Глава 13
## Глава 13: Пыль, Пельмени и Проклятые Губы
**Общежитие Насти – Вечер Хаоса**
Воздух густел от запаха хлорки, русского рока (на этот раз что-то яростное и гитарное) и жареного лука. Общежитие Насти напоминало поле боя после нашествия особенно неряшливых варваров. Горы одежды смешались с футлярами для CD, пустыми банками из-под энергетиков и нотами по хореографии.
"Блядь, Чанбин, ты шваброй пол мочишь или картину рисуешь?!" – Настя, в старых спортивных штанах и растянутом свитере, вынырнула из-под кровати, держа в руках пыльный кроссовок сомнительной свежести. Ее платиновые волосы были собраны в беспорядочный пучок, на лбу – размазанная угрожающая полоса сажи.
"Отъебись, русская варварка!" – огрызнулся Чанбин, яростно шаркая шваброй по линолеуму, оставляя мокрые разводы. "Ты сама сказала: "помой пол, как будто от него зависит твоя жизнь". Я стараюсь, сука!"
Хенджин, пытавшийся навести порядок на крошечном столике, заваленном косметикой Насти и ее коллекцией пирсинг-колец, вздрогнул и уронил баночку с блестками. "Ой, блин! Настя, прости!"
"Да похуй!" – махнула рукой Настя, швыряя кроссовок в мешок для мусора. "Все равно это дерьмо светится в темноте, как радиоактивный мутант. Соён, где второй носок от этих уродцев?"
Соён, вытиравшая пыль с полки, где гордо красовались фотографии Насти на кастингах и их совместные селфи за поеданием хоттоков, обернулась. Она выглядела удивительно спокойной в эпицентре этого хаоса, в простых джинсах и серой кофте. "Думаю, его съел тот таракан, которого ты назвала 'Петей' и отказалась травить."
"Петя – член семьи!" – парировала Настя, залезая в шкаф. "Ах ты, мелкая тварь... Ага! Вот же ты, вонючка!" Она торжествующе вытащила смятый носок.
В этот момент раздался стук в дверь – робкий, неуверенный. Все замерли.
"Кто там?!" – рявкнул Чанбин, опираясь на швабру, как на копье.
"Э-э... Это я. Феликс," – донесся тихий голос из-за двери.
Настя вздохнула, подошла и распахнула дверь. Феликс стоял на пороге, бледный как мел, его вьющиеся светлые волосы торчали в разные стороны, а большие глаза за толстыми линзами очков смотрели на разгром с немым ужасом. Он выглядел так, будто его только что вытащили из-под грузовика.
"Боже, психодел, ты как зомби после марафона," – констатировала Настя. "Заходи. Только не наступи в лужу, которую Чанбин тут устроил."
Феликс осторожно переступил порог, озираясь. "Я... я не помешаю? Просто я... не мог там оставаться. В библиотеке... он мог прийти..." Он бессознательно прикоснулся к своим губам.
"О, понятно," – протянула Настя, ее взгляд стал чуть мягче. "Банчан-сосиска опять мозги парит?"
Феликс кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Его живот предательски заурчал, громко и отчаянно.
Настя фыркнула. "Я так и думала. Сиди." Она указала на единственный свободный угол кровати, не заваленный мусором. "Чанбин, подвинься, дай человеку место! Хенджин, кипяти чайник быстрее, у нас тут голодающий!"
Пока Хенджин суетился у крошечного электрического чайничка, а Чанбин ворчал, но подвинулся, Настя полезла в мини-холодильник. Через минуту на старенькой электроплитке зашипело масло, а вскоре по комнате поплыл божественный аромат жареных пельменей – полуфабрикатов, но для голодного Феликса это пахло раем.
"Лови, голодранец," – Настя шлепнула перед ним тарелку с золотистыми, дымящимися пельменями и поставила рядом кружку крепкого черного чая. "Ешь. И не думай пока ни о каком Банчане. Пусть подавится своей профессорской важностью."
Феликс с благодарностью, граничащей с обожанием, посмотрел на Настю и уткнулся в еду, забыв на мгновение о всех кошмарах. Соён наблюдала за ним с легкой улыбкой, потом ее взгляд упал на телефон. Тот самый звонок. Он назойливо висел в ее мыслях с самого утра. Она взяла телефон, ощущая на себе любопытные взгляды. Вышла на крошечный балкончик, заваленный пустыми бутылками и старыми журналами, и набрала номер, который знала наизусть.
**Балкончик Общежития – Звонок Минхо**
Трубку взяли после первого гудка. Тишина на другом конце была почти осязаемой, ледяной и напряженной.
"Минхо," – сказала Соён, и ее голос прозвучал удивительно ровно. "Это я."
"Соён." Его голос, низкий бархат, прозвучал в ее ухе, заставив мурашки пробежать по спине. Не от страха. От предвкушения. "Ты звонишь поздно. Или рано? Для меня разницы нет, но для тебя..."
"Знаю," – перебила она, вдруг чувствуя прилив смелости. Возможно, от запаха жареной еды и дружеского хаоса внутри, возможно, от того, как Феликс сейчас ел, забывшись. "Я... Я подумала. О том вечере в кино. И... не только."
Пауза. Она почти слышала, как он поднимает бровь, где-то в своем особняке, среди вековой тишины и картин эпохи Возрождения.
"И к каким выводам ты пришла, моя мышка?" – в его голосе зазвучала знакомая, опасная игривость.
"Что я не хочу быть мышкой," – выпалила Соён. "И что... что я согласна. На свидание. Настоящее. Без зомби, без случайных поцелуев на парковке. Просто... свидание."
Тишина на другом конце стала еще глубже, гуще. Соён замерла, прислушиваясь к собственному стуку сердца. Что, если он засмеется? Или скажет что-то колкое?
"Интересно," – наконец произнес Минхо, и в его голосе не было насмешки. Было что-то... замершее. Удивленное? "Ты меня удивляешь, Соён. Снова и снова. Обычно я не трачу время на... свидания."
"Значит, это будет уникальный опыт для нас обоих," – парировала она, удивляясь собственной дерзости. Где-то внутри маленькая Соён, увидевшая вампира в переулке, визжала от ужаса. Но новая Соён, с браслетом на запястье и вкусом его поцелуя на губах, стояла твердо.
Еще одна пауза, короче первой. Потом он заговорил, и в его голосе появились ноты, которых она раньше не слышала – нежная, почти теплая твердость.
"Хорошо. Принимаю твой вызов. Завтра. Восемь вечера. Я пришлю за тобой машину. Одевайся... тепло. Будет ветрено." Он сделал паузу. "И, Соён?"
"Да?"
"Это... неожиданно приятно." Связь прервалась.
Соён стояла на балконе, прижав теплый телефон к груди. На губах играла победоносная улыбка. *Похоже, вампир таки влюбился. Или как минимум чертовски заинтригован.*
**Кабинет Банчана – Поздний Вечер. Битва с Демонами (и Губами)**
Банчан сидел за своим идеально чистым столом в университетском кабинете. Перед ним лежали студенческие работы, но слова расплывались перед глазами. Все его внимание было приковано к одному образу: Феликс. Испуганный. Прижатый к полкам. Его губы – чуть припухшие, влажные, дрожащие под грубым натиском его собственных.
*Почему?*
Вопрос гвоздем сидел в мозгу. Он перебрал все логические объяснения: выплеск агрессии, унижение, попытка доказать власть. Все казалось бумажным, фальшивым. Потому что в памяти всплывало не только насилие начала того поцелуя. Всплывало мгновение, когда сопротивление Феликса дрогнуло. Когда его губы разжались на долю секунды. Вкус страха и чего-то невероятно чистого, человеческого. И его собственная реакция – не отвращение, а... *голод*. Жажда углубить этот контакт. Понять его. Понять себя.
Он встал, подошел к окну. Ночной Сеул сверкал внизу холодными огнями. Контроль. Разум. Безупречность. Эти понятия были его броней. А теперь эта броня треснула, и из трещины лезло что-то чужеродное, пугающее и невероятно притягательное. Гомосексуализм? Само слово вызывало внутренний спазм. Нет, это не могло быть правдой. Он не был таким. Он *не мог* быть таким.
Но факт оставался фактом: он хотел видеть Феликса. Не чтобы унижать. Не чтобы кричать. Хотел видеть его смущение, ловить его взгляд, *чувствовать* ту дрожь, которую он вызвал. И больше всего – он хотел повторить тот поцелуй. Но по-другому. Медленно. Внимательно. Чтобы понять, что именно в этом мальчике, этом нервном, "видевшем сущности" студенте, так его зацепило.
Он сжал кулаки. Бегство – не его стиль. Игнорирование проблемы – тоже. Он был Ким Банчан. Он разбирался с проблемами. Лоб в лоб.
Он принял решение.
Он *поговорит* с Феликсом. Завтра. Найдёт его и заговорит. Объяснит... Что? Что он не знает, что с ним происходит? Что его тянет к нему, и это сводит с ума? Что он хочет... *попробовать* еще раз, чтобы разобраться?
Банчан почувствовал жар на щеках. Представление этой сцены было унизительным. Но альтернатива – жить с этим навязчивым кошмаром, с этим жгучим стыдом и тягой – была невыносима.
Его взгляд упал на ручку на столе. Он взял ее, начал механически вертеть в пальцах. В воображении снова всплыли губы Феликса. Мягкие. Податливые в тот миг ответа. Банчан резко отшвырнул ручку. Она покатилась по столу и упала на пол.
"Черт возьми," – прошипел он в тишину кабинета. Завтра. Он сделает это завтра. А пока... пока ему предстояла долгая, беспокойная ночь в компании собственных демонов и навязчивого образа *тех самых* губ.