Глава 14
## Глава 14: Признание, Шок и Холодная Рука Вампира
Звонок, возвещающий конец пары, прозвучал для Феликса как спасительная сирена. Он рванул с места, как ошпаренный, сгребая книги и тетради в сумку с единственной мыслью – исчезнуть прежде, чем Банчан успеет моргнуть. Но профессор был быстрее.
"Феликс. Останься." Голос был не громким, но лезвием, разрезающим гул уходящих студентов. Не приказ. Не угроза. Нечто новое – напряженное, почти... просящее.
Феликс замер у двери, спиной к Банчану. Сердце колотилось где-то в горле. "С-сонсэнним? У меня... практика по программированию..."
"Она подождет." Шаги Банчана прозвучали по каменному полу, приближаясь. "Закрой дверь."
Феликс повиновался, механически щелкнув замком. Звук был громким в внезапно опустевшем классе. Он медленно обернулся. Банчан стоял в двух шагах, опираясь о край стола. Его обычно безупречный вид был слегка нарушен: прядь темных волос упала на лоб, галстук чуть ослаблен. Но больше всего Феликса поразили глаза. В них не было привычного льда или презрения. Горел странный огонь – решимости, смятения, чего-то невероятно уязвимого.
"Садись," – Банчан кивнул на ближайший стул. Его голос звучал хрипловато.
Феликс опустился на стул, сжимая сумку на коленях как щит. "Что... что случилось?"
Банчан оттолкнулся от стола, сделал шаг ближе. Потом еще один. Теперь он стоял прямо перед Феликсом, загораживая свет от окна. "Случилось то, что я не могу это игнорировать. Больше не могу." Он провел рукой по лицу, жест был непривычно усталым. "Тот... инцидент. В кабинете."
Феликс почувствовал, как горит лицо. Он опустил глаза. "Я... я уже забыл. Пожалуйста, давайте не будем..."
"Я не забыл!" – Банчан резко перебил, и Феликс вздрогнул. Профессор опустился на корточки перед ним, их лица оказались на одном уровне. Эта внезапная потеря высоты была шоком. "Я не могу забыть, Феликс. Ни твой испуг. Ни... ни твой ответ." Его взгляд прилип к губам Феликса. "Ни вкус."
Феликс попытался отодвинуться, но спинка стула не пускала. "Вы были злы... Это была ошибка..."
"Ошибка?" – Банчан горько усмехнулся. "Да, начало было ошибкой. Грубостью. Насилием. Я признаю это." Он сделал паузу, его дыхание стало глубже. "Но то, что последовало... То, что я почувствовал *после*... Это не было ошибкой, Феликс. Это было... откровением. Проклятым, сбивающим с толку, но откровением."
Феликс замер, не веря своим ушам. "Что вы... что вы хотите сказать?"
Банчан вгляделся в его глаза, словно ища там ответа. "Я хочу сказать, что ты сводишь меня с ума. С тех пор. Я ищу тебя глазами в коридорах. Я слушаю твой смех (редкий, но все же) из соседней аудитории. Я ловлю себя на мысли о том, как бы снова... прикоснуться." Его голос понизился до хриплого шепота. "Я не знаю, как это назвать. Не знаю, что это значит для меня, для моей жизни. Я даже не уверен, понимаю ли я себя. Но я знаю одно: я хочу тебя, Феликс. Не для унижения. Не для власти. Просто... хочу."
Признание повисло в воздухе, тяжелое и невероятное. Феликс смотрел на Банчана, на его сломанную надменность, на искреннюю боль и желание в его глазах. Его мозг отчаянно пытался обработать информацию: *Банчан... влюблен? В меня?* Это казалось абсурднее, чем любая увиденная им аура. Он открыл рот, но слова застряли комом в горле. Он мог только тупо смотреть, чувствуя, как по лицу разливается жар, а сердце колотится как бешеное.
"Ты... ты ничего не говоришь," – прошептал Банчан. В его глазах мелькнул страх. Настоящий, человеческий страх отвержения.
"Я... я не знаю, что сказать," – выдавил наконец Феликс. Его голос звучал чужим. "Это... это слишком. Вы... вы Банчан. Вы меня ненавидите. А теперь... это..."
"Я не ненавижу тебя," – резко сказал Банчан. "Я боялся тебя. Боялся того, что ты во мне разбудил. Но теперь... теперь я просто хочу понять." Он медленно поднял руку, давая Феликсу время отстраниться. Но Феликс замер, парализованный. Пальцы Банчана коснулись его щеки. Кожа была горячей. "Позволь мне понять, Феликс. Пожалуйста."
Их взгляды скрестились. В кабинете стояла гробовая тишина. Феликс видел в глазах Банчана не профессора, не тирана, а потерянного, смятенного человека. И что-то в нем дрогнуло. Нежность? Жалость? Любопытство? Он не успел разобраться.
Потому что Банчан наклонился.
На этот раз не было грубости. Не было ярости. Был медленный, вопрошающий подход. Его губы коснулись губ Феликса с невероятной осторожностью, почти благоговением. Легко. Вопросительно. Как будто пробуя на вкус не только его, но и свои собственные чувства.
Феликс не оттолкнул его. Шок сменился странной, теплой волной. Его губы ответили – неуверенно, робко, но ответили. Это был не поцелуй страсти, а поцелуй открытия. Грубая мужская щетина Банчана кололась о его подбородок, запах дорогого одеколона и чего-то глубоко человеческого – пота, бумаги, смятения – заполнял его ноздри. Рука Банчана скользнула к его затылку, пальцы впутались в вьющиеся светлые волосы, притягивая его ближе, глубже в этот невероятный, пугающий контакт.
Они потеряли счет времени. Мир сузился до точки соприкосновения их губ, до смешанного дыхания, до трепета, пробежавшего по спине Феликса. Банчан стонал что-то нечленораздельное ему в рот, его рука на затылке дрожала.
И в этот момент дверь кабинета с треском распахнулась.
"Феликс, ты тут? Мы думали... ОХУЕТЬ!"
На пороге застыли Хенджин и Чанбин. Чанбин сжимал ключи от машины, Хенджин держал два стакана кофе с собой. Их лица отражали спектр эмоций от изумления до полного, абсолютного шока. Кофе из стакана Хенджина хлюпнул на пол.
Феликс и Банчан разорвали поцелуй, как ошпаренные. Феликс отпрянул к спинке стула, его лицо пылало пожаром. Банчан вскочил на ноги, мгновенно превратившись обратно в профессора Ким, но смазанный губной помадой Феликса на уголке рта и паникой в глазах выдавал его с головой.
"Что вам нужно?" – прошипел Банчан, пытаясь взять себя в руки, но голос дрожал.
Чанбин был первым, кто пришел в себя. Его коренастое тело напряглось, глаза сузились до щелочек. "Нам нужно было забрать Феликса. Но, блядь, похоже, он уже занят." Его взгляд скользнул с пылающего Феликса на Банчана. "Ты совсем ебанутый, профессор? Или просто педофил? Он же студент, блять!"
"Чанбин!" – взвизгнул Хенджин, хватая друга за рукав, но сам не мог оторвать глаз от сцены.
Банчан побледнел. "Выйдите. Немедленно. Это не ваше дело."
"Как это не наше?" – Чанбин шагнул вперед, не обращая внимания на попытки Хенджина его удержать. "Феликс – наш друг. А ты тут его... целуешь? После того как орал на него и чуть не сломал? Ты больной, ублюдок?"
Феликс вжался в стул, желая провалиться сквозь землю. Банчан сжал кулаки, его челюсть напряглась. В кабинете запахло конфликтом, острым и опасным. Хенджин выглядел готовым расплакаться.
И в этот момент в дверном проеме, за спинами ошеломленных друзей, возникла еще одна фигура. Высокая, безупречная в черном пальто, с лицом, высеченным из мрамора. Желтые глаза, холодные и оценивающие, скользнули по сцене: по растерянному Феликсу, по разгневанному Чанбину, по испуганному Хенджину, по Банчану с его расклеенной маской профессорского достоинства и следом поцелуя на губах.
"Какая... трогательная сцена," – раздался гладкий, бархатный голос Минхо. Он вошел в кабинет без приглашения, его присутствие мгновенно заполнило пространство, отодвинув на второй план человеческие эмоции. Воздух стал холоднее. "Любовь, ревность, праведный гнев... И все это в таком тесном помещении. Здесь пахнет отчаянием и глупостью."
Все замерли, уставившись на вампира. Даже Чанбин на мгновение потерял дар речи.
Минхо подошел к Феликсу, игнорируя остальных. Его желтые глаза остановились на его заплаканном, перекошенном от стыда и страха лице. "Феликс. Ты выглядишь... измученным. И совершенно не на месте." Он протянул руку – длинные, бледные пальцы. "Пойдем. Это место тебе не подходит. И компания тоже."
Феликс посмотрел на руку вампира, потом на Банчана, чье лицо исказила ярость и что-то вроде паники, потом на своих друзей. Его мозг был пуст. Он не думал. Он просто инстинктивно схватился за эту холодную, сильную руку, как утопающий за соломинку. Любой выход из этого кошмара.
"Ты не имеешь права..." – начал Банчан, голос сорвался на рык.
"Имею," – холодно перебил Минхо, не глядя на него. Он легко поднял Феликса со стула. "Ты уже сделал достаточно глупостей на сегодня, профессор. Оставь мальчика в покое. Пока не навредил ему окончательно." Его взгляд, наконец, скользнул по Банчану, полный презрительного превосходства. "Разберись сначала с собой."
Не дожидаясь ответа, Минхо развернулся и повел ошеломленного, послушного Феликса к двери. Чанбин и Хенджин расступились молча, пропуская их. Хенджин все еще держал протекающий стакан кофе.
У двери Минхо остановился, не оборачиваясь.
"И убери помаду с лица, Ким. Тебе не идет."
Они вышли. Шаги Минхо были бесшумными, шаги Феликса – спотыкающимися. Дверь кабинета осталась открытой.
Внутри царила мертвая тишина. Банчан стоял, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. След поцелуя горел на его губе, как клеймо. Унижение от слов Минхо смешивалось с яростью на себя и с ледяным страхом за Феликса, которого он только что отпустил с древним хищником. Чанбин смотрел на него с немым обвинением. Хенджин тихо плакал, кофе растекался по полу лужицей.
Проклятый вампир был прав. Банчан натворил дел. И разбираться с последствиями придется ему самому. В одиночку. В то время как Феликс был уведен в ночь существом, чьи намерения были столь же неясны, сколь и опасны.