Глава 7. Ничто.
Заметив Мерта на кухне, я не могла отвести от него взгляд. Он, словно ничего и не было, небрежно спросил:
— Сами?
— Привет, — неловко пробормотала я, осознав, что нужно прийти в движение, а не стоять столбом, зачарованная им. Сглотнув, я попыталась что-то сказать, но он опередил:
— В холодильнике остался сок, — произнес он, одарив меня улыбкой, затмевающей собой все рассветы мира.
— Да, все-таки я гость, не стоит злоупотреблять гостеприимством, — пошутила я, отбрасывая напряжение, или, по крайней мере, пытаясь это сделать.
Но он лишь улыбнулся, отпив апельсиновый сок из банки, и продолжал смотреть на меня так пристально, что в животе вновь запорхали бабочки.
Под его изучающим взглядом я подошла к холодильнику и обнаружила яблочный сок. Мой любимый. Как и его. Но он выбрал апельсиновый. Неужели он ждал меня?
— Почему ты не взял яблочный? — спросила я.
— Разве не ты его любишь?
— Люблю.
Он уклонился от ответа.
— Ты все еще увлекаешься футболом? Помню, с прошлого чемпионата мира ты была так зависима.
Я захлопнула дверцу холодильника и повернулась к нему.
— Да... Было время, — ответила я, прислонившись к прохладной поверхности. Он стоял напротив, облокотившись на стол. — Тогда я фанатела от игры Неймара. Вернее, от его гениальных симуляций.
Он рассмеялся, склонив голову, и я завороженно наблюдала, как пряди волос прикрывают его прекрасное лицо. Подняв взгляд, он посмотрел на меня так, словно я была единственной луной в его персональном небе, затмевающей собой тысячи безразличных звезд. Словно я была тем прекрасным и восхитительным сокровищем, которое он отыскал в этом мире.
— Я бы хотел сыграть с тобой в футбол, Сами.
— Ты меня обыграешь, это нечестно, — возразила я, скрестив руки на груди.
— Я буду поддаваться, — прошептал он.
— Это тоже нечестно. Но я согласна.
Он нахмурился, но в уголках его губ заиграла радостная улыбка. Проведя рукой по волосам, он вновь посмотрел на меня и спросил:
— Завтра?
Я небрежно пожала плечами, скрывая бушующий внутри пожар от одной мысли о том, что проведу с ним время. Пусть и не наедине, а на поле, у всех на виду, но все же вместе.
Мне хотелось остановить мгновение, насладиться этой тишиной, нарушаемой лишь едва слышным гулом холодильника и шелестом штор от дуновения ветра. И приглушенным смехом парней, в том числе и Али, доносившимся из гостиной. Хотелось просто остаться здесь и бесконечно любоваться его улыбкой и ямочками на щеках.
Но я разрушила эту идиллию вопросом, который мучил меня последние дни.
— Кто такая Алиса?
Он нахмурился и отвел взгляд.
— Я вроде бы говорил...
— Да, формально она твоя одногруппница, а так вы...?
Я не закончила фразу, не произнесла слово «девушка».
Он снова посмотрел на меня своими темными глазами, в которых плясали отблески света.
— Нет... Наверное, — произнес он, и мое сердце тревожно сжалось, отказываясь верить в его неуверенный ответ.
Но прежде чем я успела что-либо ответить, дверь в гостиную распахнулась, и появился Али.
— Мерт, твоя очередь играть. О, Сами, ты вернулась?
Я кивнула и взглядом проводила Мерта, который, уходя, даже не посмотрел в мою сторону.
***
С утра, когда я открыла шкаф, сразу поняла, что надену: выбрала чёрную футболку с длинными рукавами, плотно облегающую фигуру, и брюки того же цвета, но свободного кроя. Нет, я не собиралась идти в школу в обтягивающей одежде. Сверху я надела свободную футболку с короткими рукавами. Без этой чёрной футболки рукава верхней футболки не прикрывали бы мою кожу. На голову я повязала тёмный шарф, а образ дополнила чёрно-белая бандана.
Позавтракав в спешке и обменявшись дежурными фразами с родителями, я вышла из дома. По пути в школу я заглянула в «Сумаю», местную лавку нашего района. Никого не встретив, я продолжила свой путь, сжимая в руке бутылку сока, а в голове роились мысли о Мерте, о каждом его слове и жесте. Я вновь и вновь прокручивала в памяти каждую секунду того волшебного вечера, пытаясь похоронить в глубине сознания его горький конец. Пыталась...
У ворот школы всё было как обычно. Лендена нигде не было видно. И это было прекрасно, ведь я меньше всего хотела начинать день с испорченного настроения.
Я уже сидела за партой, когда в класс вошел учитель литературы. Я даже не заметила его появления, но, быстро схватив учебник, приготовилась слушать. Альхамдулиллях*, сегодня литература последняя у Лендена, поэтому я его не увижу.
Неожиданно я почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, я встретилась с пристальным взглядом Николаса, словно он чего-то ждал. Мой взгляд недвусмысленно вопрошал: «Чего тебе надо?». Он закатил глаза и отвернулся. В этот момент телефон в моей руке завибрировал, и на экране высветилось сообщение с незнакомого номера.
Неизвестный номер: Это Николас. Встретимся после последнего урока.
Сегодня в мои планы никак не входила тупая математика.
Самия: Зачем?
Николас: Хватит задавать вопросы, странная.
Самия: «Смайлик, закатывающий глаза».
Николас: Хочешь, чтобы я заменил себя Ленденом?
Самия: НЕТ. Хорошо, я приду после уроков в то же место, что и вчера.
Я видела, как он, даже не пытаясь скрыть телефон, прочитал мое сообщение. Зачем он вообще согласился мне помогать? Я чувствовала, что это не просто так, ведь... Он же друг Лендена. Поэтому я и записала его в своем телефоне как «Исламофобская задница №2». Главное, чтобы он об этом не узнал.
На уроке я украдкой достала книгу Мерта – «Грозовой перевал». Я жадно вглядывалась в его пометки на полях, в подчеркнутые им цитаты. Перелистывая страницы, я наткнулась на выделенную им фразу: «Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя — едины».
Улыбка тронула мои губы. Не знаю почему. А дальше я увидела продолжение этой цитаты.
За чтением я не заметила, как прозвенел звонок и учитель покинул класс. С неохотой оторвавшись от книги и собрав вещи, я направилась к выходу из аудитории. На пороге я нечаянно столкнулась с какой-то девушкой, и из ее рук выскользнули учебники и тетради, рассыпавшись по полу. Девушка с досадой вздохнула и принялась собирать свои вещи.
— Прости, я не заметила...
— Лучше бы помогла, чем извиняться.
Я с трудом подавила гневный вздох и подняла всего пару тетрадей. Я не хотела ей помогать, но ведь это моя вина. А родители всегда говорят: «Нужно признавать свои ошибки и учиться на них. Ведь никто не идеален». Но это не относится к Лендену.
Она встала и, выхватив у меня тетради, молча кивнула в знак благодарности и пошла прочь. Я же с неожиданной радостью продолжила свой путь, потому что не ответила ей грубостью. Не знаю почему, но это меня радовало.
Найдя Николаса, я остановилась, не решаясь подойти ближе, и нервно сжала лямки рюкзака. Он поднялся со скамейки и, приблизившись ко мне на безопасное расстояние, сказал:
— Сегодня занятия не будет.
Это все, что он хотел сказать? Я пришла сюда только ради этого? Скажите, что это просто глупая шутка...
Судя по его лицу, это не так. Кажется, он что-то скрывает.
Я стояла напротив него, и из-за его высокого роста я чувствовала себя маленькой и беззащитной, словно первоклассница, решившая выяснить отношения со старшеклассником. Но внутри меня кипела ярость, и я была готова к драке. Валлахи, я была готова, ведь Али в детстве научил меня бить прямо в челюсть.
Я даже потренировалась на соседском мальчике, который постоянно дергал меня за косички, когда мне было восемь лет. Однажды, когда он подошел слишком близко, я спросила его, что он собирается делать, и он ответил: «Поцеловать тебя». Недолго думая, я ударила его кулаком в челюсть, как учил Али, и у бедного мальчика выпал молочный зуб.
Но передо мной стоял не маленький соседский парень, а Николас, у которого выпирали мышцы под черной футболкой, словно выточенные из камня. Нет, я не специально обращала на это внимание, просто бросалось в глаза, как и его татуировки.
Конечно, он такой "красавчик", потому что является разыгрывающим нападающим в школьной баскетбольной команде. С Николасом команда «Golden eagles» выиграла у команды «Icy hawks» из государственной школы Брюсселя, заслужив звание лучшего игрока во всем городе. А вернее, во всей Бельгии.
— Хорошо, но у меня вопрос. — Он молчал, поэтому я продолжила. — Почему ты согласился заниматься со мной математикой?
Мы разговаривали, стоя друг напротив друга, как будто были заклятыми врагами, которые в любую минуту могли вытащить из-за спины пистолеты и застрелить друг друга. Я бы не возражала против оружия.
— Это не твое дело, — ответил он так равнодушно, что мне стало завидно. Я так не могу, а хотелось бы.
Я изучала его взглядом, но молчала. Потом он отвернулся и, словно призрак, скользнул мимо, оставив меня в полном недоумении.
Почему? Неужели так сложно ответить прямо? Хотя, может, ему нравится эта игра, как и Лендену. Им нравится мучить меня.
Вдруг он остановился и, обернувшись через плечо, спросил:
— Ты идешь?
Растерявшись, я переспросила:
— Куда?
— У тебя рисование.
— Да, кружок. Но... идти вместе с тобой? — Я постаралась изобразить на лице отвращение, на которое он ответил лишь равнодушным взглядом.
— Через три минуты здесь будет Ленден и его близнец из кружка фитодизайна.
Я удивленно огляделась, словно ожидая увидеть Лендена в кустах. Потом, взяв себя в руки, высоко вскинула подбородок и заявила:
— Хорошо, я иду.
Он кивнул и, развернувшись, двинулся по двору к зданию школы. Я последовала за ним, пытаясь разгадать мотивы его поведения. Неужели он тайно влюбился в меня? Впрочем, чему удивляться, я ведь красивая, умная... Ладно, с учебой не все гладко, но зато я веселая, отзывчивая и добрая. Но чтобы Николас, второй исламофоб в школе... Это уже странно.
— Почему ты помогаешь мне? — снова спросила я, поравнявшись с ним.
Его шаги были широкими, я едва поспевала, да и ростом он был выше меня, приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо.
— Мне нужна информация от тебя, — ответил он, даже не удостоив меня взглядом.
— Какая?
Он резко повернулся и, толкнув дверь, вошел в класс, где проходил кружок рисования. Я последовала за ним и заняла место за предпоследней партой.
Рисование никогда не было моей сильной стороной, малейшая неудача вызывала во мне приступы ярости и паники. Но Лендена здесь не было, как и большинства исламофобов. Зато присутствовал Марк, которого я мысленно назвала "номером четыре" – исламофобская задница №4".
Во время кружка зазвонил телефон. Отпросившись, я вышла в коридор. Звонил Али, сообщил, что вечером мы с родителями едем к дяде Мехмету – отцу Мерта, потому что у его племянника в Турции обрезание.
Я согласилась и уже собиралась вернуться в класс, когда кто-то внезапно захлопнул дверь прямо перед моим носом, пока я проверяла телефон. Я не успела выставить руки, и удар пришелся прямо в лицо.
Чёртовы исламофобы, ненавижу их!
Я схватилась за нос, склонившись, в глазах потемнело. В классе раздался смех, кто-то откровенно хохотал, но никто не спешил на помощь.
Сквозь этот гвалт пробился голос, полный раскаяния:
— Прости, прости, я случайно. — Девушка протянула мне салфетку. — Может, в медпункт?
— Да нет, вроде не сломан, — ответила я, прижимая салфетку к носу.
Когда темнота рассеялась, я увидела, кто это был. Та самая девушка, с которой мы недавно столкнулись.
Не стоило быть с ней вежливой, нужно было послать ее куда подальше.
— Решила отомстить, да? — спросила я, прожигая ее гневным взглядом.
— Ты о чем вообще?
Она выглядела искренне растерянной, в ее глазах читалось неподдельное беспокойство.
— Так вы заходите? — равнодушно спросила худенькая учительница, ведущая кружок.
Ей даже не было дела до того, в порядке ли я. Не люблю ее, она тоже входит в число исламофобских личностей в этой школе.
Девушка, одетая во все черное, осторожно взяла меня под локоть и вывела в коридор, пока меня покачивало от головокружения. А потом она неловко закрыла дверь, точнее, захлопнула ее так, что мне показалось, будто началось землетрясение.
Затем, поддерживая меня под руку, она вывела меня на свежий воздух, пока я прижимала салфетку к носу, чтобы кровь не стекала по подбородку.
Она помогла мне остановить кровотечение, свернув два кусочка бумаги и вставив их в ноздри. Пришлось дышать ртом.
Когда мы дошли до скамейки во дворе школы, я огляделась и заметила Лендена на его кружке, но он меня не видел. И на том спасибо, мы сидели на скамейке, немного в отдалении от школы, хотя и на ее территории.
Солнечные лучи светили, проникая под листву большого грушевого дерева, под которым и находится школьная скамейка. Поэтому Ленден не может видеть нас. Даже если я покажу средний палец. Но не суть. Главное, чтобы нос на утро не опух.
Снова взглянув на девушку, я заметила, что она, как и в прошлый раз, была одета во все черное. Макияж тоже был выполнен в черных тонах: густые тени и идеально прорисованные стрелки.
Она была высокого роста, примерно такого же, как у Али, рост которого составляет 181 сантиметр. Я думаю, что её рост около 179, а мой — всего 165.
— Ты в порядке? — спросила она с тревогой, пока я силилась понять, отчего ее лицо кажется таким смутно знакомым.
— Да, все хорошо, — ответила я, вынимая тампоны из свернутых салфеток, впитавших кровь. Кровотечение, к счастью, прекратилось.
— Ладно, до меня только сейчас дошел твой вопрос, — сказала она, бросив на меня быстрый взгляд. И, отведя глаза, тихо добавила: — Прости, это было грубо, и я не хотела мстить. Я и думать об этом забыла.
— Да ладно, забей, — отмахнулась я, осторожно касаясь носа. Острая, пронзительная боль заставила меня поморщиться. Ладно, может, я немного драматизирую...
— Сейчас принесу тебе чего-нибудь холодного, чтобы нос так сильно не распух.
Не успела я и слова вымолвить, как она развернулась и умчалась в сторону школы.
Глубоко вздохнув, я достала телефон.
Ни единого сообщения, лишь напоминание о времени молитвы – Аср. Но из-за этих красных дней я все равно не буду ее совершать. Выключив телефон, я только сейчас заметила Николаса, направляющегося ко мне.
Он молча подошел и опустился рядом на скамейку. Не понимая, чего он хочет, я вопросительно смотрела на него, но, прежде чем я успела спросить, он протянул мне банку сока. Нахмурившись, я взяла ее. Вскоре я ощутила обжигающий холод металла – идеальное средство для моего распухшего носа.
— Зачем? — спросила я, уставившись на банку в своей руке, словно она вот-вот заговорит и ответит на все вопросы.
Он не смотрел на меня, его взгляд был прикован к зданию школы, слегка отдаленному от нас.
Прищурившись, я начала пристально изучать его лицо, но он, казалось, не замечал этого. И тогда я задала вопрос, который давно вертелся у меня на языке:
— Ты что, влюблен в меня?
Он резко повернул голову в мою сторону, и на его лице застыло неприкрытое отвращение. Я ожидала такой реакции, и меня это нисколько не задело. Если бы я спросила Лендена о том же, уверена, что он заблевал бы всё вокруг.
«Простите, что стала причиной такой неприятной сцены в вашей голове».
— Ты издеваешься?
— Нет, я вполне серьезна.
— Ты всегда такая самоуверенная до чёртиков?
— Папа говорит, что я ничем не отличаюсь от других. У меня должны быть те же права, что и у всех, без каких-либо ограничений из-за моей веры. Поэтому я и задала этот вопрос, ведь влюбиться в меня — совсем не удивительно. Хотя стоп, ты же друг Лендена, поэтому меня это немного удивило.
— Ответ категорически отрицательный, — бесцветно ответил он.
Я кивнула, и воцарилась тишина, но затем Николас снова заговорил:
— Мне нужно больше узнать об исламе.
— В смысле?
— Я хочу узнать правду из первых уст, от тех, кто исповедует эту религию, особенно от девушек, потому что в интернете полно информации о том, что это женоненавистническая религия. Я хочу составить собственное мнение.
— Просто так?
— Нет, моя сестра собирается выйти замуж за мусульманина, и я пытаюсь убедить ее, что это ошибка. Но я должен убедиться в достоверности информации, которую нашел, потому что в интернете можно встретить всякую чушь, далекую от реальности.
Заметив приближающуюся девушку, чье имя я вспомнила только сейчас, он резко поднялся и так же молча, как и пришел, направился прочь, оставив меня в полном недоумении.
Я проводила взглядом удаляющуюся спину Николаса. Он прошел мимо девушки, удостоившись лишь ее вопросительного взгляда, который он проигнорировал.
Когда Белинда подошла ко мне, она протянула банку сока, но, заметив в моей руке ту, что дал мне Николас, нахмурилась и спросила:
— Прости, задержалась. Это Ник был?
Я кивнула, объяснив, что у меня уже есть холод для носа. Она все равно всучила мне свой сок, и я, пожав плечами, взяла его.
Раньше она выглядела совсем иначе, поэтому я не сразу ее узнала. Прежде у нее были русые волосы, и она не одевалась в стиле «тотал блэк», а сейчас ее волосы стали угольно-черными, словно сама ночь.
Она была бывшей девушкой Лендена, с которой он расстался не самым лучшим образом, в результате чего она получила титул главной «стервы» школы, которую никто не уважал.
Она опустилась рядом со мной и, достав телефон, принялась что-то быстро печатать.
— Ты не пойдешь на кружок? — спросила я.
Не отрываясь от экрана, она ответила:
— Не хочу. В оправдание скажу, что помогала тебе, ведь ты чуть в обморок не упала.
Прикладывая холодный металл к носу, невзирая на неудобство и боль, я ответила:
— Почти правда.
— Но мне все равно неловко... Твой нос все больше опухает, — произнесла она, скривившись при виде моего носа.
В этот момент на мой телефон пришло уведомление, и я вытащила его из кармана. На экране высветилось сообщение от Мерта.
И тут я вспомнила о нашей договоренности – сыграть в футбол.
—— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
* Альхамдулиллягь - Восхваление Господа на арабском, которые используют мусульмане всего мира.
* Молитва Аср - это послеполуденная молитва, читаемая мусульманами.