•Глава 10: Она тоже чувствует.
После той первой встречи на площадке всё пошло как-то не по плану. Не то чтобы был план. Но у каждой из них были свои ожидания — неровные, молчаливые, ни разу не озвученные. Они не писали друг другу каждый день, не обменивались мемами, не звонили. Это было что-то иное. Хрупкое и тёплое, как огонёк, который обе держали в ладонях и боялись задуть.
Женя всё так же появлялась на площадке, будто между делом. Иногда тренировалась, иногда просто сидела на скамейке. Иногда они встречались — и говорили. О странных снах, о любимых песнях, о том, как бесит жаркая погода. Ни слова — о них самих.
А однажды — Карина пропала.
Просто исчезла на несколько дней: ни сторис, ни лайков, ни силуэта на балконе. Женя не писала, хотя хотелось. Не потому что обижена. Просто потому, что боялась вторгнуться, если Карине нужен воздух.
Вечером пятницы Карина пошла прогуляться с подругой. Просто встретились посидеть на лавочке парке в центре, болтали, пили вишнёвое пиво, шутили. Подруга смеялась, показывала мемы, что-то рассказывала о парне, который ей надоел.
Но Карине было тревожно.
Не в том смысле, чтобы испуг или тоска. Просто весь вечер ощущение, будто ты не там, где должен быть. Будто где-то — ждут. Или хотя бы надеются, что ты появишься. А ты — притворяешься, что всё нормально. Что вот — закат, город, огни, музыка. А внутри — Женя.
Она не смеялась. Не по-настоящему. Улыбка Карине давалась, как актёрская работа — отрепетированная, чужая. Подруга заметила:
— Ты в порядке?
Карина кивнула. Конечно. В порядке. Просто... выдохлась. Много работы. Мало отдыха. Странные сны.
Но она знала, что дело не в этом.
Ближе к полуночи, когда тепла стало меньше и на улице подул прохладный ветер, Карина поднялась и сказала, что ей пора. Подруга закатила глаза, пошутила:
«Ты как бабушка — пораньше домой», — но Карина только пожала плечами.
Пока шла домой — музыку в наушниках не слышала. Смотрела на окна. На прохожих. На город, в котором каждое третье место вдруг стало ассоциироваться с Женей. Даже трещины на асфальте — будто помнили её шаги.
Дома, едва закрыв за собой дверь, она прислонилась к стене в прихожей и достала телефон.
Пальцы сами нашли чат.
00:54
Ты не спишь?
Никаких стикеров. Никаких лишних слов. Просто вопрос — будто к самому воздуху.
Пауза. Минута. Две.
00:58
Если не спишь — выйди на балкон, пожалуйста. Мне просто нужно тебя увидеть.
Она не знала, почему написала именно так. Почему не спросила: «Можно я подойду?» или хотя бы: «Ты дома?» Всё казалось слишком громким. Слишком прямым. А ей нужна была тишина. Признание без слов.
Она ждала. Сидела на полу. Телефон — в руке. Ногти врезаются в кожу.
01:06 — Женя набирает сообщение...
Замирание.
...и снова тишина.
Карина встала. Натянула худи. Тихо вышла из квартиры.
Три этажа вниз — будто в сон.
Женя открыла дверь балкона через семь минут после сообщения. Руки дрожали. Босиком по полу — мягко, почти беззвучно. Сердце било не столько от волнения, сколько от понимания: это — сейчас. Это — настоящее.
Карина стояла у дерева, чуть в стороне. Свет не доставал до её лица, но Женя сразу узнала её.
— Привет, — тихо сказала она.
Карина подняла голову.
— Я думала, ты не выйдешь.
Женя усмехнулась уголком губ:
— Я тоже думала, что не выйду.
Они говорили тихо. Почти шёпотом. Слов было немного, но взглядов — больше.
— Я думала о тебе, — сказала Карина. — Всё это время. Просто не знала, куда с этим. Куда с тобой. Ты как... как что-то, что боишься потрогать, чтобы не исчезло.
— А я боялась, что потрогаешь — и уйдёшь, — призналась Женя.
Карина усмехнулась. В её голосе было странное, уязвимое тепло:
— Я не уйду.
Женя ничего не ответила. Только медленно опустилась на корточки, упираясь ладонями в холодный бетон балкона, и долго смотрела вниз, туда, где стояла Карина.
— Я бы сейчас вышла к тебе, — прошептала она. — Но если кто-то проснётся... всё. Мне конец.
Карина улыбнулась, покачала головой:
— Не надо. Я не хочу, чтобы ты из-за меня вляпалась.
— Уже вляпалась, — хрипло ответила Женя. — Только... не жалею.
Через пять минут Карина, хоть и была достаточно пьяна, всё же поднялась на балкон. Она стояла с внешней стороны, осторожно придерживаясь за раму балкона, словно боялась упасть или раствориться в этом моменте. Между ними повисло неловкое молчание — наполненное едва уловимым напряжением и ожиданием.
И вдруг Карина тихо наклонилась и поцеловала Женю — нежно, словно боясь разбудить всю улицу. Это был короткий поцелуй, но полный смысла и тепла.
Затем она отступила, почти сразу же прошептала:
— Мне надо идти... Спасибо, что вышла.
И тихо ушла обратно в свою квартиру, оставив Женю стоять на балконе, где летний ветер тихо играл с занавесками, а сердце билось быстрее от того, что между ними наконец что-то начало меняться.
Карина ушла не потому что не хотела остаться, а потому что почувствовала: границы этой ночи тонкие, как лёд весной. Один шаг — и треснет. Всё. Ещё не время.
Но она ушла, зная: они обе — уже внутри этой истории. Не снаружи. Не зрительницы.
А героини.
И теперь вопрос был не в том, начнётся ли. А в том, как далеко они смогут зайти, прежде чем кто-то из них испугается снова.
Когда Карина отстранилась и ушла, Женя осталась стоять на балконе, словно весь мир вокруг вдруг стал тише. В груди заиграла тяжёлая смесь волнения и нежности — тот самый огонёк, который они обе так осторожно берегли, теперь горел ярче и теплее.
В одиночестве Женя ощутила, как сердце будто вырывается из груди — это был страх и надежда одновременно. Страх, что этот момент мог быть последним, и надежда, что это только начало. Она долго смотрела в ночное небо, где звёзды казались чуть ближе, чем обычно, и шептала себе, будто убеждая:
«Это не просто случайность. Она тоже чувствует...»
Она не торопилась заходить внутрь, словно боялась, что стоящий в тишине момент растает, если нарушить его суетой. Когда же всё-таки закрыла за собой дверь квартиры, Женя на мгновение остановилась в прихожей, глубоко вдохнула и опустилась на стул, позволяя себе погрузиться в ощущения.
Телефон лежал на столе, экран светился приглашением написать, но она не бралась за него сразу. Внутренний голос подсказывал: не стоит спешить — это было слишком важно, чтобы разрушить хрупкую магию словами. Она решила побыть наедине с собой, чтобы прочувствовать этот момент, разобраться в себе и понять, что значит для неё та нежность и трепет, что зародились в этой ночи.
В тишине квартиры Женя впустила в сердце надежду и позволила себе впервые по-настоящему поверить, что теперь между ними — нечто настоящее, что стоит того, чтобы беречь и развивать.
И в этой тишине, наполненной воспоминаниями о её собственных сомнениях и мечтах, Женя впервые позволила себе поверить, что где-то там, в этом городе, у неё может быть кто-то действительно важный — кто-то, кто понимает и принимает её настоящую.