•Глава 9: Привет.
До той встречи у пекарни, до этого напряжённого взгляда, в котором сошлись будто два параллельных мира, Женя уже знала о Карине. Знала — не буквально, а как чувствуют тех, кто тебе почему-то важен, ещё до того, как ты осознаешь это умом.
Всё началось случайно —в середине весны. Женя шла с тренировки. Лёгкий рюкзак, наушники, голова ещё звенит от музыки и усилия. Она уже поворачивала к своему двору, когда увидела девушку на лавке. Та курила и смотрела в небо — не как те, кто просто ждёт, а как те, кто ищет. Себя. Смысл. Или что-то совсем невидимое.
Это было первое столкновение. Незаметное. Одностороннее.
А потом — снова. То ли в магазине, то ли на пункте выдачи заказов. Случайные пересечения, которые почему-то запоминаются лучше, чем встречи с теми, кого знаешь годами. Женя не могла объяснить, почему лицо этой девушки — её взгляд, походка, то, как она стояла, прислонившись к стене — всё это впечатывалось в память, как кадр из фильма, который ты вдруг не можешь забыть.
Женя младше её. На четыре с половиной года. Она чувствовала эту разницу: Карина казалась ей взрослой, сложной, многослойной. Как будто за её словами и взглядами всегда стояло нечто большее, чем видно снаружи.
Женя — напротив. Чёткая, собранная, почти механически самостоятельная с подросткового возраста. Родители то ли не успевали, то ли не вмешивались — и ей пришлось самой выстраивать себя. Спорт, дисциплина, закрытые эмоции. Но именно в Карине она почувствовала то, чего у неё не было: настоящую, живую, обнажённую чувствительность.
Любопытство, сначала мимолётное, быстро переросло в осторожный интерес. Женя нашла её в соцсетях — почти без усилий. Имя, пара знакомых мест, редкие упоминания в общих группах. Открыла страницу — и зависла.
Всё было непрямо, между строк. Стихи, репосты, философские размышления, обрывки личного. Только настоящая, неровная, Карина. Женя с удивлением заметила: она читает всё подряд, всматривается, вслушивается. Вытаскивает из текста то, что, кажется, не озвучено словами.
И то, как она пишет о воспоминаниях о родителях, о редких стычках — например, о том, как её не отпустили на прогулку четвёртый раз за день.
«Потому что вечер. Потому что тебе ещё на учёбу завтра. Потому что сиди дома, Карина, хватит шататься!»
Так она узнала, что Карина старше.
Женя сжимала челюсть, читая. Это было почти зеркально.
Её собственные отношения с родителями давно были территорией боевых действий. Не крик, не драма — холод. Постоянное непонимание. Она читала это и знала: за этим стоит больше. Контроль. Страх. Попытка удержать в рамках то, что не помещается в рамки. Она понимала Карину. Потому что если кто и знает, как тяжело быть в тесноте, когда ты уже хочешь дышать полной грудью — то это точно она.
И всё же, она долго ничего не делала. Просто заходила иногда, смотрела. Больше — чтобы убедиться, что Карина есть. Что она живая. Что не исчезла.
И однажды, возвращаясь с собакой, Женя увидела её вживую — по-настоящему. У пекарни.
И тогда внутри что-то дрогнуло.
Они встретились глазами.
На секунду — вечность.
Позже, уже через несколько дней или даже недель, несколько мимолётных встреч, Женя почти машинально отправила запрос в друзья. Просто... как будто надо было. Не потому что готова к разговору, а потому что — не могла иначе.
Когда Карина приняла, Женя долго смотрела на это уведомление. И не писала.
Не потому что не хотела. А потому что боялась спугнуть. Сломать эту хрупкую, невидимую нить, которая уже была между ними.
Теперь она просто появлялась иногда под окнами. На площадке. Тренировалась — но знала, что, возможно, Карина смотрит. И ей этого было достаточно.
И когда однажды подняла голову — увидела силуэт на балконе.
Сердце сжалось.
Карина.
Они встретились глазами.
Мгновение — и Карина исчезла, будто испугалась. Или смутилась.
Женя стояла с перекладиной в руках, с лёгкой улыбкой, которую никто не видел. И тогда впервые она подумала:
Может, всё не зря. Может, она чувствует это тоже.
Прошло ещё два дня. Никаких сообщений. Ни с той, ни с другой стороны. Но однажды вечером — в самом начале июня — Карина вышла во двор. Просто прогуляться.
И, проходя мимо площадки, увидела Женю.
Перед тем как Карина вышла во двор летним вечером, в ней нарастало ощущение тихого беспокойства — не тревоги, а скорее чего-то неоформленного, как лёгкое давление изнутри, словно внутренний маятник сбился и требует перезапуска. Она не планировала выходить — не в этот час, не в этот день. Но в какой-то момент стало невозможно сидеть в квартире.
Всё казалось слишком тихим. Окна были распахнуты, в воздухе висел густой запах цветений на которые у Карины была аллергия, издалека доносился лай собаки и смех подростков. А внутри — странное чувство неполноты. Будто что-то происходит — и проходит мимо неё.
В последние дни Карина много думала о Жене. Слишком много. Эти случайные встречи, взгляды, молчание с какой-то особенной насыщенностью — всё это никак не укладывалось в привычные рамки. Она вспоминала, как Женя стояла с перекладиной, как смотрела снизу вверх на балкон, и в этом взгляде было что-то, от чего хотелось спрятаться. Или наоборот — выйти навстречу.
Карина попыталась отвлечься: перебирала книги, открывала сообщения, листала ленту — но всё вызывало только раздражение. Ничего не отвлекало по-настоящему. Мысли снова возвращались к одной и той же точке.
И вдруг, почти без решения, она просто встала. Без особой цели, без плана. Просто накинула лёгкую кофту, сунула ключи в карман. Было ощущение, будто ноги сами повели её к выходу.
Это не было «я иду к Жене». Это было «я больше не могу сидеть в этом воздухе». А уже потом — когда она шагала по тропинке мимо деревьев, когда услышала знакомый голос и увидела фигуру на скамейке — всё встало на место.
Она почувствовала, что вышла не просто так. Что это был не случай.
Что её будто звали — без слов.
Женя сидела на скамейке, куртка расстёгнута, в руках сигарета.
Карина подошла почти машинально.
Женя повернула голову и улыбнулась краем губ.
— Привет.
— Привет. — Карина присела рядом.
Молчание. Не неловкое. Настоящее. Как будто этого момента ждали давно.
Женя поднесла сигарету к губам. Сделала затяжку — привычно. Потом усмехнулась.
— Я вообще бросила. Полгода как. Просто... захотелось закурить с тобой.
Карина посмотрела на неё.
Свет фонаря вычерчивал на лице Жени те самые скулы, что так врезались в память.
И она поняла: всё это было не случайно. Ни балкон. Ни молчание. Ни ожидание.
— Я тоже думала, что всё это... просто придумала. Что тебя нет.
— Я есть. — Женя повернулась к ней, впервые глядя в упор. — Просто я боялась сделать глупость. Написать раньше, чем ты почувствуешь то же.
— А если я уже чувствую? — спросила Карина тихо.
Женя усмехнулась и потушила сигарету.
— Тогда, может, в следующий раз — не здесь. А где-то, где можно говорить не шепотом.
Они сидели рядом. Не касаясь, но уже слишком близко.
Две жизни, слишком долго шедшие параллельно, наконец начали сближаться.
И город вокруг больше не был таким равнодушным.