14. Скелеты в шкафах
Дамблдор был великим волшебником — это признавали его соратники, коллеги, студенты, Министерство и даже враги, которых у него за долгую жизнь накопилось немало. Переворачивая Часы, Гарри был так увлечен желанием исправить прошлое — по крайней мере, попытаться — что совершенно забыл о директоре. На пятом курсе Дамблдор почти не обращал на него внимания, и это было несложно. Если бы в роковой комнате, где они с Луной обсуждали время, он вспомнил о Дамблдоре, возможно, ему не хватило бы духа решиться. Противостоять волшебнику с такой репутацией казалось безумием.
Студенты в сопровождении взрослых шли по Годриковой Впадине, разглядывая старые домики, выискивая доказательства присутствия здесь семей волшебников. Они искали намеки на детство Дамблдора, всем было интересно. Фред с Джорджем нашли старый дорожный столб и объявили его тайным магическим артефактом, в который директор якобы врезался в детстве, и это стало главной причиной его гениальности.
Добродушный характер и налет старческого безумия давали Дамблдору дополнительное могущество. Делали его почти безобидным на первый взгляд. Гарри представил, что близнецы подобным образом решили бы пошутить о Снейпе, и стал лучше понимать смысл репутации директора.
В глубине души они все боялись его, но вместо открытого ужаса Дамблдор сумел внушить им уважение к старости. К нему относились как к импозантному, чудаковатому старичку. Все знали, что он одолел Гриндельвальда, что с ним советуется Министерство Магии и лично Министр, что он — негласный глава магического сообщества всей Англии, но все равно они могли шутить о нем, как будто он был их общим дедушкой. Никому не пришло бы в голову строить козни против дедушки. Даже в злополучный четвертый год пребывания в Хогвартсе Гарри увидел не тщательно спланированную операцию аврората по устранению безумца с поста директора, а нелепые статейки в «Пророке» о том, что Дамблдор сходит с ума. Они сместили его, когда Гарри перешел на пятый курс, но никому не пришло в голову арестовывать его до тех пор, пока Фадж не начал сам действовать как безумец. Иррационально и глупо. Даже тогда, несмотря на побег могущественного волшебника, никто не стал бросать все силы на его поиски, хотя все помнили, что именно Дамблдор одолел Гриндельвальда, что именно благодаря действиям Дамблдора Волдеморт не смог встать во главе магической Британии. Он все еще был безобидным стариком.
Гарри вспомнил слова, которые сказал об Альбусе Дамблдоре Гриндельвальд, не далее как вечером прошлого дня.
— Альбус знает самое страшное заклинание, которое помогает ему удерживать толпы волшебников.
Гарри не догадался. Он корил себя впоследствии за эту наивность, ведь Дамблдор так часто прямо говорил о своей силе, почти открыто, нередко перед всеми желающими.
— Любовь, Гарри, — Гриндельвальд усмехнулся. Горько, зло. В его усмешке были десятилетия заточения в Нурменгарде. Гарри поежился от этой усмешки. Тогда и теперь, стоя под дождем перед домом Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора.
— Ух ты! — хаффлпаффцы восхищенно смотрели на заброшенный дом.
Гриффиндорцы собрались особняком, на их лицах застыла гордость. Падма встала рядом с сестрой, хотя большого энтузиазма Гарри не увидел — ей, как и многим, было холодно.
— Не особо впечатляет, — буркнул Малфой.
— Дело не в том, чтобы впечатлить, Драко, — ответил Гарри.
— Поттер, — Малфой скрестил на груди руки, прячась от холода, голос его почти охрип. К прогулкам в такую погоду он явно не привык. — Дело всегда в том, чтобы впечатлить.
Гарри еще раз посмотрел на дом. Здесь не было памятной таблички, и выглядел дом перекошенным, никому не нужным хламом. Он не внушал ужаса. Скорее уж можно было посочувствовать его обитателям, если они были.
Наверняка, Дамблдор знал достаточно заклинаний, которые могли бы заставить его дом сиять даже в отсутствие хозяина, но он предпочел предоставить времени стать декоратором. Дом выглядел убого, жалко.
Но хаффлпаффцы и гриффиндорцы смотрели на него, открыв рот. Дом будто говорил им: «Неважно, где вы выросли, вы можете стать великими».
— Ничего себе! — к ним приближалась пожилая волшебница с зонтиком. Ее магические таланты выдавала характерная шляпа и то, что вокруг нее образовывалось совершенно сухое пространство. Зонтик явно был зачарован.
— Поверить не могу!
Гарри обернулся к учителям. «Поверить не могла» Минерва МакГонагалл, и это было чем-то из ряда вон.
— Минерва! Северус! Августа! Кто там еще? Ах, конечно, Артур Уизли. Блэк? Сириус Блэк? Невероятно! Какими судьбами? Неужели Альбус прислушался к моему совету? — старушка на удивление живо подошла к взрослым сопровождающим и стала обмениваться с ними попеременно рукопожатиями и теплыми объятьями.
— Сегодня ведь годовщина, — ответила профессор МакГонагалл, когда с приветствиями закончили. — Мы решили сделать исключение.
— Неужели? — старушка оживилась еще сильнее. — Значит, среди вас есть Гарри Поттер? Я права?
— Миссис Бэгшот, рада вас познакомить, — мадам Боунс попыталась вмешаться в разговор, но старушка легконько отстранила ее.
— Нас с Гарри не нужно знакомить, милочка, — сказала она главе Отдела магического правопорядка. — Я знаю Гарри с детства.
И она, несмотря на то, что волосы Гарри сползли на лоб от влаги, безошибочно нашла его.
— Молодой человек, как вы повзрослели! В последний раз, когда мы с вами общались, я могла без труда носить вас на руках!
Заявление миссис Бэгшот привело в восторг близнецов и Рона. Остальные застыли в немом изумлении.
— Вряд ли ты помнишь меня, Гарри?
Он не смог выдавить ни слова, только помотал головой. Жизнерадостная старушка, знавшая его с детства, так сбивала с толку, что он едва помнил, где находится.
— Гарри, меня зовут Батильда Бэгшот, и раз уж прошло столько лет, — она протянула ему руку, — приятно познакомиться с тобой.
Завороженный, он пожал сухую старческую руку.
— Вы — Батильда Бэгшот? — Гермиона была первой, кто пришел в себя от эффекта, произведенного миссис Бэгшот.
— Она самая, милочка, — старушка тепло улыбнулась.
— Вы — автор книг по истории магии? — уточнила Гермиона.
И Гарри вспомнил, откуда знает имя старушки. Он так много раз обращался к ее книгам, но когда они встретились, все равно не сумел вспомнить нужное имя. Как же много вылетает из памяти, даже если сильно стараешься не забыть.
— Да, дорогая, но не только, — сказала миссис Бэгшот. — К моим годам невольно получишь много заслуг. Неужели вы решили посетить место, где закончилась Вторая Магическая Война?
— Простите, миссис Бэгшот, — ответила Гермиона. — Мы пришли, чтобы поддержать Гарри.
— Славно! Очень славно! — отозвалась миссис Бэгшот. — Именно такие события меняют историю, дамы и господа. Мелочи, о которых потом пишут в учебниках зануды-старухи вроде меня. Что ж, теперь, как я вижу, вы изучаете дом, где вырос ваш директор?
— Они настаивали, — извиняясь, ответила профессор МакГонагалл.
— Жажда знаний — лучшее, что есть в студентах, — сказала миссис Бэгшот. — Остальное-то — хуже некуда. Верно? — и она подмигнула поочередно Фреду и Джорджу.
Они рассмеялись. Обстановка изменилась с приходом Батильды. Теперь студенты внимательно слушали старую волшебницу, забыв тоску и мрачное отчаяние, которые охватили их несколько минут назад. Она рассказывала о семье Дамблдора, а Гарри не мог поверить, что ему так сказочно повезло. Сложно было представить лучшее время и место для встречи с историком магии.
— Родители Альбуса были людьми своего поколения, — говорила старушка. Зонтик превратился в клюку, но над головой волшебницы капли дождя расходились в разные стороны. — Их уважали, но мы с ними не были дружны. Дети, два мальчика и девочка, ох, такая разная судьба. Альбус сделал головокружительную карьеру, но таких детей видно сразу. — Она хитро прищурилась и обвела взглядом собравшихся, будто выискивала среди них жемчужины. — Аберфорт выбрал тихую жизнь. При таком брате неудивительно. Рядом с великими непросто. Ну а девочка. Печальная судьба, такая короткая жизнь. Все попало в газеты, хоть и улеглось потом. Я была на похоронах. Пришла постоять в стороне. Они любили ее, Аберфорт и Альбус.
Студенты молча слушали историю миссис Бэгшот. Она была совсем не похожа на скучную лекцию Бинса.
— В этом самом доме все случилось. Они были подростками, как вы. В прежние времена хватало трагедий. Хоть на ваш век пришлось уже изрядно. Иногда думаешь, раньше все было лучше, а в другой день посмотришь на полки с книгами... Нет, время не меняется. Мы не меняемся. Есть только настоящее, верно? — она задумалась и уставилась в пустоту, будто разговаривала не со студентами, а с невидимым собеседником.
— Миссис Бэгшот... — Гарри выступил вперед. Она вцепилась в него по-старчески цепким взглядом. — У директора была сестра?
— Лучшие уходят рано — так о ней сказали на кладбище, — подтвердила Батильда. Вид у нее был грустный. — Они не знали ее. Никто не знал — я тоже. Дамблдоры не слишком часто позволяли Ариане гулять. Раньше о таких вещах, знаете ли, любили писать журналисты, а уж после той истории с магглами...
— Батильда! — забыв о приличиях, профессор МакГонагалл прервала старушку. — К чему ворошить прошлое? Дети неправильно поймут.
— Верно, — Батильда будто очнулась от сна, ее ясные глаза поволокло туманом, и она снова стала веселой. — Верно, будете потом говорить, старуха наговорила вам глупостей. К чему ворошить прошлое? На него нужно любоваться. — И она встала вместе с остальными смотреть на развалины дома Дамблдоров.
— Миссис Бэгшот, — Гермиона пробралась ближе к старушке. — Вы ведь знаете, что Гриндельвальд сбежал из тюрьмы?
— Читаю газеты, — холодно ответила Батильда, не потрудившись взглянуть на Гермиону.
— Миссис Бэгшот, как вы думаете, мы в безопасности? Дамблдор сможет снова... вы понимаете? — она кусала губы и прятала руки за спиной. Гарри увидел, что Гермионе действительно страшно. Ей было двенадцать, и два года назад она узнала о магии. Ее выдержке можно было только завидовать.
— Дамблдор — великий человек, милочка, — Батильда тяжело вздохнула, опираясь на зонтик-клюку, несколько капель упали на редкие волосы, собранные в аккуратный пучок. — Верьте ему. Он многим пожертвовал, чтобы победить Гриндельвальда. Другие скажут, у него всегда есть запасной план. Так и есть, милочка, так и есть. Уже здесь, — она посмотрела на дом, — у него было много планов. Такой уж он человек. Разве это плохо? В наши дни, когда темные волшебники стали появляться один за другим. Аластор, Барти... так жаль.
И взгляд Батильды, на миг прояснившийся, вновь остановился на Гарри. Он поспешно уставился под ноги. Вода ровными ручейками стекала по асфальту, проложенному магглами.
— Знаете что, нам всем нужно согреться! — объявил Сириус. Его слова приободрили студентов и даже сопровождающих.
Неподалеку Сириус отыскал паб и убедил хозяина пустить детей согреться. Возможно, в ход пошли заклинания, но даже если так, они были безобидными — пожилой маггл выглядел жизнерадостно, но не безумно. Он был рад, что впервые за долгое время у него столько посетителей, что они едва умещаются в тесном подвале.
— Кофе и чай, ничего лишнего, — сказала МакГонагалл, но Гарри заметил, что близнецы уже добавляют в свои кружки капли непонятной жидкости.
Батильда Бэгшот не стала спускаться в подвал. Она решила пойти домой отдыхать, и Гарри воспользовался удачной возможностью, чтобы отпроситься и пойти за ней. МакГонагалл отправила с ним Сириуса.
— Заинтересовался историей? — поддел крестный.
— Она знала маму и папу, — ответил Гарри. Сириус тут же сник, почувствовав вину за неуместную шутку.
— Миссис Бэгшот! — Гарри догнал старушку и пошел рядом, продолжая мокнуть от дождя. Постепенно безобидная морось превращалась в ливень.
— Гарри? Что ж, тебе не стоит так долго быть под дождем. Зайдем ко мне, я налью тебе чаю. Уж получше, чем этот старый скряга.
У миссис Бэгшот был тесный старый домик, который она населила фотографиями и книгами. Из рам и с обложек на Гарри смотрели тысячи лиц. Сириус стряхнул грязь и воду с плаща и сапог, прежде чем войти. Он явно испытывал трепет перед старой женщиной, которая в одиночку ухитрялась разбираться со всей историей магии.
Гарри вспомнил, что Сириусу было ненамного больше лет, чем самому Гарри теперь. Два? Три года? Четыре? Они казались пустяком. Сириус закончил Хогвартс и несколько лет — совсем немного, если принять во внимание жизнь таких волшебников, как Дамблдор — сражался со злом. Потом его упрятали в Азкабан, где он провел всю жизнь. Вряд ли в Азкабане у Сириуса была возможность читать или вести приятные беседы.
Гарри смотрел, как крестный осторожно вешает плащ, следя, чтобы мокрые капли не задели стопку последних выпусков «Пророка». Крестный казался совсем молодым.
— Гарри! Чай готов, что же вы стоите там? — Батильда потащила Гарри за руку на крохотную кухню. — Садитесь. Оба садитесь, так и знайте, пока одежда не высохнет, никуда вас не отпущу. Мне можно! У старости свои преимущества. Рассказывайте, как вы живете. Вы, молодой человек, — она улыбнулась Сириусу. — И ты, Гарри.
— Вы ведь знаете, меня оправдали, миссис Бэгшот. Свободный человек! — пошутил Сириус.
— Знаю я твою свободу, Блэк, — Батильда нахмурилась и плюхнула в чашку Сириуса ложку сахара с горкой. — Пока Беллатриса жива, о какой свободе может идти речь? Так ведь? Об этом думаешь? Зря. Твоя кузина сумасшедшая, как все, кто долго сидел в одиночестве. Не думай о ней. Это все, что у нее осталось — твои воспоминания. Понимаешь?
Сириус смотрел, как она размешивает сахар в его чашке.
— И ешь побольше шоколада, понял? — строго спросила Батильда.
— Хорошо, миссис Бэгшот, — Сириус улыбнулся.
— Теперь ты, Гарри, — Батильда повернулась к Гарри. — Тайная Комната, да? Краучи, Министерство. Несладко тебе пришлось. Твои родители тобой бы гордились, не сомневайся ни на минуту. Я же вижу, ты сомневаешься. У тебя на лице все написано, молодой человек. Сомнения. Нет, так историю не повернешь. Пока оглядываешься назад, думаешь о прошлом, тянешь весь этот неподъемный груз, сам не сдвинешься с места. Ты винишь себя — не стоит. Взрослые сами выбирают свою судьбу. Нельзя нести ответственность за всех. Ты должен понимать это — ты ведь студент Хельги. Они знают, что нельзя забрать чужую свободу, пока ее не предложат тебе на блюдечке. Хельга была самой мудрой из них, самой терпеливой. Ей не хватало тонкого ума Ровены, храбрости Годрика, целеустремленности Салазара, но без нее, Гарри, они не смогли построить Хогвартс. Почему? Как ты считаешь?
Сириус и Батильда внимательно смотрели на него. Он был словно на экзамене по истории магии, но его принимал не Бинс, а женщина, которая была по-настоящему увлечена своим предметом.
— Из-за сотрудничества? — он выбрал наугад.
— Конечно! — воскликнула Батильда. — Сотрудничество, Гарри, это не подчинение, не наставничество, не соперничество. То, чего остальные не могли понять. Годрик и Салазар — она сумела объяснить им, что такое сотрудничество. Понимаешь? Не рабство и не слепое подчинение лидеру. Нечто куда более ценное, что так редко встречается в волшебниках. Чего не понимает Дамблдор и Министерство, но всегда безошибочно чувствуют студенты Хаффлпаффа. Ты ведь уже начал понимать это, Гарри, не так ли?
— Думаю, да, — ответил Гарри.
— Поэтому не сомневайся, — Батильда улыбалась. — Ты не несешь ответственности за всех, кому помогаешь, кто помогает тебе. Волшебники свободны, и чем меньше ты будешь считать, что их поступки зависят от тебя, тем легче тебе будет жить.
Когда Гарри и Сириус вышли из старого дома, дождь закончился. За густыми облаками угадывались контуры заходящего солнца.
— Ты понял, о чем она, Гарри? — спросил Сириус. Вид у него был задумчивый.
— Надеюсь, — ответил Гарри.