Глава 15. Ошибка.
Забудьте всё, что я говорила. Ни к чему я не готова, а Мерт, ничего не подозревая, идёт сюда, уставившись в землю. Я, словно загнанный зверь, вскидываю рюкзак за спину и бегу прочь – от него, от этих эмоциональных качелей, раскачивающих меня до тошноты. Наверное, я вымышленно падаю, раз мне так больно.
Мне надоело всё это. Надоело, что причина моей грусти в последнее время — лишь он.
Широкими шагами я рвусь к дому, и вдруг Мерт замечает меня. Он поднимает голову, видит, как я спешу сбежать. Я ощущаю на себе его взгляд, но не оборачиваюсь. Боюсь увидеть его реакцию, поэтому смотрю только вперёд, как лошадь с шорами.
Но даже не глядя на него, кожей чувствую его недоумение. Достав телефон на бегу, проверяю, кто писал. Николас прислал вопросы по математике. Даже не открыв сообщение, я снова прячу телефон в карман. Сейчас не до этого.
Наконец, после десяти минут отчаянной гонки, я врываюсь в дом. Глубокий вдох – и я в тёмном коридоре. В нос сразу же ударил запах печенья. Но не в буквальном смысле — мой нос не пострадал.
Когда я сняла обувь, моему взгляду предстали носки с надписью «Вроде не пахнут». О чём я только думаю, когда надеваю утром такое?
Чтобы избавиться от навязчивых мыслей, я встряхнула головой и осторожно открыла дверь кухни. Там я сразу заметила Али, который стоял возле плиты и что-то готовил.
— Ты чего? — спросила я, с шумом закрыв дверь.
Он вздрогнул и уронил деревянную лопаточку, которой перемешивал макароны, чтобы их прожарить.
— Астагфируллах, зачем так подкрадываться?
— А сними наушники, и всё будет слышно, — равнодушно ответила я, а затем, не дав ему ничего сказать, спросила: — Где мама?
— У тёти Марьям, — ответил он и бросил лопаточку в раковину, заслужив от меня сердитый взгляд.
У Мерта и Гёкче?
Моё сердце неприятно забилось, подсказывая, что мне следует ожидать ужасные новости.
— Зачем? — спросила я шёпотом. Решив, что он не услышал мой вопрос, я повторила его.
— Мерт выходит замуж, — он остановился, перестав помешивать макароны уже металлической ложкой, и, нахмурившись, поправил: — То есть Мерт женится...
Я тоже замерла, как он, но не для того, чтобы правильно изложить мысль, а для того, чтобы заглушить все ужасные мысли, которые крутились у меня в голове.
Не может быть, что Мерт...
– На ком? – спросила я, и голос предательски дрогнул. Я отчаянно попыталась взять себя в руки, но тщетно.
Али даже не удостоил меня взглядом. Он плеснул кипяток из чайника в кастрюлю с макаронами, и раскаленное масло зашипело, словно вторя его собственному раздражению. Клубы пара взметнулись над кастрюлей, и брат поспешно накрыл её крышкой.
– Я уж думал, моей руке крышка, – я все еще сверлила его взглядом исподлобья. – Ты что-то спросила?
Чтобы скрыть волнение, я с трудом сглотнула и, придав голосу небрежное любопытство, переспросила:
– На ком?
– На Алисе, его однокурснице. У тети Марьям давление подскочило, как её увидела, вот мама и побежала к ней.
Валлахи, кажется, и у меня сейчас давление взлетит, потому что ноги стали ватными, и я отказывалась понимать, что происходит.
– А-а, – только и смогла выдавить я и, резко развернувшись, побрела наверх, в свою комнату.
Мне было плевать, что подумает Али. В голове роились сумбурные мысли, и я ощущала, как теряю что-то важное. Ту часть себя, которую так тщательно оберегала, наивно полагая, что защищаю ее от Мерта. Как же я ошиблась!
Зачем он строил из себя невинность? Зачем разговаривал со мной, если у него есть Алиса? К чему вся эта игра? Ему просто нечем заняться?
А вдруг мама ошиблась? Вдруг это просто шутка брата?
Я схватила телефон, разблокировала его и открыла переписку с ним – ту, которую мама регулярно проверяла, не одобряя моей вольности в общении с парнями.
Самия: Привет.
Он был не в сети. Тяжело вздохнув, я снова уставилась на экран, и в этот момент он появился онлайн и прочитал моё сообщение.
Стук сердца заглушал все звуки вокруг. Щеки горели, а кончики пальцев слегка дрожали от нахлынувших чувств. Затаив дыхание, я не отрываясь смотрела на экран, даже забыла моргать.
Телефон завибрировал, и я жадно впилась взглядом в текст.
Мерт: Привет еще раз. Я хотел поговорить с тобой, а ты ушла, даже не попрощавшись.
Помучившись над ответом, вернее, над оправданием своего нелепого побега номер два, я набрала:
Самия: Мне стало плохо, поэтому я побежала домой, чтобы не опозориться на улице, если бы меня вдруг стошнило.
Мерт: Хорошо... Как ты сейчас?
Самия: Уже нормально.
Я солгала. Мне плохо прямо сейчас, потому что я отчаянно хочу задать ему прямой вопрос. И, набравшись храбрости, продолжила:
Самия: Я слышала, что ты женишься на Алисе.
Мерт: Нам нужно поговорить, Сами.
Я резко выключила телефон, не отрывая взгляда от погасшего экрана. С трудом сглотнула, когда мобильник снова завибрировал, сообщая о новом сообщении от Мерта.
Мерт: Через час мы встретимся с Али в магазине «Сумая». Прошу, приходи.
Я не стала отвечать на сообщение, потому что хотела сделать совсем другое — швырнуть телефон в стену. Но, вспомнив о его стоимости, я передумала.
Я не хотела видеться с ним, поэтому не пойду.
Закрыв глаза, я глубоко вдохнула, чтобы остановить слезы и унять дрожь в нижней губе. Но, не выдержав скорости качель, я уткнулась в подушку и заплакала, не забыв притянуть к себе игрушечного осьминога.
Мне нужно перестать воспринимать все буквально...
***
Десять минут спустя я поднялась, плеснула в лицо водой, скорее, чтобы смыть жалкие остатки былого макияжа. Переоделась в просторную футболку и длинную широкую юбку, не сковывающую мои движения.
Едва уловимый призыв к молитве прозвучал с улицы и отозвался в телефоне. Выждав четверть часа, я расстелила намазный коврик.
Пять минут спустя, после намаза, вознеся дуа, чтобы избавиться от гнетущей печали и жизненных невзгод, я направилась вниз.
Едва достигнув кухни, я уловила оживленные голоса и сразу поняла — это не мама.
Неужели... Мерт?
С этой мыслью я задержалась у зеркала, висевшего у входа, поправила платок. Собравшись с духом и закусив от волнения губу, я резко потянула ручку и распахнула дверь.
На кухне и правда находились друзья Али. Однако, бросив взгляд на Адама и Арду, я поняла, что Мерта среди них нет, и едва смогла сдержать вздох, в котором облегчение смешалось с разочарованием.
— Самия? — спросил Арда, с аппетитом уплетая макароны.
Его черные волосы, как и у многих мужчин в нашем районе, были чуть светлее обычного, а глаза — невероятно голубые, что было редкостью для наших мест. Наверное, это от бельгийской матери, обосновавшейся здесь.
Адам приветственно поднял руку, и я ответила тем жестом.
— Будешь макароны? — предложил Али, по-прежнему стоя у плиты.
— В мои планы не входит умирать, — парировала я.
— Макароны и правда шикарные, сам дядя Али приготовил, — ответил за брата Адам, закинув в рот несколько макарон.
— Наверное, поэтому она и отказалась, — усмехнулся Арда, прихлебывая чай.
Ишь, как освоились.
— Именно поэтому. А посуду моете вы, — с усмешкой ответила я и, подойдя к Али, налила кипяток в чашку. Захватив по дороге финики, я собиралась уйти, чтобы затвориться в комнате, подальше от всех и вся. Все раздражало. Даже то, как Арда громко попивает чай или как Адам громко печатает что-то на телефоне. Или как Али стоит и, нахмурившись, смотрит на меня.
Но, когда моя рука уже легла на дверную ручку, Адам окликнул меня по имени. Я с недоумением обернулась. Хотелось раздраженно вздохнуть, но я лишь бросила на него вопросительный взгляд.
— Мы тут через десять минут собираемся в магазин, пойдешь с нами?
Я нахмурилась:
— А что там делать?
— Потом на поле играть пойдем, но Адам столько макарон съел, что его точно стошнит, — прокомментировал Арда.
Али лишь цокнул, а Адам возмущенно выступил вперед, пытаясь оправдаться:
— Да ты в прошлый раз выдохся, один гол всего забил!
Но я прервала их ссору, закатив глаза, и с улыбкой на лице спросила:
— Можно мне отказаться?
— Да, можешь не идти, — сказал Али, утвердительно кивая головой.
— Мерт сказал, что там и Гекче будет, и Самию ждет.
— Мало ли чего он хочет, — злобно бросил Арда, игнорируя взгляды Али и Адама.
Меня удивила эта агрессия Арды по отношению к Мерту. Заинтересовало. А мое любопытство всегда брало верх над гневом и обидой. Но я уже решила, что буду игнорировать Мерта.
***
После того как я выпила чай в компании некультурных молодых людей, которые громко чавкали и оглушительно прихлебывали, я подумала, что все парни одинаковые. Кроме Мерта, он по-другому невежливый.
Мы шли по освещенной фонарями улице нашего района, надев спортивки под футболки, в том числе и я, потому что на улице внезапно похолодало. Или мы хотели выпендриться. Причина неясна. Как и вся эта ситуация с Мертом.
На футболке Адама красовалась надпись: «Играй в жизнь, как в футбол». Очень философски.
На улице было совсем темно, и лишь свет полной луны падал на темные верхушки неосвещенных деревьев. Дома, мимо которых мы проходили, с каждым шагом все глубже погружали в ностальгические воспоминания о детстве, проведенном на этих самых улицах, что сейчас неузнаваемо изменились. Раньше они казались мне огромными, наверное, потому что я была ребенком. Теперь же они словно съежились.
Я шла между Али слева и Ардой справа. Арда – мой троюродный дядя по материнской линии, о чем я регулярно забываю, общаясь с ним как со своим братом.
Когда мы приблизились к магазину «Сумая», я глубоко вздохнула и напустила на себя равнодушное выражение лица. Мысленно нацепила воображаемые солнечные очки, чтобы почувствовать себя круче. Ладно, шучу, кто в здравом уме носит солнцезащитные очки ночью?
Али, всю дорогу неотрывно пялившийся в телефон, наконец убрал его в карман, когда Адам распахнул стеклянные двери, впуская холодный воздух из магазина.
Мы вошли, и я обернулась, чтобы закрыть за собой дверь. Но это сделал Арда. Я благодарно кивнула ему и тут услышала приветствие Али. А когда до меня дошло, кому принадлежит ответный голос, я поняла – это Мерт.
Я резко обернулась и невольно встретилась с ним взглядом. Теплые, черные глаза, в которых плясали искорки света. Мне показалось, что эти три секунды, в течение которых наши глаза смотрели друг на друга, длились целую вечность. Знаете, когда минута в планке кажется годом? Вот это был тот самый случай. Только это были не мучительные мгновения, а прекрасные, заставляющие сердце трепетать и жаждать больше его внимания. Словно в эти моменты оно оживает, как и бабочки в животе, а затем все это сопровождается мурашками по коже, которые быстро проходят, когда дыхание сбивается. И это всего лишь от одного взгляда. От его взгляда. В нем я успела заметить тень сожаления, которую тут же предпочла проигнорировать. Разорвав зрительный контакт, я поспешила за братом и Ардой с Адамом, упорно глядя в пол, чтобы не встретиться с его теплыми и прекрасными глазами снова.
Рядом с Мертом я заметила Гёкче, которая, увидев меня, подплыла вперед и, словно мы лучшие подруги, заключила меня в объятия.
— Ну что, готовы? — спросил Арда, потирая ладони и одаривая всех без исключения своей широкой улыбкой. Нахмурившись, я уточнила:
— Мы же идем на площадку? — и, не дав никому ответить, продолжила: — Валлахи, если это опять «халяльная» вечеринка, я ухожу.
— Успокойся, праведница Сами, мы идем на площадку, чтобы поиздеваться над теми, кто не умеет играть в настоящий футбол, — усмехнулся Адам и бросил взгляд на Мерта. Тот повернулся и парировал:
— Ты надеешься выиграть, объевшись стряпни Али, как конь, и выпив четыре чашки чая?
— План гениальный, — сказала Гёкче, посмотрев на моего брата и откинула свои насыщенные черные волосы через плечо.
— Поэтому ты сам ничего не ел? — возмущенно спросил Адам, поворачиваясь к Али.
А брат молчал, поглаживая свою щетину, которую он с гордостью называл бородой, и зловеще улыбался.
— Оказывается, это был тревожный звоночек, — пробормотал Арда, глядя на Адама.
— Я еще не мыл руки и макароны перед готовкой, — заявил Али, вызвав у всех гримасу отвращения. — Шучу, шучу, макароны я помыл.
— Сарказм Али не для нашего мира, — заключил Адам и пожал руку благодарному Али.
— Хорошо, что меня не было, — заметил Мерт и украдкой посмотрел на меня. Я тут же отвернулась к Али.
Я улыбалась, но мне отчаянно хотелось схватить Мерта за плечи и встряхнуть, требуя объяснить, что он творит со мной, с моим сердцем. Хотя... возможно ли встряхнуть саму себя за плечи?
Затем все разбрелись по магазину в поисках нездоровой пищи и столь же нездоровых напитков. Телефон Гёкче зазвонил, и она удалилась, чтобы ответить в тишине, подальше от галдящих и смеющихся парней.
Я направилась в отдел с натуральными соками, намереваясь выбрать яблочный вкус, поскольку газировки мне не хотелось. Но, к моему удивлению, Мерт последовал за мной, словно тоже внезапно воспылал любовью к натуральным напиткам, хотя я прекрасно знала, что его слабость – яблочные энергетики. Обернись я – и нас могли бы увидеть брат и остальные, поэтому я предпочла не нарушать правила приличия.
Я выбрала холодный чай со вкусом яблока и принялась рассматривать этикетку. Приглядевшись, я поняла, что это один из бойкотируемых продуктов. Я сделала вид, что ничего не произошло, и поставила упаковку обратно на полку, потому что поддерживать бойкотируемые продукты не собиралась. Но Мерт успел заметить это и, усмехнувшись, произнес:
— Аллахумма Барик, Сами, я поражаюсь твоему иману.
Уголки моих губ невольно поползли вверх, хотя я отчаянно пыталась сдержать улыбку. Рядом с ним я теряла контроль, и это было плохо. Мне нужно уходить, не оставаться здесь с ним.
Но он быстро сменил выражение лица на серьезное, так же как и я наконец смогла это сделать.
— Сами... — начал он, но был прерван Гёкче, которая вернулась и радостно сообщила, не обращая внимания на возмущенные взгляды Мерта, что к нам присоединятся Алия и Зейнеп.
Прекрасно, теперь Зейнеп будет крутиться вокруг его лучшего друга детства, а я буду сидеть в стороне и наблюдать за их «дружескими взглядами».
«Чудесно».
Сегодня явно день сарказма.
—— — — — — — — — — — — — — — — — — —
*Иман (араб. إيمان — вера) — в исламе вера и неотъемлемая часть мусульманской религии.