| Выстрел в бархатной темноте | 18+

Восьмьюдесятью пятью днями ранее

Возможно, как и у любого другого человека, у меня имелись свои страхи. В них я признавалась только себе, стараясь не раскрывать слабости посторонним. Так вот, здесь и сейчас я готова была признаться.

Только четыре вещи поистине меня пугали: одиночество, несовершенство мира, отсутствие глобального смысла жизни и... смерть.

Если первые три мне до сих пор удавалось игнорировать, то с четвёртым как-то неожиданно возникли явные проблемы. Я догадывалась, что тот, кто скрывался за маской с идеально нарисованным кровавым клевером, на кончике дула своего пистолета носил мою смерть. Всегда при себе.

Этот страх, вероятно, должен был сподвигнуть меня написать заявление об увольнении в следующим хмурым утром. По правде говоря, я так и поступила.

По собственному желанию.

Если, конечно. это "собственное" подразумевало угрозы от самой опасной группировки в Нью-Йорке...

Джеймс упоминал, что все предыдущие приглашенные следователи и агенты уходили быстро и без объяснений. Теперь я и сама почувствовала на своей шкуре давление, пока по венам разгонялся страх смерти. Какая всё-таки власть! Им хватило двух дней, чтобы узнать о моём существовании – какой-то стажёрки. Значит, Бюро не в силах были скрыть этот факт, хотя Джеймс упоминал, что официально меня не брали в команду по расследованию "Клевера". Им было всё равно. Они просто ожидали моего ухода.

Однако подводить ожидания других стало моим жизненным кредом. Сначала родителей, теперь врагов. Поэтому я оставила заявление на кухонной серой тумбе, надела форму, а затем снисходительно взглянула на кошку, сладко развалившуюся на диване так, как будто это был её дом. И я пребывала у неё в гостях.

– Твой хозяин наверняка тоскует по тебе, – я была уверена, что кошка скорее домашняя, чем уличная. Весь прошедший вечер она ластилась, выпрашивала угощения и не отходила от меня ни на шаг, а затем и вовсе улеглась спать в ногах. Шерсть у неё выглядела ухоженной, будто за питомцем кто-то следил и заботился.

Оставив идею увольнения дома, сейчас я сидела в автомобиле Джеймса Лэндона. Серебристый приус. Внутри оказалось идеально чисто, никакого барахла, только брелок, болтающийся на зеркале заднего вида. Какой-то супергерой с плащом, но я слишком плохо знала киновселенные известных медиакорпораций, чтобы понимать, по кому именно фанател мой начальник. Да и во всех этих вселенных не сосчитать, сколько супергероев носили вычурные яркие плащи.

– Что случилось с предыдущими агентами, которые работали над делом? – Четвёртый страх, которым я сейчас была переполнена, подстегнул задать этот вопрос боссу.

Специальный агент оторвал свои карие глаза от дороги и взглянул на меня. Как быстро он мог вычислить мои мотивы? И как быстро я, вспомнив все уроки в Академии, могла сделать своё лицо непринуждённым и нейтральным?

– Когда без объяснения причины ушёл первый агент, никто не заподозрил даже малейшего подвоха. Уход второго тоже показался делом обыкновенным. Текучка кадров – вполне логичная причина. На третьем пазлы начали сходиться во единую картину. Клевер каким-то образом узнавал о новичках и в самом зародыше выкорчевывал их прочь из Бюро и из команды. – Джеймс внимательно следил за дорогой, но это не мешало ему продолжить рассказ, – Строго между нами, мне кажется, что, возможно, у них имеется крот в ФБР. Иначе я не могу найти объяснения тому, как быстро они узнают о новеньких сотрудниках.

Но это абсолютно не объясняло тот факт, что я была принята в дело неофициально, а им всё равно удалось об этом разузнать. Хотя... возможно, этот крот находился так близко, что мог просто увидеть, как я посещаю все встречи и участвую в обсуждениях дела Клевера, затем сложит два и два, чтобы получить то, что уже, по всей видимости, получил. Клеверу было известно о мне ещё вчера.

– Скоро они и о тебе узнают, – предупредительно произнёс он в то время, как в моих мыслях промелькнуло короткое: "Уже".

– Как думаете, что такого они говорили агентам, раз те так быстро уходили? – мне было интересно, методы Клевера однообразны, или к каждому был найден "особенный" подход?

– Они не делились и просили не задавать какие-либо вопросы, требуя лишь одного – подписи для согласования скорейшего увольнения. Но, как мне кажется, это были страшнейшие угрозы, потому что Клевер и есть такой: страшный и бессердечный.

– Да, я читала материалы дела.

Убивали они редко, но если дело доходило до крови, то смерть не была быстрой. Они буквально марали руки.

– Поверь, бóльшая часть под грифом секретности. То, что читала ты, цветочки по сравнению с тем, в чём они на самом деле были замешаны.

Джеймс повернул машину в знакомый переулок. Мрачное здание глядело на меня, но никакого страха особо не вызывало. Психиатрический центр Пилигрима.

Найденная зацепка после пяти лет поисков иголки в стоге сена была слишком драгоценна, чтобы откладывать беседу с Кейт Смит в дальний ящик. В этот важный день специальный агент Джеймс Лэндон решил присоединиться ко мне и услышать всё своими ушами.

Приближаясь к больнице, я не могла не заметить две полицейские машины, скорую помощь у входа и красную пожарную машину. Шёпот нехороших опасений превратился в жужжащий рой предположений в моей голове.

– Что за чёрт? – озвучил мои мысли специальный агент и припарковал автомобиль недалеко от ворот.

Двое штатных офицеров стояли у машины и скупо перекидывались словами. К ним-то, выйдя из машины, и направился агент Лэндон. То, как он плавно, сделав это в прошлом тысячи раз, вынул из внутреннего кармана удостоверение в кожаном чехле, говорило о его высоком профессионализме. Сверху располагалась фотография с весьма привлекательным на вид агентом, а внизу, на второй странице, золотистый значок и конституционные слова агента ФБР, подписанные директором.

Свой значок прошлым вечером я разглядывала минут десять, не веря в то, что действительно состою в ФБР. Я взвешивала все за и против, борясь с желанием поддаться искушению и отнести заявление утром прямиком своему начальнику.

Кажется, офицеры не ожидали увидеть двух агентов ФБР на месте происшествия так скоро. Их глаза от серьезного агента обратились ко мне, стоящей за его спиной.

– Агент Лэндон, отдел борьбы с организованной преступностью, – коротко, но всё также лаконично произнёс Джеймс. В своей голове я постаралась зафиксировать этот его тон, чтобы научиться представляться с такой же тихой уверенностью, но всё-таки уверенность. – Джен Гриффин, агент-стажёр, – представил он меня быстро, мимоходом, чтобы перейти к делу. – Вызов? Или происшествие?

– Да лучше бы вызов, – хмыкнул один из офицеров. В это время я повернула голову и посмотрела на страшную крепость, надеясь, что произошедшее не коснется моих самых страшных опасений.

– Детали нам неизвестны, но труп уже забрали. – Слова второго полицейского стали громом среди и так мрачного неба. Мой взгляд в ту же секунду приковался к лицу офицера. От мысли о трупе завтрак зашевелился в желудке. – ФБР так быстро взялось за дело? В чём причина, агент?

– Мы здесь по другому вопросу, – уклончиво ответил Джеймс.

ФБР и полицейский департамент особо не были дружны. Любое заковыристое дело или хотя бы намёк на гриф секретности, ФБР вмешивалось в игру. Полицейский департамент – это кулак, который выбивал зубы преступников. ФБР – это ботинок, который уничтожал преступников, как тараканов. А ботинок любил ступать везде, где можно и нельзя. В том числе и по кулаку.

Мы направились к воротам.

– Труп уже вынесли, не переживай, – Джеймсу даже глядеть на меня не нужно было, чтобы почувствовать прострацию в каждом моём шаге. – Если тебя успокоит, то Кэмпбелл упал в обморок, испортив место убийства своими слюнями и соплями. Со временем этот страх притупится. Все через это проходят.

– К счастью, когда я вижу трупы, во рту пересыхает. – Мой немного неуместный комментарий рассмешил босса, но эта улыбка быстро растаяла, когда мы перешагнули порог психбольницы.

В этот раз нас никто не заставлял сдавать все вещи. Пациенты были заперты в своих палатах, пока в коридорах веяло ужасом и смертью. Кажется, кто-то уже сообщил сюда, что агенты ФБР пересекли порог, и к нам навстречу торопливо шагал доктор Гиббинс. Я почувствовала презрение на кончике языка, но лицом старалась не выдавать пренебрежения. Он мне не нравился. Не нравились его ужимки. Не нравилось скверное обращение с пациентами, которое он умело скрывал за своей холодной улыбкой. Он довольствовался только тем, что добился высот в карьере, но не тем, что был хорошим доктором.

– Агент Лэндон и агент Гриффин. – На моём имени его голос стал немного мрачнее. Теперь стало понятно: наша нелюбовь чертовски взаимна.

– Мы приехали к Кейт Смит, чтобы задать пару вопросов, – Джеймс быстро переходит к делу, лишив доктора Гиббинса возможности почувствовать себя хозяином разговора.

– Как? Вы ещё не знаете? – Перемещая взгляд между нашими лицами, он подтвердил мои опасения, в которые мне не хотелось верить. Я взглянула на Джеймса, гадая, думает ли он о том же, о чём и я. – Кейт Смит покончила с жизнью.

– Когда? – ледяным тоном спросил мой босс.

– Сегодня ночью, – доктор Гиббинс искусно наполнил своё лицо скорбью, но я хорошо чувствовала фальшь.

Я была на сто процентов уверена, что произошедшее дело рук Клевера, которые наконец осознали, что Кейт Смит совсем не безобидна, тем более если учесть, что она и не Кейт Смит. Кем она им приходилась? Быть может, другом. Или любовницей...

– Как вы допустили это? – я не сразу поняла, что этот вопрос слетел именно с моих уст. Что-то надорвалось во мне в этот момент. Я ведь видела её ещё вчера!

Ещё вчера мы говорила с ней, и пусть в её коричнево-зелёных глазах не нашлось ни энергии, ни жизни, там также не нашлось и желания встретить смерть быстрее, чем следовало. В личном деле ни один врач не указывал склонность к самоубийству и самоуничтожению. Что же тогда на самом деле произошло ночью?

– Мы выясняем, – чуть ли не через зубы рычит в ответ доктор и бросает раздражённый взгляд в мою сторону. – Возможно, нервный срыв, который вы вчера вызвали, агент Гриффин, повлиял на состояние бедняжки. Я говорил вам быть с ней поосторожнее.

– Где это произошло? – Агент Лэндон оставался холодным и непредвзятым.

Доктор Гиббинс что-то ответил, но я не слышала из-за гнева, бушующего в голове, и повёл нас по коридору.

Клеверу ведь ничего не стоило попасть в психбольницу и рискнуть совершить самое грязное – убийство. Экспертиза наверняка покажет, что Кейт сделала это не сама. Ей помогли, ей оказали чертовски плохую услугу.

Мы оказались у её комнаты. Одиночной. Серой. Маленькое окно под потолком. Железная койка у стены, застеленная желтоватым бельём. На полу обожженные кусочки ткани, волосы и едва заметные капли крови. От увиденного меня стало мутить.

– Она подожгла себя, – произнёс доктор Гиббинс. В это время несколько полицейских, уже отделив комнату от коридора жёлтой лентой, начали свою работу.

– Что-то часто у вас происходят акты самосожжения, – я недовольно покосилась на доктора, пока Джеймс, кажется, не понимал, о чём шла речь.

– Кто-то ещё умер?

– Нет, к счастью. Он выжил. Сразу предрекаю ваши вопросы, они с Кейт не общались. Живут в разных частях больницы. Тем более Кейт была закрытой и за все два года не завела ни с кем разговор. У неё не было здесь друзей.

– В голове не укладывается, как именно ваши пациенты получают доступ к горючим веществам, – со строгостью подметила я. Прядь шоколадных волос выбилась из пучка, но я проигнорировала её, не шевелясь.

– Это очень похоже на допрос, агент Гриффин, стоит ли позвонить адвокату?

"Если тебе есть, что скрывать", – мысленно отвечаю ему и отвожу взгляд в сторону, чтобы более внимательно изучить палату.

Слева на стене висели два рисунка. Наверное, это был её второй скрытый талант, помимо умения шифровать послания, потому что рисунки выглядели красиво. На тумбе я заметила книгу, и это, признаться вызвало интерес. Двое пожарных в этом время собирали информацию для проведения дальнейшей экспертизы. Им ещё предстояло подтвердить и опровергнуть версию самосожжения.

Позаимствовав одну пару одноразовых перчаток у полицейских, я взяла книгу. Раз в письме скрывался шифр, основанный на детской сказке, может, Кейт и тут оставила зацепку. Вдруг эта подсказка приведёт к раскрытию её настоящей личность или личности кого-нибудь из альянса. "Я не Кейт. Майский день".

В руках я держала книгу, которую читала когда-то давно и смотрела по ней фильм. "Молчание ягнят". Странный выбор для пациента психбольницы. Задумавшись, санкционировано ли подобное чтиво, я быстро пролистала её. Лишь случайно брошенный невнимательный взгляд уловил почти невидимые линии карандаша.

Обведенная буква. Всего лишь буква, но, зная тягу Кейт к шифрам, я не могла это просто проигнорировать. Пока я могла лишь догадываться, случайность это или нет, поэтому вновь перелистала страницы, но на этот раз гораздо медленнее.

Озвучивать свою находку при докторе Гиббинсе, которому ни на дюйм не доверяла, я не стала. Для видимости пришлось остаться спокойной и незаинтересованной в увиденном.

– Агент Лэндон, – всё также бесстрастно я обратилась к своему руководителю.

– Что-то нашли?

– Нет, – вру в ответ и продолжаю смотреть на агента исподлобья. – Но, возможно, в её личных вещах будет что-то важное.

Наконец я обнаружила на ещё одной странице обведенную букву. Всё это словно новая игра, новая загадка, которую необходимо разгадать. Я принимала вызов. Переходила на следующий уровень. Азарт бурлил. Тем более, возможно, это последнее послание не-Кейт. Оно могло оказаться весьма ценным для нас.

Дабы убедиться, что книга попадёт в руки полицейских, которые опишут её, как улику, я осталась рядом и заинтересовано ещё раз посмотрела на два одиноких рисунка. На одном был изображен мрачный замок, на втором в зелёных и голубых оттенках блистал пейзаж.

Специальный агент, перебросившись ещё несколькими фразами с доктором Гиббинсом, перешёл к своему сканированию места "самоубийства". Но я отказывалась его так называть.

***

Ещё один утомительный день оказался позади. И пусть дел было не так много, я оказалась поглощена в бесчисленное количество материалов дела Клевера. Пока что я не приблизилась даже к середине. Внимание моё терялось на одной странице и находилось на другой. Я перелистывала обратно и возвращалась назад к моменту, где терялась. А затем коллеги дали понять, что внушительная часть хранится на складе, для получения пропуска в которой мне ещё предстояло пройти несколько кругов ада бюрократической системы. Там хранилось много всего секретного. И одна мысль, что я могу прикоснуться к этой тайне, будоражила меня.

Выяснилось, что улики, собранные в психбольнице, пройдут некоторые экспертизы, как и тело не-Кейт. Нужно было убедиться, что обугленный кусок, который остался от неё, это именно она. Даже если бы нашлись её родственники, они не смогли бы узнать в ней ту красавицу, коей она была до самосожжения.

По пути домой я обдумывала каждое своё действие, если Клевер всё-таки решит посетить меня вновь. В этот раз я не растеряюсь, не сдрейфлю и уж точно не позволю толкнуть себя и повалить на землю. В нескольких метрах от улицы, на которой стоял мой дом, я остановилась как вкопанная. Кто-то врезался в меня позади и буркнул недовольно:

– Ты дура?!

Но охватившая меня мысль, врезалась и стиснула мозг, так что мне даже не хотелось нагрубить в ответ. Я вспомнила вчерашний эпизод с моим сожжением и не смогла не провести просящуюся сюда параллель. Меня они пощадили, Кейт – нет.

Подойдя к зданию, в котором я снимала квартиру, я ещё раз огляделась, но рядом не оказалось никого, кто походил бы на головореза или бандита.

Поднявшись на свой этаж, я выдохнула с облегчением. До ощущения полной безопасности оставалось всего ничего.

Неожиданно дверь напротив моей квартиры открылась, и оттуда вышел сосед, которого за прошедшие несколько дней моего здесь пребывания я, конечно же, ни разу не видела. Со спины всё, что я могла сейчас о нём сказать, так это то, что он был высоким, сильным, с широкими плечами, облаченными в чёрную толстовку, и темноволосой головой. Сосед быстро закрыл свою дверь, пока я, как дурочка, пялилась на него, не делая и шага к своей квартире.

Вынимая из сумки ключи, я ругала себя за мимолётную глупость, которая меня охватила.

Тогда-то сосед, покончив с дверью, повернулся и всё-таки заметил меня до того, как мне удалось бесшумно юркнуть в квартиру. Я поймала его слегка удивлённый взгляд тёмных глаз, обрамленных чёрными ресницами. Тёмные волосы скрывались под кепкой, одетой козырьком назад, а на плече висела спортивная сумка. У него было поразительно красивое лицо, на которое можно было смотреть часами со всех ракурсов, и я, признаюсь честно, почувствовала то, что не стоило бы чувствовать. Заинтересованность. Он наверняка видел, как мой взгляд скользнул от его хмурых тёмных бровей и едва заметной вмятинки между ними к прямому носу идеальной формы с крошечным шрамом. Всматриваясь слишком пристально, я не могла не опустить глаза на строгие губы, чтобы поспешить поднять их к высоким скулам, добавляющим лицу соседа некий дополнительный образ мужественности. Ко всему уже... мужественному. И к широким плечам, и к крепким рукам, и к рослой фигуре.

Боже, Джен, приди в себя!

– Так ты моя новая соседка? – уши чутко уловили игривое "моя", которое звучало как-то странно, учесть, что на лестничной площадке было ещё три квартиры и в каждой жили "его" соседи. Пусть наши квартиры и находились напротив, "его" я от этого не становилась. Вот так-то было лучше!

На лице у него мерцала лёгкая улыбка с чем-то таинственным и игривым внутри. Будто он что-то знал, но не собирался ни с кем делиться своими секретами. Пристальный взгляд карих глаз, кажется, повлиял, на мою осанку: я постаралась незаметно выпрямиться и расправить плечи. В нём проглядывалось что-то привлекательно-опасное, отчего желание узнать соседа поближе заметно выросло. Впрочем, он не был похож на преступника или бандита, которых разыскивают в Бюро. Новый сосед-обаяшка скорее напоминал мне летнюю ошибку. Влюблённость. Привязанность. И безболезненный разрыв, когда придёт осень.

Сейчас даже его лёгкой, беззаботной улыбки могло быть достаточно, чтобы зажечь фитиль моей странноватой заинтересованности и позволить ему какое-то время гореть.

– Именно, – выдавила из себя, прогнав назойливые мысли, и потрясла ключами с брелоком, будто доказывая своё соседство. – Не переживай, я не шумлю, гостей не привожу и не храплю, на случай если стены всё-таки тонкие.

Он едва усмехнулся, судя по всему, оценив мой забавный тон, а его лицо снова приняло серьёзный вид. Ох, у моего соседа оказался тяжелый взгляд, что встречалось редко среди молодых людей. Хотя я не могла сказать, сколько ему точно лет, как и не могла позволять себе называть хмурого красавца обаяшкой. Задумавшись о его возрасте, я всем видом старалась дать ему понять, что вся эта хмурость и серость в его глазах меня не тронула.

– О себе такого сказать не могу, – ответил он.

– Придется вызывать полицию, – хихикнула, находя свою шутку с сарказмом довольно забавной и вставляя ключ в замочную скважину. Получилось плавно и быстро.

– А как же предупредительный выстрел в воздух? – хрипло и тоже шутливо отозвался сосед.

Он был прав. Я взглянула на красавчика-обаяшку из-за плеча. Дверь поддалась манипуляциям, отворилась, и в ногах появилась кошка, оставшись крутиться у порога.

– Я подумаю, но не обещаю. Соседям не свойственно дружить. Обычно они грызутся, ссорятся и вызывают друг на друга копов, – я использовала дерзкое слово "коп", которое, как всем известно, не все полицейские жаловали, но меня, напротив, оно совсем не раздражало.

– Не знал, что из-за храпа люди вызывают копов, – на последнем слове он отразил и скопировал мой пренебрежительный тон.

Я подняла кошку на руки, всё же немного опасаясь, что она может ускользнуть незаметно, бросившись куда глаза глядят, и прежде, чем закрыть дверь в свою квартиры, мы с незнакомцем-соседом ещё раз взглянули друг на друга.

– Не буду, если ты обещаешь, не вызывать копов, когда услышишь храп из моей квартиры, – его снова повеселили мои глупые шуточки, пока улыбка на губах оказалась сдержанной, больше похожей на вежливую с прохладцей.

– Я думал, ты не храпишь. – Бровь его слегка дрогнула. Во взгляде промелькнул вызов.

– А кто говорил, что храп будет мой? Хорошего вечера, мистер Сосед. – я не стала дожидаться его ответного прощания и просто закрыла дверь, оставив после себя скорее многоточее, чем точку.

***

Умение сдерживать свои эмоции, реакцию и побуждения для некоторых людей было непосильной задачей. В мире, где каждый второй носил оружие, это был базовый навык. Сдержанность. Хладнокровие. Умение сначала созерцать, а затем действовать. Принимать решение и брать на себя ответственность за его последствия.

Умывшись, я мельком взглянул на своё лицо в отражении зеркала напротив. Капли оросили лицо, стекая к челюсти и подбородку. В ласковой темноте мои зелёные глаза почти померкли. Поднесённое к лицу, полотенце впитало лишнюю влагу. Собирая остатки капель с шеи, я вошёл в кабинет и направился прямиком к столу. Меня ожидало созерцание. Очередная пустышка, совсем чуть-чуть заполненная чем-то незначимым.

Тонкая папка, набитая скучнейшими фактами из жизни некой Джен Авы Гриффин.

Родилась в Итаке, округ Томпкинс, штат Нью-Йорк.

Единственный ребёнок в семье.

Мать домохозяйка. У отца лечебная клиника.

Окончила местный университет, входящий в Лигу плюща.

Затем решила кардинально сменить направление и отучиться в полицейской Академии.

Отличница. Высокий средний балл.

Приглашение на службу в ФБР.

Ничего особенного и интересного, кроме того, что её сразу взяли в ФБР, несмотря на строгие, противоречивые правила. И теперь она сделала первый шаг, который никто не думал, что возможно сделать.

Листая досье, я ломал мозг над одним вопросом. Как заурядный офицер без опыта мог разгадать послание Кейт? Подсказка минувших дней, забытая многими и покрывшаяся пылью и паутиной, внезапно стала достоянием Джен Гриффин. Смышлённой пустышки.

Раздаётся стук. Но прежде, чем дать разрешение войти, я убираю папку в стол. Пустое досье, которое не дало и грамма чего-то поистине полезного. Или интересного.

– Да, – я дал короткий ответ, позволяющий гостю войти в мой просторный кабинет.

– Это правда, что говорят парни? – без приветствия, без хотя бы кивка из соображений вежливости в кабинет влетает мой рыжеволосый друг. Взгляд его карих глаз требовательно обратился ко мне.

– Смотря, что они говорят, – хмуро отвечаю я, желая ему напомнить, что не так нужно разговаривать с хозяином этого кабинета, но милосердно молчу, откинувшись на спинку кожаного чёрного кресла. Во всём чёрном, я сливался не только с кожей кресла, но и со всей обстановкой. Здесь позволено было блистать только ярким огням Манхэттена в окнах позади и гостьям в блестящих платьях.

– Зацепка с Кейт Смит, – рычит недовольно Кейден, чем слегка выбешивает меня.

– Эту проблему мы уже решили.

– О, я слышал про Кейт! Весьма радикально... Мне непонятно, к чему было так от неё избавляться. Хотя тебе решать. Поэтому речь не об этом. Процесс запущен, федералы что-то нарыли. И мы сидим сложа руки?

– Спустя пять лет? Да брось. Это даже несерьезно! – попытался успокоить его я.

– Неважно, спустя сколько лет, даже если бы они через двадцать выяснили хоть что-то, это открыло бы им дорогу к нашему дому! – мой редко вспыльчивый старый друг взмахивает рукой, как бы имея имя в виду несколько этажей здания, людей, которых мы ввели в это опасное дело, целый личный мир. Нашу империю.

Ответа не последовало. Я никогда не славился тем, что недооценивал противников. Я как раз наоборот считал, что федералы – это огромная, жирная заноза в задницах каждого, кто на меня работал. И эти пять лет я, что и делал, так это переоценивал федералов, чтобы быть на шаг впереди и не позволить ищейкам выйти на наш след. У меня получалось их контролировать. И никто не устраивал сцен. Что же изменилось сейчас?

– А что с этой Дженнифер?

Усмехнувшись, я понимал иронию, но не стал говорить, что никакая она не Дженнифер. Бедное на информацию досье хотя бы это дало мне знать. Коротко Джен, без полного имени. Сухо и нежно. Странно и довольно редко.

– Мы припугнули её. Но она пока продолжает работать над делом.

– Они всегда повторяют одну и ту же ошибку. Глупцы.

– Да, всегда. Первое предупреждение ни на ком не работало. Им зачем-то всегда нужно дополнительное, – тоже заприметив эту особенность, я задумался, с чем это могло быть связано. Как в эксперименте с лабораторными крысами: чтобы выработать рефлекс, нужно сотни раз сделать больно. Только тогда глупое, несмышлёное животное поймёт, каков первоисточник опасности, и попытается избежать смерти.

– А как же Купер? – попытался напомнить мне о ком-то Кейден, но это не всколыхнуло никакие воспоминания. – Ну тот! С пухлыми руками! он ещё говорил, что на наших домах камня на камне не оставит.

Ах, точно! Вспомнил. Тот ещё глупец, и правда.

– То есть Дженнифер нас всерьез не восприняла? – Я, вспомнив злые голубые глаза, отрицательно качнул головой. – Ну хоть гадость какую-то сказала? Мне так, для личной коллекции.

– Боюсь, она даже не испугалась. Неужели Бюро перестало брать отчаянных трусов в свои ряды? – задумчиво я бросил вопрос в воздух, но ответа дожидаться не стал и продолжил: – За ней следят наши ребята.

– А я бы хотел посмотреть на эту бесстрашную девчонку. Может, навестим Дженнифер в ближайшее время?

– Прежде чем собираешься навестить того, кому подумываешь угрожать, хотя бы запомни имя, идиот.

Я взглянул на наручные часы и быстро осознал, что свободное время закончилось. Я встал из-за стола, мой друг бросил:

– Видимо, я пропустил этот пункт в методичке: "10 способов, как угрожать федералу".

– Что-то мне подсказывает, эта методичка у Дженнифер уже есть, – ехидно заметил я, обратив взгляд к другу, – иначе я не могу объяснить, почему она не дрожала от страха при виде нас.

Над рефлексами Джен Гриффин нам ещё предстояло потрудиться. И почему-то мне не терпелось преподать ей второй урок.

Подписывайся на мой телеграм-канал: https://t.me/vasha_vikusha