Глава 10. Эта тьма уже смотрит
Семьдесят дней назад
"...свидание со смертью...», — я смотрела на эти три слова, замечая в написанном лёгкость руки автора. Он чиркнул это как бы «между прочим» — так, будто не был самым пугающим человеком в чьей-то жизни. Моей жизни.
Угрожающие буквы не плясали, они мягко плелись, цепляясь друг за друга хвостиками. Не это большая ли это глупость — выбирать курсив? Печатными буквами наверняка было бы проще запутать агента ФБР. Нет, это маленькая записка казалась чем-то личным. Словно она навсегда останется между нами. И никто в мире об этом не узнает. Ведь он использовал «Джен», вместо... официального «агент Гриффин». Будто мы несли длительную дружбу сквозь года. Будто он имел право так называть меня. Будто делал так сотни раз до этого.
Имя Джеймса Лэндона на визитке выглядело неуместно. Оно напомнило мне, что Клевер способен проникнуть в Бюро и вытворить что-то подобное — выкрасть личную вещь специального агент и уйти незамеченным. Меня мучило любопытство. Как именно они это сделали? Пришли сами? Пробрались в тайне под покровом ночи? Или, может, за них всё сделал крот?
Десятки вопросов, вьющихся внутри моей пульсирующей головы, прервал появившийся на пороге архива Чед Кэмпбелл. Его физиономии было достаточно, чтобы в сознании всколыхнулись воспоминания, собранные со всего сегодняшнего дня. Полного сумасшествия и странностей.
Несколькими часами ранее, впервые оказавшись на новом рабочем месте, я и предположить не могла, что моим новым начальником станет женщина, как и не могла представить, что получу полный доступ к делу Ворона. И только-только разложив все вещи, но не успев включить компьютер, я увидела Чеда, спустившегося с тринадцатого на двенадцатый, держа в руках коричневую папку с какими-то бумагами. Какими-то...
— Это насчёт Кейт, — не поприветствовав и ничего толком не сказав, он сразу положил документы на мой новый стол.
В этот же момент я крепко задумалась: а не проверка ли это от Клевера. Чед ведь гипотетически мог являться кротом. И, возможно, проверял меня абсолютно не хитрым образом. Поэтому как бы мне не хотелось узнать все подробности, пришлось отыгрывать самоотверженную роль предательницы.
— Я ведь сказала, что не занимаюсь больше Клевером, — с аккуратным снисхождением напомнила ему, пока руки так и чесались потянуться вперёд, лишь бы открыть и посмотреть, что написали в лаборатории по поводу найденного тела неопознанной женщины.
Кем она была?
— Уверен, ты пошутила, — бесцеремонно Чед подвинул папку ближе, и та, прошелестев, соприкоснулась с деревянным столом.
Я положила ладонь в нескольких сантиметров от большой руки агента и надавила на папку, подталкивая её обратно:
— Нет. У меня вроде нет и не было удостоверения клоуна, Чед. Убери.
Секунды, пока он буравил меня разочарованным взглядом, казались мне вечностью. Но отступать я не собиралась. Чед сдался быстро и без боя.
Глядя на его удаляющуюся спину и пружинистую недовольную походку, я посчитала, что прошла проверку. Неважно, наблюдал ли кто-то, и был ли кротом Чед. Я могла доверять только Джеймсу, и если он решит поделиться со мной свежими материалами дела, тогда я их прочту. И никак иначе.
Но затем, обедая в столовой, я внезапно оказалась во второй раз в компании Чеда, который папку из рук будто бы и не выпускал — на проверку это было мало похоже. Картошка сразу же перестала в горло лезть. Да и ко всему прочему, интерес с новой силой ударил по венам. Кейт ведь была жива! Скорее всего. А я до сих пор ничего об этом не знала.
— Ты ведь можешь делать два дела одновременно? — Чед сам раскрыл материалы и положил их перед моим подносом, не оставляя другого выбора, кроме как смотреть в них. — Ешь и читай. Ну ещё думай, пожалуйста. У нас сегодня встреча с Джеймсом. Нужны идеи. Нужны зацепки.
— Для этого есть сам Джеймс, а ещё Эван и Патрик. Про себя тоже не забывай, — я искренне старалась держать свои глаза в пределах тарелки, не подпуская в поле зрения текст. Но это было сродни пытке.
— Неужели ты сломаешься, если посмотришь? Никто не видит, давай!
Я зачем-то оглядела наполненную столовую, и пусть за столом мы сидели совершенно одни, но вокруг ведь было полно агентов, потенциальных предателей. Крот наверняка мог быть среди них, мог выжидать, наблюдать и быть готовым доложить о любом моём решении. Паранойя в момент охватила меня всю, и я резко встала из-за стола, ещё больше привлекая внимание к себе. Схватив поднос, я гневно бросила Чеду, который всё с той же знакомой разочарованностью смотрел на меня исподлобья, одним резким движением закрывая папку:
— Приблизишься ко мне — и я накатаю на тебя жалобу!
Злая от того, что обед был испорчен, я осталась голодной; злая из-за того, что Чед искушал меня своими попытками завлечь в дело обратно; и ещё более злая, понимая, что у него это получалось.
Чёрт бы его побрал!
Мне дали время изучить материалы по Ворону, как говорится, не отходя от кассы — в архиве. Тут хранилось всё то, что ещё было свежим и перевозить в хранилище считалось рано. Окружённая стеллажами по периметру, где пылились документы: протоколы, заключения, сопутствующие материалы расследования, показания свидетелей, я чувствовала, как мне не хватало воздуха. Стены давили. Окон тут не было. Над головой гудела вентиляция, работающая на всю мощь, по всей видимости, чтобы тут всё не взлетело на воздух от скопившейся пыли.
— Жалобой тебя не напугать? — изнурённо вздохнула, осознавая, что больше сил на сопротивление не осталось.
Чед как банный лист. Прилип, и уже ни за что не отлипнет. Ну просто прирождённый агент ФБР!
— У меня почти рекордное количество в отделе. Так что пиши — я его побью.
— Даже боюсь спросить о количестве, и почему тебя всё ещё не уволили, раз ты такой проблемный. — Я вопросительно изогнула бровь, а на губах уже появилась слабоватая улыбка.
Опустив взгляд на бумаги, я держала новенький блокнот поблизости. Старый был в руках Клевера. У главаря. Потерять второй стало бы большой ошибкой.
— Вообще, они все на почве пересечения личных границ...
— И правда, за тобой не замечено! — саркастично подметила в ответ. Несколько тёмно-каштановых волос замельтешили перед глазами, пока я внимательно вчитывалась в каждую строчку материалов дела. Одна за одной. Туда-сюда.
— Знаешь, я одновременно могу и не могу поверить, что тебя перевели на дело Ворона, — Чед подхватил стул за спинку и поставил напротив стола, за которым я удобно устроилась.
— Почему? — мне действительно стало интересно.
Агент Кэмпбелл, всё ещё держа злополучную коричневую папку между своих пальцев, откинулся назад на спинку. На нём как обычно, впрочем, как и на мне, была надета белая рубашка. Неотъемлемая часть нашей строгой формы. Но в отличие от меня, Чеду форма шла к лицу.
— Не могу, потому что Ворон — это некая сказка, миф, в который все продолжают по глупости верить. Какой-то плохой парень из раза в раз приходит, справляется с жутчайшей аферой за пару минут, при этом не оставляя за собой ничего, кроме перьев. Ну сказка! Моё мнение, там замешана мафия. Или это супергерой, типа Флеша, — от услышанного на моих губах сразу появилась едва заметная улыбка. Чед и его длинный, бескостный язык.
— А почему можешь? — постукивая ручкой по блокноту, я готова была услышать все его откровения. Раз болтает, пусть болтает по делу.
Тем более рядом никого не было. Мы могли поговорить на чистоту.
— Ты в какой-то степени гениальна.
Признание выбило воздух из моих лёгких. Неужели он правда так думал? Парочка успешно решённых задачек вовсе не добавляли мне звёздочек на погонах. Это было везение с примесью смекалки, которую я годами училась подключать. Я тренировала это в себе. Но уж точно не родилась такой.
— То, как ты мыслишь... Это заметили все. Немного нестандартно. Фактически это ты разгадала шифр, всего один раз поговорив с умалишённой Кейт. И никто из нас даже не додумался дать ей шанс.
— Знаешь, — я окончательно отвлеклась от материалов дела и указала на ручкой в сторону Чеда, произнеся: — я не думала, что ты придёшь первым.
— Эван? — озвучил первую и единственную догадку.
— Эван, — подтвердила.
Чед и сам понимал, что наши с ним рабочие отношения с самого первого дня складывались бугристо и как-то... скомкано. Он сразу дал понять, что не любит выскочек, потому что чаще всего они пустоголовые идиоты с большими, никак необъяснимыми амбициями. И я сразу показалась ему таковой — выскочкой с высшим баллом по всем предметом, высшим образованием и идеальным бэкграундом. Его от таких тошнило. Да и в ФБР такие светили ярко, но недолго.
— Значит, считаешь, что Ворона не существует? — я оглядела материалы дела, которые точно не появились бы здесь, будь человек, о которым мы говорили, вымышленным. Десятки папок не могут быть составлены на основе, как выразился Чед, мифа. К сожалению, плохие парни — это не часть сказки «Красавица и чудовище». Они настоящие. Они чудовища.
— Не знаю, — Чед лениво пожал плечами. — О нём ничего не слышно уже целый год. Отпуск? Или, может, ушёл на пенсию?
— Ты ведь понимаешь, что ту или иную версию нужно доказать, прежде чем закрыть дело.
— В любом случае лично моё скромное мнение заключается в том, что я не верю в такую неуловимость. Это либо разные люди, которые своими уникальными подходами сбивают следствие, либо это такая же банда, как Клевер, — быстро выложил то, что было у него на уме, и более мрачно добавил: — Как думаешь, почему перья? В Бюро на этот счёт целая вереница теорий.
— Да, я уже прочитала парочку... — я указала на пока единственную папку, которую смогла проглотить за сегодняшний день. Полезного там было недостаточно. Как и с Клевером, слишком много загадок.
— Ну так...? — тёмные глаза Чеда впились в моё лицо.
Ему действительно было интересно.
— Вороны умные птицы. Может, он считает себя умным? — озвучила первую пришедшую на ум глупость.
— Интересно. Новая теория только что родилась на моих глазах, — по тому, как быстро он это произнёс, я тут же поняла, что подобного мнения он явно не придерживался. Скорее, то, что он услышал, показалось ему наивно глупым и безосновательным. Умные птицы?
Ну конечно!
Может, глупые стажёрки?
Определенно!
Его рука в третий раз за сегодня положила передо мной коричневую папку. В тёмно-карих глазах читалось нетерпение. И я всё-таки сдалась, метафорично подняв белый флаг, когда подтянула папку к себе.
Если Клеверу станет известно, что я занимаюсь делом и дальше, то, по крайней мере, будет очевидно, кто крот. Чед Кэмпбелл. Ведь в архиве, кроме нас, больше никого нет.
Он не произнёс ни слова, пока я сидела и впитывала каждую букву повторного анализа ДНК. Сожжённое тело осмотрели ещё раз. И дата смерти больше не совпадала с той, что стояла в свидетельстве ранее. Эта женщина умерла раньше. На пару дней.
— Подменили труп, а затем сожгли, — хмыкнула под нос и перелистнула дальше.
Взгляд скакал по тексту зайцем. Я проглатывала информацию целиком, не прожёвывая, пока в голове не начали зарождаться первые вопросы. Шестерёнки в моей голове бешено закрутились, и жажда поймать Клевер всколыхнула почти потухшую волю к победе.
— Их не было там, — наконец констатировала, помня из прошлых отчётов, что следы присутствия посторонних не были найдены. — Не они сожгли труп. — Я прикусила нижнюю губу, когда вернулась на предыдущую страницу и перечитала всё ещё раз.
Чед качнул головой и произнёс:
— Это был кто-то внутри. Кто-то, кто мог следить за Кейт Смит постоянно.
Я поморщилась. Мысли обжигали черепную коробку изнутри, и я, наконец видя каждую картинку произошедшего сожжения той ночью, закрыла глаза. С такой силой, что в темноте под веками затанцевали звёздочки.
Осознание, как комета, рухнуло на меня, сидящую в архиве напротив Чеда.
— Доктора Гиббинса привезут с минуты на минуту на допрос. Я думаю, он может быть причастен, — объявил Чед.
— Они не могли из ниоткуда взять труп, — начала рассуждать вслух, оставляя другие пугающие мысли позади. — Нужно узнать о пропажах девушек и женщин за последние две недели, — Чед послушно кивнул так, будто я была боссом и руководителем расследования, — связаться с моргами. Возможно, где-то пропал труп. Потому что маловероятно, что они нашли женщину, которая добровольно согласилась отдать свою жизнь.
— Только если ты уже не умираешь, — уточнил Чед.
— Больницы сложно будет проверить. Но... Забрать умирающего пациента... Сомнительно. Только если не выкрасть того, у кого нет родных и близких, но это...
— Жестоко, — резюмировал агент Кэмпбелл, потирая переносицу. — Разве это не то, чего стоит ожидать от Клевера?
И в этом он тоже был прав. Никто не мог назвать настоящие границы преступников, личности которых неизвестны. Они ведь могли быть конченными головорезами. Не могли... Они ими и были. Так что я не стала ограничивать себя в фантазии и представила худшие варианты насильственной смерти.
— Придёшь на допрос? — спросил Чед, глядя на меня с некой надеждой. Он словно не хотел давить, но всё равно давил. — Мы начнём со стандартных вопросов, а если он будет сопротивляться, юлить или... лгать, придётся перейти к более хитрым методам.
— Если Клевер узнает, что я не бросила расследование, следующий их шаг может оказаться сокрушительным. Я ведь ушла не по своей прихоти, — в глазах Чеда виднелось понимание, в них не было ничего лукавого. Он не искушал меня. Скорее, он действительно нуждался в моём участии.
— Гиббинс не узнает о тебе. Постоишь за стеклом, послушаешь его ответы. Это ведь лучше, чем читать протокол допроса!
Услышать ответы из уст допрашиваемого предпочтёт любой агент. И я не исключение.
— Рискованно, — неохотно, но я почти согласилась.
Чед бросил беглый взгляд на те документы, которыми до его прихода занималась я.
— Не могу поверить, что тебя поставили на это дело.
— Вчера Джеймс был против, — задумавшись, я вспомнила озадаченное лицо своего начальника, — а сегодня я получаю приказ как можно быстрее интегрироваться в дело Ворона и приступить к расследованию вместе с командой. Странно.
Сегодня утром Джеймс вновь показал озадаченность данным решением, прогремевшим сверху. С одной стороны, было радостно, что мне не придётся заниматься чем-то более скучным и нудным. А с другой, что-то было не так в этом явно поспешном решении. Сумбурно и непредсказуемо.
— Бюро всегда использует способности агентов на пользу.
Чед подытожил и встал на ноги. Коричневая папка вернулась обратно к нему. Ещё раз он обратился ко мне:
— Пожалуйста, приходи.
А затем он вышел, оставив меня наедине с самой собой и не принятым окончательно решением. Идти на допрос было делом рискованным и необоснованно опасным. Я прекрасно понимала, что следующий визит Клевера с большой вероятностью я уже не переживу. В худшем случае, что-то могло произойти с моими родителями. В лучшем... они избавятся от меня.
Встревоженное выражение лица Кейт Смит не давало покоя. Возможно, она где-то там... Потерянная. Не получает необходимого медицинского обслуживания. Или даже хуже. Мертва. Разумеется, это не должно сходить им с рук. Ему с рук.
Ворон окончательно и бесповоротно выветрился из моей головы, и мне пришлось закрыть все папки, которые я до этого поглощала. Клевер опять занял все мои мысли.
Я оставила материалы в архиве, пообещав, что обязательно вернусь к ним, но чуть позже. А затем направилась в комнату для допроса. Небольшое тёмно-серое помещение со столом, четырьмя стульями и большим зеркалом, за которым всегда кто-то наблюдал.
Стоявший полицейский в коридоре у входа одним своим присутствием дал понять, что доктор Гиббинс уже внутри. Его доставили. Я подошла ко второй двери, и меня без слов пропустили внутрь. К счастью, за начавшимся допросом наблюдал только специальный агент Джеймс Лэндон. И никого больше.
Брови начальника с лёгким удивлением дрогнули, но он ничего не сказал, лишь приветственно качнул головой, как бы приглашая присоединиться. Сложив руки под грудью, я встала рядом и посмотрела на лицо Гиббинса, которое как и всегда было до невозможности противным. Наверное, это из-за не до конца скрытого ехидства на губах. И отсутствия искренности в уголках его глаз, где пролегли не первые морщинки.
— Что думаете? — тихо спросила я, разглядывая широкую спину Чеда, всё также облачённую в белую рубашку. Они с доктором Гиббинсом сидели по другую сторону двустороннего зеркала.
— Он мне никогда не нравился. И пока я не увидел ничего искреннего в его ответах, — оказалось, мы разделяли нелюбовь к доктору.
Металлический, лишённый сочувствия голос Гиббинса донёсся до меня:
— Я неоднократно уже рассказывал вам и вашим коллегам о том, что произошло той ночью, когда мы нашли пациентку, — с заметным нетерпением пробурчал он. — Ничем дополнить не могу.
— Доктор Гиббинс, у ФБР появились некоторые новые вопросы, которые ранее не поднимались.
— И для этого нужно было вырывать меня с работы? — он был настроен воинственно, что означало одно: ответы получить будет крайне сложно.
— Это срочное дело.
— Это самоубийство! — быстро бросил в ответ, и Чед выпрямился на жестком металлическом стуле.
— Кто из ваших работников получает свободный доступ в палаты?
— Я уже отвечал одному из ваших агентов, — цокнул недовольно доктор и как будто намеренно отвёл взгляд в сторону, избегая зрительного контакта с Кэмпбеллом.
— Ничего сложного повторить, ведь так? Или вам нужно вспомнить то, что вы отвечали ранее? Чтобы показания совпадали? — Чед лишь слегка надавил, но это сработало на ура, ведь доктор медленно перевёл взгляд обратно к агенту.
— Доступ есть у медперсонала, а также у уборщиков, — его ответ пусть и совпал с тем, что было написано в деле, но никто из присутствующих — внутри комнаты для допроса и снаружи — не верил ему.
— В прошлый раз вы сказали, — Чед опустил голову к небольшому файлу, лежащему на столе, — у вас в отделении строгий распорядок дня, как для пациентов, так и для работников. Подъём, завтрак... — он сделал паузу и пропустил пару строк, обращаясь к пунктам завершения рабочего дня. — Отбой в девять, и после... Палаты закрываются снаружи. Конечно, возможно, Кейт подготовилась заранее, но не может ли быть такого, что кто-то мог зайти к ней, воспользовавшись ключами, которые хранятся в свободном доступе?
Вопрос был с очевидным подвохом — в нём не было правильного ответа для доктора Гиббинса. Поэтому он задумался.
— Я не исключаю эту вероятность, — ответ прозвучал уклончиво.
Чеда это не удовлетворило. Он продолжил более холодно, как бы торопясь и выбивая почву из-под ног расчётливого Гиббинса.
— Вы не исключаете вероятность, что мисс Смит могли убить?
— Я сказал, что не могу исключить вероятность проникновения в палату. Но то, что убийца мог пройти мимо дежуривших санитаров бесследно, невозможно.
Теперь очередь довольно хмыкать перешла к Чеду. Он что-то чиркнул в своих бумагах.
— Сколько было зафиксировано побегов?
— Из больницы?
— А вы о чём подумали? — саркастично передёрнул агент, и я сразу улыбнулась. Он умел передёргивать и путать карты.
— Из больницы убежало... три человека. Одного смогли вернуть, — доктор, излучая одно сплошное раздражение, ответил сквозь зубы.
— За какой период? — Чед продолжил писать что-то в своих бумагах.
Побоявшись спугнуть интересное и увлекательное течение допроса, я наклонилась к Джеймсу и шепнула:
— У него действительно отлично получается.
— Поверь, он об этом и сам догадывается, — Джеймс безотрывно наблюдал за допросом. Я перевела взгляд на Чеда. — Иначе как ты объяснишь его спор «лучший воришка отдела»?
— Чед хотел поиздеваться надо мной.
— И это тоже, но, поверь, он взаправду хорош во всём, что касается манипуляций и лжи. Поэтому допросы ему всегда удавалось проводить на высшем уровне.
Посмотрев на расслабленную спину Чеда, я в момент осознала, что сказанное Джеймсом нисколько не удивило меня. Ведь именно его манипуляции привели меня сюда, хотя ещё утром я клялась своему отражению в зеркале в ванной, что буду предельно осторожна и не подставлю себя под пулю. И что из этого вышло?
Болтливый Чед-манипулятор.
— Значит, за два года успешных побегов было только... два? С ваших слов, — Кэмпбелл переспросил у доктора, пока тот, кажется, пытался прочесть намерения в тёмных глазах агента.
— О других мне неизвестно.
— Хорошая охранная система? — беззаботно поинтересовался Чед, будто бы втираясь в доверие, которое ему и не светило.
— Пациентам нужна медицинская помощь — они её получают. Безусловно, вместе с заботой, поддержкой и безопасностью, агент Кэмпбелл.
— Кажется, не в случае с Кейт, — насупленно констатировал то, что доктор не смог бы отрицать.
— Если вы считаете, что это убийство, то пусть так: это ваша работа — считать и предполагать. — Доктор Гиббинс не выдержал пассивно-агрессивного давления агента напротив. Слова вырывались наружу быстро, но он, конечно, успевал продумать каждое, держа эмоции в узде: — Кейт была серьёзно больна, и как врач, я скажу вам: лечить её было сложно и трудно. Лёгкие медикаменты не помогали, а серьёзные... Мы не могли пичкать её ими без остановки. У неё наблюдались эпизоды суицидального поведения, но мы всегда были рядом. Однако в ту ночь — не смогли! А когда вошли в палату, открыв её ключом снаружи, она уже была мертва.
— Как вы думаете, за сколько минут сгорает человек? — голос агента нисколько не изменился — пылкая речь доктора его совершенно не тронула.
Я слушала внимательно, пытаясь опередить ход допроса и то, куда именно Чед тянул этот разговор своими вопросами.
— Ну же! Вы ведь доктор с медицинским образованием, — повернув голову набок, парень желал услышать ответ квалифицированного специалиста этой области. — Забыли? Я так себе учился, не то что всякие зубрилы.
Посчитав, что камень мог быть направлен в мой огород, скрывающейся за двусторонним зеркалом, я лишь усмехнулась, поджала губы и с жадностью посмотрела на доктора. Удивительно, но даже я знала ответ на вопрос Чеда.
Ну да!
Я ведь зубрила. И выскочка.
— Двадцать первый век, — Чед вытащил из кармана чёрных брюк смартфон и демонстративно разблокировал его, уткнувшись в экран. — Слава США за Google, который подсказывает мне... что дермальные слои кожи человека сгорают за пять минут. Но мы-то с вами знаем, что она горела быстрее за счёт горючих веществ... Однако в лаборатории сказали, что повреждён был и жировой слой. А это целых пять минут сильного горения. И при всём при этом не сработала пожарная сигнализация! Вы видели хоть раз сколько дыма от горящего человека? Много, доктор. И что мы получаем? Несработку пожарных систем — раз. Замедленную реакцию, как вы говорите, чутко дежуривших санитаров — два. А ещё — целых триста секунд, как минимум, чтобы убить человека. А затем... Теперь самая любимая часть во всём произошедшем... — Чед говорил вдохновлённо и с некой страстью в голосе, распутывая клубок запутанного «самоубийства». — Хотите её услышать?
Но кажется, доктор и так всё понимал. Либо догадывался, ведь именно он запутал события, запустив вереницу ненужных событий. ФБР пришлось покопаться из-за лжи. Однако мы вышли к правде.
— Я хочу поговорить с агентом Джен Гриффин.
Прятавшаяся за стеклом, я вытянулась, как струна. Меньше всего мне сейчас хотелось находиться наедине с этим монстром, который всё-таки оказался частью тёмного Нью-Йорка. Он был как-то связан с Клевером. А Клевер пугал меня до чёртиков.
— Сначала моя любимая часть... Я репетировал! — Чед купался в превосходстве, однако быстро вернулся на землю, когда перешёл к разгадке, выбрав более холодный, профессиональный тон: — Мы получаем труп женщины. Получаем расчёску с совпадающими ДНК. Получаем её зубную щётку. Но никак не получаем Кейт Смит. Так скажите, где же я просчитался, доктор Гиббинс?
— Я буду разговаривать только с Гриффин, — лёгкий испуг пролёг на его лице и тут же исчез, когда, оказалось, что бежать было некуда.
— Может, лучше адвокату?
Омрачнённый внезапно развернувшимися событиями, Гиббинс ничего не ответил. Он держал руки на коленях, хотя порывался поправить пиджак или потеребить свои редкие волосы. Но это бы обнажило его панику и тревогу, поэтому он сидел, как первоклассник, с прямой спиной.
— Придётся огорчить вас, но агент Гриффин больше не занимается этим делом.
— Я продолжу диалог только с ней.
Предостерегающе Джеймс Лэндон посмотрел на меня, стоящую рядом и не сводящую глаз с мужчины по ту сторону. Он понимал, что мне туда нельзя входить ни при каких условиях. Клевер может сразу всё узнать, и тогда последствия окажутся необратимыми.
— Даже если она на другом конце планеты, дальнейший диалог я буду вести только с ней.
Гиббинс уверенно стоял на своём. А легко чувствовавший почву под ногами, Чед, кажется, понимал, что сейчас находился на зыбучих песках. Нужно перестать сопротивляться и дать ему то, о чём он просит.
Повернувшись к зеркалу и встретившись со своим отражением, он знал, на кого смотрит. Не в свои тёмные глаза в отражении. Чед смотрел сквозь него, предугадывая ответ начальника на озвученную Гиббинсом просьбу.
Нельзя.
Я вне дела.
— Я могу. Если это поможет расследованию, я поговорю с ним, — быстро отозвалась, отвернувшись от Чеда с доктором к Джеймсу, который уже отрицательно покачивал головой из стороны в сторону.
— Неужели ты хочешь поставить своих родителей под дуло пистолета Клевера? Мы ведь всё обговорили вчера.
— Он готов сознаться: его загнали в угол. Вдруг всплывут имена — значит, это наш шанс. Возможно, единственный шанс. — Не азарт одержал победу во мне, а желание прикоснуться к кровавому четырёхлистному клеверу, чтобы оторвать лепестки — один за другим.
— Мы сможем сначала подержать его тут, затем выдвинуть обвинения и попробовать надавить. Это безопасный способ, Джен. — Его беспокойство не в силах было коснуться моей головы, в которой родились иные намерения.
Прищурившись, я попыталась воззвать уже к бывшему начальнику:
— У нас не будет шанса потом, если мы не вступим в эту драку сейчас, Джеймс. Я пыталась держаться подальше, пусть один день, но признаюсь здесь и сейчас, пока Чед не слышит и не может надеть высочайшую корону себе на голову, у меня не получилось.
Специальный агент Лэндон медленно перевёл взгляд на Чеда, который, не получив ответа, уже встал с места и направился к двери, перед этим быстро кинув Гиббинсу:
— Если встанете, агенты за тем стеклом скрутят вас и посадят в менее удобное место.
Полуправда.
Однако лёгкая угроза подействовала, и Гиббинс не дрогнул, когда дверь закрылась за агентом. Через несколько секунд Чед оказался по другую сторону допроса. В его карих глазах промелькнула радость, когда он увидел меня, всё-таки пришедшую по его надоедливому приглашению.
— Дай угадаю: уговариваешь её не идти туда? — Чед с лёгкостью прочитал несогласие на лице своего босса, которого знал слишком хорошо. Уж точно лучше меня. — Согласен полностью. Безумие. И крайнее безрассудство.
Вспыхнув от непонимания, я резко развернулась к парню. Но он в это время смотрел на Джеймса.
— Мы его прижали. Осталось выбить признание и задать парочку вопросов, которые с небольшой долей вероятности позволят нам сделать ещё один шаг вперёд. Поэтому пусть идёт, — хладнокровно Чед готов был бросить меня на амбразуру во имя справедливости. Казалось, его не заботили ни мои страхи, ни моё беспокойство за родителей.
Лэндон перевёл взгляд от лица Чеда ко мне. Переживание заняло лишь десятую часть его лица, пока он не стёр скромные остатки этих переживаний и не сказал:
— Решение за тобой, Джен.
— Я иду, — твёрдо ответила и развернулась к двери.
Боясь, что босс может передумать, я пулей покинула комнату, но голос агента Кэмпбелла остановил меня на полпути. Чед обогнул меня в два быстрых шага и преградил путь, чтобы сказать:
— Будь готова, что он станет угрожать, манипулировать и увиливать, а ещё... упоминать о них. Если они в тесной связке — он и Клевер, — возможно, ему известно большее.
Я качнула головой, не в силах уложить его вроде бы крошечный совет в своей черепушке. Ведь я ни разу не вела допросы, не была участником даже косвенно. Всё могло в одночасье пойти под откос. Я об этом догадывалась и опасалась, но всё же коснулась ручки двери и вошла внутрь к Гиббинсу, оставив Чеда Кэмпбелла позади.
Добившийся своего, мужчина не показывал радости, лишь лёгкое удовлетворение, которое я в момент уничтожила своим строгим взглядом. В голову врезались чёрные буквы на белом фоне протокола, который необходимо знать, когда выпускаешься из Академии. Правила поведения при допросе, и первым в нём было:
— Агент-стажёр Джен Гриффин. — Удостоверение мне до сих пор не вернули, поэтому я не могла предоставить его доктору.
— Отвлёк вас от чего-то важного? — по одному этому вопросу мне стало понятно, что он не догадывался о моём присутствии за стеклом позади.
— Вы позвали — я пришла.
Я положила руку на белый стол и, показав куда больший интерес к небольшим неровностям поверхности, опустила взгляд, оторвав от его противного лица.
— Слушаю, — сказала так, будто у меня не было времени трепаться.
— Значит, Клевер добился вашего отстранения? Неудивительно. Вы будете не первая, Джен, и не последняя.
Бравада в его голосе была уничижительно оскорбляющая. Не хватало, чтобы по всем улицам пели дифирамбы в честь моего поражения и их победы. Захлестнувшая злость заставила меня бросить в ответ:
— Слышала, тело не опознано. Может, вы позвали меня сказать, где настоящая Кейт Смит? — я поддалась слегка вперёд, поближе к Гиббинсу. — Или правильнее было бы сказать не-Кейт не-Смит? Кто она? — продолжила наседать я, брови мои дрогнули. — Ненужный свидетель? Чья-то родственница? Или, может быть, возлюбленная, тронувшаяся умом? Что-то мне подсказывает, вы знаете ответы на эти вопросы.
— Она пациент Психиатрического центра Пилигрима. И о её прошлом нам ничего неизвестно: мы подавали объявление через полицию, на случай если родственники захотят прийти и забрать ей. Но никто так и не пришёл за четыре го...
— Думаю, приходил, — оборвала его на полуслове, не дав договорить всё то, что он твердил ещё в первый день нашего знакомства. Заученная часть, которую Доктор Гиббинс повторял каждому агенту. — Я ведь проверила ваш рассказ про парня, который попытался сжечь себя, прям как наша Кейт. Точнее, не-Кейт. И что вы думаете? — я, будто подхватывая его особенность распыляться и говорить всякую чушь, взмахнула рукой, призвав продолжить. Но доктор Гиббинс молчал. — Вы ведь знаете, что я скажу дальше. Потому что это именно тот момент, на который не обращал внимания ни один агент, посещавший больницу, чтобы поговорить с Кейт, кроме... Ну же!
Наверняка ни Чед за двойным зеркалом, ни Джеймс Лэндон, стоявший с коллегой, не понимали, к чему я клонила, так уверенно складывая слова на ходу, будто это была ложь. Но я им просто не говорила об этом.
— Кроме агента Купера... — ответила за молчавшего Гиббинса. И пусть я никогда не была знакома с человеком, о котором начала эту речь, зато несомненно в головах остальных, кто слышал сейчас меня, всплыл образ пухлого мужчины с толстыми пальцами. Он постоянно потел, но котелок вместо головы варил хорошо. — Агент Купер составил протокол два года назад о том, как именно прошёл его визит в больницу. И к счастью для нас с вами, отметил забинтованного парня. Того самого, который внимательно слушал мой разговор с Кейт. Тот самый, который... как я думаю, дал своим парням знать, что от диктофона надо избавиться, а затем снял свои бинты и покинул больницу тем же путём, каким вошёл в ночь сожжения женщины. Я права?
Допрос принял другие обороты, о которых никто из четырёх участвовавших не догадывался. Я понимала, что у Джеймса и Чеда непременно появятся вопросы насчёт парня в бинтах и насчёт того, когда я начала обо всём догадываться.
— Среди десятков пар потерянных глаз ваших пациентов те зелёные... смотрели мне прямо в душу. Так, может, назовёте его имя? А ещё скажите, кем он приходится Кейт?
Я не могла знать, сделал ли всё-таки Чед шаг к двойному зеркалу, чтобы всмотреться в тусклые глаза доктора. Не могла сказать, приняло ли лицо босса хмурое выражение. Я лишь чувствовала, как атмосфера перестала быть такой напряженной и приняла более прохладный тон. Очередная ошибка Клевера. И теперь их стало достаточно, чтобы начать складывать более ясную картину.
Они не убили Кейт за четыре года, а ведь её никто толком и не охранял. Даже тогда, когда сделали вид, что убили, они просто спрятали её. Она явно была кем-то очень важным. Кем-то, из-за кого Клевер вынужден был выйти из тени и появиться в больнице, чтобы подслушать мой разговор с Кейт. Она приходилась им кем-то, кто знал, как создать шифр. Как общаться посредством загадок. Потому что это была их игра. Их забава, покрытая четырёхлетней пылью.
Доктор Гиббинс нарушил тишину зловещим голосом:
— Я усвоил одну простую вещь, работая с непредсказуемыми больными людьми, агент Гриффин. — Страх, который подтолкнул его к гневу, сейчас отошёл назад. Но злость осталась. Она всегда оставалась до конца. — Чем дольше вглядываешься во тьму, тем больше становится доля вероятности, что тьма посмотрит на вас в ответ.
Мурашки пробежали от шеи к груди. Я понимала, о чём именно он болтал сейчас.
— И поверьте, агент Гриффин, эта тьма уже смотрит. Вы умеете приковывать к себе взгляд.
Честно, я изо всех сил старалась держать под контролем свои чувства, которые вот-вот могли нахлынуть. Его слова вызвали ужас, отчасти потому, что доктор Гиббинс мог знать их напрямую, возможно, они даже когда-то обсуждали меня. Но как много мог наговорить этот никчёмный человечек, сидящий передо мной?
Мог ли он просто блефовать? Ради неоправданного риска.
— Мистер Гиббинс, — резко вошедший Чед пробудил дрожь в моём теле, и я, опустив глаза на свои трясущиеся пальцы, поняла одно: чтобы выиграть партию против Клевера, нужно перестать бояться потерять всё. Либо найти то, что боится потерять Клевер. — Вы арестованы. Отныне вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Ваши права вам понятны?
Заученно он выплюнул слова доктору и показал наручники. Чистая формальность, если учесть, что Гиббинс уже находится в стенах ФБР и бежать ему больше некуда.
Протянув послушно руки агенту Кэмпбеллу, он не сводил жестоких глаз с моего лица.
— Бегите, Джен Гриффин. Ваши предшественники были умнее и не распаковывали свои вещички, чтобы в случае чего сбежать из Нью-Йорка как можно быстрее. Так что бегите. Потому что они придут за вами. Они всегда приходят. Даже тогда, когда вы думаете, что они о вас забыли. Поверьте, они ничего никогда не забывают.
Если те зелёные безжизненные глаза принадлежали кому-то из Клевера, значит, они точно позволяли себе приближаться. Они взаправду пустили корни глубоко в этот город. Теперь я не сомневалась.
С грубо надетыми наручниками его вытолкнули из помещения. И я оказалась наедине с отравляющими мыслями. Яд Гиббинса проник в кровь. Чувствуя прожигающий взгляд, от которого в затылке вот-вот появится дыра, я развернулась в глупой надежде увидеть понимающие, оберегающие глаза босса. Но там меня встретил не Джеймс и даже не отражение с Джен Гриффин — нет — это был дикий зверёк, которого загнали в угол, и он не знала, куда бежать, чтобы скрыться от обжигающего света люминесцентных ламп.
Агент Лэндон так ничего и не сказал: слова тут были не нужны. Я сама выбрала риск, как только вошла в эту комнату. И к сожалению, как в компьютерной игре, нельзя пройденный с ошибками уровень начать заново. В этот самый момент я задумалась: высматривая и отсчитывая все ошибки Клевера, сколько я уже успела сотворить?
Подходящий к концу день вместе с солнцем исчезал где-то за горизонтом. Офис понемногу опустел. Моё новое место до сих пор казалось чужим, как бы я не старалась обустроить его.
Запустив руку во внутренний карман сумки, я вытащила насмешливую визитку.
Она была чем-то личным. Будто бы таким причудливым образом со мной говорил не страшный, грозный Клевер.
Нет.
Писавший тоже был человеком. Не тенью. Не тьмой. С именем. С привычками. С улыбкой. Или жёстким оскалом.
И он был в моём доме. А может, и не был...
На многие вопросы я сейчас не в силах была ответить, но тихий голос внутри всё-таки нашёптывал, что это он. Пугающий главарь с опасно-нежным тоном голоса и большой силой в руках.
— Свидание со смертью, — прошептала под нос, дерзко про себя думая: «А кем ты себя возомнил?».
Терять, казалось, уже было нечего. Я вытащила ручку из стаканчика — первую попавшуюся. Всё произошло быстро. На обратной стороне визитки я — не таким аккуратным почерком, как у убийцы, с которым вот-вот зарождалась переписка, — выгравировала ядовитое:
"Наверное, вы что-то путаете, потому что приглашение на свидание затерялось где-то по пути. Поистине жаль!"
Вернувшись домой, я запихнула визитку в почтовый ящик, зная, что ему не нужен ключ, чтобы открыть и достать содержимое. Они не нужны тому, у кого есть ключ от всего города.
Подписывайся на мой телеграм-канал: https://t.me/vasha_vikusha