25. Доброе имя
Утро следующего дня пришло к Гарри с большим опозданием. Хаффлпаффцы единодушно решили, что ему нужно выспаться, поэтому он проснулся от лихорадочной попытки Невилла в последний момент подхватить метлу. В спешке студенты натыкались друг на друга, кто-то уронил метлу, а Невилл попытался все исправить, но спросонья не успел удержать рукоять под нужным углом.
Метла ударила Гарри по голове. Он широко открыл глаза и решил, что умер. Вместо ожидаемого страха, на секунду он испытал облегчение и искренний интерес. Кто зашел так далеко? Люциус, которому надоело возиться с ребенком? Дамблдор, для которого Часы были теперь единственным шансом? Может быть, сотрудники Министерства, которые по неосторожности не справились с магией Часов?
— Прости! Гарри, мне так жаль, — Невилл выглядел так печально, что пришлось врать ему, мол, он сам сто раз бил себя метлой по голове. Обычное дело! Да ничего страшного, бывали пробуждения похуже. Хотя Гарри не мог припомнить ни одного пробуждения хуже этого.
Когда хаффлпаффцы, наконец, выбрались из гостиной, чтобы пойти в Большой Зал на завтрак, их встретила небольшая делегация из других факультетов. В основном — второкурсники, которые хорошо знали Гарри, но он заметил несколько старшекурсников, а еще Колина Криви, Джинни и Луну с первого курса.
— Все нормально?
— Гарри, ты как?
— Мы волновались, так что решили...
Он оглядывался по сторонам, сбитый с толку неожиданным вниманием. Похоже было на суету, которая началась вокруг него во время Турнира, но тогда внимание было недружелюбным, а сейчас все искренне сочувствовали ему.
— Все нормально, — пробормотал он, не в силах сдержать улыбку. — Я в полном порядке. Пора завтракать.
В Большом Зале студенты расселись по разным столам. Вокруг Гарри не было свободных мест. Рядом с ним сели Сьюзен и Невилл, пользуясь преимуществом факультета. Напротив, изящно отодвинув в разные стороны Гермиону и Драко, села Луна.
Гарри уставился в тарелку и сделал вид, что его волнует только завтрак. На самом деле, кусок не лез в горло, а больше всего ему хотелось как следует разглядеть преподавателей.
— На Макгонагалл лица нет, — сообщил Рон.
Сидел он через пять или шесть мест от Гарри, так что заявление вызвало большой ажиотаж у собравшихся.
— Профессор Флитвик тоже выглядит грустным, — заметила Луна. — Жалко. Сегодня он обещал рассказать о сфинксах.
— Профессора Снейпа нет на месте, — тихо сказала Гермиона.
— Сьюзен? — Гарри решил не показывать заинтересованности и обратился к соседке. — Мадам ничего не просила передать мне? Меня вызовут в Министерство?
Сьюзен грустно покачала головой:
— Вчера мы больше не виделись с мадам. Надеюсь, она пришлет сову.
— Отец сказал, Министерство может вызвать тебя как свидетеля, только когда начнется процесс, — сказал Драко. — До тех пор у них нет оснований.
— Вы говорили вчера? — спросил Гарри.
— Совсем немного. Срочное собрание попечительского совета школы назначили на сегодня, — Драко налил себе еще сока и уткнулся взглядом в стакан.
— Бабушка обязательно придет, — уверенно откликнулся Невилл. — Хочу увидеть ее и все ей рассказать. Сам. Она всегда говорила, Дамблдор — самый великий волшебник.
— Уверен, Невилл, так и есть, — отозвался Гарри, вспоминая, сколько усилий ему пришлось приложить, как сильно рисковать, чтобы возможность ареста Дамблдора забрезжила на горизонте.
Завтрак подходил к концу, некоторые студенты уже поднялись со своих мест. В этот момент Макгонагалл вышла к месту, где во время Распределения ученикам предлагали примерить Шляпу. Обычно туда выходил Дамблдор, чтобы сказать нечто важное. Макгонагалл волновалась и не пыталась скрыть этого. Руки ее были стиснуты, взгляд касался то одной части Зала, то другой. Наконец, она посмотрела на Гарри.
— Вынуждена объявить, что сегодня часть занятий отменена. Деканы факультетов, а также профессор Слагхорн сегодня будут присутствовать на экстренном собрании попечительского совета. Мне также поручено объявить студентам, что до завершения расследования директор Школы Альбус Дамблдор снят с занимаемой должности. С завтрашнего дня его обязанности будут возложены на преподавателя, которого одобрит попечительский совет и независимая комиссия Министерства. Призываю вас проявить терпение и соблюдать дисциплину.
Со всех сторон доносились обрывки возгласов, утопающих в начале разговоров. Большинство студентов теперь смотрело в сторону Гарри. Такое бывало и раньше, но сейчас Гарри остро чувствовал, что действительно причастен к произошедшему. Все происходило не случайно, как это было с Философским Камнем на первом курсе, или с василиском на втором. Тогда события просто утягивали его за собой, и он не понимал, как оказался в центре внимания. Теперь все было иначе — он знал, что проделал огромную работу, но от этого чужие взгляды казались еще враждебнее.
Некоторые смотрели с сочувствием, кое-кто — с обычным интересом студента, но многие с неодобрением. «Пророку» и другим изданиям еще предстоит рассказать родителям студентов подробности, а пока у Гарри появилась уникальная возможность прочувствовать на себе недовольство тех, кого он лишил знаменитого директора.
— Пойдем, Гарри, — Сьюзен взяла его за руку. — Надо идти на занятия.
Вместе со Сьюзен Гарри вышел из Зала. За ним последовали те, кто сидел рядом. Гарри заметил, что Драко помог Луне выбраться из-за стола, а Рон, ухвативший со стола в последний момент сандвич, теперь пытался поделиться половинкой с Гермионой.
«Вторая попытка», новая версия реальности кое в чем продолжала путь первого варианта, но иногда делала невероятные кульбиты.
На уроке профессора Бинса студенты обменивались записками и обсуждали заявление Макгонагалл. Бинс, привыкший к тому, что никто не слушает его, тихо бубнил про очередное никому не интересное явление.
Время текло невероятно долго, и когда занятия закончились, Гарри отправился к Выручай-комнате. Он много раз проверял Карту Мародеров, прежде чем вышел к коридору и воспользовался входом в кабинет.
Елена Рэйвенкло ждала его в углу. Гарри закрыл дверь, накинул Мантию на голову, взял из тайника диадему и сел за стол.
Пока сознание справлялось с болью, он раскрыл Карту и убедился, что находится в комнате один. Потом проверил кабинет директора, где никого не было. Совет мог проходить вне стен Хогвартса, но еще могло быть так, что нового директора или исполняющего его обязанности уже выбрали. В любом случае, Гарри оставил Карту перед собой.
— Ничего личного, ничего страшного, — шептал он, впиваясь пальцами в изгибы артефакта. — Ты умер. Ты умер, пытаясь убить меня. Ты убил моих родителей. Из-за тебя родители Невилла навсегда сумасшедшие. Сириус провел в Азкабане столько лет. Погибло много волшебников, магглов.
Чтобы решиться, он снова и снова вспоминал о тех ужасах, которые совершал Волдеморт, когда был на пике могущества. Каждый крестраж был свидетельством намеренного убийства.
Но из-за проклятого удара метлой все рушилось. Стоило Гарри обрести уверенность, он вспоминал Невилла, Сьюзен, Гермиону. Как они будут смотреть на него, если узнают, что он хладнокровно убил частицу чужой души?
Сможет ли кто-то понять его?
Гарри представил, как приходит в свой дом — тот, что он купил на деньги родителей. После всего, что он сделал. Кого он сможет пригласить туда?
Поймет ли Ремус Люпин, с которым они еще даже не знакомы, для чего Гарри уничтожал крестражи? Для чего убил Барти Крауча-младшего? Как допустил смерть Риты Скитер?
«Да, они поймут», — ответило лицо с безумной улыбкой и глазами разного цвета.
Ремус Люпин, пострадавший в войне с Волдемортом, Сириус Блэк. Кто еще? Поймет ли мадам Боунс? Из-за Волдеморта вся семья Боунсов была убита, остались в живых только Амелия и Сьюзен. Лонгботтомы? Возможно, бабушка Невилла сама возьмется за дело, если рассказать ей, как. Малфои? Даже спрашивать не стоит.
Гарри посмотрел на руку, сжимавшую крестраж под Мантией. Кое-где царапины превратились в ссадины. Теперь не было ничего удивительного в том, что правая рука болит.
Они поймут его — те, кто лично видел зло, созданное Темным Лордом. Остальные — студенты Хогвартса — будут жить в мире, где Темный Лорд остался строчкой в скучных историях Бинса. Так и должно быть. Им не нужно ничего понимать, он — Мальчик-который-выжил — знает, ради чего поступает так.
В поединке с Барти все было гораздо проще. В тот момент он угрожал Снейпу, мог убить его в любую секунду. Проклятье Авада Кедавра было похоже на защитное заклинание. Защита от безумного волшебника, которого не остановит ни совесть, ни тюрьма, ни тем более здравый смысл.
Таким же был Волдеморт. Гарри еще раз сжал крестраж и закрыл глаза.
Облик Тома Риддла больше не обманывал его. Да, несколько десятилетий назад именно так выглядел будущий Темный Лорд, но что с того? Гарри выглядит двенадцатилетним студентом Хаффлпаффа. Облик может запутать только глупца.
— Мне жаль, что я не могу дать тебе второго шанса, — сказал Гарри, глядя в искаженные гневом глаза существа, обреченного на смерть. — Но я знаю, как ты используешь его. Чтобы спасти тебя, придется убить тысячи невинных.
Призрак Риддла, осколок его души, попытался броситься вперед, вооруженный злостью и кулаками, но Гарри просто отступил в сторону. Пространство, в котором они находились, было засыпано песком. Постепенно песок заполонял комнату, нужно было лишь позволить Часам выполнить их работу.
На краткий миг Гарри увидел незнакомое место — холодные блеклые стены, унылую картину за окном, перекрытым решеткой. Чопорные лица безразличных женщин. Кролика. Камень. Горящий шкаф. Испуганное лицо почти молодого Альбуса Дамблдора.
Потом все исчезло. Гарри открыл глаза и увидел, что металл диадемы почернел. Он больше не чувствовал внутри отголосок души Тома. Рука болела, но эту боль вызвали ссадины и большое усилие, с которым Гарри сжимал артефакт.
Он достал заранее приготовленный бинт и повязал руку.
Мантия больше была не нужна, но перед тем, как снять ее, он проверил Карту. Позади все еще мерцала фигура Серой Дамы.
— Я выполнил обещание, — сказал Гарри.
— Надеюсь, вам не придется выполнять все обещания, — призрак исчезал. — Я желаю вам всего наилучшего, Гарри Поттер. Я желаю, чтобы нашелся человек, который исправит ваши ошибки так, как вы исправили мою. Прощайте.
Елена исчезла, Гарри долго сидел за столом, а потом, повинуясь безумному желанию, достал дневник.
«Здравствуй, Том. Сегодня я убил тебя. Снова».
Буквы впитались в бумагу. Несколько минут он ждал ответа, но дневник молчал.
***
Перед ужином Гарри задержал возле входа в Большой Зал профессор Слагхорн.
— Всего минуту, Гарри, если тебе несложно.
Гарри отошел в сторону, поглядывая на студентов, которые проходили мимо. Каждый бросал на него заинтересованный взгляд. Если Слагхорну хотелось избежать внимания, он явно выбрал не то место и не то время.
— Не могу сказать, что меня удивили результаты сегодняшнего совещания, Гарри, но я хочу сказать, что горжусь тобой.
— Гордитесь? — Гарри решил, что не станет спрашивать о результатах, даже если ему за этот вопрос вручат Кубок Турнира.
— Немногие волшебники моего поколения решились бы на подобный поступок, Гарри. Я не решился бы. И не горжусь этим. Ты проявил большое мужество. Я хочу, чтобы у тебя было это фото, — он передал Гарри незапечатанный конверт. — Твоя мама гордилась бы тобой. Она была из тех, кто открыто бросает вызов, когда видит несправедливость. Она не испугалась даже перед Сам-знаешь-кем.
Гарри достал из конверта фотографию Лили, которая всегда стояла на почетном месте в коллекции Слагхорна. Почему-то Гарри был уверен, что другой похожей фотографии у профессора зельевара нет.
— Спасибо, профессор, — Гарри спрятал фотографию. — Я хотел вам сказать, что вы мне очень помогли. Без вашей помощи я никогда не решился бы. Теперь я уверен, что поступил правильно.
Слагхорн выдал одну из умилительных улыбок, которые в многозначительности могли поспорить с поджатыми губами Макгонагалл или сведенными бровями Снейпа.
— Беги в Зал, Гарри, сегодня не стоит опаздывать.
За ужином студенты расселись по факультетским столам, как в старые времена. На всех давила неопределенность. За столом Хаффлпаффа многие оборачивались к Гарри. Сьюзен села рядом с ним, Невилл занял место напротив. Они выглядели, как готовые лопнуть от напряжения воздушные шарики. Скорее всего, их родственники уже рассказали им результаты собрания.
— Прошу тишины, — Макгонагалл вышла к небольшой трибуне, которую поставили в обычном месте. — Уверена, каждому из вас хочется узнать результаты выборов. Не стану утомлять вас долгими разъяснениями. Совет выдвинул четыре кандидатуры — деканов факультетов. Представители Министерства рассмотрели каждую из них, затем провели голосование. Большинство голосов получил декан факультета Слизерин — Северус Снейп. В связи с этим...
Гарри увидел, как единодушно встали со своих мест слизеринцы. Он был уверен, что начнется хаос. Потом, совершенно неожиданно для всех, в лавине недовольства и недоумения, со своего места встала Луна. Сначала ее фигурка была одинокой, затем к ней присоединилась Парвати.
Студенты один за другим вставали со своих мест. Гарри не был первым, но его поступок ни для кого уже не был странным, потому что стояли почти все. Несколько студентов за столом Гриффиндора показательно остались на своих местах. Никто не обращал на них внимания.
Гарри смотрел не на Снейпа, который подошел к Макгонагалл, чтобы помочь ей утихомирить крики студентов. Он смотрел на Луну, которая, счастливо улыбаясь, махала Драко рукой.
Макгонагалл оставила попытки криками унять ажиотаж, уступила место за трибуной и встала рядом, неодобрительно глядя на студентов своего факультета.
— Прежде всего, хочу внести ясность, — тихо сказал Снейп. Голоса студентов смолкли. Они сели. — Совет попечителей и комиссия Министерства назначила меня исполняющим обязанности директора. По этой причине, чтобы избежать недопонимания, я прошу вас воздержаться от писем родственникам о том, что слизеринец стал директором. После завершения учебного года и, что самое важное, после завершения расследования, которое проводит Министерство, совет попечителей будет собран повторно.
В оглушительной тишине простые слова Северуса Снейпа казались объявлением приговора.
— Никаких перемен в ближайшие недели ждать не следует. Студенты будут продолжать учебу, как и раньше. До тех пор, пока не будет утвержден новый преподаватель по Защите от Темных Искусств, я продолжу вести занятия. Скоро наступят каникулы, большинство покинет Хогвартс. За время вашего отсутствия мы постараемся убедиться, что никакой угрозы пребыванию студентов в Школе нет.
Несколько смельчаков со стола Гриффиндора выкрикнули вопросы, но слышно было только одно слово — «Дамблдор».
— Министерство настаивает на том, чтобы все, касающееся расследования, держалось в тайне. Я могу сказать одно — против директора выдвинуто серьезное обвинение. Оно касается безопасности учеников Школы.
Еще одно слово вырвалось из толпы — «Поттер».
— Речь идет о безопасности всех учеников, — уточнил Снейп. — Гарри Поттер и несколько других студентов были подвергнуты особому риску, но обвинение касается каждого. После каникул в Школу прибудет представитель Министерства. Он предоставит всем желающим возможность высказаться. Другие сведения мне и остальным преподавателям разглашать запрещено. Надеюсь, вы поймете, что мы поступаем так ради вашей безопасности. Теперь предлагаю всем приступить к еде. Она не отравлена. Мы несколько раз проверили работу домовых эльфов.
Гарри посмотрел в тарелку. Простая, почти наивная речь Снейпа попала в точку. Даже ему стало страшно приступать к еде. Он был уверен, что Винки и другие домовики никогда не отравили бы их, но после такого...
Сьюзен осторожно отпила сок, тут же поставила бокал на место и стала выбирать, что положить в тарелку. Невилл тоже не торопился с выбором.
— Перестаньте, — отмахнулся Гарри. — Вы слышали, что он сказал? Еду проверили, никакой опасности нет. Ешьте. Если кто-то отравится, у нас тут сразу два мастера зельевара.
***
Перед сном Гарри достал альбом с фотографиями, куда заботливо складывал все, что ему дарили. В основном фотографии касались прошлого, но одну он поместил на первую страницу — там студенты Хогвартса и он сам стояли в Годриковой Впадине, пытаясь сделать вид, что улыбаются.
Он поместил фотографию Лили Поттер на первую свободную страницу.
В прошлый раз фотографии с ней подарил ему Хагрид. Воспоминание о великане подтолкнули Гарри к мыслям, которые он попытался тут же похоронить, но они всплывали снова и снова. Хагрид уже участвовал в разбирательстве, связанном с Дамблдором. На втором курсе, пять лет назад, Гарри был на стороне великана, которого отправили в Азкабан. Тогда совет попечителей отстранил Дамблдора от управления Школой.
До сих пор Гарри не вспоминал об этой странной параллели. Раньше он изо всех сил старался помочь директору, а теперь — был тем волшебником, из-за которого разбирательство началось. Как отнесется к этому Хагрид?
Тихо покинув спальню, он постарался незаметно пройти через гостиную факультета, но пристальное внимание всех студентов сделало его самой заметной частью комнаты.
— Гарри, ты куда? — спохватился Седрик Диггори. Он часто задерживался в гостиной, чтобы не мешать другим — читал книги, переписывал эссе.
— Хочу навестить Хагрида, — ответил Гарри.
— Сейчас?! Ты с ума сошел?
— Он ведь переживает, — Гарри чувствовал, что это почти не ложь. Отчасти ему хотелось приободрить великана. Только одна его половина хотела убедиться, что великан не наделает глупостей.
— Гарри, тебе нельзя идти так далеко ночью одному, — сказал Седрик.
Гарри знал, что он прав.
— Может, кто-то из преподавателей согласится.
— Ага, ты еще директора попроси, — Седрик усмехнулся.
Гарри осенила неожиданная в своей простоте идея. Он ведь однажды уже просил Снейпа. Они ходили к Хагриду.
— Спасибо, Седрик! — Гарри нырнул в проем выхода. Фотоальбом мешал спокойно вылезти, но за полтора года Гарри привык к неудобствам факультета.
Впрочем, Карта Мародеров подсказывала, что Снейп не занял место директора. Он находился у рабочего стола в своем кабинете по Защите. С ним был Слагхорн.
Гарри направился к кабинету и столкнулся со Слагхорном возле выхода.
— Гарри? Что-то случилось?
Слагхорн заметил фотоальбом.
— О!
— Я хотел навестить Хагрида, — честно сказал Гарри. В последние недели он наслаждался каждой крупицей сказанной правды. — Показать ему фото, которое вы подарили.
— Вот как, ну что ж, надеюсь, профессор Снейп проявит благоразумие и попросит тебя подождать до утра.
— Спасибо, профессор, — Гарри скользнул мимо и протиснулся в дверной проем.
Когда дверь за ним закрылась, он облегченно выдохнул.
— Поттер? — Снейп ожесточенно водил пером по бумаге. — Чем обязан такой чести?
— Профессор, вы не могли бы проводить меня к Хагриду? — спросил Гарри. — Я помню, что вы сказали про первый и последний раз, но никто не знал, что произойдет.
— Да уж. Никто, — Снейп особенно подчеркнул последнее слово. — Вы уверены, Поттер, что сейчас стоит уделить время именно этому... человеку?
— Да, — Гарри показал фотоальбом. — Он сбит с толку, вы же знаете. Дамблдор был для него всем.
— Дамблдор был всем для многих.
— Вы знали, что Дамблдор разрешил Хагриду использовать волшебную палочку, поместив ее части в зонтик? — спросил Гарри.
Снейп молчал, обдумывая услышанное. Хагрид может рассказать, что Дамблдор ослушался приказа Министерства. Что покрывал Хагрида. Да, речи не шло о вине, но суд вынес вердикт, а Дамблдор ослушался. Больше того, он позволил осужденному с неисправной волшебной палочкой работать на территории Хогвартса.
— Хагрид из тех, кто никогда не меняет сторону, Поттер, — ответил Снейп.
Гарри прошел к столу профессора, открыл фото на последней странице альбома и положил его перед Снейпом:
— Думаю, я смогу убедить его.
***
Длинный день и не думал заканчиваться. Уже когда спуск подходил к концу, Гарри понял, что смертельно устал. Предстоял еще подъем обратно к замку. Лучше было не думать о такой далекой перспективе, но мысль возникла сама, и от нее стало тошно.
Снейп шел рядом молча. Он не сказал ни слова с тех пор, как увидел фотографию Лили Поттер.
Гарри несколько раз постучал в дверь хижины. Хагрид крикнул, что никого не желает видеть, но Гарри постучал снова.
— Кого там принесло на ночь глядя?
Хагрид открыл дверь и раскрыл рот от удивления:
— Гарри? Директор?!
Дверь готова была захлопнуться, но Гарри вовремя подставил альбом.
— Хагрид, можно войти?
— Он что здесь делает? — недружелюбно спросил великан.
— Вы же знаете, что мне нельзя ночью покидать Хогвартс. Но я не мог не прийти. Можно? Я замерз и устал. Пожалуйста.
Хагрид открыл дверь, но не забыл просверлить взглядом Снейпа, когда тот заходил внутрь.
— Садитесь, я поставлю чайник.
Клык лениво подошел к ним и поочереди одарил каждого изрядной порцией слюны.
— Хагрид, как твои дела?
— Бывало получше, — угрюмо ответил великан, но его взгляд остановился на альбом. — Что там у тебя?
— Сегодня Слагхорн подарил мне фотографию. И я вспомнил... неважно, я просто хотел показать тебе кое-что.
Гарри пододвинул фотоальбом к Хагриду и стал ждать.
— Ого! Глянь, Гарри, я тут совсем молодой. Вон, родители твои стоят. Да, были времена... Видал? Это на их свадьбе. Народу было мало — скромно, тихо. Вот-вот, посмотри, чета Уизли. Хулиганы были — вся школа на ушах стояла. Так, что тут у нас? Никак вы? Вы, что ли? Да точно! Где ж это?
— В Годриковой Впадине, — тихо сказал Гарри. — Сириус сделал снимок.
— Да, он любил все эти новомодные штуковины. У меня его мотоцикл остался. Увидишь — скажи, пускай забирает. На кой он мне теперь-то? Да, дела. Посмотри-посмотри, Лонгботтомы. Какая она была красивая, ты бы видел.
Хагрид перевернул последнюю страницу.
— Мама твоя, — сказал он, как будто это нуждалось в пояснении.
В тишине чайник хрипел от усердия.
— Гарри, это правда? — спросил Хагрид. — Правда, что говорят?
— Я не знаю, что говорят, Хагрид. Министерство ведь сказало, что все должно оставаться в тайне.
— Да-да, конечно, — Хагрид торопливо закрыл альбом. — Я только хотел узнать. Правда, что это ты сказал? Про Дамблдора?
— Да, — Гарри кивнул.
— Но зачем, Гарри? Он ведь столько для тебя сделал. Для всех нас.
— Я знаю, Хагрид, — Гарри кивнул еще раз, давая возможность великану осознать и пережить все заново.
— И зачем? Тебя подговорили, да? Этот? — Хагрид кивнул на Снейпа.
— Хагрид, — Гарри подтянулся поближе. Он знал, что Хагрид не сможет прочесть мысли даже у слизней, которых травит на тыквенных грядках, но еще знал, что сейчас важнее всего говорить только правду. — Хагрид, я видел его. Гриндельвальда. Дамблдор вызвал его прямо в кабинет. Я ничего не придумал, Хагрид. Клянусь. Я не знаю, почему он сделал это. Но я знаю, что видел. Он позвал Гриндельвальда в Школу.
Хагрид помрачнел. Он встал, налил чаю, забыв добавить чайных листьев в заварочный чайник. Положил на стол деревянные печенюшки. Сел.
— Гриндельвальд, — сказал он. — Я слышал, что про них говорили. Знаешь, про таких, как Дамблдор говорят много всякого. Специально, понимаешь?
— Да, — кивнул Гарри.
— Вечно плетут козни. Такие вот, — Хагрид опять кивнул в сторону Снейпа. — Он ведь давно метил в директоры.
Снейп прокашлялся:
— Я выполнял все, что говорил директор.
— Выполнял-то выполнял, а на место метил!
— Я мечтал стать директором после него, — сказал Снейп. Гарри удивленно посмотрел на него. — Профессор Макгонагалл тоже хотела бы стать директором после Дамблдора. Возможно, профессор Флитвик. Так бывает всегда.
— Складно говоришь, — Хагрид насупился. — Мне все это поперек горла, Гарри. Ты же знаешь, в прошлом году я получил палочку. Все честь по чести. Занимался, вон, по книгам, — он кивнул на груду сваленных в кучу книг в самой темной части хижины. — Хотел преподавателем стать. Дамблдор говорил, скоро нужен будет преподаватель... чтобы учить детей, как вести себя со зверьем. Понимаешь?
— Зверей вы всегда понимали лучше, чем людей, — сказал Снейп.
Хагрид одарил его свирепым взглядом.
— Я хотел сказать, что директора можно понять. Вы для этой работы подходите лучше всего.
— Чего? — Хагрид посмотрел на Гарри. — Чего он говорит-то?
— Если совет попечителей сделает меня директором, а профессор Кеттлберн решит уйти со своей должности, я буду рекомендовать вас на это место. Если вы сдадите необходимый экзамен, разумеется, но я вижу, у вас все схвачено, — Снейп кивком указал на груду книг, о которой упоминал Хагрид.
— Схвачено? — Хагрид на глазах оживился и стал важно кивать. — Да, схвачено, вот именно. Экзамен-то я сдам, можете не сомневаться.
Несколько секунд он улыбался, должно быть, представляя себе, как будет вести первый урок. Гарри помнил, что в преподавании Хагрида были свои плюсы и минусы. Но плюсов, несомненно, было больше.
— Вот и отлично, — подвел итог Снейп. — Гарри, теперь мы можем идти?
Несколько секунд понадобилось Гарри, чтобы понять — Снейп назвал его по имени. Это могло означать все, что угодно. Например, что пора покидать территорию Соединенного Королевства.