| Выстрел в бархатной темноте | 18+

Восемьдесят один день назад

Тёмные с природно-хитрым прищуром глаза отвлеклись от распечатки и перешли в режим наблюдателя. Я почувствовала взгляд своего друга на себе. И признаться, его внимание сразу же отвлекло от изучения тошнотворных страниц книги. Мне нужно было расширить границы сознания, позволить мозгу выйти за пределы гостиной и скользнул в лабиринт размышлений. Только так я могла приблизиться к разгадке, ухватиться за неё и вытащить со дна на поверхность, чтобы её изучить.

Я сморгнула, избавившись от пелены раздумий. К чему лукавить? Пока у меня не получалось делать то, что обычно походило на задачку третьеклассника. Ощущение собственной бесполезности и никчёмности напало на меня, пока в голове я слышала насмехающийся шёпоток: «Агент-стажёр... Это даже смешно!».

Не выдержав пристального внимания, добавляющего соль на рану, я произнесла:

— Прекрати на меня пялиться.

Я отбросила листки в сторону и, подняв ноги на подлокотник кресла, откинулась спиной назад, развалившись на ковре. Штанины скользнули по лодыжкам вниз. Кожи коснулся слабый ветерок, гуляющий по комнате, зашедший прямиком из приоткрытого окна. В это время мысли порхали в голове. Пустые и бестолковые.

— Я понял, что это отныне моё любимое занятие, — его итальянский акцент превращает сказанное в некую усмешку. — Наблюдать, как один безумец пытается понять другого.

— Ты здесь не для наблюдений за мной, Аль, — умиротворенно с закрытыми глазами я наматываю прядь каштановых волос на указательный палец. — Копии улик пришли мне ещё в пятницу, а сегодня воскресенье. Осталось меньше суток до начала недели. Мне нужна зацепка!

Я замолкаю, давая понять, что этого объяснения достаточно, чтобы уловить серьёзность ситуации. Альдо шумно выдыхает и наверняка закатывает глаза, довольствуясь тем, что мне сейчас этого видно. С присущей ему национальной экспрессивностью он вырывает лист из пустой тетради, куда так и не занёс ни одной записи, комкает его и отправляет получившийся снаряд точно в цель. Мне в лоб.

— Она должна была оставить в этих буквах послание! — я не обращаю внимание на этот, по правде говоря, слабоватый бросок, и переворачиваюсь на живот, с новой силой и жадностью вглядываясь в листки с копиями страниц из «Молчания ягнят». — Мы ведь не пробовали разложить буквы матрицей. Возможно, Кейт были знакомы и примитивные способы шифрования.

Правой рукой я отчаянно и быстро переношу буквы по памяти на бумагу.

— Когда ты в последний раз ела? — интересуется Альдо. Я игнорирую глупый вопрос. Потому мне мне не хочется тратить время на такие глупости, как приём пищи, и на то, чтобы тратить воздух на бессмысленный ответ. — Ты сегодня выходила из дома? — Я молчу. — Ты вообще ходишь куда-то, кроме работы? — И на это я тоже не отвечаю. — Не говори, что помимо еды, ты ещё и на сон забила!

Чтобы прекратить все эти бессмысленные расспросы, которые никак не помогут с расшифровкой послания не-Кейт, я бросаю предупреждающий взгляд на итальянца.

— Откуда кошка? — он обращает внимание к нежной мурчалке, удобно расположившейся среди папок и бумаг на полу.

— Как-то сама завелась, — бурчу неохотно в ответ, изо всех пытаясь погрузиться обратно в буквы, которые всё никак не складывались в единое слово.

— Обычно живые существа тебя не любят, — сказанное нисколько меня не обидело. Тем более, на правду не обижаются. Альдо был прав. А я в это время продолжала всё также изучать строчки книги. Щекочущий интерес примагничивал глаза к листкам. — Наверное, только я и являюсь исключением. Ведь у тебя, кроме меня, никого нет.

У него всё-таки получилось. Отвлечь меня, ненароком надавив на больную точку. Подготовив речь и все причины, почему друзья рядом со мной не водились, я обратила взор к другу. Но в это время Альдо повернул голову и медленно повёл взглядом по моей крошечной квартире. Наверное, его смущала скромность, теснота и отсутствие пространства, к которому я привыкла дома. Здесь гостиная была совмещена с кухней, дверь в спальню скрывалась в самом конце комнаты, стены отделаны пошарпанным кирпичом, а на окнах я разместила дешёвые занавески. В общем, всё представлялось таким, каким было на самом деле — полупустым и толком необжитым. Сейчас я часто пребывала в таком состоянии, когда не искала счастье в бытовых мелочах. Сейчас я находила наслаждение лишь в четырёх вещах в своей скудной жизни. Альдо знал о каждой. И они вводили его в ступор.

Первое. Мне нравились тайны и загадки. Чем более жуткой и запутанной была тайна, тем более заинтересованной становилась я.

Вторым моим неотъемлемым удовольствием являлся контроль. Мне нравилось контролировать тайны, свою жизнь, жизни людей вокруг и наслаждаться тем, что всё в мире двигалось так, как задумывалось мною. Словно костяшки домино, обстоятельства располагались под необходимым мне углом и падали только тогда, когда я этого хотела.

Но, наверное, самым удивительным оставалась любовь к играм. Об этом чуть позже.

И последнее... сладкие палочки с клубничным вкусом. Так что Альдо не удивился, когда на пороге я встретила его, жуя одну из таких конфет. Из сладкого мне больше ничего не нравилось. Ни пирожные, ни торты, ни сладкие напитки, ни мармелад. Ничего.

— Зачем тебе всё это? — Аль окидывает и рукой, и взглядом тот хаос, в котором я сейчас находила успокоение.

— Я ведь говорила, — повторяю ещё раз и одариваю его спокойным взглядом. — Так или иначе, Клевер должен оказаться в тюрьме.

— И всё? Просто свершение правосудия и ничего за этим? — его хитрая улыбка намекала на скрытый мотив. Но ни она, ни его довольно неряшливый, комичный вид из-за взъерошенных кудряшек и пухлого лица, не развеселили меня. Не после прозвучавшего вопроса.

— Нет. — Ничего не дрогнуло на моём лице, хотя злость всё-таки во мне проснулась. Строгим голосом я добавила: — Можешь сфокусировать всё своё внимание на шифре?

— Я бесполезен во всём этом... фриковатом. И ты об этом знаешь.

— Ты преувеличиваешь свою бессмысленность, по крайней мере, в этой «фриковатости», — услышав мой поддразнивающий тон, Аль закатил глаза и откинул голову на спинку дивана.

— Ну ты сама напросилась. Мне нужен двойной эспрессо, тишина и небольшой экскурс в то, что мы, точнее ты, уже нарыла на Клевер.

Вновь вспыхнувший в нём интерес к помощи с расследованием воодушевил меня, и я, перекатившись на колени, ответила Альдо:

— Во-первых, у меня только растворимый кофе, поэтому обойдешься тем, что имеется. Во-вторых, из нас двоих самая болтливая точно не я, и проблемы с тишиной возникнуть точно не из-за меня. — Я бросила укоризненный взгляд на друга-итальянца и продолжила: — Кейт — это её ненастоящее имя — любительница оставлять послания, будто по миру ходят тысячи Шерлоков Холмсов, способные их разгадать. Однако, кажется, всё это простительно, учесть, что не-Кейт умерла. Хотя факт её смерти я бы оставила под большим вопросом... — Я хотела выложить ему всё-всё, что успела нарыть за недолгое участие в расследовании. — О самих членах группировки известно... — окинув взглядом огромное количество документов, я понуро добавила: — ...толком ничего. Единственная зацепка связана с Кейт Смит, душевнобольной девушке, которая оставляла странные послания, спрятанные с помощью шифра в письма, книге и, думаю, много ещё где. Разгадано пока только одно, в котором говорилось, что она на самом деле никакая не Кейт и просит о помощи.

— И она умерла? — уточняет Альдо.

— Да, но важнее то, что она оставляла всё посредством книг и отсылок к персонажам. В первом послании ключ крылся в сюжете «Снежной королевы», а сейчас, как мне кажется, в «Молчании ягнят».

— Надо прочесть книгу, чтобы разгадать? — в ужасе шепчет он.

— Думаю, стоит. — я подняла толстенную распечатку копии той книги, которая хранилась у Кейт, в той, где она оставляла пометки, и передала парню. — Я читала книгу ещё будучи подростком, перечитала её вчера, но пока не разобралась, спрятана ли в сюжете подсказка. На пятьдесят второй в левом углу страницы изображена роза. На сто восемьдесят второй трилистник, что, кстати, очень похоже на клевер. На двести девяносто девятой что-то наподобие лука-порея, но я не агроном, так что стоит проверить. И на... — Я опустила глаза к своим записям и заметкам, забыв последнее число. — ...триста двенадцатой чертополох. Она неплохо рисует, кстати говоря...

— Интересный выбор страниц для нанесения рисунков. Может, по тексту что-то было? — Он быстро пролистывает распечатку в поисках рисунков.

— Все кратны тринадцати, — ответив так, будто Альдо глупец, раз не понял, это сразу, я продолжила, не останавливаясь на этом факте. — Не-Кейт использовала это же число в простеньком шифре. Каждая тринадцатая буква сложилась в послание. «Я не Кейт. Майский день».

— Число дьявола, — Альдо, добавляя своему голосу мрачности, потряс руками, как привидение из фильмов.

— Число дьявола — шесть, — буркнула я в ответ и бросила на него недовольный взгляд. Образ приведения потух, как и улыбка на его лице. Он закатил глаза.

— Всезнайка, — обиженно парировал он, так и не получив должного внимания.

— На стене в её палате висели два рисунка, — передав ему копии, я задумалась. Детальные изображение замка что-то мне напоминало, но я никак не могла понять, что именно. И в то же время это были самые обычные пейзажи, которые встретить можно было, где угодно. На любом континенте, кроме, наверное, Африки и Антарктиды.

— Тебе не кажется странным, что главная героиня романа — агент ФБР? — темная бровь Альдо вопросительно приподнимается, а я, всё проанализировав, выдала ответ.

— Это ничего не значит.

— Или ты просто не знаешь, что это может значить.

Альдо решил нагло воспользоваться моим желанием держать всё под контролем и слегка сыграл на моих нервах. Это сработало. Осознавать свою беспомощность в разгадке задачи, когда все карты лежали на столе, было невыносимо. Ощущение бесполезности приводило меня к тому, что я хотела выкладываться ещё больше. Происходящее напоминало мне марафон на жизнь, и я не знала, откуда взять силы, чтобы ускориться тогда, когда ноги уже гудели, дыхание сбилось, а в глазах темнело.

— Приготовлю кофе.

Я встала с пола и, вновь уходя глубоко в свои мысли, направилась к кухне, находящейся буквально напротив кресла. Благодаря совмещению этих двух зон я слышала ленивые размышления Альдо:

— Вдруг кто-то из главарей Клевера каннибал? — Я уже была готова крикнуть в ответ, что это очередная глупая мысль, но не стала. Пусть рассуждает дальше вслух. Вдруг что-то дельное среди несущейся бессмыслица внезапно промелькнёт. Что-что, а вот с шифрованием у Альдо получалось не хуже, чем у меня. Он просто прибедняется. Я поставила свистковый чайник на плиту и включила конфорку. — Или его имя Ганнибал? — он продолжил закидывать меня вопросами, а я продолжила оставлять их без ответа. — «Поиск решения — та же охота». Вау! Всю книгу можно разобрать по цитатам, Джен. Ты не замечала?

— Давай лучше перейдём к поиску ответа, если тебе нравится охота.

— Охота за Клевером?! — наконец он выплеснул ту мысль, которая, по всей видимости, крутилась у него всё это время с первой секунды, как его нога переступила порог. — Ни одна газель не станет трогать спящего льва. Тогда почему я должен?

У меня был припасен ответ на этот вопрос, но озвучивать его не стала. Молча я смотрела на своё отражение в металлической поверхности чайника. Искаженное, уродливое и совсем непохожее на ту девушку, которую я видела в отражении зеркала в ванной. Но это комичное уродство сейчас мне нравилось, напоминая фестивальную комнату с кривыми зеркалами.

Сейчас я думала обо всём понемногу, входя в искомое состояние, когда мозг беспрепятственно переплетал мысли между собой. Мне не нужна была тишина, как Альдо. Только ощущение, что никто не наблюдает. Мой мозг работал лучше в состоянии сильного стресса. Маленькая особенность, которая была замечена ещё в детстве. Подумывая, что именно этого и не хватает — стресса, который возникает у убегающей от льва газели, — я не заметила, как закипела вода в чайнике. Свист становился громче, пока я всё больше походила на замёрзшую фигуру из воска.

— Это чайник или твоя голова противно свистит? — громко обратился ко мне Аль, отвлекаясь от изучения страниц и отвлекая ещё и меня от размышлений.

Я ожила и, ничего не ответив, разлила кипяток по кружкам. Альдо оторвал взгляд от бумажек, чтобы посмотреть на протянутый кофе. Думаю, только один гадкий аромат растворимого порошка вызывает в нём, в любителе крепкого, настоящего кофе, ужас.

— Может, шифр Цезаря? — стуча кончиком ручки по аккуратно выведенным на бумаге буквам, Аль прикинул результат в голове и, придя к очевидному выводу, отрицательно мотнул.

— Ни один из двадцати шести мне известных. Ни метод транспонированием, ни метод Виженера, даже двоичный код не подошёл.

— Популярные, значит, вычеркиваем. — резюмировал он. — Может, метод Энигмы попробовать?

— Думаю, мне не стоит тебе объяснять маловероятность использования данного метода. Если только у Кейт под кроватью не завалялась переносная шифровальная машина со времен существования нацистской Германии.

Он это знал, но услышать мой недовольный, поучительный тон было одним из пунктов тех вещей, которые приносили ему некое удовольствие. Мучил он меня искусно.

— Только не это... — с испугом отозвался парень, в ту же секунду ловя мой встревоженный взгляд.

— Что такое?

— По всей видимости, мне придётся читать книгу.

Выдав: «идиот», конечно же не вслух, я продолжила изучать строчки, карандашом подчёркивая и оставляя пометки на полях.

— Знаешь, что делают нормальные люди в воскресенье? — параллельно играя с буквами на листке, Альдо простонал скучающим тоном. — Ходят гулять, встречаются с другими привлекательными людьми, совершают необдуманные, импульсивные покупки, но никак не расшифровывают послание покойной девушки, которая перешла дорогу не тем людям.

— Не факт, что умерла, и не факт, что перешла дорогу, — подключив критическое мышление, изрекла я. Надежда умирает последней.

— Всезнайка, — уверенно резюмировал он.

Молчание наконец заполнило комнату, пока мозговой процесс запустился на полную катушку. Я пыталась ещё раз собрать кусочки крошечных намёток воедино, стараясь ничего не упустить. Нужно всего лишь найти первое связующее звено, а затем будет понятна и константа, объединяющая рисунки со стены, изображения растений на полях страниц и обведённые буквы. Во всей этой неразберихе я должна понять, почему «Молчание ягнят», а не что-то другое. Не видеть то, что находится на поверхности, было похоже на пытку.

В дверь позвонили. И мы с Альдо вопросительно переглянулись.

— Лев пришёл за газелью? — с наигранным испугом, прикрывая рот ладонью и выпучив глаза, Аль продолжал надо мной подтрунивать.

— Первым сдохнет итальянский петух, — бросила я немного злобно и встала на ноги. Задорный смех Аля стих в коридоре, оставшись позади.

Я поправила майку и штаны, прежде чем открыть дверь. Никто не был приглашён на мою весёлую тусовку по поиску неприятностей. Так что идей никаких не было. Но когда дверь отворилась, всё внезапно встало на свои места. В этом городе оставался один красавчик, знающий мой адрес и номер квартиры.

— Привет, не отвлекаю? — перед мой возвышался сосед-обаяшка.

Слегка запыханный, измотанный и вспотевший, он напоминал мне выразительную сцену из типичного, дешёвого американского ситкома. Одни только длинные ресницы и пристальный взгляд загоняли мои мысли куда-то не туда.

— Вовсе нет, — с мнимым спокойствием ответила я, оставляя дверь приоткрытой так, чтобы позади не было видно ни Альдо, ни беспорядка, который в эту минуту почему-то стал меня волновать. — Сахара у меня нет, если что.

Он, опустив голову и слегка ссутулившись, отчего чёрные, слегка вьющиеся пряди коснулись бровей, тихо усмехнулся. И когда его внимание вновь вернулось к моему лицу, я не сразу поняла, что тоже улыбаюсь. И тому, как его губы растянулись в нежной манере, и тому, что ему пришлось податься вперёд, чтобы сократить разницу в росте.

— Я не за сахаром, новенькая. На самом деле я здесь, чтобы попросить тебя не вызывать сегодня копов. Ко мне придут друзья, будет музыка, немного выпивки и никакого дебоша, обещаю.

— Надеюсь, недолго? — прищурившись, я попыталась прочесть его ответ невербально. Соврёт или скажет правду?

— До одиннадцати, — это не было критично, да и лжи я, как агент-стажёр, не увидела. — Ты тоже приглашена. Вдруг хочешь повеселиться.

— Я — пас. Завтра работа. Мне рано вставать.

— Это не вечеринка. Ко мне просто придут слегка шумные друзья, окей? — кажется, он хотел убедиться, что я пойму всё правильно и войду в его безобидное положение.

Но я не знала, какой дать ответ, чтобы всё звучало складно. Конечно, мне не особо нравилась мысль о шуме рядом, но воспитание хорошей, милой девочки не позволяло сказать: «Я не вызову копов, потому что я, как бы ты меня, наверное, назвал, федерал!». Этого пока он не знал. Оно и к лучшему, если учесть, что я не знала даже его имени.

— Хорошо. Но только до одиннадцати, окей?

— В долгу не останусь, — победно ухмыльнувшись, он подмигнул, тем самым окатив меня волной природной харизмы. Придающие ему некий шарм, ямочки прорезались на щетинистых щеках. Они заставили меня всерьёз задуматься, а нужно ли мне идти завтра на работу? Мы могли бы познакомиться поближе, чтобы он открыл себя с другой стороны, тем самым разочаровав меня и позволив жить дальше. Это было бы милосердно, узнай я, что за этой бешеной харизмой не скрывается ничего толкового.

У меня, к счастью, никакой бешеной харизмы не была. Будучи простушкой, я не хотела выделяться на фоне остальных. Быть незаметной в тени ярких звёзд мне нравилось больше.

Я попрощалась и, не дождавшись его ответа, закрыла дверь. Не мысли о красавчике-соседе должны волновать мою голову, а расследование. Только расследование!

— Итак, — до меня донёсся голос Аля, а ведь я даже не успела переступить незримый порог гостиной. — Голос у него приятный, значит ли это, что он ещё и горячий? — его внимание полностью улетучилось от предполагаемого шифра и коснулось той темы, которую я предпочитала бы не обсуждать.

Поэтому я решительно и твёрдо проигнорировала его. Села в кресло и вновь приступила к изучению неизвестного метода шифрования.

— Если бы у него имелся профиль в Тиндер, что бы там было написано?

Подначивая меня, Альдо хотел услышать какой-либо ответ, даже шутливый бы сгодился, но я продолжала делать вид, что нисколько не увлечена этим разговоров. Предположения моего друга-итальянца, которыми он начал меня осыпать, поначалу казались безобидными, пока не скопились и не оказались похожи на лавину. О шифре я больше думать не могла, чувствуя, как всё чаще тереблю зубами нижнюю губу.

Что бы мой сосед-красавчик написал в своём Тиндер-профиле?

«Майкл, 25

Рост: 193 см.

Знак зодиака: Лев.

Фитнес-тренер.

Не люблю шумные вечеринки, но очень люблю социальные активности. Девушки говорят, что в мои глаза можно влюбиться, а от улыбки погибают и возрождаются бабочки в животе, может, хочешь проверить?

Менее 1 км от вас».

Бездумным взглядом я пялилась в листок, пока Альдо, ловко смекнувший, что трюк с отвлечением сработал успешно, хохотал во всё горло.

Про себя я знала чётко: в его тёмные глаза, безусловно, легко влюбиться, но я этого делать не собиралась.

Взглянув на выразительные рисунки не-Кейт, я на мгновение задумалась. Встреть она его, каким бы изобразила на бумаге? Напомнив себе, что истину невозможно ухватить, я приняла решение в этот миг: будь у меня дар творить образы, мой сосед предстал бы с улыбкой, наполненной лёгким презрением, словно растопленная нежность, от которой бабочки умирают и возрождаются заново, с загадочным блеском в тёмных глазах и изысканно приподнятой бровью, будто в его взгляде скрыт целый мир тайн.

***

Зарычав в подушку, я очень хорошо ощутила границы своего лопающегося терпения. Один бросок — подушка полетела в сторону, столкнулась со стеной и шлёпнулась на пол. Какой от неё толк, если от шума она меня так и не спасла? Перевернувшись на другой бок и откатившись в противоположную сторону двуспальной кровати, я ткнула на экран смартфона, чтобы увидеть время. 11:38 ночи. И по играющей музыке было понятно: к концу их «невечеринка» явно не приближалась. Ох, не стоило ему верить мне.

Не желая гадать над причинами, почему мой мистер Шумный-Сосед нарушил своё обещание и задолжал тридцать восемь минут драгоценного сна, я стала размышлять: что мне делать? Импульсивное желание взять свой значок и пойти помахать у них перед носом оказалось таким соблазнительным и нисколько не рациональным! А мысль о том, чтобы засунуть кому-нибудь эту стереосистему в пятую точку, больше представлялось как «чересчур». Я обещала не вызывать копов, и даже то, что мистер Шумный-Сосед нарушил своё обещание, не позволяло мне «стукачить». Я просто не могла так поступить! Поэтому и оказалась в заложниках своего разума, не понимая, что мне делать.

Я откинула одеяло и встала с кровати. Одетая в пижаму, я просунула ноги в домашние тапочки и, всё-таки оставив значок в пределах своей квартиры, распахнула входную дверь. На лестничной клетке стояла прохлада, пока ярость грела меня изнутри.

Я не знала, как погасить свою ярость и достойно сформулировать просьбу, чтобы добиться цели — прекращения «невечеринки». Сначала уверенно и громко постучала, затем пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы вернуть ясность ума. Вежливость — ключ к достижению поставленной цели.

Какие-то отголоски стали проявляться по ту сторону двери, пока она не открылась, и передо мной не возник парень. Незнакомый парень. Не мистер Шумный-Сосед. Обычно я всегда обращала внимание на мелочи, тем более, на такие, как внешность, вследствие уже ощутимой профдеформации, но не сейчас. Мне было плевать на этого парня.

— У нас дресс-код? — он громко обратился к парням позади, полностью проигнорировав мой недружелюбный вид. Позади стояло ещё трое, но и среди них не нашёлся хозяин квартиры. — Крошка, другой бы я сказал, что пижамная вечеринка проходит на другом этаже, но такому милому личику я скажу: «Добро пожаловать!».

Меня чуть не стошнило от холеного, мерзкого тона, который можно было бы использовать против него по делу о сексуальном домогательстве.

— Я пришла к... — я не смогла закончить предложение, потому что не знала имени мистера Соседа.

— Неважно, к кому, главное, что ты теперь с нами.

Незнакомец, обхватив меня за плечи, затянул внутрь квартиры. Ощущение близости человека, которого я видела впервые, вызвало по цепочке страх, затем опасения и остановился на знакомом гневе. В поисках соседа я обводила глазами раз за разом большую гостиную, пытаясь убедиться, что не увидела его сразу. Квартира оказалась просторнее и куда уютнее, чем моя халупа.

— Выпивки мало, потому что Хедд скупился под предлогом спасения нашего здоровья. — Пьяный парень вновь обратился ко мне, подводя к барной стойке, украшенной неоновой подсветкой. — Есть пиво, точнее осталось только пиво.

— Я не буду, — мой голос совсем не звучал уверенно, и когда незнакомец отошёл, я повернулась к другим парням, прекратившим разговоры и затихшим при виде меня. Я будто бы попала в чужое логово и больше не была уверена в своей безопасности.

— Да ладно тебе, крошка. Оставайся и выпей с нами.

— Нет, я пойду. — Несколько шагов отделяли меня от выхода, но этот неприятный, да ещё и пьяный тип с пивной аурой, сократил между нами расстояние и позволил себе обхватить мой локоть.

Это не выглядело дружелюбно, скорее наоборот, я почувствовала надвигающуюся с его стороны угрозу. Нью-Йорк на каждом шагу представлял опасность. И квартира соседа не становилась исключением.

— Может, мы неправильно начали? — с ненастоящим дружелюбием спросил он, а хватка на запястье внезапно усилилась.

Всё произошло быстро и рефлекторно, как удар молнии, превращающий человека в бессмысленный труп. Я услышала хруст после того, как пнула придурка по колену. А затем он тошно завопил. Так звучала сирена, портя вечеринку и сводя к концу всё веселье. Хватка на моём локте наконец ослабла, и он схватился за ногу, утопая в потоке боли. В это время я поймала его вторую руку и вывернула так, что теперь боль волновала его не только в колене, но в кисти. Поток криков и матерной брани резали по ушам. А мне достаточно было лёгкого нажима, чтобы сломать ему и руку.

— Мы неправильно начали? — холодным тоном я подчёркнула слово «мы» и, между прочим, бросила предупредительный взгляд на троицу, которая, всполошившись, двинулась в нашу сторону. Мой злой взгляд их остановил. — Я не начинаю разборки, крошка, я их заканчиваю! — передразнив его противную манеру общения, я толкнула парня на пол, и он, приняв позу жалкого эмбриона, заскулил в ответ.

— Что за приёмы? — непонимающе простонал он, пуская слюни и сопли на паркет. — Ты повредила мне колено!

— Твою мать, — прозвучал разочарованный голос со стороны входной двери. Голос принадлежал мистеру Соседа, на которого без злости я смотреть больше не могла. — Я ведь ходил вызывать такси... — он не был удивлен увиденным, а картина лежащего друга и меня, с угрозой нависающей над ним, нисколько не напрягала его. Напротив, он потёр глаза и тяжело вздохнул.

— Хватит стоять! — крикнул тот с пол, вновь обратившись к своим друзьям. — Дайте хотя бы льда!

Решив, что с меня на сегодня достаточно драматических событий, ведь завтра мне рано вставать, я повернулась лицом к Хедду, догадываясь, что, скорее всего, единственное прозвучавшее здесь имя принадлежало ему. Он взволновано и обеспокоено изучал моё лицо, будто это мне, а не его другу вдарили по колену и вывернули кисть.

— Где такому вообще учат?! — верещал парень позади.

Я повернулась к нему, взглянув свысока и с жалостью.

— В Федеральном бюро расследований, слышал о таком, крошка?

Сложившаяся ситуация пробудила во мне что-то животное. И я больше не была похожа на улыбчивую, забавную девушку-соседку, отпускающую шутки и игнорирующую сам факт неприемлемого использования слова «копы». Милая и теплая Джен Гриффин во мне под давлением стресса и влияния адреналина стала властной, уверенной женщиной.

— Лёд, и правда, стоит приложить, — обратилась я к Хедду, задрав голову и взглянув в его восхищённые глаза. Причина восхищения мне не была понятна, учесть вопли и слёзы позади, смешивающиеся с шёпотками его друзей. — Но лучше отвезти его в больницу, потому что это, возможно, перелом. Всем спокойной ночи.

Я прошла мимо него уверенно, будто за спиной висели два меча, а в руках по пушке, которыми до этого я тут размахивала.

Этой ночью мне спалось хорошо.

***

Прилепленные к зеркалу на скотч рисунки Кейт Смит были первыми, с чем столкнулся мой взгляд, когда я проснулась, вошла в ванную и встала напротив раковины. Меня продолжала мучить мысль, что я смотрю на что-то очень знакомое. С одной стороны, простая лесистая местность с серой рекой, густыми кронами деревьев и проглядывающийся между ними готический замом не отличался ничем особенным. Такое мог выдумать любой. Для этого не требовалась натура, с которой нужно было скопировать. А с другой стороны, моё внимание привлекали детали, частью которых были некая мрачность и боль. Автор рисунков что-то знал об этой местности и решил запечатлеть навсегда.

Пока я чистила зубы, а глазами водила вдоль и поперёк рисунков, мозг загружался бесчисленным количеством догадок. Но, к сожалению, ничего толкового не находилось. Ничего не сходилось. До сих пор мне не хватало той самой связующей нити, которая пряталась от моего пытливого взгляда.

Хмуро вперив глаза в смартфон, я не с первого раза ввела правильно пин-код. А когда наконец разблокировала его, увидела несколько сообщений от мамы. Поморщившись при мысли, что нужно успокоить родителей, дать какую-то информацию, которую они все эти дни ждали, я приступила к завтраку в более мрачном настроении. Кажется, вечеринка и лёгкий недосып сказались на мне сегодня.

Когда наступило время выходить, я, попрощавшись с кошкой, встретилась с дверью квартиры напротив. Вчерашний инцидент теперь казался мне грубой и непростительной ошибкой. Я ведь Джен Гриффин. Агент-стажёр в ФБР. Мне не подобает попадать в такие ситуации и вести себя, как агрессор и забияка. Однако, признаться, сильного чувства вины я не испытывала ни перед беднягой со сломанной ногой (насчёт диагноза я не была уверена), ни перед Хеддом, который наверняка теперь считал меня домовой сумасшедшей.

Прибыв в офис нью-йоркского ФБР, я приветственно кивнула, увидев Чайю за стойкой — сегодня была её смена, — и проследовала сразу к лифту.

Только я положила сумку на стол и поправила тугой пучок на затылке, из кабинета вышел специальный агент Лэндон и мрачновато посмотрел на меня, затем он указал в мою сторону пальцем, повторил жест ещё пару раз, обратившись к остальным коллегам-агентам, и ткнул на переговорную.

— Ничему хорошему это не сулит, — услышала я безнадежный голос за спиной, принадлежащий агенту Кэмпбелл.

Я взглянула на него, вновь подмечая про себя, как сносно ему подходило имя. Чед Кэмпбелл. Оно сразу честно намекало: «я заноза в твоей заднице». Таким он и являлся. Терпеливым и в меру наглым, чтобы достать тебя, а затем вывести на эмоции. В офисе с восторгом поговаривали, что у него отлично получалось вести допросы.

— Пойдём, Мари.

Я снова нахмурилась, почувствовав лёгкое раздражение. Чед с первого дня называл меня Мари, посчитав весьма уморительным провести аналогию с Марией Кюри, известной ученой в сфере химии и физики. Он не стал скрывать и сразу признался, что выбирал между этим вариантом и Эйнштейном, но в поддержку феминизма выбрал Марию. Я тогда ответила: «Даже сам факт того, что ты знаешь лишь одну единственную женщину из науки, говорит о том, что ты не феминист».

— Пойдём, — ответила я и, прихватив с собой ручку с записной книжкой, направилась в переговорную.

Агенты Брукс и Хикс, работающие над делом Клевера, уже заняли места за столом. Джеймс нервно взмахнул рукой и указал на стулья в попытке поторопить нас, слегка замявшихся на пороге переговорной. Я заняла свободное место рядом с Патриком, который казался мне безобиднее всех остальных. Плюс ко всему, он даже как-то предложил мне шоколадку со словами, что его дочь такие очень любит. И пусть я не любила сладкое (только клубничные палочки), но, улыбнувшись, приняла лакомство и отнесла домой. Альдо её вчера, кстати, съел.

— Быстренько пробежимся по вашим успехам, — с некой иронией произнёс Джеймс и посмотрел на Патрика, дав таким образом ему слово.

— По Рембрандту всё идёт как по маслу. Мы подключили несколько арестованных скупщиков предметов искусств с предложением скостить срок. Привлекли и нескольких наших подставных агентов, однако... Клюнули по схеме Джен, — Патрик с некой отцовской гордостью посмотрел на меня, и я стеснительно улыбнулась. Чёрт! Опять все смотрели на меня. — Пока ничего не угрожает сделке, и как только рыбка окончательно клюнет и потянет на себя, мы резким движением поймаем и выйдет на след продавца, который наверняка приведёт нас к Клеверу.

— Радоваться, конечно, рановато. Но так держать! — уголки рта Джеймса едва дрогнули, однако лицо не излучало ни радости, ни восхищения. — Если дело дойдёт до встречи с тем, кто будет сбывать, обязательно подключите меня.

— Сделка сейчас на контроле у меня и у команды по борьбе с преступлениями в сфере искусства. Как только что-то задвигается, я обязательно дам знать.

— Главное, чтобы на горизонте не появился другой перекуп, — произнёс агент Лэндон, видимо, намекая на опыт, который имелся в этом деле ранее.

— Всё под контролем.

Патрик держался уверенно, внушая всем за столом, что беспокоиться действительно пока не о чем.

— На днях выступал представитель генеральной дирекции по культурному наследию Франции и высказался о халатности по отношению безопасности хранения предметов искусства в нашем городе, — вклинившись, серьёзным тоном произнёс агент Эван Хикс. Сейчас он не смотрел в глаза другим, заинтересованно изучая ручку, которую мотал туда-сюда между пальцев. — Их можно понять. Клевер утащил Бриллиантовый бант Евгении де Монтихо, который был подарен ей Луи Наполеоном Бонапартом. — Он открыл папку и вытащил цветную фотографию бриллиантового банта, который я успела представить себе, но моя фантазия меня подкачала.

Сейчас я смотрела на изображение огромного украшения размером больше, чем моя ладонь. Форма в действительности точно передавала форму банта. Металл красиво изгибался, походя на ткань или на что-то более послушное в руках и при этом способное завязаться в узел. Это дорогое великолепие было покрыто бриллиантами вплоть до самых кончиков.

Эван продолжил:

— Стоимость как минимум пять миллионов евро. Его и остальные предметы искусства передали в Нью-Йорк на трёхдневную выставку, и вот это чудо растворилось посреди ночи. Ассоциации одна за другой отказываются ввозить в Нью-Йорк что-либо, что несёт культурную ценность. Мы упали ниже некуда.

— Это очередная головная боль Бюро. Для начальства Клевер стал красной тряпкой. Надеюсь, не нужно заканчивать аналогию, и вы догадаетесь сами, для какого животного, — хмуро пробормотал Джеймс.

В это время я не могла оторвать глаз от украшения, гадая, сколько в нём карат и сколько оно весит целиком. Будь оно прикреплено к платью, под весом изделия ткань тянулась бы вниз, топорщась и собираясь.

— У тебя, Джен, есть что-то, что порадует Бюро? — Я могла поклясться, что в голосе агент Лэндона прозвучала мольба. После стольких лет безрезультатного расследования ему нужно было хоть что-то новенькое. То самое «начальство» присело на него хорошенько, свесило ножки и погоняло кнутом. О пряниках речь давно не шла.

— Я всё ещё работаю над шифром, но это оказалось сложнее, чем с предыдущим письмом, — я не дала ему отчаянно необходимую информацию. Взгляд его потух.

— У парней, занимающихся расшифровкой, тоже пока нет результатов. Возможно, это тупик, и там нет никакого шифра.

— Есть, — с неким пылким бунтарством ответила я и провела рукой по волосам, собранным в пучок, как бы успокаивая саму себя. — Она оставила рисунки на страницах, кратных тринадцати, а именно это число привело к разгадке предыдущего послания. Просто я что-то упускаю, — отведя взгляд в сторону, я снова чувствовала себя ничтожной и бесполезной, потому что не смогла увидеть это «что-то», способное продвинуть расследование. Будто меня водили за нос, как маленького ребёнка.

— А что там с судмедэкспертизой? — спросил Чед, посмотрев на меня искоса и мимолётно.

— Отчёт почти составлен, но Артур, занимающийся судмедэкспертизой Кейт, сказал, что образцы, взятые с личных вещей Кейт, совпадают с ДНК трупа. На бутылках со спиртом найдены отпечатки, которые также сравнили и получили почти стопроцентное совпадение. Скорее всего, история правдива: Кейт подожгла себя глубокой ночью, находясь одна в палате, и сгорела. Когда прибежали санитары и принесли огнетушители, уже было поздно. Проверяются камеры, списки её посетителей за последние полгода и ещё некоторые детали. Как будет отчёт на руках, тогда и поговорим. — Он посмотрел на меня, как бы говоря, что надеется и на моё детальное изучение.

— Даже как-то стыдно, что мы не верили ей, — подобное я ожидала услышать от любого в этой переговорной, но не от Чеда, который впервые не вёл себя, как бессердечный агент, строго выполняющий работу и остающийся в рамках регламента.

— У неё был диагноз, вселивший сомнения во всех, — Джеймс Лэндон нашёл объяснение, озвучив его вслух, но никто за столом не выглядел успокоившимся и принявшим этот факт, даже он сам.

Чед снова посмотрел на меня с не озвученной мыслью: «Кроме тебя, конечно же».

— Ладно, возвращайтесь к работе и продолжайте копать. Невозможно, чтобы Клевер выполнял всё кристально чисто. Где-то до сих пор лежат их ошибки, которые мы пропустили и на которые не обратили внимания. Нужно подвергнуть критике каждое слово и каждую улику, — он постарался поднять наш командный дух воодушевлённой речью.

Приняв к сведению, все повставали с мест.

— Джен, задержись на две минуты, — внезапно попросил Джеймс, а я, бросив взгляд на Чеда, вставшего рядом со мной, прикусила губу. Он опустил глаза на фотографию с брошью.

— Как по мне, безвкусица, — озвучил свою оценку Чед и вышел.

Мы с Джеймсом остались наедине. Нас разделял лишь стол.

— У тебя будет ещё одно задание, — выложил он. — Пока ты изучаешь материалы всех их преступлений, я хочу, чтобы ты составила характеристический портрет, как профайлер. Знаю, что мы не обладаем информацией о количестве главарей Клевера, но нужно понимать, насколько они опасны, если мы к ним приблизимся. Получится?

Обычно профайлер занимался составление портретов маньяков и серийных убийц. Маловероятно, что среди главарей Клевера найдётся психопат. Они грабят, мошенничают, изредка убивают и хорошо скрываются. Задача была явно не с одной звёздочкой. И я не знала, как её выполнить.

— Я постараюсь, — мой короткий, но многообещающий ответ вызвал у него встречную. Мне казалось, он до сих пор прощупывал мои способности и умения, проверяя совпадает ли написанное в рекомендациях с тем, что есть, на самом деле.

— Можешь приступать.

Я встала и, как Чед перед тем, как уйти, посмотрела на фотографию броши. И пусть в моей оценке никто не нуждался, я всё равно прошептала:

— А как по мне, это лучшее, что я когда-либо видела.

Подписывайся на мой телеграм-канал: https://t.me/vasha_vikusha