глава восемнадцатая
повествование от лица Вероники
больно, больно, ужасно больно.
такое чувство, будто режут по живому. нога ужасно ноет, из-за чего болит почти всё. идти самостоятельно невозможно.
когда Джейден отпустил меня, я вдруг отчётливо осознала, что мне не хватает его поддержки. если бы он был мягче ко мне, ласковее, я была бы отвлечена на это и на обращала бы сейчас внимание на то, как у меня постепенно отнимает ногу.
оперевшись на Эддисон, которая слава богу оказалось в этот момент рядом, мы, прихрамывая на каждом шагу, пошли в сторону мед. кабинета.
оказавшись внутри помещения, подруга быстро усадила меня на ближайшую кушетку, слегка задевая больную ногу. я шикнула, болеть начало ещё сильнее.
в кабинете сидела молодая девушка, слегка за тридцать, которая усердно заполняла огромную скипу бумажек, лежащую на рабочем столе.
— что у вас случилось? — не смотря на симпатичную внешность, она оказалась грубой и, как обычно это бывает, недовольной.
Эддисон решила взять всё на себя, отвечать на все надоедливые вопросы, которые в тот момент поступали.
— у нас был урок физкультуры, она упала. у нее очень сильно болит нога, хромает, ступить нормально не может, — она старалась говорить ровно, но панику в её голосе сложно было скрыть.
медсестра посмотрела на нас, скорее всего думая, что мы прогульщицы, которые не любят урок физкультуры и поэтому пришли сюда, выдумав непонятную и неправдоподобную причину.
девушка поднялась со своего кресла и медленно подошла ко мне и попросила закачать штанину на ноге, которая болит. я послушалась её, не желая что-то говорить.
она присела рядом и начала осматривать ногу, пока что не касаясь её. наружных травм не было, я и сама это видела. даже синяка не появилось.
— это точно не перелом, — пара ее слов с облегчением волной прокатились во моим органам, задевая каждую клеточку, отвечающую за радость.
боюсь, я бы не пережила, если бы мне поставили перелом. запрет на танцы раздавил бы меня морально.
когда я почувствовала холодные тонкие пальцы на горячей коже ноги, я вздрогнула.
— смотри, сейчас мы узнаем растяжение чего у тебя, связки или мышцы. это значительная разница, поэтому будь внимательна.
я лишь кивнула головой, понимая, какие обороты набирает моя неуклюжесть на уроке физкультуры.
— я буду нажимать на разные точки, а ты говори, когда будет больно, ладно?
— хорошо.
сосредоточившись на своих ощущениях, я совсем забыла про Эддисон, которая в этот момент стояла около двери, стараясь не мешать. когда я посмотрела в ее сторону, я также увидела беспокойство.
неожиданно стало стыдно перед ней. сейчас я доставляю неприятности абсолютно всем: себе, Эддисон, команде по танцам.
до того момента, пока медсестра не зажала палец на моей ноге на каком-то месте, я сидела ровно, не дёргаясь. но ощущения, что меня режут по живому, снова становятся яркими. будто фейрверк боли взрывается во мне с новой силой.
— больно, — думая, девушка и так это поняла, когда я чуть не ударила ее ногой, рефлекторно дергаясь от неприятных ощущений.
— это лишь растяжение, — диагноз поставлен, на душе отлегло.
— Господи, спасибо, — кажется, я сказала это вслух.
— полный физический покой на несколько дней, будешь делать холодные компрессы. если будет также сильно болеть, идёшь в больницу, там тебе назначают физиотерапевтические процедуры и массаж, — она была спокойной, и говорила всё так быстро, что я ели улавливала суть.
— и что это значит? — Эддисон обратилась к ней, глядя на меня. меня это насторожило.
— значит, в порядке она. может посидеть дома пару дней, я выпишу освобождение от занятий. на следующей неделе будет бегать марафоны, — видимо, девушка думала, что шутка будет смешной. нам не было смешно.
боясь ещё что-то говорить девушке, я шепотом спросила у подошедшей Эддисон про танцы. сейчас меня это волновало больше всего остального. конкурс, выступления.
— извините, а она сможет танцевать с растяжением? точнее, когда оно пройдёт.
— если она сделает всё так, как я сказала и не будет напрягать ногу до полного порядка, то не только танцевать сможет.
вручив нам обеим справки освобождения от урока физкультуры на сегодняшний день, чтобы это не считалось прогулом, она выпроводила нас за двери кабинета.
ходить всё ещё было сложно, даже с поддержкой.
— эдд, я, наверное, сейчас домой пойду. сделаю компресс сейчас и боль спадёт. не думаю, что смогу высидеть ещё три урока.
— тебя проводить? ты ещё ходишь, — она с беспокойством посмотрела на меня, а после, когда увидела небольшие скопившиеся от непонятных эмоций слезы на моих глазах, обняла меня.
— пожалуй, вызову такси.
повествование от лица Джейдена
снова эта несносная Картер. как можно было упасть на ровном месте и подвернуть ногу так, чтобы не стоять на ногах?
а если бы меня не оказалось рядом? она бы ещё и лицо разбила? что за девчонка, только действует мне на нервы своим несносным ужасным характером.
отстань, лучше сама доковыляю? как она сама доковыляет, если она тут же начинала падать, когда я немного ослаблял на ней свою хватку.
эмоции тогда били ключом. злость, ревность, возбуждение. я держал ее в своих руках и не собирался отпускать, пока она не начала устраивать очередной цирк.
я прямо сказал ей, что не собираюсь отпускать, но вот же настырная, упрямая, неугомонная. хотелось заткнуть её, желательно, каким-нибудь не самым чистым способом, но исключительно из лучших побуждений.
когда ей всё же удалось довести меня, я отпустил ее, точнее сделал вид, что у нее получилось вырваться. на самом деле я просчитал как ее лучше поставить, чтобы вес перешёл на ногу, которая не постарадала.
я пару секунд смотрел ей вслед, точнее им вслед. Эддисон оказалась рядом и пришла на помощь, чему я был рад.
кажется, ей было очень больно, но она снова этого не показала, желая оставаться при мне холодной и беспристрастной.
тут же вспомнилась гребаная фотография с тем парнем, который автоматически вошёл в круг людей, которых я терпеть не могу. круг довольно маленький, кстати.
предупредив учителя, что девочки пошли в медпункт, чтобы потом у них не возникло проблем, я пошёл к парням и продолжил заниматься, стараясь отвлечься. не помогало.
после урока мы собрались компанией на третьем этаже, на одном из подоконников, Эддисон уже была там, когда мы нашли её. она сидела и с задумчивым лицом, читала учебник по истории, постоянно поглядывая в телефон.
Кио первым из всей компании хватился рыжей, снова выводя меня из себя.
— а где моя Вероника? я не видел её, у вас разве не общая физкультура была?
его слова меня взбесили. очень. я прямо почувствовал, как жар непонятной и внезапно нахлынувшей волной окатил меня с ног до головы. моя Вероника? он называет её своей?
я понимаю, что всё это их шутки, но он слишком серьёзно это говорил, чтобы я в который раз списал всё на шутку.
— она ушла домой, и периодически пишет мне сообщения, — Эддисон продолжила читать учебник, отвлекаясь на проверку телефона.
— у нее что-то случилось? чтобы выйти из школы посреди дня нужно освобождение, — Джош с интересом посмотрел на Истерлинг, не замечая мой взгляд.
я его буквально прожигал. с каких пор Джоша волнует эта рыжая стерва? она последний год всячески задирала его, пытаясь выглядеть круто, однажды, она даже разозлила его.
зачем ему интересоваться её состоянием? неужели он видит в картер подругу или хорошего человека? он думает, что она изменилась?
он ошибается, потому что люди не меняются. они лишь на время играют нужную роль в нашей жизни ради своих интересов, а после, как ни в чем не бывало, уходят из неё.
Картер тому живое доказательство. с чего бы ей задирать нас весь прошлый год, а сейчас становиться друзьями? я понимаю, что обстоятельства изменились, но и она потянулась к нам, наверняка не без личной выгоды.
— ничего серьёзного, хотя, — девушка на секунду замялась, а потом рассказала нам как сильно сейчас переживает из-за подруги.
Брайс нашёлся и, на горе сестры, так сказать, начал успокаивать расстроенную Эддисон.
когда тема рыжей отошла, у меня спросили про Камиллу. вот вечно надо засунуть нос в чужие отношения.
— почему Милли не сидит с нами за обедом? она же была всегда рядом, — от меня не скрылась саркастичная усмешка Эддисон.
— мы расстались, — я не знал как мне им это преподнести, поэтому просто сказал как есть. я не был особо расстроен, и ребята это видели. но жалостливые взгляды я всё же получил.
— блин, так жаль, — жалости в её голосе не было слышно.
но мне точно не жаль. вспоминая какую сцену та девушка недавно устроила мне после школы. Камилла подождала пока у меня закончатся уроки, стояла на дороге, которая ведёт к моему дому, а когда увидела меня, то чуть не налетела.
она говорила, что скучает. что всё это была одна глупая и неосторожная ошибка.
— Джей, ну мне правда очень жаль. давай мы поедем к тебе и я извинюсь? ты быстро меня простишь, — она говорила недвусмысленными намеками, от которых мне уже стало тошно. ее руки тогда легли мне на грудь и провели по тонкой ткани футболки острыми черными ногтями.
— спасибо, но я не очень люблю общественные вещи, — я был груб, и поступил некрасиво, сказав это, но когда я вспомнил, что она преследует меня уже который день, сожаления быстро отошли на второй план.
сказав ребятам, что я не очень расстроен, мы продолжили сидеть до звонка на подоконнике.