Глава 20. Зависимость?
Прошло больше получаса, но площадка словно растворилась вдали, ускользая от меня. Ещё десять минут томительного ожидания, и вот, наконец, знакомый силуэт мини-поля проступил сквозь марево знойного дня.
Сердце затрепетало в груди, словно пойманная птица, предчувствуя встречу. Нервы натянулись, как струна, и пальцы судорожно сжимали лямку рюкзака. Что сказать? Как подобрать слова, чтобы выразить всю бурю, что бушует внутри?
"Я обижена... обижена до глубины души, потому что ты выбрал Алису, а не меня?" Но мне всего восемнадцать, я слишком юна для брака, для этой взрослой жизни, к которой я не готова.
С каждым шагом площадка приближалась, и вот, я уже у самой кромки поля. Подняв голову, я замерла, поражённая трогательной картиной, от которой в груди сладко и мучительно защемило.
Мерт и Айна играли в футбол. Его младшая сестра, озорная девчушка, носилась по полю с мячом в руках. Одно неловкое движение, и она поскользнулась, едва не упав. Но Мерт успел подхватить её, словно хрупкую куклу. Подняв малышку на руки, он закружил её в воздухе, и Айна залилась счастливым смехом, размахивая руками, словно самолётик.
Мне бы крылья, чтобы взлететь над этой реальностью, над этой болью.
Невольная улыбка тронула мои губы. Эта сцена была такой безмятежной, такой домашней. Забыв обо всём, я скрестила руки на груди и зачарованно наблюдала за ними, пока Айна не заметила меня и не позвала по имени. В ответ я подняла руку и помахала ей.
Мерт опустил Айну на землю и замер в ожидании. И только тогда я осознала, что он ждёт меня. Без колебаний я открыла калитку и ступила на мягкий искусственный газон.
Айна бросилась ко мне навстречу, и я присела на корточки, чтобы обнять её. Она обвила мою шею своими маленькими ручками, и меня окутал запах клубники. Её длинные чёрные волосы, трепещущие на ветру, лезли в глаза, заслоняя улыбающегося Мерта.
В другой ситуации это вызвало бы умиление, но сейчас, когда волосы Айны щекочут мои губы, это давалось с трудом.
Отстранившись, она посмотрела на меня снизу вверх и спросила:
— А где Али?
Прищурившись, я шутливо ответила:
— Кажется, ты любишь его больше, чем меня?
Она захихикала, прикрыв рот ладошкой, а другой рукой убрала волосы с лица. Веснушки, рассыпавшиеся по её щекам, казались особенно яркими в лучах солнца. Она была очаровательна.
Мерт подошёл ближе. Обращаясь к Айне, хотя его взгляд был прикован ко мне, он сказал:
— У меня в рюкзаке твой сок заскучал.
Айна ахнула, посмотрела на брата, ожидая, что он рассмеётся, признавшись в шутке. Но, поняв, что он говорит серьёзно, она побежала к выходу с поля.
Я осторожно поднялась и потёрла ладони друг о друга, наблюдая, как Айна мчится к скамейке на другой стороне поля, не туда, где обычно сижу я.
Повернув голову и мысленно приготовив себя к неизбежному, я встретилась взглядом с Мертом. Тяжело сглотнув, я осознала, что всё это время он смотрел на меня. Я не собиралась отводить взгляд, хотя всё моё существо противилось этому. Его глаза, словно две чёрные бусинки, неотрывно смотрели на меня. Даже яркое солнце, играющее на его лице, не могло смягчить этой пронзительности.
Он был великолепен в своей футбольной форме. Чёрная футболка и шорты скрывали часть его бёдер, как того требуют исламские правила. Волосы были зачёсаны назад, открывая высокий лоб. Лёгкая щетина, обычно заметная, почти исчезла под загаром. В каждом его движении чувствовалась уверенность.
— Ты рано сегодня. Прогуляла уроки? — шутливо спросил он.
Я усмехнулась и, наконец, отвела взгляд, бросив его на Айну, которая уже увлечённо потягивала сок из трубочки.
— Мне стало плохо, поэтому я отпросилась с уроков, — ответила я и снова посмотрела на него.
Он напрягся, опустил руки и, с неподдельным беспокойством в голосе, спросил:
— Всё хорошо?
— Теперь да, — выпалила я, тут же пожалев об этом. Он решит, что он – моё лекарство. Что я несу? Это, наверное, последствия солнечного удара.
— В последнее время ты часто себя плохо чувствуешь, — заметил он и добавил: — Может, тебе к врачу?
— Спасибо за заботу, но я боюсь врачей. Никогда в жизни добровольно к ним не пойду, — усмехнулась я.
Он улыбнулся, не отрывая от меня взгляда, а затем посмотрел на свою сестру, которая сидела на скамейке, свесив ноги и покачивая ими.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — произнёс он.
— Про Алису? — спросила я.
— Нет, про нас, — твёрдо ответил он.
Тяжело сглотнув ком размером с баскетбольный мяч, я поспешно отвела взгляд, не привыкнув к такой откровенности. "Нас" не существует, хотя в моих мечтах мы – единое целое.
— Сами, посмотри на меня, — сказал он мягко.
Что мне оставалось делать? Он позвал меня таким нежным, таким осторожным голосом. Медленно подняв голову, я снова встретилась с его взглядом. В его глазах читалась целая гамма эмоций, но я смогла распознать лишь одну – сожаление.
Он выпрямился, и я невольно следила за каждым его движением. Встретившись взглядом, он, глубоко заглянув в мои глаза, произнёс:
— Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь, хочу видеть наших детей, хочу счастья вместе с тобой, Сами.
Я опустила глаза и почувствовала, как мои щёки вспыхнули, словно их коснулось раскалённое железо. Не дождавшись моей реакции, он продолжил:
— Seni seviyorum*.
В этот момент я перестала дышать, а сердце забилось так, словно готово было вырваться из груди. Я была уверена, что он слышал этот безумный ритм, но я – нет. В моей голове, словно заезженная пластинка, бесконечно повторялись его слова.
— Her zaman seveceğim*, — добавил он, пытаясь поймать мой взгляд, который я упорно отводила.
Он признался мне в любви на турецком. Это было так романтично и так неожиданно. Услышать от него эти слова, о которых я грезила ночами, казалось чем-то нереальным.
Я по-прежнему стояла, опустив голову, не осмеливаясь посмотреть на него, но чувствовала его пристальный взгляд. Он видел мои покрасневшие щёки, то, как я нервно тереблю кончик своего шарфа. Почти в испуге, вызванном собственными чувствами и бешено колотящимся сердцем, я смотрела на свои кроссовки, пока он снова не заговорил всё тем же уверенным голосом.
От нескольких слов сердце затрепетало, словно пойманная птица, а бабочки в животе вспорхнули, рождая озноб, бегущий по коже бесконечными мурашками.
И тут, словно тень, возникла в памяти Алиса, и невольно с губ сорвался вопрос:
— Как же твоя невеста?
Он померк лицом, взгляд угас, скользнув вниз.
— Она не моя невеста.
Набравшись смелости, я подняла глаза и встретилась с его взглядом. Как и прежде, щеки вспыхнули предательским румянцем. Кажется, он заметил это, и едва уловимая улыбка тронула уголки его губ.
— А кто же она? — прошептала я, вновь устремив взор на кончик шарфа, который нервно теребила, пытаясь унять бушующие чувства.
— Это было необходимо, — произнес он, и, заметив мое нетерпеливое ожидание объяснений, добавил: — Это её секрет, я не вправе раскрывать чужие тайны.
Я усмехнулась, почувствовав, как уверенность постепенно возвращается, когда жар наконец схлынул с лица.
— Я решил лишь помочь ей, и найти выгоду и для себя.
— И ты решил использовать Алису? — едва слышно спросила я.
— Если бы я выбрал тебя, твой отец и Али отказались бы.
— Почему ты так уверен?
— Потому что тебе всего восемнадцать. К тому же я... вроде как твой брат...
Подражая его улыбке, я взглянула на него снизу вверх и спросила:
— Это из-за Зейнеп? Я понимаю, иначе я стала бы ее заклятым врагом, если бы ты...
— Я знаю, — перебил он, опуская взгляд, но не переставая говорить. — После Алисы я объявлю, что хочу сделать тебя своей невестой. Тогда Мои родители подумают что ты лучше, чем Алиса и захотят избавиться от «позора». А твои родители не смогут отказать, если мои будут сильно настаивать.
— Зейнеп хочет за тебя замуж.
— Арда тоже, — выпалил он, запнувшись и осознав двусмысленность, но тут же превратил это в шутку. Уже серьезнее он продолжил: — То есть Арда добивается Зейнеп, и поэтому в последнее время ведет себя грубо со мной. Но я его понимаю. Если мы отвлечем их Зейнеп, все пройдет гладко.
— Очень продуманно... — пробормотала я, пытаясь переварить этот сумбур из слов.
— Ну же, похвали меня, какой у меня гениальный план, не зря же я все это затеял, — пошутил он, искоса глядя на меня.
Я усмехнулась, отпустив сковывающее напряжение. Знать, что мои чувства взаимны, – словно вдохнуть полной грудью после долгой задержки дыхания.
Я кивнула, обдумывая услышанное. Теперь я знаю, почему Мерт решил вступить в этот фиктивный брак. Но что побудило Алису согласиться на это – для меня пока остается загадкой.
— Ты же не женишься на ней по-настоящему? — робко спросила я, вглядываясь в его глаза в надежде увидеть хоть тень сомнения. Но он был тверд в своем решении, как никогда прежде.
— Я женюсь только на тебе.
Он говорил, а я старалась не отводить взгляд, хотя внутри все противилось этой прямоте. Я не привыкла к таким откровенным разговорам. Я и представить не могла, что наша беседа примет такой оборот.
— Но и ты пообещай кое-что взамен, — неожиданно произнес Мерт.
— Что?
— Держаться подальше от Николаса.
— Почему? — нахмурившись, спросила я.
— Ты не представляешь, насколько он исламофоб. Даже если он этого не показывает или пытается доказать обратное, прошу тебя, Сами, не верь ему. Это всего лишь уловки.
— Знаю, я встречала таких людей.
— Они хуже, чем те, кто открыто нас ненавидит.
Я замолчала, не считая Николаса настолько ужасным. Подумав, я не придумала ничего лучше, чем кивнуть, хотя сердце трепетало от его слов о любви.
Но тут нас прервал телефонный звонок. Я достала телефон из кармана и увидела, что звонит мама. Мерт отвернулся к Айне, которая бежала к нам. Я ответила на звонок и услышала просьбу мамы зайти в магазин по дороге. Купить гречку и газированную воду.
Слушая мамины указания, я улыбнулась, глядя на Мерта и Айну. Она что-то горячо рассказывала ему, а он внимательно слушал ее.
Я уже представляю наше совместное будущее.
Кажется, сегодня ночью я не засну.
—— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
*Seni seviyorum - Я люблю тебя (тур.)
*Her zaman seveceğim - Я всегда буду любить (тур.)