• Глава 22: Он даже не попрощался.
Карина выключила автоклав. Последний образец подписан, лабораторный журнал закрыт, а лампы сверху — как всегда, слишком яркие, будто освещают не только пробы крови и мочи, но и то, чего не хочется видеть в себе. Рабочий день закончился. Она накинула ту же серую куртку, в которой, кажется, и осень начинала. Устала. Но не от дел, а от самого факта жизни — будто с каждым днём её вытягивает не работа, а что-то внутри, незаметное другим.
Карина брела по заснеженному тротуару, прижимая к себе пластиковый контейнер с не до конца съеденным обедом. Под подошвами хрустел лёд, в лицо бил колючий февральский ветер. Она давно доехала до дома, заперла за собой дверь, скинула промокшие ботинки и куртку. Прошла на кухню, где тускло горела одна лампа над плитой. Не раздеваясь до конца, оперлась локтями о стол.
Будто снова прожила день, в котором ничего не произошло — лишь цифры, пробирки, тишина лаборатории и гул флуоресцентного света над головой. Она была просто лаборантом. Одним из многих. Кто скажет, что в ней было что-то особенное?
Телефон зазвонил в кармане джинсов. Экран высветил: «Мама».
— Алло? — голос хриплый, как будто давно не говорила вслух.
— Привет, Кариш. Ты дома?
— Только зашла.
— Слушай... Тут Тамара зовёт к себе на дачу. С ночёвкой. У неё там печка, тепло, уютно. Она мясо замариновала.
Карина села. Отошла от стола. Сердце сжалось странно — будто не хотелось никуда ехать, но дома оставаться было ещё хуже. Квартира была серая, промёрзшая, как будто жизнь в ней задерживалась лишь по инерции. Её собственная комната казалась чужой. Всё здесь казалось чужим.
— Мам... — устало. — А зачем мне туда?
— Просто сменишь обстановку. Поболтаем. Посмеёмся. Ты такая хмурая стала. Всё работа да работа... — Голос на том конце был мягкий, почти ласковый. — Ну, правда. Никаких гостей — я, Тамара, ещё пара человек. Уютно. Никакого давления.
Карина посмотрела в окно. Там, за стеклом, снег ложился косо, впитывался в асфальт, как будто никогда и не прекратится. В комнате пахло сыростью и отработанным теплом от батарей. На подоконнике стояла пепельница с окурками от бессонных ночей.
— Ага. — Её голос дрогнул. — Я приеду.
Решение далось легко. Точнее — настолько тяжело, что любое движение казалось уже шагом вперёд.
Дача выглядела знакомо и совсем не по-зимнему: свет из окон лился тёпло, пахло копчёной колбасой и свежим деревом. Тамара уже суетилась на кухне, приветливо махала рукой. Мама сидела с чашкой кофе, смеялась над чем-то.
— Ты вовремя, — обняла Карину на входе. — Знаешь Илью? Сын Томы, ты его не видела наверное.. Он тоже здесь.
Карина откинула капюшон, поправила волосы и кивнула рассеянно.
— Ага, пусть будет.
Илья появился позже. Высокий, молчаливый, с немного странным взглядом, как будто смотрит сквозь предметы. Не навязчивый. Просто... присутствующий. Они почти не общались. Лишь в какой-то момент он подошёл ближе и, глядя куда-то в сторону, тихо спросил:
— У тебя не будет зарядки? На айфон.
Карина достала из сумки провод, протянула. Их пальцы чуть соприкоснулись, и в этом не было ничего особенного. Но ощущение осталось — как будто кто-то постучался внутрь и тут же исчез.
— Спасибо, — коротко.
— Не за что, — чуть хрипло, как будто давно не говорила.
Потом был ужин — запечённое мясо, салаты, мамины попытки подать Илью как "перспективного" и неловкие шутки.
Тамара играла старые хиты на колонке, пока кто-то пытался поджечь камин. Карина смеялась — через силу, но всё равно смеялась. В какой-то момент заметила, как Илья сидит на подоконнике, уткнувшись в телефон, будто этот вечер его совсем не касается.
И ей почему-то стало... спокойно. Как будто в этом молчаливом парне было меньше ожиданий, чем в любой переписке за последний год.
Она встала, взяла вторую кружку чая и поставила рядом с ним. Он кивнул. Больше ничего не сказал.
И это было, пожалуй, лучшим за весь вечер.
Позже, когда уже все немного разошлись по углам — кто к плите, кто к телевизору, кто у окна — Карина вышла на крыльцо закурить. Илья подошёл спустя пару минут. Сел рядом. Тоже закурил. Снежинки таяли на рукавах его пальто.
— Холодно, — выдохнула она, как будто кому-то было дело.
— Ты сильно изменилась, — вдруг сказал он, глядя на снег. — Последний раз видел тебя в школе, когда сам выпускался, ты была совсем маленькой девочкой.
Карина усмехнулась. Горько. Она хотела сказать, что люди не меняются. Что некоторые просто вырастают.
— Ты много куришь?
— Только зимой, — пожала плечами. — Летом я будто в себя возвращаюсь. А сейчас... хочется просто гореть и таять одновременно.
Он не ответил. Просто молчал рядом. А потом встал и ушёл в дом, оставив её наедине с сигаретой и пустым двором, в котором было слишком тихо.
И всё же в его словах что-то зацепило. Не больно. Просто... ощутимо. Как взгляд в зеркало, которого долго избегала.
Карина просидела на крыльце ещё какое-то время. Сигарета давно догорела, пальцы замёрзли, а внутреннее напряжение только крепло. Она слышала, как внутри смеются. Мама, Тамара, их шумные разговоры. Но это тепло не касалось её. Оно проходило мимо, отражалось от стекла, гасло в воздухе.
Илья больше не вышел. Не взглянул, не спросил, даже не вернул зарядку.
Карина медленно встала, стянула шапку, потом снова натянула её и достала телефон. Пальцы дрожали, будто от холода, но в глубине была совсем иная причина.
Она нашла контакт и нажала вызов.
— Алин, ты далеко? — голос был спокойным, но каким-то глухим.
— Минут сорок езды. Всё ок?
— Забери меня, пожалуйста. Я не могу тут больше.
Когда Карина снова вошла в дом, мама заметила сразу. Уловила выражение лица, насторожилась.
— Ты куда собралась?
Карина молча натянула куртку, закинула сумку через плечо. Мама подошла ближе.
— Мы только собрались чай пить... Ты опять за своё? — голос был не резким, а скорее уставшим. Разочарованным.
— Мне просто... не хочется здесь быть, — честно ответила Карина.
Мама вздохнула. Хотела что-то сказать — что она не умеет быть в компании, что всегда сбегает, что люди не всегда враги — но промолчала. Только отвернулась, как будто не желая смотреть ей в глаза.
Тамара, поставив чашки, пробормотала что-то о «молодости и гордости».
Карине стало неуютно. Даже немного стыдно. Но недостаточно, чтобы остаться.
— Пока, — тихо сказала она в сторону кухни.
Илья не появился. Не выглянул из-за угла, не вышел в прихожую. Будто исчез вместе с её желанием продолжать вечер.
Когда Карина села в машину к Алине, снег усилился. Мягкий, плотный, он ложился на лобовое стекло, скрывая дорогу, дома, все слова, которые она не сказала.
Подруга включила музыку, что-то весёлое и совсем неуместное. Карина смотрела в окно и вдруг ощутила сильную пустоту внутри — не от того, что уехала. А оттого, что никто не попытался её остановить.
Алина налила чай в две глубокие чашки и села напротив, поджав под себя ноги. Карина сидела молча, будто собираясь с мыслями. Они уже вернулись в город, у Алины дома было тепло, мягкий свет торшера заливал комнату.
— Ну, выкладывай, — сказала Алина с лёгкой улыбкой. — Что это было?
Карина сжала ладонями кружку, поднесла к губам и обожглась паром.
— Я не знаю, — выдохнула. — Словно съездила в другое измерение. Всё такое... чужое.
— А парень? Ты говорила, там был какой-то Илья.
Карина кивнула.
— Он странный. Не в плохом смысле. Просто будто... не здесь. Молчит, почти не смотрит в глаза. Попросил зарядку, даже «спасибо» сказал еле слышно. А потом исчез. Я ушла — он даже не попрощался.
— Ну, может, стесняется?
— Может. Или просто не заметил. Я чувствовала себя тенью. Даже мама как-то... отстранённо. Я вечно у неё не вовремя.
Алина нахмурилась:
— Ты не тень, Кари. Просто ты не умеешь притворяться, когда тебе плохо. А им легче с кем-то, кто улыбается на автомате.
Карина опустила взгляд. Пальцы теребили край рукава.
— Я даже не могу понять, что меня задело. То, что он не подошёл? Или то, что я уехала — и ни одна душа не дернулась меня остановить. Ни мама, ни он, ни чёрт подери, Тамара с её вонючими пирожками...
Алина рассмеялась. Карина — нет. Только прикрыла глаза и чуть слышно добавила:
— Я привыкла быть ненужной. Но иногда всё равно жду, что кто-то позовёт. Хоть раз. По-настоящему.
Повисла тишина. Чай парил в чашках, а снег за окном медленно опускался на чёрный асфальт.
— Он тебе понравился?
— Я не знаю. Наверное, просто... его молчание напомнило мне моё. Мы были рядом, но будто в разных комнатах. А это ощущение, знаешь, очень знакомое.
Алина потянулась через стол и коснулась руки Карины.
— Ты умеешь чувствовать глубже, чем все они. И это твоя сила. Просто пока больнее, чем красиво.
Карина только кивнула. А потом тихо сказала:
— Он даже не вернул мою зарядку. Наверное, это и есть знак.