Мы существуем

Лес не препятствовал чужакам, но и не приветствовал их. Ветер стелился по ковру из палой листвы. Птицы облепили ветви деревьев, недвижимые и потому похожие на чучела. По венам растеклась тишина... завораживающая и ужасающая одновременно.

Таша, застегнув молнию на пальто под горло, поежилась:

— Не нравится мне всё это.

— И мне, — согласился Кир, нащупывая ладошку Таши. — Но нам не причинят вреда.

«По крайней мере, не должны», — безо всякой уверенности додумал он.

Казалось, что с последней совместной прогулки по лесу минула целая вечность, пусть и случилась она этим летом. Кир прекрасно помнил, как вел Ташу к своему дереву, чтобы «познакомить» её с новым собой, а заодно навсегда попрощаться. Он помнил и взгляд Таши, в котором читалось обреченное: «Ты издеваешься?», и короткий поцелуй, застывший на губах, и соленые слезы.

Они простились, чтобы спустя четыре месяца вновь взяться за руки и пройти зелеными тропами.

Заросшее бурьяном кладбище безмолвствовало. Кусты дикой малины тянули голые ветки ввысь, деревянные кресты накренились под тяжестью памяти. Когда ребята ступили на территорию усопших, под ногами приветственно чавкнуло.

— Ой, а упыри же днем спят, — внезапно ахнула Таша в полголоса, чтобы не потревожить никого неживого. — Веня очень разозлился, когда я разбудила его, и предупредил, что подходить к спящему упырю опасно.

— Думаю, он меня простит, — заверил Кир.

К осени упырь почистил родимый склеп от пыли и земли, даже навесил на шпиль остроконечной башенки относительно чистую тряпочку, которая реяла на ветру как флаг. Таша плюхнулась на шаткую лавочку, поросшую мхом, стараясь не смотреть на скосившиеся надгробия, а Кир без стука вошел в склеп и очутился в тесном жилище упыря. Веня слыл аскетом, а потому в его доме не было ни единой лишней вещицы: лишь алтарь, служащий лежанкой. Изнутри стены украшали фотоснимки, запечатанные в канцелярские файлы: немолодая, но симпатичная женщина на фоне березы. Супруга Вени. Снимки были очень теплыми, душевными, несмотря на то, что женщина эта давно умерла.

Сам Веня храпел так смачно и со вкусом, что хоть в рекламе снотворного снимай. За тем исключением, что одноглазые упыри с дырой в животе вряд ли заставят зрителей купить что-либо, кроме святой воды. В любом случае, Веня сладко спал, подложив под гниющую щеку ладошку.

Кир осторожно потормошил его за плечо и отпрыгнул в сторону, потому что упыри спросонья — так себе товарищи. Если не покусают, то шею свернут.

— Что за?! — выругался Веня, но после его взгляд сфокусировался на Кире, а голос потеплел на целый градус: — День добрый тебе, молодой человек, позабывший о всяких правилах приличия.

— Веня, я с серьезным разговором. — Мотнул подбородком на дверь. — Как будешь готов — выходи. Снаружи Таша ждет.

— О, ну ради того, чтобы лицезреть очаровательную Наталью, я, так и быть, явлюсь, пусть солнечный свет и губителен для моей кожи.

Он вышел как есть (то есть в древних лохмотьях на голом теле), хрустнул всеми костями разом и долго одаривал Ташу комплиментами. Безгубый рот искривлялся в томной улыбке.

— Здравствуйте, Вениамин! — Девушка помахала ему, но обниматься не полезла.

И правильно. От упыря знатно несло мертвечиной: замогильным холодом и стылой землей. Кир-дух не обратил бы на запах никакого внимания, но Кира-человека перекосило.

— Что тебе известно о темных духах? — Кир положил руки на плечи Таши, которая дрожала всем телом. Она так и не привыкла ни к кладбищу, ни к свойственной ему нерушимой тишине. — К примеру, слышал что-нибудь про огненного змея?

— Пакостник тот ещё, к тому же фанатично влюбленный в пламя. — Веня начал зарядку, чем изрядно напугал бы неподготовленных зрителей: он наклонялся, дотягиваясь руками до ступней, при этом кости его угрожающе хрустели, а позвонки выпирали; выворачивал суставы так, как и не представить человеку, делал полный оборот головы вокруг шеи. — От темных сплошные неприятности, даже мы, колдуны, трижды взвешиваем «за» и «против» перед общением с ними. А в чем дело? К чему сии праздные вопросы?

— Они не праздные. Темные пробудились. — Таша от этих слов дернула плечами, будто силясь скинуть касания Кира. — Я лично общался со змеем и знаю, что остальные уже обживают ничейную территорию.

— Кто пролил кровь? — хрипнул Веня, оскалившись.

— Неизвестно, — вставила Таша, поднимаясь на ноги. — Но хранители не поверили словам Кира.

Тот прислушался к размеренному дыханию увядающего леса.

— Немудрено, — коротко согласился Веня, а грудь его тяжело вздымалась. — Они столь сильно обижены, что знать тебя не желают, мой юный друг.

— А ты веришь? — бесстрастно спросил Кир.

— Верю.

Таша глянула на Кира с робкой улыбкой, дескать, один союзник у нас есть.

— Как их уничтожить? Есть же способы? — залепетала, дергая себя за кончик косы.

Упырь долго не отвечал. Так долго, что Кир засомневался: а не уснул ли он прямо на ногах? Взгляд остекленел, руки опустились плетьми, лишь шрамы, заменяющие губы, беззвучно шевелились, точно произнося заклинание.

— Кир, Наталья, присядьте-ка да отдышитесь. — Упырь резко очнулся, тряхнул головой. — В ногах правды нет, а разговор предстоит долгий. Есть один способ, да, к сожалению, подробности изгнания мне неведомы. Что в остальном... Послушайте-ка одну сказочку, которую я должен был поведать давным-давно, да всё оттягивал неизбежное.

Жила-быладевочка Злата, внучка сельской знахарки, и познакомилась она на берегу реки с горожаниномСашей. Или не река то была, а озеро?.. Хм, запамятовал. Одно помню: засушливымбыло то лето...