квартира, счета в банке… и ещё немного наличных, которые я спрятала под кроватью — всё это прошу отдать моим родителям. Пусть они хотя бы не думают о деньгах. Пусть смогут дышать спокойно.
Она сжала руки в замок, словно пытаясь удержать себя от слёз.
— Но есть кое-что важнее. Моя семья… — её голос стал тише, почти шёпотом. — Пожалуйста, позаботьтесь о них. Я не знаю, кто именно будет смотреть это, но я уверена — кто-то из Vendetta Eterna. Я вас знаю. Мы однажды уже дали друг другу слово.
Она подняла глаза в камеру. В этот момент её взгляд был таким пронзительным, будто она смотрела прямо в душу.
— Сёстры… брат… пусть учатся в лучших университетах. Пусть живут так, как я не успела. Чтобы у них была работа, мечты, любовь, всё… всё, чего я хотела, но не дожила.Мама с папой… чтобы они не плакали, не корили себя. Просто… пусть живут. За меня тоже. Я доверяю вам это. Прошу.
Она вытерла щёку, хотя слеза ещё не успела упасть. Звук был приглушён, и вдруг — стук в дверь. Агата вздрогнула, резко повернув голову в сторону звука.
— Кажется, Самуэль пришёл.
Агата снова посмотрела в камеру. И, на этот раз, улыбнулась. Тихо, мягко, немного по-детски.
— Ну что ж… удачи нам всем.
Видео прервалось. Экран погас. А вместе с ним — исчезло тепло её образа, оставив после себя только холодную пустоту.
Я сидел с ноутбуком в руках, не в силах пошевелиться. Всё внутри сжалось — от боли, от вины, от ощущения, что она знала. Всё знала.
И всё равно пошла.
— Нет, Агата, ты не мертва. Это невозможно.
Я сказал это вслух, но фраза будто растворилась в пустоте квартиры, не отозвавшись эхом, не встретив сопротивления. Только безмолвие.
Пальцы сжали крышку ноутбука так сильно, что та едва не хрустнула. Я отстранил его от себя, поставил на стол, будто это был не обычный предмет, а нечто, что могло укусить. Сердце билось неравномерно. В груди что-то скреблось — смесь страха, гнева и надежды, отчаянной, как у человека, висящего над пропастью.
Я сел на край дивана и сжал голову руками.
Нельзя. Просто не может быть. Агата жива. Где-то там, в этом чёртовом городе, в мире, который продолжает вращаться, не замечая, что в нём исчезла она.
Если кто-то и знает правду, если кто-то держит нити, ведущие к ней, это Сильвестр.
Через тридцать минут я уже приближался к зданию, которое знал лучше, чем хотелось бы.
Старое промышленное строение на окраине, бывшая текстильная фабрика. Сейчас — логово, тюрьма, место, где люди теряли гордость, зубы и, нередко, душу. Мотор стих. Я вышел из машины и постоял пару секунд. Ветер обдувал лицо, в воздухе пахло ржавчиной и пылью.
Я двинулся вперёд, каждое моё движение это шаг ближе к ответам. К ней.
Путь внутрь знаком до автоматизма: две двери, лестница вниз, длинный коридор, охраняемая комната. Здесь всегда полумрак. Всегда холоднее, чем на улице.
И вот он. Сидит, связанный, побитый, но всё ещё живой.
Сильвестр.
— О, как долго я ждал этого момента, — произнес я с усмешкой, глядя прямо ему в глаза. Он был грязный, с иссечённым лицом, но улыбался. Он всегда улыбался. Даже с разбитыми губами.
— Это ещё не конец, Самуэль, — выдавил он, выплёвывая кровь на бетонный пол.
Парни неплохо поработали. Я оценил это взглядом. Не жёстко. Но достаточно, чтобы он перестал притворяться, будто всё под контролем.
Подошёл к Адриано, стоящему чуть поодаль, опершись на бетонную колонну.
— Что-нибудь сказал?
— Нет. Твердит, что не знает, где Агата. А ты? Нашёл что-нибудь?
Я кивнул.
— Видео. Она записала его перед миссией. Прощальное.
На лице Адриано мелькнула тень. Он сжал губы.
— Чёрт…
— Ещё какой, — мой голос стал ниже, глуше. Я сделал шаг к Сильвестру. Он смотрел на меня, как смотрят в волчью пасть — со страхом, замаскированным под наглость.
— Ничего не хочешь рассказать перед тем, как мы отправим тебя гнить в тюрьму?
— Мне нечего рассказать.
Я смотрел на него молча. Несколько секунд.
— А что насчёт дедушки Агаты? — спросил я ровным тоном.
Он усмехнулся:
— Какого из? Я убил обоих.
И засмеялся. Глухо. Отвратительно. Безумно.
Мой кулак резко ударил по его лицу. Парни едва удержали стул. Голова Сильвестра мотнулась вбок, кровь хлынула из разбитого носа. Он зашипел, закашлялся.
— А ты мазохист, Сильвестр. Спрошу ещё раз: что тебя связывало с Мэтью Портером?
Он отдышался и заговорил:
— Он влез в мои дела. Когда я прибрал к рукам компанию, начал копать. Нашёл что-то. Они поручили дело лучшему детективу в каком-то захолустье — Брайтон. Я не ожидал, что он будет настолько упрям. Я был у него дома.
Он поднял взгляд.
— У него был этот чёртов синдром героя. Он верил в справедливость. Но она стоила ему жизни. Он нашёл зацепку. Если бы я его не остановил — меня бы уже посадили.
Я кивнул, глядя прямо ему в глаза.
— Как забавно, что его внучка докончила его дело.
Он снова рассмеялся, сквозь слёзы и кровь.
— Она тоже поплатилась. Хоть что-то хорошее. Надеюсь, эта сука мертва.
Тогда я ударил снова — под рёбра. Он согнулся от боли, и прежде чем он успел выдохнуть, я схватил его за руку и резко выкрутил.
Хруст был близко.
— Мы же договорились! Отдадим его полиции без переломов. — напомнил мне Адриано.
Я тяжело дышал, кожа на костяшках содрана, кровь чужая. Но ярость во мне не утихала.
— Старый ублюдок… — процедил я сквозь зубы, отступая на шаг.
Сильвестр сидел, склонив голову, облизывая кровь с губ. Он думал, что выиграл.
Но он забыл, с кем играет.
Это не конец.
Агата жива. Я знаю это.
И если мне придётся сжечь весь город, перевернуть все камни, допросить каждого ублюдка, прикоснувшегося к её имени, я это сделаю.
— Босс, вам стоит на это взглянуть… — голос моего человека прозвучал тревожно, почти с надрывом. Он протянул мне телефон, глаза бегали, будто он сам до конца не верил, что увидел.
Я выхватил у него аппарат с неосознанной резкостью. Экран вспыхнул — и всё вокруг будто на мгновение замерло. На фотографии, залитой мягким светом лампы, был Адамо. Он стоял сверху, ухмылка на лице, держа телефон вытянутой рукой, чтобы сделать селфи. А под ним — девушка. Лежала на животе, волосы беспорядочно раскинулись, скрывая лицо. Адамо одной рукой грубо тянул её за волосы, будто намеренно приподнимая голову для кадра. Это не выглядело как забава. Это не было похоже на обоюдное согласие. Это… это выглядело как насилие.
В груди что-то резко сжалось. Холодная, предательская мысль прокралась в сознание. Нет. Нет, это не может быть она. Не может быть Агата. Но как назло — лицо не видно. Только силуэт. Волосы, фигура. Что-то смутно знакомое. Я резко выдохнул и сжал кулак так, что костяшки побелели.
— Когда он это выложил? — голос дрогнул, но я удержался, чтобы не показать страх.
— Около часа назад. Пост был в сторис, успел сделать скрин.
— Узнайте, где сделано это фото. Срочно. Пусть Габриэль посмотрит — он сможет определить по окружению. Найдите его, чёрт вас возьми! — телефон я бросил обратно, даже не глядя, попал ли в руки.
Мир вокруг будто стал резче, громче. Звуки усилились, свет стал болезненным. Я резко развернулся и схватил Сильвестра за шиворот, чуть не впечатав его в стену.
— Где он, сукин ты сын? Где Адамо?! — рыкнул я, дыхание вырывалось тяжелыми толчками.
Он замер, ошарашенный, но не сопротивлялся. Глаза честные, испуганные, но не лживые.
— Мы приехали домой вместе, больше его не видел.
Мои пальцы сжали ткань на его воротнике ещё сильнее. Я чувствовал, как пульс стучит в висках, как поднимается волна ярости, беспомощности — опасная смесь.
— Если он хоть пальцем тронул её… если он посмел… — я тяжело дышал, каждое слово звучало, как удар — …я убью его. Без колебаний. Без пощады. Даже не моргну.
Сильвестр молчал, и я видел — он понял. Все поняли. Я вышел, почти вылетел за дверь, сердце неслось, разум требовал действий.
Где ты, Адамо?
И главное — где она?
Мотор низко урчал, словно затаившийся зверь, а я вжимал педаль газа, будто этим мог ускорить не только машину, но и бег времени. Улицы города мелькали, превращаясь в неясные мазки света — неон, фарфоровый блеск витрин, пульсирующая жизнь ночи. Но всё это было где-то вне меня. Внутри один сплошной ком. Страх, тревога, злость. И имя, которое не выходило из головы:
Агата.
Телефон лежал на пассажирском сиденье, экран молчал. Ни вестей от Габриэля, ни проклятого сигнала, который мог бы выдать местонахождение Адамо. Я приехал к клубу, где он должен был быть. Где мы были несколько часов назад. Габриэль должен был найти зацепку. Хоть что-то. Хоть улику.
Охрана меня пропустила без слов — лицо у меня было такое, что лучше не вставать на пути.
Габриэль стоял у бара, с телефоном в руке, щёлкая по экрану. Я подошёл к нему быстрым шагом, и он сразу поднял глаза. Но в них не было того, что я хотел увидеть.
— Ну?! — рявкнул я, едва сдерживаясь, чтобы не схватить его за грудки.
— Я просмотрел все камеры, уличные тоже. Локация, судя по сторис, — это может быть квартира… но она не наша. Обстановка слишком нейтральная. Ни одного опознавательного знака. Ни одного окна, чтобы зацепиться за ракурс. Он умный ублюдок. Всё скрыл.
— То есть ты ничего не нашёл. — Я не спрашивал. Констатировал. Лёд пронзил спину.
— Пока нет, но…
— Хватит «но», Габриэль. Времени нет.
Где же ты, Агата…
Спустя полчаса ко мне присоединился Адриано. Он молча сел рядом, бросив на меня внимательный взгляд. На его лице читалась усталость — физическая и моральная. Он выглядел так, словно не спал уже сутки, как, впрочем, и я.
— Ублюдка Сильвестра сдали полиции, — наконец проговорил он, проводя рукой по лицу. — Мы проследим, чтобы эта мразь больше никогда не вышла на свободу. Пусть гниёт в самой чёртовой дыре.
Он сделал паузу и посмотрел куда-то вдаль, в темноту за окном.
— Справедливость восторжествовала. Как и хотела Агата… — он замолчал.
Я кивнул, но в груди что-то оборвалось. Справедливость? Может быть. Только вот Агата этого уже не увидела.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Лишь часы на стене бесстрастно отсчитывали время, словно издеваясь — ещё минута прошла, ещё одна. А я всё ещё не знаю, где она. Всё ещё не знаю, жива ли она.
— Ты же в курсе, что через два дня женишься? — спросил Адриано, будто между делом.
Я медленно перевёл на него взгляд.
— Пока не найду Агату — я ни на ком не женюсь, — сказал я жёстко. Потом, чуть тише, почти себе под нос добавил: — Если вообще женюсь.
Адриано ничего не сказал. Он понимал. Он знал, что между мной и Агатой было больше, чем просто чувство — это была привязанность, боль, ответственность, доверие. Я забрал её из дома, я дал слово, что с ней ничего не случится. А теперь…
— Как думаешь, Агата действительно у Адамо? — тихо спросил он, избегая встретиться со мной взглядом.
Я поморщился.
— Если да… — выдохнул я и сжал кулаки. — Если она в его руках, я не хочу даже представлять, через что ей приходится проходить. Адамо — тупой наркоман, сломанный псих, которому ничего не стоит уничтожить человека. Особенно если он под кайфом.
— Мы найдём её, Самуэль, — твёрдо сказал Адриано. — Найдём. Мы же не бросим.
Он пытался подбодрить, и, возможно, сам себя тоже.
Я повернулся к нему, и голос мой дрогнул:
— А если нет? Что я скажу её родителям? Что я отдал им пустоту, вместо живой дочери?
Я опустил взгляд на свои ладони, будто они были покрыты кровью.
— Я сам пришёл к ним тогда. Стоял в их доме и уверенно говорил, что с ней ничего не случится. Что она будет под моей защитой.
Я сглотнул ком в горле.
— Плевать, что её отец застрелит меня. Я заслужу это. Я не сдержал обещание.
Тишина стала почти осязаемой. Я не шелохнулся. Всё внутри сжималось в страхе и бессилии. Самое страшное — не знать. Не знать, где она, жива ли, нужна ли ей помощь прямо сейчас. Или я уже опоздал.
Адриано положил руку мне на плечо — крепко, по-мужски, без слов. Иногда жест важнее любого сочувствия. Но даже это не снимало тяжести. Потому что пока Агата где-то там, в темноте, за стенами, в чьих-то грязных руках, я не имел права ни на покой, ни на любовь, ни на свадьбу, ни даже на прощение.