Ты - моя тишина перед сном.

Женя согласилась почти сразу.
Карина перечитывала её короткое сообщение снова и снова, будто от этого оно могло стать длиннее. Внутри всё стало странно — не тревожно и не радостно. А тихо. Будто что-то внутри наконец обрело форму, как вода, которую перелили в стеклянный сосуд: она всё та же, но теперь её можно разглядеть.
"Хорошо. Я приеду."
Женя почти не спала в ту ночь. Вертелась, смотрела на часы, поднималась с постели, включала свет и снова тушила.
В голове — тысячи возможных сценариев: неловкость, радость, слёзы, поцелуи. Или, наоборот, холодное молчание. Она перебирала одежду, сначала выбирая что-то «просто удобное», потом — «с намёком», потом снова переодевалась в худи и джинсы. Простое. Но своё.
Утро тянулось медленно. День — ещё медленнее.
Каждая минута — как жевательная резинка на жаре.
Она даже не заметила, как подошло время. Как на улице стал гаснуть свет, а на ладонях вспотели пальцы.

Карина жила в той же квартире. Просторная, но чуть пыльная. Она не заморачивалась. Всё внутри — серое, светлое, но немного уставшее. На компьютерном столе — две чашки, бокалов просто не было, вино, сыр и что-то ещё, совсем неважное.
Карина успела включить музыку, но в какой-то момент выключила. Тишина лучше. Тишина, в которой Женя стучала в дверь.
Когда Карина её открыла, Женя стояла, крепко сжимая руки в карманах, будто это удерживало её от побега.
— Привет, — выдохнула она.
— Привет, — сказала Карина. И чуть отступила. — Заходи.

Запах дома. Немного ноток цитруса от духов Карины и вина. Немного пыли. Немного — Карины. Всё здесь было про неё: даже растрёпанные подушки, даже старая тату-машинка, брошенная рядом с блокнотом.
Женя разулась, прошла внутрь.
Они молчали, пока Карина налила вино. Руки её немного дрожали.
— Помнишь, как ты боялась игл? — спросила Карина. — А теперь сама просишь проколоть нос, — усмехнулась она, подавая обычную кружку.
Женя села на пол, как раньше. У стены. Потянулась за вином, глотнула.
— А ты всё ещё прячешь усталость за смехом.
Пауза.
Тишина снова села с ними на пол.
А потом началось — волной, медленно, мягко: разговор.
О тех днях, что прошли. О боли. О том, как всё рушилось и в то же время держалось на тонюсеньких нитках.

Карина смотрела на Женю и думала: «Вот же она. Настоящая. С жёлтым светом в волосах. С прямыми плечами. С голосом, который я слышу даже в снах.»

— Я ненавидела себя, — сказала Карина, обхватив колени. — За всё.
— А я ненавидела тебя, — кивнула Женя. — Но больше — себя. За то, что не могла перестать любить.
Они не плакали. Просто сидели — две раны, сросшиеся заново.
Карина коснулась руки Жени почти неосознанно.
И это было важнее любого извинения.
Позже, ближе к полуночи, они оказались ближе. Не потому что кто-то сделал шаг — просто расстояние между ними исчезло.
Поцелуй случился сам — лёгкий, как выдох. Губы, прохладные от вина, мягкие. Женя слегка отстранилась, посмотрела в глаза Карины и прошептала:
— Мы это правда делаем?
Карина кивнула.
— Если сейчас не сделаем — я сойду с ума.

И всё стало тише.
Они не торопились. Ни одна не рвалась к кульминации. Всё было про прикосновения, взгляды, дыхание, которое сбивалось от нежности.
Карина была аккуратной, будто боялась причинить боль.
А Женя — наоборот. Она вела, сдержанно, но уверенно. Придерживала пальцы Карины, целовала чуть ниже шеи, будто проверяя, насколько позволено.

Комната погрузилась в теплый сумрак, лишь мягкий свет лампы играл на стенах, отражая мерцающие тени их тел. Женя подошла к Карине медленно, словно каждый шаг был наполнен ожиданием и трепетом. Их взгляды встретились, и в них горела непередаваемая смесь страха и желания — не удержаться, но и не потерять.
Женя провела рукой по коже Карины — нежно, будто боясь причинить боль, но с намерением раскрыть каждую её тайну.

Женя мягко подтянула Карину к себе, руки легко скользнули по её спине, притягивая ближе. Её губы жадно нашли губы Карины, поцелуй стал глубже, горячее, наполненный жаждой и безумным желанием. Она не хотела ждать — ей нужно было чувствовать каждую часть Карины, владеть моментом.
Пальцы Жени упали на талию, сжимая её, а затем с лёгкостью опустились вниз, на бедра. Она приподняла Карину, перевернула так, чтобы оказаться сверху, чувствуя, как сердце обеих бьётся в унисон. Женя медленно водила руками по коже Карины, не спеша, будто изучая каждую линию тела, каждую изгиб.
Губы Жени скользили по шее, шепча:
— Ты моя. Я хочу тебя всю.

Карина ответила тихим стоном, руки цеплялись за плечи Жени, и в этот момент Женя поняла — она не просто берёт, она дарит, ведёт, соединяется с Кариной в этом танце страсти.
Женя опустилась ниже, губы и язык исследовали каждый сантиметр, заставляя Карины тело дрожать. Она была уверена, смела, решительна — это была её ночь, её желание, и она брала всё.

— Скажи мне, что ты хочешь, — прошептала Женя, глядя в глаза.
Карина запнулась, дыхание сбилось, но потом прошептала:
— Хочу тебя... всю.

Женя улыбнулась, ласково и властно одновременно, продолжая вести Карину по дороге наслаждения, не позволяя ей потерять себя ни на секунду.

Женя не спешила, каждое её движение было наполнено намерением и нежной властью. Её пальцы скользили по внутренней стороне бедра Карины, медленно приближаясь к самой сокровенной части. Карина вздохнула, дрожь пробежала по её телу, когда Женя осторожно коснулась, потом медленно проникла одним пальцем внутрь, вызывая волну новых ощущений.
— Ты такая нежная... — прошептала Женя, не отрывая взгляда от Карины.
Карина взяла Женю за плечи, прижимая к себе крепче, губы их снова встретились в жарком поцелуе, теперь с нотками жадности и страсти.
Женя не ограничивалась поцелуями — её губы скользили по ключице, шее, оставляя следы красных пятен, будто метки, чтобы весь мир знал: эта ночь принадлежит им. Её зубы мягко укусили кожу, оставляя лёгкую боль, которая смешивалась с волнением и наслаждением.
— Ты чувствуешь? — тихо спросила Женя, впиваясь губами в шею.
— Да... — едва слышно ответила Карина, откидывая голову назад.
Пальцы Жени продолжали исследовать Карины тело, проникая глубже, чередуя мягкие движения с нежными надавливаниями. Она знала, как довести Карину до предела, и не спешила отпускать это наслаждение.
— Скажи мне, если хочешь больше, — шептала Женя между поцелуями.
Карина только вздыхала, сливаясь с Женей в единый ритм, позволяя себе отдаться моменту целиком.

Карина дрожала всем телом, ощущая, как напряжение внутри растёт с каждой секундой. Пальцы Жени двигались точно и уверенно, словно читая каждый её вздох и стон, пробуждая в ней глубочайшие, самые сокровенные чувства. Тепло, которое нарастало внутри, разливалось по всему телу, наполняя её до краёв, и вот, в самый разгар волнения, Карина уже не могла сдерживать поток эмоций.
Её дыхание стало частым и прерывистым, губы дрожали, глаза закрывались, а руки инстинктивно сжимали плечи Жени, словно цепляясь за реальность. В этот миг всё вокруг перестало существовать — только она и Женя, только их связь, полная страсти и доверия.
Сдавленный стон вырвался из глубины её груди, когда волна наслаждения накрыла её с головой, растекаясь по телу, словно огонь, который согревал и сжигал одновременно. Карина ощутила, как вся её сущность взрывается светом и силой, как будто впервые за долгое время она по-настоящему жила.
В этот момент Женя ласково прижалась губами к её шее, прошептав:
— Ты моя. Только моя.
И Карина растворилась в этом обещании, в этом ощущении полного и абсолютного принятия.

Карина медленно поднялась над Женей, чувствуя, как пульс их тел бьётся в унисон. Её глаза горели тихой, но непреклонной решимостью. Она провела руками по изгибам Жени, мягко, но уверенно, словно повторяя каждую линию, каждую тайну, запечатленную в её теле и душе.
Карина склонилась к Жене, губы её начали нежно исследовать шею, оставляя тёплые, влажные поцелуи, словно обожая каждый сантиметр её кожи. Женя закусила нижнюю губу, дрожа от предвкушения. Пальцы Карины опустились к ключицам, легко скользя вниз, словно распахивая невидимые двери желания.
Поцелуи спускались ниже — к ключицам, к груди, где Карина нежно заигрывала с кожей. Женя расслабилась, прогибаясь навстречу, чувствуя, как её тело наполняется теплом. Вдохи становились всё глубже, быстрее.
Карина шёпотом говорила:
— Ты такая красивая, — и её губы теперь уже ласкали грудь, слегка покусывая, вызывая тихий стон.
Медленно, почти с благоговением, Карина спустилась ниже, губы скользили по животу, руки нежно обвивали бедра Жени, прижимая к себе. Её дыхание было горячим и быстрым.
Женя приоткрыла ноги, приглашая её ближе, сердце колотилось, как барабан.
Карина опустилась между бедёр, нежно поцеловала внутреннюю сторону бедра, будто прося разрешения. Женя слегка дрогнула, сжимая ладони в кулаки, её голос стал хриплым:
— Не останавливайся,...
Губы Карины нашли самое сокровенное, мягко касаясь, исследуя, вызывая вздохи и тихие стоны. Женя уводила голову назад, глаза закрывались, тело тянулось к наслаждению.
Карина двигалась с любовью и страстью, чувствуя каждый отклик, каждый вздох. Её язык плавно скользил, даря Жене волны удовольствия, заставляя забыть обо всём. Карина не спешила, как будто хотела продлить этот момент до бесконечности. Она ловила каждое «да», каждое притихшее «ещё», растворяясь в звуках и движениях Жени.
Пальцы Карины нежно ласкали бедра и бока Жени, чувствуя, как её тело отвечает на каждое прикосновение, как растёт напряжение, как дыхание становится всё более частым и прерывистым.
— Я хочу, чтобы ты кончила для меня, — прошептала Карина, глядя прямо в глаза Жени, и та ответила ей тяжёлым, соблазнительным взглядом.
С каждым движением языка, с каждой лаской, с каждым погружением Женя всё больше погружалась в пучину наслаждения. Её руки схватили Карину за волосы, прижимая к себе, а губы непроизвольно издавали звуки, похожие на тихие стоны.
— Карина... я... — вздохнула Женя, когда тело начало сжиматься от удовольствия, а волна оргазма накрыла её с головой.

Карина не отрывалась, а продолжала свой нежный и умелый танец, будто боясь пропустить что-то важное. Женя задрожала всем телом, её руки сжали плечи Карины, а губы выдохнули долгий, обессиленный стон, растворяясь в мгновении.

Это было освобождение.
От вины. От сомнений. От страха.
И в этой тишине, под одеялом, среди тепла и скомканных вещей, всё произошло.
Без пафоса.
Без грубости.
Просто —люди, которые долго шли к тому, чтобы быть рядом.
Наконец — рядом.
Позже, почти под утро, Женя лежала на спине, глядя в потолок, а Карина положила голову на её живот.
— У нас нет никаких гарантий, — сказала она. — Ни шансов. Ни нормальности.
Женя погладила её по волосам.
— Нам и не надо. У нас есть это. Сейчас.

И они уснули.
Как спят те, кто впервые не боится проснуться.