20. Путь в никуда
Вдали от книг, в которые он погрузился с большим энтузиазмом, вернувшись в день, когда получил письмо, Гарри чувствовал себя беспомощным. Некуда было обратиться за советом, а спрашивать Гриндельвальда все время он не мог — большинство вопросов вызывали у собеседника либо снисходительную улыбку, либо хохот.
Вот почему стоило им спастись от драконов, найти новое убежище и приступить к приготовлению подобия еды, Гарри решился. Слишком много вопросов осталось после их откровенного разговора перед лицом опасности.
Гриндельвальд устало опирался о стену, сидя неподалеку. Волшебная палочка Гарри лежала рядом с ним — он ее не трогал. С другой стороны, обернутый в невзрачную ткань, валялся крестраж.
— Вы сказали, что магия — живое существо, — Гарри решил зайти издалека, но Гриндельвальд, как всегда, тут же раскрыл его план.
— Люди всегда думали, что над ними стоит нечто великое, Гарри, — по мере того, как дыхание Гриндельвальда выравнивалось, его голос креп. История обретала краски. — Люди изобрели богов, наделили животных, которые окружали их, сверхъестественными способностями. Инстинктивно они чувствовали, что есть некая сила, управляющая реальностью. По какой причине вещи идут так или иначе? Кто управляет случайностью? Мой ответ, как и ответы многих волшебников — это магия. Она позволяет некоторым вмешиваться в реальность так сильно, как никогда не смогут вмешаться другие. Сравни это с талантом к искусствам — один может всю жизнь учиться играть на скрипке, другой научится в один день и станет великим. Магия — это вселенская справедливость. Дикая, непостижимая. Вряд ли хоть один из нас сможет понять, что ей нужно. Иногда магия позволяет нам создавать артефакты, вроде тех, что ты столько раз видел. Магические школы, волшебные палочки, маховики времени. Куда реже появляются артефакты невероятной силы — Дары Смерти и твои Часы. Магии нужно, чтобы мы крутились во вселенной, и ты никогда не сможешь понять, в чем ее замысел. Чего она хочет. Но раз ты получил эту силу, Гарри, она чего-то хочет от тебя. Иначе ты не зашел бы в комнату Отдела Тайн. Иначе не родился бы волшебником.
— Значит, одни люди лучше других? — Гарри горько усмехнулся — он помнил историю восстания Гриндельвальда.
— Все люди разные, Гарри, — Гриндельвальд укутался в затасканную мантию. За все время бегства им так и не удалось найти нормальной одежды. — Одних наделили даром по мановению руки создавать сложнейшие чары, другие хороши в создании семьи и воспитании детей. Ты сможешь сравнить, что важнее? Будь у твоего известного на весь мир врага другие родители, что могло бы измениться? Как пошла бы история? Магия любит такие шутки — наделяет в одном, обделяет в другом.
— И чем она меня обделила?
— Она дала тебе воспоминания, Гарри, — Гриндельвальд улыбался. Он закрыл глаза и вспоминал что-то. — Некоторые воспоминания похожи на яд. Они превращают тебя в человека, которого ты ненавидел в детстве. Твои воспоминания, Гарри, уникальны. Ты помнишь другой мир, и я скажу тебе прямо, чтобы ты не сомневался в этом — ты никогда уже не попадешь туда. Даже если потратишь силу Часов и погубишь множество душ, пытаясь вернуть все на свои места, ты больше не окажется в том мире, хотя бы потому, что сам навсегда изменился. Но еще я хочу сказать тебе, — он тяжело вздохнул, — тот, другой Гарри, остался на своем месте. Он никуда не делся. Часы создали для тебя целый мир. И они сделают это снова, если ты скажешь им. Но на твоем месте, Гарри, я не стал бы использовать их. Я нашел бы способ избавиться от артефакта и спрятал его там, где ни Министерство, ни другие волшебники не найдут его. Там, где он будет погребен самим временем.
— Зачем? — сама мысль о том, что Часы будут уничтожены, привела Гарри в ужас. И он тут же представил себе, что именно так, должно быть, чувствовал себя Том Риддл, когда понял, что Гарри может уничтожить один из его крестражей. Часы стали частью его души.
— Если их не станет, ты можешь быть уверен, что люди сами несут ответственность за то, что делают. За все хорошее и плохое. Не будет Мерлина — волшебника, чьей милостью все мы оказались на своих местах. За все эти годы, Гарри, я понял только одно — магия превыше всего. Она умнее любого из нас. В конечном счете она заберет нас всех. Она — то, что нас объединяет.
— Вы говорите о магии, или о смерти?
— Одно и то же, Гарри, — Гриндельвальд широко улыбнулся, — это одно и то же.
Гарри не сразу понял, что произошло. Он долго смотрел на неподвижного Гриндельвальда, ожидая, когда тот заговорит снова. Как будто беспокоить его в размышлениях о магии было нельзя. Потом Гарри заметил, что его собеседник не дышит. Потом, собравшись с духом, подошел и проверил дыхание.
Лучшим доказательством гибели волшебника было снятие чар, которые он наложил — Гарри понял, что его больше не защищают чужие чары. Времени было совсем мало, поэтому он накинул Мантию, взял палочку в одну руку, диадему — в другую, и быстрым шагом покинул здание, где они скрывались. Старый сарай или склад — он так и не понял.
Здание стояло на отшибе, его окружали поля. Гарри шел, не разбирая дороги, пока его не остановила боль в боку. Пришлось отдышаться, передохнуть, а после он снова пошел вперед. Там были видны очертания деревни. Гарри не был уверен, может ли подойти ближе, но его успокаивал вид человеческих построек. Он создавал иллюзию безопасности — будто в случае крайней нужды Гарри мог позвать на помощь.
Первым делом Гарри проверил крестраж — диадема была на месте. Она была настоящей — Гарри понял это по шепоту, доносящемуся отовсюду. Стоило положить диадему на землю, шепот исчез. Не снимая Мантии, он проверил местность, пользуясь длинным списком, который составил из уроков Снейпа, наставлений Люпина, советов Гриндельвальда и прочитанных в книгах замечаний. Ушло много времени, прежде чем он закончил — руки дрожали от холода. Пришлось согреть их дыханием, прежде чем приступать к защитным чарам. Гарри накладывал их одно за другим, чувствуя, как с каждой минутой подступала сонливость. Он хотел пить, но еще больше — спать.
Удалось развести костер и устроить подобие тюфяка трансфигурацией растущей вокруг травы. Гарри лег, свернувшись калачом, но заснуть не смог. Перед ним стояла пара нечеловеческих глаз.
Он закутался в Мантию плотнее и заметил, как на землю упал обрывок бумаги.
«Один Дар от меня», — почерк Гриндельвальда было сложно перепутать с другими.
Гарри сел перед костром. Он внимательно осмотрел Мантию, но она совершенно точно была отцовской. Дар Смерти? Мог ли Дамблдор отдать ему Дар Смерти?
Он долго смотрел на огонь — до тех пор, пока не начало резать в глазах. Пока Гриндельвальд был рядом, можно было задавать вопросы ему. Не на все Гарри получал ответы, которые устраивали его, но ответы были. Даже смех, даже презрительное молчание можно было считать ответом. Теперь говорить стало не с кем.
В кармане лежал золотой снитч. Гарри вспомнил детей, которые остались в Хогвартсе. Он не мог вернуться. Еще неделю ему нужно было избегать Хогвартса, иначе могли произойти ужасные события.
«Они все равно произойдут», — мрачно подумал Гарри. Но такие мысли нужно было гнать прочь.
Во сне Гарри увидел себя в день Распределения. Шляпа снова предлагала ему пойти на Слизерин — раньше этот кошмар часто мучил Гарри.
Утром в голову пришла идея. Почти отчаянная. Он добрался до деревни и увидел табличку на английском — до железнодорожной станции было рукой подать. Мантия надежно скрывала его от магглов, и он добрался до нужного места, сделав пересадку в Лондоне.
Искушение заглянуть в Косой Переулок или попасть в гости к крестному было велико, но Гарри себя сдержал. Никому из продавцов Переулка нельзя было верить, а Сириус, увидев на пороге крестника, непременно сообщил бы Дамблдору.
Пока полупустой поезд подъезжал к станции, Гарри готовился к долгому путешествию. По пути ему с большим запозданием пришло в голову, что Надзор за несовершеннолетними волшебниками все еще касался его. Вне Хогвартса он не имел права использовать магию. Но Министерство не обнаружило его. Проверять, что повлияло на работу департамента — Часы или Мантия — Гарри не стал, но решил воздержаться до поры от любых заклинаний. Ему предстояло использовать сразу несколько, и он был уверен, что это необходимо, так что рисковать по пустякам не стоило.
Идти от ближайшей станции к месту, куда он стремился, пришлось несколько часов. В первую очередь, из-за того, что это место скрывали от магглов. При желании волшебник мог аппарировать поближе и пройти пешком, наслаждаясь пейзажами. Укрытое от посторонних глаз, поместье Малфоев было труднодоступным для случайного путника. Но Гарри точно знал, где находится поместье, он уже был здесь.
Когда очертания особняка показались вдали, Гарри почувствовал сопротивление защитных чар. Мантия искрила, стоило поднести руку ближе. Он использовал наугад несколько проклятий, используя те, что Гриндельвальд советовал оставлять для врагов — нужно было произвести эффект.
Одно из проклятий разорвало барьер, ошметки полетели в разные стороны, запуская цепную реакцию. Гарри отметил про себя заклинание, которое использовал, и пошел дальше.
Ограда особняка ощерилась сотней атакующих чар — Гарри чувствовал, как невидимые заклятья ищут цель. Но Мантия защищала его от обнаружения, поэтому заклятья спали. Он прошел к ограде, проверил защитные чары, создал купол Протего, откинул Мантию с головы и постучал по металлу.
Несколько проклятий скользнули по щиту, но почти сразу защита особняка ослабла. Быстрым шагом от особняка шел волшебник. Он выглядел злым, белые волосы трепал налетевший ветер.
— Да как ты...
Прежде, чем Люциус Малфой успел закончить фразу, Гарри использовал взрывные чары. Ворота раскололись. Часть осколков отлетела от щита Протего, часть полетела внутрь — Люциус отмахнулся от них и замер.
— Меня никто не должен видеть, понятно? — Гарри снял Мантию и перекинул через плечо. — Будешь делать, что я скажу, проблем не возникнет.
— Думаешь напугать меня парой фокусов? — Люциус направил палочку на Гарри.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, — Гарри обратился к расширенному курсу Гриндельвальда. — Круцио.
Люциус упал, а Гарри изо всех сил пытался не упасть следом. Потраченные на проклятья силы, долгие часы в дороге, почти бессонная ночь, крестраж — они вымотали его так сильно, что он готов был лечь и заснуть прямо на дороге. Но тогда можно было даже не думать о продолжении.
— Хватит, — волшебная палочка Люциуса упала на землю. — Я понял.
— Надеюсь, понял, — Гарри пошел к замку. — Мне не нужны проблемы. Мне нужна еда, возможность переночевать и информация. Через неделю я исчезну, никто не узнает, что я был здесь.
Люциус поднялся и пошел следом.
— С нашей последней встречи ты изменился, — заметил Люциус.
— С тех пор прошло много времени.
— Драко не писал мне, что ты ушел из Хогвартса.
— Я не уходил, — это был один из его козырей.
— Двойник?
— Хуже, — Гарри нырнул в дом — внутри было тепло. — Когда будет нужно, я объясню. Мне нужны старые книги о Дарах Смерти.
— Их изъяли, — Люциус с удовольствием выплюнул фразу.
— Я не враг, — Гарри повернулся и посмотрел в глаза хозяину дома. — Вы много сделали для меня — я помню это. Но сейчас мне некогда. Хочешь пререкаться — у меня есть много интересных историй для тебя, — он выразительно взмахнул палочкой.
— Дамблдор гоняется за призраком, и как обычно упускает из виду тех, кто учится у него под носом. Сюда, — Люциус повел его в сторону комнаты Драко. — Есть комната для гостей. Добби подготовит ее и принесет горячую воду. Книги, о которых ты говоришь, принесут завтра. Несколько хороших знакомых с удовольствием одолжат их за разумную плату. Будешь гоняться за призраком следом за Дамблдором?
— Он не призрак. Я долго был с ним. Вчера он умер, — Гарри остановился.
— Умер? Мы говорим об одном волшебнике?
— Гриндельвальд, — Гарри протянул Люциусу сверток. — Возьми, спрячь подальше. Скоро он понадобится мне, но до тех пор пусть будет надежно спрятан.
Люциус взял диадему кончиками пальцев.
— Видел ее? — прямо спросил Гарри.
— Слышал, — Люциус помрачнел.
Они долго стояли в полном молчании. Гарри едва мог удерживать себя на ногах, но любое проявление слабости в обществе Малфоя было опасно.
— Когда мы встретились впервые, ты напомнил мне Темного Лорда, — сказал Малфой. — Ты знаешь, что он принес моей семье.
— Обыски, — ответил Гарри. — Немного влияния и много обысков.
— Влияние было у нас и раньше, — Малфой убрал диадему за спину. Второй рукой он опирался о трость. — В первое мгновенье я обрадовался. Потом все вернулось на свое место. Барти, болезнь Нарциссы...
— Значит, это был он, — сказал Гарри.
— Проклятья — да, но болезнь не была связана с ними напрямую. В любом случае, все позади. Она стала больше отдыхать, но на этом все. Потом я стал считать тебя опасным обманщиком. Теперь я не представляю, кто ты. Если ты расскажешь мне все, я обещаю тебе, в этом доме ты будешь в полной безопасности. Мы можем открывать его для ищеек Министерства, но это не означает, что у нас не осталось козырей. Но верить человеку, о котором неизвестно ровным счетом ничего, я не могу, — Малфой стиснул зубы. — Ты можешь пытать меня и добьешься своего, но мы оба знаем, что происходит в результате такого... сотрудничества.
— Я — Гарри Поттер — это чистая правда, — Гарри позволил себе опереться о стену. — Мои родители — Лили и Джеймс Поттеры. Я жил с тетей и дядей, с магглами, пока не получил сову из Хогвартса. До этого дня я ничего не знал о магии.
— Ты не врешь, — заметил Малфой, не то пораженно, не то безразлично — его лицо было непроницаемо.
— Я учился в Хогвартсе пять лет, — продолжил Гарри. — Пять плохих лет — произошло много ужасных событий. Темный Лорд вернулся. Он вернул Беллатрису, вернул Барти. Началась война. В тот день, когда все изменилось, я был в Отделе Тайн Министерства и использовал древний артефакт. Спустя мгновенье я снова был маленьким мальчиком, изменилось только одно — я хорошо помнил все, что было.
Люциус поджал губы.
— Ты знаешь, что я использовал, — догадался Гарри.
— Часы, — ответил Люциус. — Тебе хватило наглости использовать Часы.
— Они сами хотели этого, — возразил Гарри. — На моем месте мог оказаться любой. Я вернулся в момент, который стал поворотной точкой моей жизни.
— Вот почему Дамблдор возится с тобой — он ждет, что ты уронишь их.
— Уроню?! — не выдержал Гарри.
Люциус расхохотался.
— Что ж, Гарри Поттер, похоже, у меня есть то, что тебе нужно, — он невесело улыбался. — Ты рассказал правду, и я выполню обещание, но если ты хочешь больше, тебе придется предложить мне что-то взамен.
Гарри лег в кровать, окружив себя всего парой заклятий. Он сам пришел в дом врага, сам рассказал ему все секреты. Пути назад не было.