Глава 8
«Мы становимся успешными, когда делаем то, что думали не сможем».
***
Марк
– Марк, как тебе та? – Карлос кивает подбородком на девушку возле бара.
– Ну такое, не цепляет, – незаинтересованно бормочу я, допивая баночку пива.
Ветер обдувает волосы, и я смотрю в даль океана, будто пытаюсь разглядеть что-то, чего нет. Океан меня успокаивает, и я давно не был в Лос-Анджелесе. С последнего визита в Калифорнию я изменился, и многое в моей жизни сейчас иначе.
Алекс кладёт руку на моё плечо.
– Чувак, Вильгельм звонил. Он готов записать новый трек.
– Он же говорил, что студия забита до конца января, – c безразличием отвечаю я.
– Он не хочет тебя потерять, поэтому поменял график, – говорит Вилл с насмешкой. – Этот старик любит тебя.
Я слегка улыбнулся и снова перевёл взгляд на океан.
Я подобен неподвижному отражению Луны в бушующих и скачущих волнах.
Ничего не сказав друзьям, выхожу из бара, сбрасываю одежду по пути на песок и с разбегу окунаюсь в воду, отражающую в себе чёрное ночное небо.
Я переворачиваюсь на спину и плыву на поверхности, всматриваясь в звёзды.
За проведённое время в Лос-Анджелесе я написал три песни, но записывать их не думал до февраля. Если бы Вильгельм сам не решил мне позвонить и предложить записать треки, то я бы провёл в Калифорнии ещё месяц.
Похоже, что пора возвращаться.
***
Алекс не умолкал на протяжении всего полёта. Говорил о том, как хотел бы жить в Калифорнии и в старости иметь дом на берегу океана. Вилл не терял время зря: флиртовал со стюардессами, которые вертелись вокруг меня.
– Извините, можно, пожалуйста, с вами сфотографироваться?
Я отрываю взгляд от иллюминатора и улыбаюсь стюардессе с короткой стрижкой.
– Конечно!
Девушка садится рядом со мной и делает несколько снимков. Две другие стюардессы смотрят на меня, как оголодавшие собаки.
Алекс обнимает девушек, которые пялятся на меня, и те начинают хихикать, переводя своё внимание на него.
Блондинка поблагодарила и предложила принести что-нибудь выпить. Я отказался.
Откинув голову назад, складываю ноги на круглый столик перед собой и закрываю глаза.
Люблю бизнес-класс. Тут просторно и комфортно.
Пару раз даже размышлял над покупкой собственного самолёта и думал жить в нём, путешествуя по разным островам, где нет людей и проблем. Лишь природа и океан.
Ощутив хлопок по плечу, резко раскрываю глаза.
– Мы прилетели, – говорит Вилл.
Эрин
– Доброе утро, Нью-Йорк.
Я переворачиваюсь на бок и протираю глаза. Вероника стоит возле окна и фотографирует вид.
Внезапно вскочив с кровати, я подбегаю к окну, становясь рядом с ней.
Передо мной открывался сказочный вид. Высокие здания были покрыты слоем снега. Машины с высоты кажутся крошечными, дома среди небоскрёбов выглядят как маленькие белоснежные коробочки.
Давно я не видела настоящую зиму. В Таллине последние несколько лет зима была нестабильна, и снег выпадал всего пару раз, надолго не задерживаясь. Когда я была маленькая, были настоящие зимы с кучей снега. Я лепила снеговиков напротив дома и на следующий день я точно знала, что он там ещё будет.
***
К выходу из квартиры, в которой мы с Вероникой будем жить следующие три месяца, снег прекратился. По улице метался сырой ветер, тени облаков ползали по земле, как бы желая вытереть лужи, а вода в лужах, покрытая тонким льдом, блестела медью.
Мы заходим в кафе, которое находится напротив наших апартаментов.
– Здравствуйте, девочки, как спалось? – спрашивает профессор Лайма, когда мы садимся с ней за столик.
– Я спала как младенец и я просто в восторге от Нью-Йорка. Сегодня пойдём на «Times Square» и на шопинг. Интересно, какие тут вещи продают, – тараторит Вероника.
– Ну, я рада, что вы в прекрасном настроении. У меня для каждой из вас есть дневник, который вы должны будете заполнять каждый день, будучи на работе.
Профессор достаёт из сумки плотные папки и отдельные бумаги.
– В дневнике вы будете писать о том, что делаете. Например, рисуете эскизы, изучаете какую-то тему, шьёте – в общем, всё, чем вы занимаетесь. Указывайте рабочие часы. Каждый день вы должны отработать восемь часов, пишите восемь даже если работали меньше или переработали. В конце практики у вас должно быть одно число отработанных часов, ни часом меньше, ни больше.
Лайма ставит перед нами два листа.
– Это в конце практики заполняет дизайнер. Тут они прокомментируют вашу работу на протяжении всей практики, а также оценят вас, ваши способности и поставят общую оценку.
Мы понимающе киваем.
– Итак, Вероника, ты будешь проходить практику у Вeckett Fogg'а и Piotrek Pansczczyk'a. Их бренд называется «AREA», думаю, тебе о них известно.
Вероника получает свой рабочий дневник и маленький листочек.
– Тут адрес офиса. В папке твой дневник и договор, – добавляет профессор Лайма.
– Не может быть! Они же крутые! Я думала, мы будем проходить практику у каких-нибудь начинающих дизайнеров, но не у уже знаменитых! – восторгается Вероника.
– А ты, Эрин, будешь работать с Jason'ом Wu, слышала о нём?
– Конечно! Я знакома с его творчеством.
Дела становятся всё лучше и лучше. Мало того что нам предоставили шанс побывать в Нью-Йорке, так нам ещё и предстоит поработать с великими дизайнерами. Уже не терпится понаблюдать за процессом работы и узнать, каков был путь Джейсона к вершине.
У меня много вопросов к Jason'y Wu. С трудом верится, что смогу увидеть его и поработать с ним лично.
Неужели всё может быть так хорошо? Неужели я заслужила всё, что происходит со мной за все годы стремления, трудностей, падений и ошибок, мною совершённых?
Невероятно!
***
– Вот это да-а! – разинув рот, я оглядываю площадь центральной части Манхэттена.
Вероника не прекращает фотографировать всё, что видит на своём пути.
– «Times Square» называют «перекрёстком мира», и каждый день его пересекают более трехсот тысяч человек, – говорю я.
– Ско-олько? Офигеть!
Воодушевившись достопримечательностью Нью-Йорка, мы отправляемся в торговый центр. Веронике не терпится купить новой одежды.
– Как тебе это платье? Я не кажусь в нём толстой?
Вероника выходит из примерочной в шикарном чёрном обтягивающем платье с открытой спиной. На подтянутой девушке с длинными ногами одежда плохо смотреться не может.
– Ты выглядишь сногсшибательно, но куда ты в нём пойдёшь? На улице холодно, а для работы оно слишком откровенное.
Сидя на пуфике напротив примерочной, перекидываю одну ногу через другую. Меня кидает в жар, и я расстёгиваю молнию своей куртки. Надевать два джемпера было не самым плохим решением, но я совсем не продумала поход по магазинам, ведь температура на улице отличается от температуры в помещении.
– Как куда? B клуб, конечно!
Вероника поправляет волосы и поворачивается боком к зеркалу, разглядывая свою попу в отражении.
По глазам видно, что её все устраивает. Она кружится перед зеркалом, а затем задёргивает занавеску.
Походы по магазинам нервируют меня, и я искренне недолюбливаю это занятие.
Не понимаю, как другим девушкам это в радость?
Заходишь в многочисленные магазины, носишься со стопкой вещей на руке и потеешь в своей одежде, пока выбираешь, что примерить. Будучи потной, примеряешь несколько элементов одежды, а в итоге ничего не привлекает на себе, хотя на вешалке тебе понравилось. В конечном итоге выходишь из магазина с пустыми руками, затем идёшь в следующий, и так по кругу.
Плюсом ко всему вышеперечисленному является моя специальность. С тех пор как я начала учиться на дизайнера, меня стала интересовать изнаночная сторона одежды, и теперь я не могу даже примерить что-либо из одежды, не проверив швы и оверлок. Мне стало важно качество, поэтому в большинстве случаев из магазина я выхожу с пустыми руками и плохим настроением.
– Здравствуйте, вам что-нибудь подсказать?
Я вздрагиваю, когда со спины слышу приветливый женский голос.
Вешаю бежевую блузку обратно и разворачиваюсь к работнице магазина.
– Нет, спасибо.
Я выбираю одежду светлых тонов, так как у меня достаточно чёрного оттенка в моём гардеробе. А зима – такое светлое время года, и мне хотелось бы найти какое-нибудь платье. Не такое, конечно, вечернее и обтягивающее, как у Вероники.
Не люблю, когда одежда обтягивает ниже талии. Чувствую себя в ней как будто в коконе, и нужно осторожно идти и садиться. Мне не нравится, что при ходьбе люди пялятся на твой зад. Именно поэтому я не ношу обтягивающие юбки или платья.
Марк
– Каких людей занесло в наши холодные края. Бро, рад снова видеть тебя! – хриплым голосом приветствует Вильгельм, и я пожимаю его руку.
– Постарел, мужик, постарел. Рад, что смог найти для меня время.
– Ну так стресс. У меня жена истерит целые сутки, беременные женщины очень утомляют, – вздохнув, он смеётся.
– Даже та-а-ак, поздравляю, мужик! Будущий папочка! – говорю я.
Мы с парнями начинаем дразнить его.
Записав первую песню, после трёх раз неудачного произношения слов, я снимаю наушники и выхожу из вокальной кабины.
– Это мощно! Очень круто! Определённо станет хитом.
Вильгельм показывает палец вверх и включает запись. Парни поддерживают его и начинают обсуждать, как я пришёл к определённым словам в этой песне.
Смех раздаётся по всей студии, а на фоне звучит моя песня в сыром формате.
– Я подкорректирую звук и сведу всё в единое. Придётся подождать дня три. Мне разгрести кучу всего ещё нужно, – говорит Вильгельм, кидая мне бутылку воды.
– Без проблем, у меня нет определённого срока. Я сам себе начальник.
После того как мы записали второй трек, я решаю повременить с третьей песней. У меня появилось желание немного изменить слова.
– Уверен, песня «Я сын дьявола» разорвёт все чарты в клочья за считанные часы. Кстати, как продвигается мини-альбом? Когда планируешь выпуск? – спрашивает Вильгельм
– Думаю дописать одну песню, и она будет заключительной, так что через недели две-три он будет готов.
Эрин
Отключив будильник на половину седьмого утра, я аккуратно поднимаюсь с кровати и проверяю свой синяк на коленке. Он уже фиолетовый, чудесно!
Больше не рискну встать на коньки, во всяком случае, не в этом году. Вчера мы с Вероникой отправились на каток, и я впервые за многие годы умудрилась дважды упасть, и оба раза на колени.
Приняв душ, начинаю собираться.
Сегодня всё должно пройти идеально.
– Доброе утро, – говорю я, выходя из ванной.
Вероника, ничего не сказав, забегает в ванную за мной.
Я иду на кухню готовить овсянку на завтрак. Поставив две тарелки на стол, я ожидаю, когда Ника выйдет из ванной, чтобы вместе позавтракать.
Она вбегает на кухню уже одетая. Хватает яблоко и залпом опустошает стакан воды.
– Я приготовила завтрак, садись.
– Спасибо, но я уже убегаю. Мне сорок минут добираться до работы, и я должна успеть.
– Удачи тебе сегодня. Может, после работы созвонимся и сходим куда-нибудь? – спрашиваю я.
– И тебе. Я пошла, пока!
***
В пути до места практики провожу всего полчаса. Подхожу к зданию и делаю несколько глубоких вдохов. Собираюсь с мыслями и захожу внутрь. Подойдя к информационному столу, обращаюсь к женщине, сидящей за ним.
– Здравствуйте, я Эрин Ильнюс. Я практикант Jason'а Wu.
– Здравствуйте, одну минуту, – отвечает она, переводя взгляд на компьютер.
– Вот ваш пропуск, я вас провожу.
Я получаю пропуск со своим именем и фотографией на нём, и мы поднимаемся на лифте. Здание огромное, офис находится на одиннадцатом этаже. При выходе из лифта замечаю, что стены коридора украшены обложками журналов в рамочках.
– Прямо по коридору, последняя дверь справа, – говорит брюнетка с идеальным пучком на голове, и я смотрю ей вслед.
Всё тело напрягается, и я снова часто дышу. Всегда, когда волнуюсь, вдохи помогают мне справиться со стрессом.
Иногда.
В конце коридора дверь с разнообразными выгравированными орнаментами, и я стучусь в неё. Не получив ответа, приоткрываю её и настороженно прохожу внутрь помещения, оказываясь в мастерской. За швейными машинками сидят швеи, а за огромным столом люди что-то конструируют.
Я смотрю по сторонам и ищу кого-нибудь, к кому я могу обратиться.
Мимо меня проходит высокий мужчина с каштановыми волосами и широкими плечами.
– Здравствуйте! Меня зовут Эрин, и я... – обращаюсь к нему.
Мужчина меня обрывает.
– Новая практикантка? Я Гарри, заведующий твоей практикой. Пойдём, я тебя оформлю, – махнув рукой, он сорвался с места.
Я послушно следую за ним, и мы заходим в небольшой кабинет.
Отдаю ему документы, подписываю договор и показываю портфолио. Ответив на несколько вопросов, он приступает к изучению моих работ.
***
Следующие несколько часов я изучала предыдущие коллекции дизайнера и рисовала эскизы, как дальше можно было бы развить некоторые элементы одежды.
Познакомившись с Джейсоном Ву, я забыла, как дышать. Признаюсь, он поистине интересный человек. Мы говорили о его вдохновении и видении женщин, а также о том, каково влияние одежды на женщин в современном мире.
Завершив первый рабочий день, ловко набираю сообщение Нике и спрашиваю, не хотела бы она прогуляться.
Ответ приходит спустя пару минут:
«Я дома, меня раньше отпустили».
По возвращении домой мы с Вероникой обсуждаем, как прошёл наш день и чем мы занимались.
***
Дни пролетали, словно секунды. Каждый день я задерживалась на работе на час, а иногда и на три. Вероника отрабатывает лишь пять часов каждый день, в то время как я работаю по девять, иногда по десять и даже одиннадцать.
У Вероники было свободное время, которое она проводила, гуляя по городу. Я приходила домой и валилась с ног, толком и не увидев Нью-Йорк.
За две недели практики я успела сшить два платья и подшить некоторые детали к блузке и платью, в процессе которого я обколола себе все пальцы. Теперь у меня настоящий маникюр швеи: все пальцы обклеены пластырями.
Чем больше я работала, тем меньше времени оставалось на общение с Вероникой. После работы она гуляет с другой практиканткой с работы, а по выходным ходит в клуб, но меня она ни разу не позвала.
Сегодня четверг, а это значит, что рабочая неделя подходит к концу. Я уже на финишной прямой эскиза нового платья. По завершении у меня будет возможность воплотить задумку в реальность.
Ощутив резкое прикосновение к своему оголённому плечу, я оборачиваюсь и встречаюсь с взволнованным лицом Гарри.
– Извини, напугал? Я тебя звал, но ты не реагировала, – говорит он, тихо смеясь.
– Я задумалась, извините! Вы что-то хотели сказать?
– Что рисуешь? Это то платье, которое тебе поручил Джейсон? – интересуется он, облокачиваясь на мой рабочий стол.
– Да. Я изменила местоположение двух выточек и снизу убавила длину, а также изменила декольте и нарисовала это платье в двух вариациях. На случай, если вдруг нужно будет такое же платье увидеть в длинном варианте.
– Неплохо, ты проделала большую работу. А теперь собирайся уже домой, твой рабочий день закончился ещё час назад.
Гарри указывает на часы, а затем опускает взгляд.
– Тебе как будто больше заняться нечем, как сидеть до последнего на работе.
– Я не устала. Ещё немного порисую и пойду.
Гарри вырывает лист и накрывает его моей рабочей папкой.
– Ты сделала больше, чем требовалось. Иди домой.
Я тянусь к папке, но он выхватывает её и вытягивает руку.
Со стороны это выглядит очень смешно. Маленькая девочка тянется и подпрыгивает за чем-то, что у неё отобрали.
– Отдайте, пожалуйста. Я дорисую одну деталь и пойду.
–ЭЙ! – резко вскрикнул он, и я вздрогнула. – Мы же договорились на «ты». Я тебя старше всего на четыре года, – скрестив руки на груди, обиженным тоном говорит он.
– Хорошо, извинит... – я хочу сказать букву «е», но Гарри угрожающе показывает мне кулак.
– Извини, Гарри.
И он расплывается в улыбке.
Я дорисовала одну деталь под пристальным взглядом Гарри, и, как только положила лист в папку, он отложил её в сторону.
– А ты... вернее... нет. Судя по всему, ты не торопишься домой... – говорит он, почёсывая затылок.
– Мне здесь просто нравится. С удовольствием провожу здесь время, – улыбаюсь я.
– У тебя хоть есть свободное время? Что делаешь по выходным? Город хоть изучила? Где ты ещё не была? – внезапная лавина вопросов слегка вводит меня в ступор.
– Проще сказать, где я была. Я в городе уже четыре недели, а была только в историческом музее, в центральном парке и на катке. По выходным я отсыпаюсь, потому что на прогулки нет сил, – говорю я, смотря на окно за спиной.
– Ну уж нет, так дела не пойдут. Тут недавно выставку открыли на четвёртой авеню. У меня есть два билета, давай сходим? – спрашивает Гарри.
– Можно было бы, а выставка чего: картин, скульптур? – Я мгновенно загорелась желанием выбраться куда-нибудь. Мне наскучило после работы приходить домой, а по выходным спать.
– Это выставка моего знакомого фотографа. Он вывел фотографии на новый уровень и дополняет их. В общем, смесь фотографий и живописных картин.
– Ничего себе! Я с радостью посмотрела бы на это!
***
Проснувшись следующим утром, я не обнаруживаю Веронику дома. Возможно, она ушла пораньше на работу.
Сегодня пятница, а это значит, что завтра выходные и я смогу наконец выспаться и, быть может, съездить за ковриком для йоги в магазин. Собираюсь сделать это уже на протяжении некоторого времени, но всё никак не получается.
По приезде в офис, Джейсон с выпученными глазами и широкой улыбкой на лице налетает на меня.
– Эрин, золотце ты моё! Бог мне тебя с небес послал. Твой дизайн – гениально, гениально!
Джейсону не хватает слов. Он яростно жестикулирует руками, и я улыбаюсь.
– Гарри показал мне твои эскизы, и как ты изменила модель – это же гениально, как я сам не додумался? – Джейсон легонько хлопает себя по лбу.
У меня пропадает дар речи. Он застал меня врасплох.
– Я рада, что вам понравилось. Я также закончила белое платье вчера, давайте я вам покажу, – говорю я, направляясь в мастерскую.
Джейсон следует за мной и не перестаёт восторгаться. Мне приятно, что дизайнер такого уровня считает мои работы стоящими.
– Эрин, это платье великолепно! Мне больше нечего сказать! – Джейсон осматривает платье.
Когда приближается время обеда, я откладываю ткань в сторону и прибираю своё рабочее место. Направившись к выходу, я замечаю довольного Гарри, приближающегося ко мне.
– Джейсон тебя обожает, он всё ещё пребывает в шоке от твоих способностей! – говорит он, не скрывая широкой улыбки.
– Спасибо. Ничего особенного, я просто делаю свою работу и очень рада, что Джейсону понравилось, – смущаясь, отвечаю я.
– Если для тебя это ничего особенного, то боюсь представить, что ты творишь, когда придаёшь этому смысл.
Чувствую, как начинают краснеть щёки от его слов. Я не привыкла к комплиментам.
– Кстати, Джейсон тебя отпустил уже, мы можем сходить на выставку сразу после обеда. Ты не передумала, так ведь?
– Как отпустил? Сейчас же только полдень. Я не передумала, конечно, но ты уверен, что нам можно уйти? Я лучше переспрошу у него.
Срываюсь с места и мчусь на поиски Джейсона.
Обнаружив его в комнате черчения, я переспрашиваю, правда ли свободна.
– Как бы сильно мне ни хотелось видеть твоё прекрасное личико в этой суматохе, ты правда свободна. – Джейсон вставляет остро заточенный карандаш между зубов и продолжает что-то чертить, сидя за столом в углу.
Я наконец где-то побываю.
– Повеселитесь! – вытащив карандаш из зубов, промычал он нам вслед.
Весь путь до места выставки мы без умолку общались. Гарри рассказал, как попал на работу к Джейсону, а также чем занимался до этого, и я рассказала ему про свою учёбу.
По правде говоря, это всё, что я могла ему рассказать.
Оказавшись в выставочном зале, я обратила внимание на первую картину размером два метра на четыре. Казалось бы, непонятные мотивы, но пробыв возле этой картины минут десять, я поняла, что всё плавно встаёт на свои места. Я даже не совсем уверена, где настоящие фотографии, а где дополненные мотивы, потому что сначала кажется, будто фотография просто обработана и добавлена графика.
– Мне правда интересно, что вдохновило художника на его работы, – обращаюсь к Гарри, и у нас начинается бурная дискуссия по поводу следующей картины.
Гарри обрывается на полуслове и вытягивает телефон.
– Извини, – оттопырив указательный палец, говорит он и отлучается в сторону.
Я перехожу к следующей картине. На ней изображён океан. На первый взгляд это обычный пейзаж океана, но чем дольше я смотрела на него, тем больше я проникалась ею.
Гарри настигает меня с виноватым видом.
– Извини меня, пожалуйста, мне нужно срочно отлучиться по делам.
– Что-то случилось? Я тогда тоже пойду.
– Нет, нет, ты же ещё на втором этаже не побывала. Я уже был на этой выставке, так что всё уже видел, – улыбается он.
– Как видел? Я думала, ты здесь тоже впервые.
– Я просто хотел сходить сюда с тобой. У нас с тобой много общего, и я хотел показать тебе, что нравится мне, – говорит он, немного смущаясь.
Гарри обещал исправить ситуацию, поэтому пригласил меня на обед. Он чувствует себя неловко, ведь позвал на выставку, а после был вынужден уйти. Мне было неловко, но я всё же решила пройтись по всей выставке уже без него.
Марк
– Вилл, а ты уверен, что мы приехали по правильному адресу? Это же выставка, – оглядываюсь вокруг, говорю я.
– Его апартаменты находятся на третьем этаже. Нам нужно подняться выше, – говорит Вилл, переводя взгляд с телефона на лестницу, которая ведёт наверх.
Встретившись с приятелями Вилла, парни стали что-то обсуждать, но я не слушал их. Лишь отрывки из разговора привлекали моё внимание. Вилл хотел увидеться со своим приятелем в его домашнем тату-салоне. Он размышляет о новой татуировке. Вилл говорил, что это займёт не более десяти минут, а мы уже торчим здесь минут пятнадцать.
– Я спущусь на выставку, – говорю друзьям, но никто не обращает на меня внимания.
Они даже не заметят моего ухода.
Заплатив за вход на выставку, я начал осматриваться. Интересная интерпретация: соединить фотографии с повседневными вещами и живописью.
Обойдя весь первый этаж, я поднимаюсь на второй. Там картины огромных размеров, и это действительно интересно, ведь фотографий таких масштабов я ещё не видал.
Сделав два круга, я обращаю внимание на картину в середине зала, на которую смотрит девушка. Кажется, она стоит там уже некоторое время. Если память меня не подводит, она там стояла, когда я только поднялся сюда.
Что же так долго можно рассматривать в одной картине?
Я решаю подойти и присмотреться к ней.
Девушка словно загипнотизирована, пялится в одну точку.
Её длинные и прямые каштановые волосы спадают с плеч, а белая блузка с широкими рукавами увеличивает ширину плеч.
Она смотрит так, как будто пытается увидеть в картине что-то, чего там и вовсе нет.
– Oh sorry, didn't see you there. Am I blocking your view? – она замечает меня.
(– Ой, извините, не заметила вас. Я загораживаю вид?).
– It's ок, no worries.
(– Всё в порядке, не волнуйтесь).
Девушка обворожительно улыбается и разворачивается обратно к картине.
– The artist paints not what he sees, but what he feels, what he tells himself about what he saw, – заговорила она.
(– Художник не рисует то, что видит, а то, что чувствует, что он внушает себе по поводу того, что видит).
Она либо говорит сама с собой, либо это предназначалось мне.
– The greatest way of self-discovery is art, but painting is an illusion, a piece of magic, so what you see is not what you see, – решаю ответить я.
(– Лучший способ раскрытия себя как личность – это искусство, но картины – это иллюзия, часть магии. Следовательно, то, что мы видим, не является тем, что мы видим).
Девушка резко поворачивает голову, и наши взгляды встречаются.
Янтарные глаза заблестели: она явно потрясена.
– And in conclusion ... – она делает паузу, всё так же не отводя взгляд. – ... artists don't exist, they are an illusion.
(– И в заключении, художники не существуют, они иллюзия).
– What's your name? – мне вдруг захотелось узнать имя этой девушки. – It seems like we had a special connection just now.
(– Как тебя зовут? Кажется, только что между нами возникла особенная связь).
Улыбка украсила и без того миловидное лицо девушки, и она усмехнулась.
– Art connects many things and people, but you don't seem to be into all the things on this planet, so what makes you think that you should connect with someone who just seems to be interested in one thing you are interested in? – спрашивает она, и я вслушиваюсь в её голос.
(– Искусство соединяет многих людей и многие вещи, но не похоже, чтобы вы были заинтересованы во всём, что есть на земле. Тогда почему вы решили, что вы должны связаться с кем-то, кто, казалось бы, заинтересован в чём-то, в чём заинтересованы вы?).
– I don't usually talk to people I don't know, otherwise, I know they like something that I do and as far as I can see you are into art, maybe we could meet again and visit another exhibition? – предлагаю я.
(– Обычно я не общаюсь с незнакомцами. В противном случае я знаю, что они заинтересованы в чём-то, в чём заинтересован и я. Я вижу, вы интересуетесь искусством, поэтому, может, мы могли бы ещё раз встретиться и сходить на другую выставку?)