Глава 3
Самуэль
Я мчу по дороге с душевным трепетом, предвкушая встречу с Агатой. Позвонивший мне вчера неизвестный номер оказался её сестрой, и, даже не ожидая этого, я услышал её голос. Она сообщила, что Агата в городе, и прямо спросила меня, что я собираюсь делать. Мой ответ был мгновенным и решительным: я собирался ворваться в их дом и забрать свою девушку. С тех пор как Агата звонила Ханне насчёт своего отца, её сестра, похоже, сохранила мой номер.
Теперь я нахожусь в Брайтоне. Вылетев на ночном самолёте, я оказался здесь, когда день уже разгорелся. Подъехал к нужному дому и остановил машину. Слегка нервно, но с полной решимостью, я вышел из автомобиля и направился к двери, настойчиво постукивая по ней. Дверь открылась, и на пороге предстал человек, которого я никогда не встречал — мама Агаты. Выражение её лица явно указывало, что она не ожидала увидеть меня.
— Здравствуйте, я пришёл забрать вашу дочь, — произнес я, не скрывая своей настойчивости. Агата, вероятно, упрекнула бы меня за такую прямолинейность, но сейчас мои чувства и эмоции брали верх.
— Дэвид! Тут какой-то сумасшедший! — закричала она, отступая вглубь дома.
Слово «сумасшедший» было не самым чутким комплиментом, но, похоже, это не имело значения. Из-за угла вдруг появился мистер Портер, отец Агаты, и его облик в реальности лишь подчеркивал, как сильно он напоминает свою дочь. Они оба, обретая сходство, делились не только внешностью, но и той же решительностью, что и заставило меня так ринуться сюда.
— Что здесь происходит? — спросил он, с явным недоумением глядя на меня.
— Я пришёл забрать вашу дочь, — повторяю я, стараясь говорить уверенно и не поддаваться смятению, охватившему меня.
Я решительно прохожу внутрь, и, к своему удивлению, они пропускают меня, скорее всего, от шока, переполняющего их. Войдя в гостиную, я замечаю женщину, которую сложно не заметить: она внешне очень похожа на маму Агаты.
— Тот самый Самуэль? Вай, как повезло моей племяннице! Итальянца себе нашла! — с восторгом говорит она.
Я невольно улыбаюсь. Она мне нравится.
— Кто вы такой, что врываетесь ко мне в дом?! — внезапно раздаётся грозный голос мужчины, и я чувствую, как его рука хватает меня за воротник рубашки.
— Папа, отпусти его! — в этот момент из комнаты появляется Агата. Её глаза полны волнения, и она стремится вмешаться, чтобы успокоить своего отца.
Я внимательно смотрю на неё, игнорируя гневное выражение её родителя. Она похудела — заметно, что за последнее время была в стрессе, и это вызывает у меня чувство беспокойства. Надо будет исправить это.
— Я не хочу с вами ссориться, — говорю я, стараясь говорить спокойно. — Я пришёл с миром. Ваша дочь работает в престижной компании, и… Я люблю её.
Мой голос прозвучал твёрдо, с намерением. Отец и дочь удивлённо уставились на меня, а тётя Агаты присвистнула, как будто не в силах сдержать свою реакцию.
— Ища вашу дочь три недели, я чуть не сошёл с ума, но… Смог найти, — кидаю секундный взгляд на Ханну, стоящую в углу комнаты, и чувствую, как напряжение растет.
— Я не отдам тебе свою дочь, она останется здесь, — произносит Дэвид Портер, его голос полон угроз и ярости.
— Тогда мне придётся принять меры, — отвечаю с холодной решимостью, не отводя взгляда от его лица.
Этот тон явно не понравился старшему Портеру. В следующую секунду он наносит мне удар кулаком в живот. Лёгкая боль пронзает моё тело, и, да простит меня Агата, я не сдерживаюсь. В ответ энергично ударяю его в лицо, и между нами завязывается настоящая драка. Я чувствую адреналин, приливщий ко мне, но где-то в глубине души осознаю, что это не то, что должно происходить. Дэвид толкает меня, и в этот момент я случайно задеваю какую-то вазу на тумбочке. Она с глухим стуком разбивается о пол, как будто подчеркивая абсурд нашей ссоры.
— Папа! Самуэль! Прекратите! — кричит Агата, её голос полон страха и отчаяния.
Никто, однако, не собирается останавливаться. Я успеваю повалить Дэвида на пол, но вдруг чувствую, как Агата неожиданно подбегает ко мне и пытается оттянуть меня от своего отца.
— Прекрати, Самуэль! Пожалуйста! — её руки касаются меня, словно магия, и внезапно я осознаю, что увлекся яростью.
Я отпрыгиваю назад, отстраняясь от Дэвида, а Агата быстро встаёт между нами, прижимаясь к мне, словно пытаясь защитить.
— Папа, успокойся! — её голос звучит с такой силой и требованием, что даже я чувствую, как пламя конфликта начинает угасать.
— Дэвид, — слышу я, как миссис Портер берёт мужа за руку, и, к моему удивлению, он мгновенно успокаивается. Кажется, колдовские чары Агаты сохранились от матери, и в этот миг между ними оказывается прочная связь, умиротворяющая атмосферу вокруг.
— Хоть кто-то тебе навалял, зять, — с ухмылкой добавляет тётя Агаты, и в её голосе звучит удовлетворение, как будто она давно ждала этого момента.
Вижу, как Агата оборачивается ко мне, её глаза полны тревоги и нежности. Я чувствую, как напряжение постепенно уходит, и, хотя события вышли из-под контроля, в этот момент я понимаю, что у нас есть ещё надежда на переговоры. Нас с Дэвидом сажают на диван рядом, и в воздухе ощущается напряжение. Мы переглядываемся, а затем оба невольно обращаем взор вперёд, словно надеясь, что там, в неведомом, есть ответы на наши вопросы.
— Как можно было устроить драку? — вздыхает миссис Портер, обращая взгляд то на меня, то на своего мужа с полной непониманием. — Это хорошо, что Дерека с Софией не было дома…
Её слова цепляют. Вся эта ситуация, полная недоразумений и эмоций, неожиданно вызывает во мне воспоминания о том самом американском фильме «Эта дурацкая любовь». Я не могу сдержать усмешку и, опустив голову, невольно представляю себя в роли одного героя, который также подрался с отцом своей девушки.
— Амелия, он хочет забрать нашу дочь! Что я должен был делать? — говорит Дэвид, его голос полон праведного гнева и беспокойства, а его глаза сверкают необдуманным упрямством.
— Точно не драться, Дэвид, — резко отвечает она.
Агата, стоящая напротив нас, начинает говорить, её голос мелодичен, но в нём слышна лёгкая нервозность.
— Мама, папа, поймите, что я уже взрослая… Я хочу развиваться: учиться, работать, стремиться к своим мечтам… И просто быть счастливой. — Она глубоко вдыхает, собирая мысли. — Если я уеду, это не значит, что я разорву все связи. Знали бы вы, как я хотела позвонить вам, рассказать о том, что происходит в моей жизни, поделиться радостями и переживаниями. Мне важно, чтобы вы знали, что я всё еще ваша девочка, что я вам небезразлична.
— Мы переживаем за тебя, Агата, — говорит мама, и в её тоне сквозит искреннее беспокойство, которое невозможно не заметить. Она по-прежнему видит в своей дочери маленькую девочку, нуждающуюся в заботе и защите.
— Я уверяю тебя, мам, — сказала Агата, ее голос звучал уверенно, хотя в глазах читались тени сомнений. — Пока я рядом с Самуэлем, я в безопасности.
Я смотрю на Агату, в ее взгляде смешиваются решимость и неуверенность. Она ловит мой взгляд и, не сдерживая эмоций, слегка улыбается. Я отвечаю ей той же улыбкой, стараясь поддержать.
— Папа, — произнесла она, присаживаясь на корточки и беря его руку в свою. — С самого детства ты был для меня каменной стеной. Я всегда чувствовала себя в безопасности, пока был ты… С Самуэлем я также ощущаю эту защиту, хоть и вас смущает разница в возрасте.
— Ничего критичного, — вмешалась тётя Агаты, наклонившись чуть ближе к нам. — У меня с мужем девять лет разницы, и мы прекрасно ладим. Возраст — это лишь цифры, не более того. Главное — это чувства и понимание друг друга.
— Я понимаю, что вы переживаете, — продолжала она, глядя на нас. — Но я надеюсь, что с течением времени вы увидите, как я счастлива. Самуэль — удивительный человек, и я верю, что он хороший.
Родители переглянулись.
— Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива и окружена заботой, — тихо сказал Дэвид, немного успокоившись.
Агата кивнула, в ее взгляде заиграла надежда, и, казалось, она ощущала, что блок напряжения между нами медленно разрушался. В комнате воцаряется тишина. Каждый из нас погрузился в свои мысли, каждый из нас переживает этот момент в своем собственном ключе. Время тянулось, будто остановилось. Минута за минутой проходила в напряжённом ожидании, и, наконец, Дэвид произнёс:
— Агата, иди в комнату, а я поговорю с Самуэлем.
Его голос звучал уверенно, но в нём сквозила и доля тревоги.
— Папа… — начала она, но он её прервал.
— Агата, иди.
Она взглянула на меня мимолётным, полным вопросов взглядом, и послушно ушла за дверь. Я чувствовал, как звук её шагов стихает, оставляя в комнате лишь напряжённое молчание. Дэвид встал и кивнул мне, приглашая в соседнюю комнату. Я, не раздумывая, шагнул следом. Заходя внутрь, дёрнул за собой дверь и сразу же обуздал порыв любопытства, осматриваясь. Это была их спальня: уютные тона, мягкий свет, фотографии на стенах, которые будто рассказывали о мгновениях счастья.
— Ты действительно думаешь, что я так просто отдам свою дочь? — произнёс Дэвид, его голос стал резким, как лезвие ножа.
— Если не отдадите, тогда я заберу её сам, — ответил я, стараясь сохранить спокойствие. — Я люблю вашу дочь и хочу, чтобы она была рядом со мной. Я не краду её у вас. Вы всегда сможете навестить её, и она сама будет прилетать.
Дэвид внимательно рассматривал меня, его взгляд был острым, словно он пытался прочитать мои мысли. Кажется, он взвешивал каждое слово, каждую эмоцию, не оставляя места для сомнений. Внезапно он подошёл к тумбочке и, вытянув руки, достал оттуда пистолет. Дэвид медленно подошёл ко мне и стал трясти оружием перед моим лицом.
Я почувствовал, как моё сердце забилось быстрее. Блин, не зря Адриано просил меня брать оружие с собой.
— Я нашёл дочь не на помойке, — проговорил он с холодной решимостью. — Если с её головы упадёт хоть одна волосинка или с её глаз капнет хоть одна слеза… Знай, я не задумываясь пристрелю тебя.
— Я понимаю ваши чувства, Дэвид, — произнёс я, стараясь говорить спокойно, — Но я не ваш враг. Я просто хочу сделать её счастливой.
Он ничего не ответил, но я видел, как напряжение в его плечах немного ослабло. В этот момент я осознал, что найти общий язык — это единственный способ избежать конфликта.
— Последние несколько лет я не был для своей семьи хорошим отцом и мужем, и это знание обжигает меня изнутри. Я осознаю, что допустил много ошибок, и теперь отчаянно пытаюсь найти способ всё исправить. Я смотрю на свою дочь, полную жизни и надежд, и понимаю, что её счастье — это самое важное в моей жизни. Если для этого нужно переступить через себя, то я готов.
— Мы оба любим её.
— А теперь иди к Алакей и забери её, пока я не передумал.
Я выхожу из комнаты, не обращая внимания на остальных, и направляюсь к Агате. Когда открываю дверь, она уже стоит на пороге, ожидая меня. Мы почти сталкиваемся — и в этот момент она вдруг тянется ко мне, поднимаясь на носочки, и целует. Я чувствую, как меня охватывает тепло, и отвечаю на её поцелуй, прижимая её к себе. Моя рука скользит по талии, поднимаясь всё выше, будто стремясь охватить её всем своим существом. Но вдруг нас прерывает чей-то кашель.
— Десять долларов, и я забуду, что вы тут делали, — с усмешкой заявляет Ханна, застывшая в дверном проёме.
Я отстраняюсь от Агаты и, немного колеблясь, достаю из кармана сотню. Протянув её Ханне, я с усмешкой отвечаю:
— Извини, меньше не ношу с собой.
Она берет купюру, её улыбка становится ещё шире, а в глазах блеск.
— Считай, что я потеряла память, — говорит она, и её насмешка вызывает у меня лёгкое облегчение.
— Ханна, — произносит Агата, её голос звучит тихо, но уверенно.
— А что? И вообще, я заслужила это. Вы только подумайте: если бы не я, кто знает, когда Самуэль тебя нашёл бы, — её слова вызывают лёгкую ухмылку на моём лице.
— Я согласен с ней, — добавляю я, ощущая, как атмосфера вокруг нас начинает разряжаться.
— Что сказал папа? — настороженно спрашивает Агата, её голос дрожит от волнения, как будто она опасается услышать ответ.
— Я должен забрать тебя, пока он не передумал, — отвечаю я, стараясь быть как можно более уверенным.
Она улыбается, и в этот момент я чувствую, что всё получится. Вместе мы проходим в гостиную. Внутри меня переполняет волнение и надежда, пока я не замечаю Софи и Дерека. Малыш, увидав меня, радостно захлопал в ладоши и побежал ко мне.
— Как ты вырос с нашей последней встречи! — говорю, подхватывая его на руки и слегка подкидывая вверх.
— Да, я очень много ем, — гордо отвечает он, сверкнув глазками.
— Молодец! — с улыбкой говорю, аккуратно ставя его на пол.
Наши взгляды пересекаются с тётей Агаты, и я осознаю, как сильно она о нас заботится.
— Барбара Фостер, — представляет она себя с лёгкой улыбкой на губах. — Я изначально была за вашу парочку.
— Очень рад, — отвечаю я, стараясь выразить всю свою благодарность за её поддержку. Она подмигивает мне, и в её глазах вижу искорки одобрения. Необычная женщина.
— Она будет в безопасности, обещаю вам, — уверяю я родственников Агаты, стараясь звучать уверенно, хотя внутри меня бушует море эмоций. Я понимаю их тревогу и желание защитить своего человека.
— Уже уходите? — раздается тихий голос Амелии, матери Агаты. В ее глазах читается беспокойство, которое, казалось бы, не может унять ни одна из моих уверенных фраз.
— Мам, так нужно, — тихо говорит Агата. Она подходит к матери, обнимает ее крепко и нежно, словно стараясь вложить в объятие всю свою любовь и уверенность.
— Звони каждый день, — просит Амелия, и в ее голосе я слышу одну из главных материнских заповедей: не забывай о доме даже вдалеке от него.
— Обязательно, — отвечает Агата, и в ее улыбке есть нечто ободряющее.
После этого она поворачивается к тёте, которая не может сдержать слез. Агата обнимает её и тётя что-то говорит ей на ушко. Но стоит Агате отстраняться, как я замечаю, как она краснеет.
— Тётя, — говорит она, и в этом слове слышен лёгкий налёт стеснительности.
— А что, ты только прислушайся к тому, что я сказала, — отвечает тётя с доброй улыбкой, пряча в глазах легкое озорство.
— Прилетишь ещё? — с надеждой спрашивает Дерек.
— Давай теперь ты ко мне прилетишь, Дерек. Приезжайте все, — говорит Агата с оптимизмом, и я замечаю, как её глаза светятся наряду с её улыбкой.
— Я сейчас, ты пока иди, Самуэль, — говорит она и, прощаясь, уходит в комнату к своему отцу. Я понимаю, что это последний её взгляд на родных, и сердце моё отзывается чувством легкой грусти.
Проходит несколько напряженных минут, и вот появляется Агата, сжимая в руках небольшую сумку. Её губы слегка приоткрыты, в них смешиваются радость нового начала и печаль расставания. Она подходит к родным, и снова поднимает голову, чтобы напоследок взглянуть на каждом из них. Я вижу, как она крепко обнимает их в последний раз, в ее глазах блестят слезы, но она старается сдержать себя. В конце концов, она садится рядом со мной в машину, и я чувствую, что именно этот момент запечатлён в нашей памяти.
— Готова? — спрашиваю я, оглядываясь на её лицо.
— Да, — отвечает она, но за её решимостью я чувствую волнение.
Машина мягко трогается с места, и мы направляемся в сторону аэропорта, где нас уже ждёт самолёт. Внутри автомобиля царит напряжённое молчание, каждый из нас погружён в свои мысли, не зная, как начать разговор, который давно назрел. Наконец, первой тишину прерывает Агата.
— Я думала, что ты больше не хочешь меня видеть… — произносит она тихим голосом, в котором слышится нотка уязвимости.
Я поворачиваю голову к ней, стараясь уловить её взгляд. Внутри нарастает ощущение неловкости, но я знаю, что нужно говорить.
— Это последнее, чего я хотел… — отвечаю я, искренне сожалея о том, что произошло. — Извини меня, если бы я тогда не вспылил из-за татуировки, возможно, ты осталась бы рядом.
— Ты прав, это ты виноват, — смело отвечает она, но в её голосе уже слышится легкая мягкость.
Я улыбаюсь и на светофоре целую Агату в макушку.
— Как же я скучал по тебе.
— Я тоже скучала, — признаётся она, её щеки покрываются лёгким румянцем, и я вижу, как её глаза светятся.
Наконец, мы подъезжаем к аэропорту и направляемся к частному самолёту, который ждал нас. На выходе нас встречает капитан, высокий и уверенный в себе человек с доброй улыбкой.
— Мисс Портер, рад видеть вас снова, — говорит он, и его голос звучит тепло.
— Взаимно, — отвечает она, улыбаясь в ответ, и я замечаю, как её уверенность постепенно возвращается к ней.
Я инстинктивно кладу руку ей на талию, ощущая, как ток между нами начинает постепенно возвращаться. Вместе мы поднимаемся на борт, кресла внутри самолёта уже ждут нас. Я располагаюсь рядом с Агатой, и мы обмениваемся взглядами, понимая, что это новое начало для нас обоих.
— Самуэль, — осторожно начинает она, её голос чуть дрожит от волнения. — Кто мы друг другу?
— Как это понимать? — спрашиваю с недоумением, хотя внутри меня уже поднимается предчувствие чего-то важного.
— Кто я для тебя? — уточняет она, искренне стараясь понять.
Я улыбаюсь, пытаясь разрядить обстановку:
— Я думал, что ты уже поняла, кто для меня, раз я подрался с твоим отцом, — говорю, иронично вздыхая.
Она невольно улыбается и качает головой, явно не согласная с моим юмором.
— Дурак, — смеётся она, но в её голосе слышится не только легкость, но и некоторая серьезность.
Сердце моё замирает, и я решаюсь быть откровенным.
— Если ты хочешь знать правду… Я бы хотел видеть тебя своей женой и матерью моих детей, но это я забегаю в будущее. Пока же я просто хочу, чтобы ты была моей во всех смыслах. Будь моей, Агата. По одному твоему слову я готов убить любого, кто посмеет причинить тебе боль. Если хочешь, я построю для тебя дворец, заполненный всем тем, о чём ты мечтаешь. Всё, что тебе нужно — лишь скажи, и я сделаю это.
Её внимание приковывается к моим словам. Я вижу, как её щеки краснеют от смущения, а глаза наполняются слезами. Агата берёт мою руку и слегка сжимает, словно пытаясь уловить мою искренность, взгляд её полон ожидания.
— Я твоя… — наконец произносит она, и в её голосе звучит решимость. Однако вскоре на её лице появляется тень сомнения. — Но, пожалуйста… Если ты не готов выполнить свои обещания, данные мне, не обманывай меня. Если ты просто решил поиграть на моих чувствах, скажи мне. Ведь я не смогу выдержать ещё одно предательство, я просто пропаду, — её слова звучат как призыв, и на щеках остаются следы слез. Я осторожно провожу ладонью по её коже, убирая капли грусти.
— Я лучше умру, чем обману тебя, mia cara.